Психология проверки показаний на месте

Показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых зачастую относятся к событиям, которые в значительной степени обусловлены особенностями данного участка местности или помещения. Когда эти события были непосредственно вплетены в реальную обстановку того или иного места, возникает необходимость на этом же месте получить объяснения от ранее допрошенного лица. Здесь можно сопоставить сообщения с реальной обстановкой, полнее выявить существенные для дела признаки этой обстановки и материальные следы, обнаружить осведомленность (или неосведомленность) данного лица относительно происшедших в этом месте событий и тем самым подтвердить или опровергнуть его показания.

Проверка показаний на месте состоит в указании ранее допрошенным лицом места и объектов, связанных с расследуемым событием, описании им этого события, демонстрации отдельных

1 Н.И. Гуковская. Теория и практика проведения следственного эксперимента на предварительном следствии. Автореферат диссертации. М, 1959, стр. 14.

действий, исследовании фактической обстановки данного места и сопоставлении с ней полученных сообщений в целях проверки имеющихся и установления новых доказательств'.

При проверке показаний на месте следователь, выслушивая соответствующие сообщения, наблюдая за демонстрацией различных действий, воспринимая указанные при этом объекты, глубже вникает в суть происшедшего, лучше уясняет даваемые объяснения, что облегчает оценку истинности или ложности сообщаемой ему информации.

Само наименование «проверка показаний на месте» указывает на связь этого следственного действия с допросом как средством получения показаний. Отличие же его от допроса заключается в том, что при проверке показаний наряду с получением объяснений происходит демонстрация определенных действий и поз, изучение данного места и сопоставление полученных сообщений с его материальной обстановкой, что совершенно несвойственно допросу.

В этом отношении «проверка» сродни осмотру и обыску. Но обыск и осмотр исчерпываются тем, что фактически имеется в данном месте. Воспроизведение же чьих-либо объяснений и действий для них также несвойственно.

С психологической стороны проверка показаний на месте имеет некоторые общие черты с предъявлением для опознания. Лицо, показания которого проверяются, узнает то место, где происходило описываемое событие, а также отдельные предметы, которые находились с ним в определенной связи. Момент узнавания постоянно сопутствует сообщениям данного лица.

Но при опознании следователь предъявляет заранее подобранные им объекты в той обстановке, какой он сочтет нужным. Между тем лицо, показания которого проверяются, само узнает и указывает место и находящиеся там предметы.

Акт опознания завершается заявлением об узнавании того или иного объекта по таким-то признакам. При проверке показаний узнавание - лишь один из элементов проводимого мероприятия. Проверяемый, кроме того, сообщает, что и как здесь произошло, демонстрирует действия участников описываемого события, а следователь сопоставляет эти данные с тем, что имеется в дейст

' Л.А. Соя-Серко. Проверка показаний на месте. Изд. Прокуратуры. СССР, 1966.

вительности. Происходит как бы своеобразная очная ставка, участниками которой является, с одной стороны, ранее допрошенное лицо, с другой - материальная обстановка.

В проверке показаний заложено немало элементов экспериментального метода. Здесь, как и при следственном эксперименте, выясняется, могло ли произойти определенное событие на том месте, в той обстановке, в тех условиях и таким образом, как сообщил допрошенный, и при этом им воспроизводятся описываемые действия.

Однако это не превращает проверку показаний в следственный эксперимент. Она имеет отличную от эксперимента психологическую природу. В ходе проверки показаний выясняется не только, могло ли произойти данное событие, но и где и как оно происходило, а также в какой мере это известно допрашиваемому. При этом, не бывает необходимости воссоздавать обстановку и условия, варьировать опытные действия. Эксперимент исчерпывается демонстрацией действий, а проверка показаний включает в себя еще получение объяснений, исследование материальной обстановки и сопоставление их друг с другом.

Нельзя согласиться с теми научными и практическими работниками, которые видят в проверке показаний на месте лишь повторное получение показаний в присутствии понятых, предпринимаемое якобы только для закрепления этих показаний, независимо от их правильности или ложности1. Такой образ действий, конечно, не способен привести к получению новых доказательств.

