Об­ще­че­ло­ве­че­с­кое зна­че­ние за­ко­на. Закон как руководство к праведности

Цен­т­ром все­го за­ко­но­да­тель­ст­ва был, ко­неч­но, Де­ка­лог (Исх. 20:2-17). Все ос­таль­ные за­по­ве­ди в ка­кой-то сте­пе­ни яв­ля­ют­ся его рас­кры­ти­ем и ис­тол­ко­ва­ни­ем. За­кон, дан­ный в пу­с­ты­не, на «ни­чьей зем­ле», пред­наз­на­чен не для оп­ре­де­лен­ной стра­ны, но име­ет зна­че­ние об­ще­че­ло­ве­че­с­кое. При­ня­то го­во­рить, что за­по­ве­ди Де­ка­ло­га ле­жат в ос­но­ве об­ще­че­ло­ве­че­с­кой нрав­ст­вен­но­с­ти. Это вер­но, по­сколь­ку за­кон со­от­вет­ст­ву­ет при­ро­де че­ло­ве­ка. Его заповеди дают правильные ориентиры для развития че­ло­ве­че­с­кой ду­ши, ко­то­рая со­зда­на для жиз­ни нрав­ст­вен­ной, а не на­обо­рот. Без­нрав­ст­вен­ная жизнь для че­ло­ве­ка раз­ру­ши­тель­на. Прав­да, здесь сле­ду­ет быть ос­то­рож­ны­ми, по­сколь­ку, ког­да го­во­рит­ся об об­ще­че­ло­ве­че­с­ких цен­но­с­тях, Декалог не­ред­ко су­ще­ст­вен­но со­кра­ща­ет­ся. Ес­ли спро­сить у со­вре­мен­но­го «светского» школь­ни­ка, слы­шал ли он о за­по­ве­дях, он от­ве­тит по­ло­жи­тель­но. Ес­ли его за­тем по­про­сить их пе­ре­чис­лить, то он нач­нет с ше­с­той (пя­тая сей­час не­по­пу­ляр­на). А вот пер­вые че­ты­ре тра­ди­ци­он­но вы­зы­ва­ют за­труд­не­ние. Это не слу­чай­но, по­сколь­ку пер­вые че­ты­ре за­по­ве­ди мно­ги­ми не счи­та­ют­ся «об­ще­че­ло­ве­че­с­ки­ми цен­но­с­тя­ми». Но без них цен­но­с­тей во­об­ще не ос­та­ет­ся.

Пустоту «автономной» этики демонстрирует Евангельская история с богатым юношей (Мф.19:16-24 и паралл.). Он соблюл 5 – 10 заповеди, но не пожелал исполнить в полноте первую, и поэтому не может войти в Царство Небесное.

Пер­вая часть Де­ка­ло­га при­да­ет ос­таль­ным нрав­ст­вен­ным ука­за­ни­ям аб­со­лют­ное зна­че­ние, по­то­му что сам Бог аб­со­лю­тен, Бог есть аб­со­лют­ное до­б­ро. Нрав­ст­вен­ные по­сту­ла­ты, не со­от­не­сен­ные с Бо­гом, не име­ют аб­со­лют­ной цен­но­с­ти. Ес­ли мы зна­ем, что «не убий», по­то­му что так Бог ве­лел, то тут уже ни­ку­да не деть­ся, даже если мы не можем это объяснить (хотя мы можем), по­то­му что с Бо­гом не по­спо­ришь. Ес­ли «не убий», по­то­му что это про­сто не­хо­ро­шо, не при­ня­то, то тог­да вклю­ча­ет­ся в дей­ст­вие смер­дя­ков­ский прин­цип: «ес­ли Бо­га нет, то все доз­во­ле­но». Ес­ли Бог не яв­ля­ет­ся источником, ох­ра­ни­те­лем и га­ран­том этих за­по­ве­дей, то что, соб­ст­вен­но, ме­ня мо­жет удер­жать от то­го, что­бы их пре­сту­пить? Ни­что.