Ошибочно также, на наш взгляд, мнение о том, что рассматриваемое следственное действие сводится к проверке имеющихся доказательств. Эта мысль порождается в первую очередь самим наименованием «проверка показаний на месте». Однако, как и всякое другое наименование, оно в достаточной мере условно. Если полагать, что здесь все сводится к проверке имеющихся доказательств, то нужно признать, что существуют следственные действия, пригодные для отыскания новых доказательств, а есть

М.С. Строгович. Сознание обвиняемого, как судебное доказательство. «Советская юстиция», 1957, № 8; В.И. Каминская. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе. Госюриздат, 1960.

ЧЧ4

действия низшего сорта, и проверка показаний относится к их числу, которые для этого не пригодны1. Если проверку показаний на месте считать, как предлагается иногда, разновидностью иных следственных действий (осмотра, допроса и пр.), то совершенно нелогично, признавая за этими действиями способность устанавливать новые доказательства, отрицать такое основное свойство у их разновидности.

Результаты проверки показаний на месте оцениваются в том же порядке, как и результаты следственного эксперимента с учетом рассматриваемых ниже психических закономерностей.

Одним из наиболее значительных психических актов для проверки показаний на месте является топографическая ориентация лица, показания которого проверяются.

Топографическая или пространственная ориентация - это умение человека определять основные пункты, границы, характерные особенности, коммуникации, взаиморасположение отдельных участков местности и местных предметов, а также свое положение относительно их.

Пространственная ориентация зависит от характера местности и знакомства с ней человека. Основой ее являются ориентиры -яркие, заметные, запоминающиеся особенности местности.

В лесу, степи, горах наиболее употребительными ориентирами служат шоссе, дороги, тропинки, которые делят местность на участки и связывают все находящееся в окрестности. При их отсутствии, а также в дополнение к ним выступают наиболее выделяющиеся особенности рельефа и растительности, местные предметы, водоемы, строения.

В городе основными ориентирами являются улицы и площади, а для более тонкой ориентировки используются отдельные здания, сооружения и местные предметы, заполняющие пространство между ними.

Обилие деталей восприятия в условиях городского и сельского пейзажа зависит от прошлого опыта воспринимающего и знания им данной местности.

1 Аналогичное мнение высказывалось ранее и в отношении следственного эксперимента (П.И. Тарасов-Родионов. Предварительное следствие. Госюриздат, 1955. стр. 149). Сейчас уже общепризнанно, что следственный эксперимент служит и для проверки имеющихся, и для получения новых доказательств.

Городскому жителю все деревья кажутся «на одно лицо». Он в лучшем случае определит их породы, но не сможет различить отдельных экземпляров или групп. Сельский житель легко улавливает индивидуальные различия в растительности, но, попав в город, с трудом будет разбираться в особенностях того или иного района, улицы, отдельного здания.

Обычно сельский житель не умеет разобраться в городском пейзаже, житель равнин, не привыкший к оценке местности по вертикали, с трудом ориентируется в горах, а человек, живущий и работающий в невысоких зданиях, теряется в многоэтажном доме.

Способность к ориентировке во многом зависит от профессиональной деятельности и любительских занятий человека. Охотнику, грибнику, рыболову часто приходится ориентироваться на малознакомой и незнакомой местности, у них развивается привычка к ее запоминанию. Кабинетный работник может неоднократно проходить или проезжать по одному и тому же маршруту и не запомнить дороги, тогда как водителю бывает достаточно одного раза, чтобы сохранить ее в памяти. Следственная практика показывает, например, что шоферы такси обычно дают чрезвычайно полные и точные показания о том, куда и как они перевозили того или иного пассажира.

Избирательность восприятия местности приводит к тому, что разные люди запоминают различные ориентиры. Водитель лучше сохранит в памяти дорожные знаки, расположение постов ГИБДЦ, бензоколонок, сложные участки пути, повороты и перекрестки. Домашняя хозяйка скорее использует в качестве ориентиров магазины, рынки, ателье и иные объекты, отвечающие ее интересам и связанные с характером деятельности в момент пребывания ее на данном месте.

В топографических восприятиях определенную роль играют сезонные признаки (состояние растительности, снеговой покров), сильно изменяющие как пейзаж в целом, так и вид отдельных участков, местных предметов, характер ориентиров. Зимние и летние дороги зачастую не совпадают, на месте наметного сугроба оказывается ничем не примечательный пустырь, а несколько торчащих из снега сухих веток, превращаются в пышный куст. Аналогичные изменения происходят и в городском пейзаже. Ясно, что это сказывается и на описании данного места при допросе, и на ориентации допрошенного человека при выходе на место.

Восприятие (а следовательно, запоминание, описание и узнавание) местности носит избирательный характер в зависимости от ракурса, в котором воспринимался тот или иной участок местности. Даже очень хорошо известный дом или уголок природы с необычной точки зрения предстает перед наблюдателем как совершенно незнакомый. Путь «туда» всегда выглядит иначе, чем путь «обратно». Поэтому, если человек проходил какой-то дорогой лишь в одном направлении, то при обратном движении он может не узнать места, где бывал ранее.

Не каждый может пересказать в обратном порядке хорошо известное стихотворение: нужно разложить стихотворение на отдельные слова, а затем соединить их в требуемой последовательности. Точно так же происходит при попытке воспроизвести маршрут в необычной последовательности, поскольку при этом необходимо расчленить местность на составляющие элементы, а затем сочетать их в ином порядке1.

Учитывая рассмотренные явления, при проверке показаний на месте всегда необходимо избирать направление движения, совпадающее с тем, по которому, согласно проверяемым показаниям, двигалось данное лицо в момент происшествия.

Следует иметь в виду различия непроизвольного и целенаправленного восприятия местности.

Человек, попав в незнакомый район, который он не рассчитывает посетить вторично, воспринимает окружающее без специальной установки на запоминание признаков местности. В этом случае он не стремится подмечать ориентиры, необходимые для того, чтобы впоследствии найти дорогу и опознать нужное место.

Если же участник расследуемого события был намерен вернуться в определенное место, например, чтобы забрать спрятанные вещи или удалить оставленные следы, то его восприятие носит целенаправленный характер и запоминание происходит произвольно. Это имеет некоторые преимущества при проверке показаний на месте.

В городе даже на незнакомых улицах нет особой необходимости запоминать здания, витрины, вывески и тому подобные ори

1 Ф.Н. Шемякин. Автоматизмы памяти и мышление. Известия АПН РСФСР. 1956, №81.

ентиры - всегда можно воспользоваться соответствующими указателями. На открытой же местности человек может полагаться только на свою память, вынужден узнавать местность по приметам, которые запомнились прн первом посещении. Для этой цели преступники иногда оставляют специальные памятные знаки, которые в дальнейшем облегчают проверяемость показаний.

Непроизвольное запоминание (а следственная и судебная практика чаще имеет дело с таким видом запоминания), как правило, менее продуктивно, чем произвольное. Тем не менее «не подлежит сомнению, что многое из того, что усваивается нами в жизни, есть результат именно непроизвольного запоминания. Данные жизненного опыта сохраняются в памяти часто вовсе без всяких усилий с нашей стороны, без всякой специальной задачи запомнить, и при всем том сохраняются нередко исключительно долго, даже лучше, чем кое-что из того, что мы стремимся специально запомнить»1. Это целиком относится к работе топографической памяти.

Отсутствие намерения в непроизвольном запоминании часто давало повод считать его случайным пассивным механическим запечатлением. Но запоминание элементов местности нельзя сводить к одностороннему воздействию их на органы чувств. Следует иметь в виду характер взаимодействия человека с реальной обстановкой данного места.

Как уже отмечалось, важнейшим условием непроизвольного запоминания каких-либо объектов является действие человека с этими объектами, наличие активности по отношению к ним2. Наилучшим образом запоминаются такие особенности местности и местных предметов, которые входили в содержание деятельности человека. Например, место, выбранное для засады, лаз, использованный для проникновения в хранилище, - эти элементы, относящиеся к мотивам и целям деятельности, всегда запоминаются конкретней и точней.

Чем ближе топографический материал к основному мотиву и целям деятельности, тем лучше он запечатляется. Экспериментально установлено, что, как правило, хорошо запоминается все,

1 А. А. Смирнов. Психология запоминания. М., 1948, стр. 107.

2 Т.В. Розанова. О непроизвольном запоминании различных компонентов в зависимости от их роли в деятельности. «Вопросы психологии», 1959, № 4.

что способствовало выполнению нужных действий, и еще лучше то, что препятствовало им. С учетом этого целесообразно, например, выяснить, какие препятствия на местности преодолевал допрашиваемый, чтобы, используя эти моменты в качестве опор, восстановить остальные детали события.

Достижение результатов деятельности или ее неудача, а также связанная с этим эмоциональная окраска топографических восприятий служит серьезным подкреплением для работы памяти.