Именно в этом состоит прин­ци­пи­аль­ное от­ли­чие за­ко­на Мо­и­се­е­ва от обыч­но­го за­ко­но­да­тель­ст­ва. Обыч­ное за­ко­но­да­тель­ст­во слу­жит для вза­им­но­го ог­ра­ни­че­ния че­ло­ве­че­с­ко­го эго­из­ма. Каж­дое де­я­ние су­дит­ся с точ­ки зре­ния при­чи­нен­но­го или по­тен­ци­аль­но­го ущер­ба. Здесь де­ло об­сто­ит по-дру­го­му. Моисеев Закон осуждает мно­гие де­я­ния толь­ко по­то­му, что это – мер­зость пе­ред Бо­гом. И как бы лю­ди их не оп­рав­ды­ва­ли, не рас­суж­да­ли об их поль­зе или без­вред­но­с­ти, де­ло от это­го не ме­ня­ет­ся. За­кон со­дер­жит пря­мую от­сыл­ку к во­ле Бо­жи­ей и тре­бу­ет по­слу­ша­ния ей. При­ве­ду яр­кий при­мер. «Ме­с­то долж­но быть у те­бя вне ста­на, ку­да бы те­бе вы­хо­дить; кро­ме ору­жия тво­е­го долж­на быть у те­бя ло­пат­ка; и ког­да бу­дешь са­дить­ся вне [ста­на], вы­ко­пай ею [яму] и опять за­рой [ею] ис­праж­не­ние твое; ибо Гос­подь Бог твой хо­дит сре­ди ста­на тво­е­го, что­бы из­бав­лять те­бя и пре­да­вать вра­гов тво­их [в ру­ки твои], а [по­се­му] стан твой дол­жен быть свят, что­бы Он не уви­дел у те­бя че­го срам­но­го и не от­сту­пил от те­бя» (Втор. 23:12-14). Ка­за­лось бы, чи­с­то ги­ги­е­ни­че­с­кая нор­ма и та име­ет вы­со­кое обос­но­ва­ние – не долж­но быть ни­ка­кой не­чи­с­то­ты, не­до­стой­ной при­сут­ст­вия Бо­жия.

Выше мы упомянули, что Закон должен был руководить человека к нравственной жизни. Основанием (и содержанием тоже) нравственной жизни является союз с Богом, пребывание с Ним.

Грех, в свою очередь (по смыслу самого термина от греч. αμαρτια «промах», «отклонение»), есть действие, которое уводит человека от Бога, препятствуют союзу с Ним. Поэтому, обличая те или иные действия, Закон указывает на стоящие за ними те или иные состояния души, разрушительные для нее.

Как уже было упомянуто, Синайское законодательство содержит ши­ро­кий пе­ре­чень раз­но­об­раз­ных за­ко­нов. Мож­но по­дроб­ным об­ра­зом изу­чать их раз­лич­ные хо­зяй­ст­вен­ные, со­ци­аль­ные и дру­гие ас­пек­ты, но нам ин­те­рес­но не это, а то, на что в пер­вую оче­редь об­ра­ща­ет на­ше вни­ма­ние Но­вый За­вет. «Го­ре вам, книж­ни­ки и фа­ри­сеи, ли­це­ме­ры, что да­е­те де­ся­ти­ну с мя­ты, ани­са и тми­на, и ос­та­ви­ли важ­ней­шее в за­ко­не: суд, ми­лость и ве­ру; сие над­ле­жа­ло де­лать, и то­го не ос­тав­лять» (Мф. 23:23).

Рас­смо­т­рим это на кон­крет­ных при­ме­рах.

«Один за­кон да бу­дет и для при­род­но­го жи­те­ля и для при­шель­ца, по­се­лив­ше­го­ся меж­ду ва­ми» (Исх. 12:49). Та­кое бы­ло ред­ко­с­тью в те вре­ме­на, ра­вен­ст­во прав меж­ду при­род­ным жи­те­лем и при­шель­цем. Обыч­но бы­ло (да и сей­час есть) сов­сем по-дру­го­му.

«От­цы не долж­ны быть на­ка­зы­ва­е­мы смер­тью за де­тей, и де­ти не долж­ны быть на­ка­зы­ва­е­мы смер­тью за от­цов; каж­дый дол­жен быть на­ка­зы­ва­ем смер­тью за свое пре­ступ­ле­ние» (Втор. 24:16).