Наименее эффективно запоминаются нейтральные, фоновые элементы местности, которые не были связаны с содержанием, ходом и результатом выполняемых действий. Эта часть воспринимается и сохраняется в памяти под действием мимолетной ориентировочной реакции на новизну, необычность, силу и яркость раздражителя. При отсутствии этого условия запоминание нейтрального материала имеет очень мало шансов на успех.

Ясно, что участки и объекты с ярко выраженными индивидуальными особенностями запоминаются лучше, чем однородные стандартные, типовые. Однако не следует проявлять огульного недоверия к утверждению о том, что допрашиваемый не запомнил оригинального сооружения или характерного участка местности, связанного с расследуемым событием.

Выше речь шла об ориентирах как объективно существующих устойчивых, заметных и запоминающихся элементах местности, которые служат признаками для опознания, указателями направления, точками пространственного отсчета, рубежами отдельных участков. Их совокупность образует скелет данной местности.

Но наряду с нимл при описании события и территории, где оно произошло, а тайже при выходе на место для проверки показаний, мы имеем деТто с такими элементами местности, которые, не обладая указанными свойствами ориентиров, имеют особое значение только в связи с данным событием.

Такими элементами являются пункты и предметы, около или на которых произошли отдельные существенные обстоятельства, которые ознаменовались какими-то важными фактами или действиями, послужили началом или концом движения, поворотным пунктом происходящего, точкой возникновения новых элементов или изменения хода события. Эти своеобразные вехи, отражаю

щие на местности отдельные этапы изучаемого явления, можно назвать опорными пунктами проверки показаний на месте.

Характер опорных пунктов весьма разнообразен и индивидуален, он зависит и от особенностей местности, и от обстоятельств конкретного дела, и от роли в нем лица, показания которого проверяются. Таковы, например, место встречи соучастников; место нападения на потерпевшего; место, где прятали похищенное; исходный или конечный пункт передвижения; точка, из которой произведен выстрел; место, с которого очевидец наблюдал происшествие.

Опорные пункты выполняют несколько функций:

а) будучи связаны с важными этапами и обстоятельствами преступления, они как значимые элементы восприятия служат основой для запоминания происшедшего события, явления или действия;

б) образуя костяк, на котором крепятся воспоминания, опорные пункты используются для активизации памяти по другим смежным и связанными с ними обстоятельствами происшествия;

в) одновременно они являются материальной базой для сопоставления нескольких проверяемых показаний друг с другом и каждого из них с реальной обстановкой.

В силу изложенного опорные пункты наиболее рационально использовать в качестве вех, отражающих различные этапы проверки показаний на месте.

Топографическая память отображает не простую сумму отдельных пунктов местности, а формирует представления о протяженности, расстоянии, взаиморасположении отдельных участков и предметов. Систему таких представлений об определенной местности называют «картой в голове человека»1.

В топографических представлениях различаются две формы: мысленная «карта-путь» («карта-передвижения») и мысленная «карта-обозрение». В «карте-путь» представляемая местность воспроизводится сукцессивно в соответствии с мысленным маршрутом передвижения человека по местности. «Карта-обозрение» является симультанным изображением местности, когда человек воспроизводит пространственные отношения меж

' Не следует смешивать представления о местности и представления о карте данной местности. В первом случае наглядные образы передают реальный облик местных предметов. Во втором - их условное обозначение. (Ф. Н. Шемякин. Ориентация в пространстве. «Психологическая наука СССР», т. I. Изд. АПН РСФСР, 1959).

ду участками и предметами и их особенности независимо от движения по данной территории1.

Анализ следственной практики показывает, что в конкретной проверке показаний на месте преобладает тот или иной тип топографических представлений в зависимости от знания местности лицом, дающим показания, и характера описываемого события.

«Карта-передвижения» более элементарная форма отражения. Она соответствует более слабому, поверхностному овладению топографическим материалом, когда человек способен представить и описать местность только в каком-то ранее освоенном разрезе, мысленно проходя известный ему путь.

Для развитых топографических представлений характерна широта и глубина мысленного обзора. При этом «карта-обозрение» может иметь разные степени совершенства. Наиболее высокую из них отличает панорамность топографических представлений, когда человек не связывает себя с определенной точкой, а воспроизводит реальную обстановку со многих точек зрения.

Переходной формой от «карты-передвижения» к «карте-обозрение» является мысленный обход территории. В этом случае человек постоянно связывает все окружающее с пунктами своего собственного пребывания. Характер используемых топографических представлений при выходе на место и предварительном допросе зависит не только от знания субъектом данной местности, но и от содержания репродуктивной задачи. Поэтому различаются такие ситуации, при которых:

а) необходимо воспроизвести определенный маршрут передвижения участников расследуемого события, которое имело линейную протяженность;

б) необходимо воспроизвести обстановку протекания расследуемого события на определенной площади в пределах более или менее ограниченной территории, двухмерного и даже трехмерного пространства (например, в горах или в здании с несколькими этажами).

В первом случае требуется только указать направление и расстояние, описав происходившее на том или ином участке пути. Этой задаче соответствуют топографические представления типа «карта-путь».

1 Ф.Н. Шемякин. Автоматизмы памяти и мышление. Известия АПН РСФСР, 1956, № 81.

Во втором случае нужно определить положение каждого пункта местности, связанного с расследуемым событием, по отношению к всей их совокупности. Эта задача решается с помощью топографических представлений типа «карта-обозрение».

Разумеется, в конкретной ситуации уголовного дела возникает необходимость в сочетании тех и других элементов, каждый из которых отражает своеобразный разрез объективно существующих пространственных отношений. Так, может иметь значение и дорога, по которой двигались участники расследуемого события, подход к тому или иному объекту и особенности данного участка, взаиморасположение предметов на определенной площади, где протекали отдельные фрагменты этого события.

Чрезвычайно важным элементом топографических представлений является оценка расстояний, с которой постоянно приходится сталкиваться и на предварительном допросе, и при выходе на место. Для определения дальности нахождения и протяженности какого-то объекта или участка местности допрашиваемый пользуется индивидуальным масштабом различной природы. В «карте-пути» оценка расстояния чаще всего происходит не в шагах, метрах и иных мерах длины, а по затраченному времени. «В процессе восприятия элементы времени и пространства тесно переплетаются: в восприятии пространства мы констатируем элементы времени, в восприятии времени обнаруживаем элементы пространства»1.

Мера времени и пространства развилась из движения. Поэтому при оценке расстояния часто пользуются временными понятиями («пять минут ходьбы», «десять минут езды») 2.

В «карте-обозрение» источник меры основан на восприятии формы, величины и сравнительной протяженности отдельных объектов и участков, при использовании пространственных эталонов, имеющихся в памяти допрашиваемого.

Здесь уже чаще указывают единицы, специально предназначенные для измерения расстояний (шаги, метры, километры), или пригодные для того шаблоны («человеческий рост», «высота второго этажа»), причем точность таких оценок зависит от опыта человека.

1 Д. Г. Элькин. Восприятие времени. Изд. АПН РСФСР, 1962, стр. 13.

2 Кстати, заметим, что движения небольшой длительности, как правило, переоцениваются, длительное же движение чаще всего дает недооценку.

На допросе при «заочном» описании местности постоянно обнаруживаются неполнота показаний, ошибочные оценки, искажение пространственных отношений, топографические обманы (то есть подмена топографических образов памяти продуктами топографического воображения).

Это не может не искажать показаний и по другим существенным компонентам расследуемого события. Использование на предварительном допросе наглядных средств: крупномасштабных карт, планов, схем, макетов, значительно улучшает работу памяти. Точность показаний возрастает также при начертании схемы или плана лицом, дающим показания. На практике к этому методу почти не прибегают, полагая, видимо, что для графического изображения нужна специальная подготовка. Между тем опыты показали, что даже дети в возрасте 8-10 лет, не прошедшие никакой подготовки по черчению, рисованию и географии, способны изобразить на схеме-чертеже путь передвижения или участок местности1. Взрослый же человек так или иначе всегда справляется с подобным заданием.

Одним из основных преимуществ проверки показаний на месте перед обыкновенным допросом является перенесение лица, дающего показания, в ту обстановку, о которой идет речь. Повторное восприятие многократно усиливает работу памяти. Материал показаний хранится в человеческой памяти с различной степенью готовности к воспроизведению.

Психологические исследования позволили различать «актуальный» и «латентный» слои запечатления. К первому относится та часть материала, для воспроизведения которой достаточно словесного указания следователя и намерения допрашиваемого воспроизвести материал. В противоположность этому другая часть материала не воспроизводится в обычных условиях, для этого необходимы еще специальные приемы, позволяющие перевести материал из латентного в актуальный, готовый к воспроизведению2.