Относительно суда в Законе сказано: «Не вни­май пу­с­то­му слу­ху, не да­вай ру­ки сво­ей не­че­с­ти­во­му, чтоб быть сви­де­те­лем не­прав­ды. Не сле­дуй за боль­шин­ст­вом на зло, и не ре­шай тяж­бы, от­сту­пая по боль­шин­ст­ву от прав­ды; и бед­но­му не по­твор­ст­вуй в тяж­бе его» (Исх. 23:1-3). Здесь от­вер­га­ет­ся глав­ный прин­цип де­мо­кра­тии: «боль­шин­ст­во все­гда пра­во», и ком­му­ни­с­ти­че­с­кий ло­зунг о том, что бед­ный все­гда прав. При тре­бо­ва­нии за­щи­щать вдо­ву, за­щи­щать си­ро­го и убо­го­го, тем не ме­нее, ого­ва­ри­ва­ет­ся: «бед­но­му не по­твор­ст­вуй в тяж­бе его», бед­ность не мо­жет быть пред­ло­гом к лу­кав­ст­ву, суд должен быть справедлив. Однако к тем, кто вовсе не может за себя постоять, закон снисходителен. «Не вы­да­вай ра­ба гос­по­ди­ну его, ког­да он при­бе­жит к те­бе от гос­по­ди­на сво­е­го; пусть он у те­бя жи­вет, сре­ди вас на ме­с­те, ко­то­рое он из­бе­рет в ка­ком–ни­будь из жи­лищ тво­их, где ему по­нра­вит­ся; не при­тес­няй его» (Втор. 23:15-16), по­то­му что ина­че его ожи­да­ет рас­пра­ва. Заметим также, что от хорошей жизни обычно не бегают. Если же причиной бегства было преступление, то его, очевидно, полагалось судить обычным образом.

За­кон про­воз­гла­ша­ет прин­цип равного воз­мез­дия: «око за око и зуб за зуб» (Лев. 24:20, Исх. 21:24). Для тех вре­мен это было спра­вед­ли­вое и полезное постановление: не го­ло­ву за око, не сто че­ло­век за один зуб, а рав­ное воз­мез­дие. Впро­чем, в слу­ча­ях тяж­ких те­ле­сных по­вреж­де­ний тре­бо­ва­лось оп­ла­тить ле­че­ние и не­тру­до­спо­соб­ность, а в слу­ча­ях во­ров­ст­ва обыч­но пред­по­ла­га­лось воз­ме­ще­ние в 4–5-ти крат­ном раз­ме­ре.

Ес­ли че­ло­век лже­сви­де­тель­ст­ву­ет на ко­го–то и бы­ва­ет в этом ули­чен, то он дол­жен быть под­верг­нут той каз­ни, ко­то­рой бы под­верг­ся тот, про­тив ко­го он лже­сви­де­тель­ст­во­вал. Здесь сле­ду­ет за­ме­тить, что от­но­си­тель­но каж­дой из за­по­ве­дей Де­ка­ло­га, кро­ме 10-ой, есть оп­ре­де­лен­ные ус­ло­вия, при ко­то­рых ее на­ру­ше­ние на­ка­зы­ва­ет­ся смер­тью.

Как уже го­во­ри­лось, за­кон ог­ра­ни­чи­ва­ет воз­мож­но­с­ти кров­ной ме­с­ти. За пред­на­ме­рен­ное убий­ст­во по­ла­га­лась казнь, од­на­ко че­ло­век, со­вер­шив­ший убий­ст­во непред­на­ме­рен­но, имел воз­мож­ность ук­рыть­ся в од­ном из го­ро­дов-убе­жищ, о ко­то­рых речь шла выше.

В законе сказано, что ес­ли чей-то вол за­бо­да­ет че­ло­ве­ка на­смерть, то хо­зя­ин его не ви­но­вен. Од­на­ко ес­ли хо­зя­ин знал и вче­ра и тре­ть­е­го дня, что его вол бод­лив и не пред­при­нял ни­ка­ких мер, то хо­зя­ин под­ле­жит смер­ти (Исх. 21:28-29), – в дан­ном слу­чае под­ра­зу­ме­ва­ет­ся пре­ступ­ная не­бреж­ность, то есть оценивается не только действие, но и отношение к нему, степень сознательного участия.

 

Закон говорит не только о справедливости, но и о милости к ближним, особенно к нуждающимся, возводя ее в ранг заповеди.

«Ког­да бу­де­те жать жат­ву на зем­ле ва­шей, не до­жи­най до края по­ля тво­е­го, и ос­тав­ше­го­ся от жат­вы тво­ей не под­би­рай, и ви­но­град­ни­ка тво­е­го не оби­рай до­чи­с­та, и по­па­дав­ших ягод в ви­но­град­ни­ке не под­би­рай; ос­тавь это бед­но­му и при­шель­цу. Я Гос­подь, Бог ваш.