Проверка показаний на месте - эффективное средство актуализации памяти. Как известно, процесс воспроизведения имеет раз

' Ф.Н. Шемякин. О психологии пространственных представлений. Ученые записки НИИ психологии, 1940, т. 1.

Ю.В. Идашкин. К вопросу о воспроизведении латентно запечатленного материала. Канд. диссертация. М., 1959.

ные формы: воспоминание, описание, узнавание. Последняя является наиболее легкой и доступной, когда вспомнить и описать какой-то объект человек не в состоянии. На практике нередко приходится слышать такие заявления: «Я не могу описать нужное место или путь к нему, но, оказавшись поблизости, смогу узнать его или найти дорогу». При выезде в район искомого пункта подобные заявления обычно подтверждаются.

В результате повторного восприятия человек узнает участки и предметы, воспринимавшиеся им ранее. Но этим дело не исчерпывается. Попадая в реальную обстановку, где происходило расследуемое событие, узнавая участки местности и местные предметы, испытуемый получает возможность вспомнить и воспроизвести многие иные обстоятельства происшествия. Обстановка пробуждает ассоциации, оживляет память и дает такой толчок воспоминаниям, что при выходе на место человек сообщает о многих дополнительных и, казалось бы, совершенно забытых фактах. В обыденной жизни каждый из нас не раз испытывал на себе подобный эффект и хорошо знает, как оживают наши воспоминания, когда мы вновь посещаем какой-то дом или уголок природы, связанный с эпизодами прошлого, насколько ярко встают перед мысленным взором, казалось бы, навсегда забытые образы людей, встречи, беседы, мельчайшие детали событий, происшедших когда-то с нами на этом месте.

Однако здесь имеется одна психологическая тонкость, которую необходимо учитывать в ходе проверки показаний. При описании события на месте возможно расхождение между реальным положением человека и воображаемым пунктом его прежнего пребывания в момент происшествия. Это снижает Бездейственность обстановки, затрудняет пробуждение ассоциаций. Напротив, воспоминания (в том числе и топографические) значительно облегчаются при совпадении воображаемого и реального положения лица, дающего показания. Поэтому нужно, чтобы оно каждый раз занимало именно то место, откуда велось наблюдение или где им выполнялись описываемые действия.

Необходимо подчеркнуть еще одну особенность проверки показаний на месте, которая создает более благоприятные возможности для воспроизведения прошлых событий, чем в любом другом следственном действии. Имеется в виду динамика.

В повседневной жизни наблюдаются такие явления, когда человек, решив что-то сделать, по пути забывает содержание своего намерения или, положив куда-то вещь, которую только что держал в руках, не может вспомнить, где он ее оставил. На этот случай существует правило: вернуться на прежнее место, принять ту же позу, повторить те же действия, пройти тем же путем. Так намного легче вспоминается потерянная мысль, забытое место.

Подобно этому при проверке показания недостаточно только перенестись в ту же обстановку и мысленно повторить свои действия, как это бывает при допросе на месте. Нужно включить человека в такую же деятельность.

Деятельность, моторика, является важнейшей основой запоминания и воспоминания. Заставляя человека реально повторить свои прошлые действия и телодвижения, мы включаем моторно-двигательную память, которая служит очень сильным подкреплением для других средств оживления воспоминаний1. Человек с ее помощью воочию убеждается, насколько исходящая от него информация соответствует реальной обстановке; он может продемонстрировать свое знание данной местности или помещения, способность ориентироваться в них либо обнаруживает незнание и дезориентацию. Поэтому проверка показаний на месте служит хорошим средством разоблачения оговора и самооговора.

Добросовестный участник дела получает возможность устранить неточность и ошибочные утверждения, внести в показания необходимые коррективы, отбросив то, что не согласуется с действительным положением вещей, уточнить отдельные сведения и дать более глубокое обоснование тому, что уже было сообщено им на допросе.