Не кра­ди­те, не лги­те и не об­ма­ны­вай­те друг дру­га. Не кля­ни­тесь име­нем Мо­им во лжи, и не бес­че­с­ти име­ни Бо­га тво­е­го. Я Гос­подь. Не оби­жай ближ­не­го тво­е­го и не гра­би­тель­ст­вуй. Пла­та на­ем­ни­ку не долж­на ос­та­вать­ся у те­бя до ут­ра» (Лев. 19:9-13).

В пят­над­ца­той гла­ве Вто­ро­за­ко­ния рас­смо­т­ре­ны три сте­пе­ни нуж­ды – бед­ность, ни­ще­та и про­да­жа се­бя в раб­ст­во.

«Ес­ли да­шь день­ги взай­мы бед­но­му из на­ро­да Мо­е­го, то не при­тес­няй его и не на­ла­гай на не­го рос­та. Ес­ли возь­мешь в за­лог одеж­ду ближ­не­го тво­е­го, до за­хож­де­ния солн­ца воз­вра­ти ее, ибо она есть един­ст­вен­ный по­кров у не­го, она – оде­я­ние те­ла его: в чем бу­дет он спать? Итак, ког­да он во­зо­пи­ет ко Мне, Я ус­лы­шу, ибо Я ми­ло­серд» (Исх. 22:25-27), – в этой за­по­ве­ди со­дер­жит­ся пря­мой при­зыв к со­ст­ра­да­нию, заботе о милосердии более, чем о справедливости. «Ес­ли же он (ближ­ний) бу­дет че­ло­век бед­ный, то ты не ло­жись спать, имея [у се­бя] за­лог его: воз­вра­ти ему за­лог при за­хож­де­нии солн­ца, чтоб он лег спать в одеж­де сво­ей и бла­го­сло­вил те­бя, – и те­бе по­ста­вит­ся сие в пра­вед­ность пред Гос­по­дом Бо­гом тво­им» (Втор. 24:12-13).

О ни­щем ска­за­но: «дай ему [взай­мы], и ког­да бу­дешь да­вать ему, не долж­но скор­беть серд­це твое, ибо за то бла­го­сло­вит те­бя Гос­подь, Бог твой, во всех де­лах тво­их и во всем, что бу­дет де­лать­ся тво­и­ми ру­ка­ми; ибо ни­щие все­гда бу­дут сре­ди зем­ли [тво­ей]; по­то­му я и по­ве­ле­ваю те­бе: от­вер­зай ру­ку твою бра­ту тво­е­му, бед­но­му тво­е­му и ни­ще­му тво­е­му на зем­ле тво­ей» (Втор. 15:10-11).

В седь­мой год по­ла­га­лось про­щать все дол­ги соп­ле­мен­ни­кам и от­пу­с­кать на свободу ра­бов. От­пу­с­кая, хо­зя­ин дол­жен был дать ему не­об­хо­ди­мое для жиз­ни из сво­е­го иму­ще­ст­ва. «Не счи­тай это­го для се­бя тяж­ким, что ты дол­жен от­пу­с­тить его от се­бя на сво­бо­ду, ибо он в шесть лет за­ра­бо­тал те­бе вдвое про­тив пла­ты на­ем­ни­ка; и бла­го­сло­вит те­бя Гос­подь, Бог твой, во всем, что ни бу­дешь де­лать»(Втор. 15:18).

Об­ра­ти­те вни­ма­ние, что речь идет не толь­ко о внеш­ней сто­ро­не де­ла, но и о вну­т­рен­нем рас­по­ло­же­нии сердца, без че­го нет до­б­ро­де­те­ли.