Следовательно, не нужно спешить, указывая на несоответствие объяснений подлинной обстановке. Лучше предоставить доп

' Видимо, этого не учитывают А.Н. Васильев и С.С. Степичев, когда в статье «Проверка показаний на месте» («Социалистическая законность», 1964, № 3) утверждают, что «при воспроизведении показаний не следует предлагать этому лицу принимать позы, в которых оно находилось в момент совершения тех или иных действий» (стр. 38). Ошибочно также мнение будто «моторное искание следов применимо только к недавно случившемуся». (К. и В. Штерн. Воспоминание, показание и ложь в раннем детстве. Спб., 1911, стр. 145). Практика дает примеры весьма продуктивных воспоминаний при выходе на место по прошествии длительного времени после совершения преступления.

рашиваемому возможность самостоятельно увидеть это несоответствие. Самостоятельные поправки предпочтительней, чем исправления, вызванные замечанием со стороны. Ложное чувство стыда за ошибку может привести к упорству, а стремление доказать свою правоту породить новые искажения истины. Напротив, самостоятельно обнаружив ошибку, человек испытывает удовлетворение, если сам устранит ее.

К тому же коррективы следователя чреваты возможностью внушения. Все, что было сказано выше об опасности внушения, недопустимости наводящих вопросов и действий, целиком относится и к проверке показаний на месте. Самостоятельность объяснений и действий лица, показания которого проверяются, - основное требование при выходе на место. Известны случаи, когда нарушение этого требования наталкивало людей на ложные показания или сводило на нет доказательственное значение результатов проверки показаний.

Однако не следует понимать, что роль следователя при выходе на место сводится к пассивной регистрации происходящего1. При этом он лишился бы возможности оказать помощь добросовестному и изобличить недобросовестного участника проверки показаний, а само следственное действие было бы пущено на самотек.

Речь здесь идет о другом. Руководя и управляя следственным действием, нужно исключить все, что содержит элементы подсказки и внушения. С учетом этого проверка показаний на месте, подобно допросу, предусматривает две стадии: первая имеет сходство со свободным рассказом, вторая - с вопросно-ответной частью допроса. Но если при допросе лишь иногда возникает необходимость в делении темы свободного рассказа на отдельные группы обстоятельств, то при проверке показания на месте такое деление неизбежно, поскольку освещаемые обстоятельства относятся к различным пунктам, узлам и участкам местности.

Такая мысль вытекает из высказывания некоторых авторов о недопустимости какого-либо воздействия со стороны следователя на лицо, показания которого проверяются. (С.С. Степичев. Проверка показаний на месте. «Социалистическая законность», 1964, № 3, стр. 65; А.Н. Васильев, С.С. Степичев. Воспроизведение показаний на месте. Госюриздат, 1959, стр. 37).

Переходя от одного опорного пункта к другому, следователь предоставляет возможность сперва свободно изложить обстоятельства, связанные с данным местом, а затем ставит необходимые вопросы.

Если при допросе деление темы свободного рассказа предопределяется обстоятельствами расследуемого события, их логической или хронологической связью, то при проверке показаний оно диктуется топографическими особенностями того или иного участка, характером помещения1.

Для проверки осведомленности и степени ориентации в помещении или на местности целесообразно, чтобы объяснения давались сперва с известным упреждением (о том, что еще не видно с того пункта, где находится допрашиваемый), а затем на самом этом месте. Отсутствие существенных расхождений в объяснениях будут свидетельствовать о хорошем знании местности или помещения.

Однако при дальней ориентировке известные искажения естественны. Проводились эксперименты с группой людей в возрасте от 24 до 50 лет, разных профессий и занятий (студент, врач, санитарка, картограф, геолог, штурман авиации, токарь и пр.) с начальным, средним и высшим образованием (как мужчины, так и женщины), проживавших в данной местности от одного года до 45 лет. В отношении пространства, лежащего за пределами восприятия, испытуемые допускали ошибки в локализации местных предметов, определении их простирания и взаиморасположения, описании пути на местности и тому подобных. Дезориентация пропадала при непосредственном восприятии того или иного участка в пределах действия анализаторов, а также при разъяснении испытуемому неточности его представлений2.

В восстановлении ориентировки и припоминании отдельных обстоятельств расследуемого события помогает не только использование ассоциативных связей и моторной памяти. Не меньшее значение имеет использование смысловых опор, мыслительных операций.

Воспроизведение показаний на месте никогда не сводится к работе памяти, к решению репродуктивной задачи. Репродуктив

1 Л.А. Соя-Серко. Проверка показаний на месте. Изд. Прокуратуры СССР, 1966, стр. 47-48.

2 К.Х. Короленко. Дезориентация в пространстве у психически здоровых людей. «Труды Благовещенского государственного медицинского института», 1957, т. 3.

ная деятельность пластично переходит в мыслительную, когда надо воспроизвести материал в различных связях, когда этот материал был усвоен давно или недостаточно глубоко, когда он мало использовался, когда особое значение приобретают полнота и точность воспроизведения.

Припоминание протекает в нескольких видах. При автоматическом припоминании нужный материал воспроизводится без всякого усилия, без специальной работы мысли. Здесь человек «чувствует», что припоминает правильно. В случае же затруднения припоминание становится рассуждающим. Человек решает при этом мыслительную задачу, гипотезирует, проверяя на месте различные возможности. В результате он умозаключает, что вспомнил правильно'.

В этих случаях особенно необходима активность следователя, его помощь в проверке возникающих у допрашиваемого предположений. Для контроля желательно, чтобы он мыслил и рассуждал вслух, демонстрируя на месте вещественные основания своих суждений.

Одним из отличных средств контроля является метод реконструкции, предложенный прокурором-криминалистом Кировоградской области Ю. Ципарским.

На месте проверки показаний предварительно нарушают прежнее расположение предметов обстановки или удаляют их вовсе, а затем лицу, показания которого проверяются, предлагают восстановить обстановку в том виде, какой она имела в момент происшествия. Точное воссоздание самим проверяемым этой обстановки (в натуре или с помощью цифровых трафаретов), совпадение ее с объективными данными осмотра и свидетельством других лиц приобретает высокую доказательственную силу.

1 П.П. Блонский Психологический анализ припоминания. Ученые записки Гос. НИИ психологии, 1940, т. I; Б.Н. Зальцман. Процесс мышления в припоминании. Автореферат кандидатской чиссертации, Киев, 1949.

Реквизиты книги

Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2001 - 352 с.

ISBN 5-93295-019-6

В научно-практическом руководстве системно изложены наиболее важные проблемы психологической характеристики деятельности следователя, его основных профессиональных качеств, психологические основы следственной тактики, психологии следственного мышления, допроса, очной ставки, обыска, осмотра и иных следственных действий.

Издание представляет интерес для широкой юридической общественности, в том числе студентов, аспирантов, преподавателей юридических ВУЗов и факультетов, научных работников, следователей, судей и других практикующих юристов.

УДК 340.6 ББК 88.4

УДК 340.6 ББК 88.4 Р25

Автор: Ратинов Александр Рувимович - доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки России.

Р 25

Ратинов Александр Рувимович Судебная психология для следователей

Лицензия ЛР № 066272 от 14 января 1999 г.

Сдано в набор 04.12.2000. Подписано в печать 11.12.20 (Формат 60x88/16. Бумага газетная. Усл. печ. л. 22. Тираж 5000 экз. Заказ № «71

ООО Издательство «Юрлитинформ» 121019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 6.

Отпечатано в ЗАО «Красногорская типография»

143400, Московская обл., г. Красногорск,

Коммунальный квартал, д. 2.

[1] Настольная книга следователя. Госюриздат, 1949, стр. 325; Научно-практический комментарий У ПК РСФСР. Изд. ЛГУ, 1961, стр. 14.

[2] В.Н. Куликов. Вопросы психологии внушения в общественной жизни. «Проблемы общественной психологии», изд. «Мысль», 1965.

[3] М. Куни. «Возможно ли?». «Литературная Россия» от 25 апреля 1966 г.

[4] «Неправильная практика». «Социалистическая законность», 1960, № 3.

[5] Л.М. Карнеева, С.С. Ордынский и С.Я. Розенблит. Тактика допроса на предварительном следствии. М. 1958, стр. 135.

[6] И. Михайловская. Положение личности в англоамериканском процессе. Госюриздат, 1961.

[7] А.Р. Лурия. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле. «Право», 1927, № 2, стр. 92.

[8] О. Липпман. Психология лжи. Харьков, 1926; Г. Мудьюгин. Косвенные доказательства, связанные с поведением обвиняемого. «Социалистическая законность», 1961, № 6, стр. 31.

[9] Показания и объяснения обвиняемого как средство защиты в советском уголовном процессе. Госюриздат, 1956, стр. 69-70

[10] Ф. Луваж. Психология и преступность. Гамбург, 1956. 216