«Ес­ли най­дешь во­ла вра­га тво­е­го, или ос­ла его за­блу­див­ше­го­ся, при­ве­ди его к не­му; ес­ли уви­дишь ос­ла вра­га тво­е­го упав­шим под но­шею сво­ею, то не ос­тав­ляй его; раз­вьючь вме­с­те с ним» (Исх. 23:4-5). В данном случае заповедь устанавливается именно в отношении врага. Пре­по­доб­ный Иси­дор Пе­лу­си­от, разъ­яс­няя ее смысл, пи­шет, что Бог дал ее «не столь­ко имея по­пе­че­ние о жи­вот­ном, но на­и­бо­лее ра­ди са­мих лю­дей. Враг, при­шед­ший под­нять пав­шее жи­вот­ное, без со­мне­ния, всту­пит в бе­се­ду с вра­гом и ска­жет: “Там под­ни­ми ты, а я под­ни­му здесь”. Бе­се­да же есть на­ча­ло при­ми­ре­ния и путь, ве­ду­щий к друж­бе. По­се­му Бо­же­ст­вен­ная Ти­ши­на по­ста­ра­лась до­стиг­нуть трех пре­крас­ных це­лей: пер­вой – что­бы жи­вот­ное не по­гиб­ло, вто­рой – что­бы не по­тер­пел убыт­ка вла­де­лец, и тре­ть­ей – что­бы вра­ги при­ми­ри­лись и ста­ли дру­зь­я­ми. Ибо, ко­му сде­ла­но до­б­ро, тот, ес­ли он и бес­чув­ст­вен­нее кам­ней, по­ста­ра­ет­ся воз­на­гра­дить бла­го­де­те­ля, а при­знан­но­го бла­го­де­те­лем, ко­неч­но, уже не бу­дут бо­лее по­чи­тать вра­гом. Ви­дишь ли, как не­из­ре­чен­ная Пре­му­д­рость уза­ко­ни­ва­ет все, имея в ви­ду бла­гость и че­ло­ве­ко­лю­бие?» [35, ч. 2–3, с. 293 – 294].

 

Целый ряд заповедей прямо указывают на то, каким должно быть отношение к другим людям. «Пе­ред ли­цем се­до­го вста­вай и по­чи­тай ли­це стар­ца, и бой­ся [Гос­по­да] Бо­га тво­е­го» (Лев. 19:32). Ино­гда чи­с­то праг­ма­ти­че­с­кий смысл той или иной за­по­ве­ди со­вер­шен­но не­ясен. Исполнять их можно, только имея веру в Того, Кто их установил.

«Про­клят, кто сле­по­го сби­ва­ет с пу­ти! … Про­клят, кто пре­врат­но су­дит при­шель­ца, си­ро­ту и вдо­ву!» (Втор. 27:18-19). «Не зло­словь глу­хо­го и пред сле­пым не кла­ди ни­че­го, что­бы пре­тк­нуть­ся ему; бой­ся [Гос­по­да] Бо­га тво­е­го. Я Гос­подь [Бог ваш]» (Лев. 19:14). Глу­хой не тер­пит ущер­ба от зло­сло­вия, зна­чит де­ло не в этом, а в ус­т­ро­е­нии то­го, кто так по­сту­па­ет, «ибо мер­зок пред Гос­по­дом Бо­гом тво­им вся­кий де­ла­ю­щий не­прав­ду» (Втор. 25:16).

 

Очевидно, что при­ве­ден­ных ци­тат до­ста­точ­но, что­бы убе­дить­ся, что, ука­зы­вая на ми­лость, суд и ве­ру в за­ко­не, Гос­подь Ии­сус Хри­с­тос апеллировал не к че­му-то не­из­ве­ст­но­му. Не слу­чай­но на во­прос за­кон­ни­ка: «ка­кая на­и­боль­шая за­по­ведь в за­ко­не?», Спаситель от­ве­тил: «Воз­лю­би Гос­по­да Бо­га тво­е­го всем серд­цем тво­им, и всею ду­шею тво­ею, и всем ра­зу­ме­ни­ем тво­им. Сия есть пер­вая и на­и­боль­шая за­по­ведь; вто­рая же по­доб­ная ей: воз­лю­би ближ­не­го тво­е­го, как са­мо­го се­бя; на сих двух за­по­ве­дях ут­верж­да­ет­ся весь за­кон и про­ро­ки» (Мф. 22:37-40).

«Не ос­та­вай­тесь долж­ны­ми ни­ко­му ни­чем, – пишет апостол Павел – кро­ме вза­им­ной люб­ви; ибо лю­бя­щий дру­го­го ис­пол­нил за­кон. Ибо за­по­ве­ди: не пре­лю­бо­дей­ст­вуй, не уби­вай, не кра­ди, не лже­сви­де­тель­ст­вуй, не по­же­лай чу­жо­го и все дру­гие за­клю­ча­ют­ся в сем сло­ве: лю­би ближ­не­го тво­е­го, как са­мо­го се­бя. Лю­бовь не де­ла­ет ближ­не­му зла; итак лю­бовь есть ис­пол­не­ние за­ко­на» (Рим. 13:8-10).



php"; ?>