Летописная история: горькое поражение и странный плен
Слово о полку Игореве
Книга-феникс: сгоревшая и воскресшая
Слово можно назвать книгой-фениксом. Как и мифологическая птица, она сгорала и воскресала, погибала и возрождалась.
Судьба «Слова» – цепь случайностей, похожих на чудо. Читая эту маленькую, но великую книгу, трудно себе представить, что на ее месте в истории русской литературы могла быть просто дыра, пустое место.
Единственную рукопись Слова, относящуюся к XVI веку, обнаружил не позднее 1788 года страстный коллекционер, собиратель древнерусских текстов граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин (1744-1817). В составе рукописного сборника она хранилась в Спасо-Преображенском монастыре в Ярославле.
Специалисты и литераторы сразу оценили находку как уникальную. В 1797 году известный поэт 18 века Мих. Мих. Херасков славит Бояна и неизвестного Автора Слова в поэме «Владимир».
О древних лет певец, полночный Оссиан!
В развалинах веков погребшийся Баян!
Тебя нам возвестил незнаемый Писатель,
Когда он был твоих напевов подражатель.
Так Игорева песнь изображает нам,
Что душу подавал Гомер твоим стихам;
В них слышны, кажется мне, песни соловьины,
Отважный львиный ход, парения орлины.
Радость, однако, была недолгой. Рукопись Слова вместе со всем собранием Мусина-Пушкина сгорела во время пожара Москвы. Виновником утраты памятника стал Наполеон.
К счастью, Мусин-Пушкин с помощниками успел сделать два важных дела. В 1793 году для императрицы Екатерины была сделана специальная копия древнерусского текста. В 1800 году появилось печатное издание Слова.
Об авторе Слова ни в самом произведении, ни в других исторических источниках не сказано ни слова. Анонимность обычна для ДРЛ, но людей XIX века она смущала. «Уединенным памятником в пустыне нашей древней словесности» называл Пушкин Слово, не подозревая о богатстве ДРЛ.
В начале XIX века возникли сомнения относительно подлинности памятника. Скептики считали, что Слово – созданная в XVIII веке подделка, подобная песням псевдошотландского барда Оссиана, на самом деле написанным в XVIII веке поэтом Джеймсом Макферсоном. Эту версию убедительно опроверг Пушкин, указав на то, что среди русских поэтов не было таких, которые бы обладали достаточным талантом и знанием стольких славянских языков, чтобы сымитировать стиль ДРЛ.
Не убедила скептиков и обнаруженная позднее поэма «Задонщина», памятник конца XIV века, рассказывающая о победе Дмитрия Донского над татарами и использующая мотивы и формулы Слова. Скептики утверждали: неизвестный автор использовал именно «Задонщину» как образец для своей фальсификации.
Лингвистические исследования привели к парадоксальному и закономерному выводу. Текст Слова не противоречит языковым нормам XII века, однако осложнен влиянием жившего на северо-западе переписчика XV-XVI веков.
Подлинный текст Слова мы видим словно в нескольких преломляющих призмах. Слово было написано, скорее всего, в 1185 или 1187 году. Оно неоднократно переписывалось и сохранилось в погибшем списке XVI века. Издали его по орфографическим нормам XVIII века. Но под слоями этих изменений-искажений читающие по-русски уже третье столетие узнают великий оригинал.
Летописная история: горькое поражение и странный плен
В ДРЛ не было вымышленных сюжетов и героев. История – главный предмет ее интереса. Поэтому летопись была главным жанром, становым хребтом литературы. В летопись встраивались другие произведения: похвальные слова князьям, жития святых, наставления, поучения религиозных деятелей.
Слово тоже вырастает на реальной основе. История похода Игоря изложена в Ипатьевской (по названию костромского Ипатьевского монастыря) и Лаврентьевской (по имени переписчика) летописях.
Конец XII века – осень древнерусского государства. Золотые времена Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха остались позади. Киевская Русь вступила в эпоху междоусобиц и потрясений. Князья разделились на два лагеря: потомков Владимира Мономаха и его противника Олега Святославича (в Слове он упоминается под знаменательным прозвищем «Олег Гориславич»). Мономаховичи и Ольговичи жестоко враждовали и друг с другом, и между собой. Игорь Святославович, князь Новгород-Северский, внук Олега Святославича, правнук Ярослава Мудрого, принадлежал к ветве Ольговичей.
В это время на южных границах ДР государства, между Волгой и Доном, укрепились кыпчаки, тюркоязычные кочевники, на Руси называемые половцами. В Слове они именуются погаными: это не оценка, а определение – язычники, нехристиане. В эпоху княжеских раздоров половцы объединились под предводительством хана Кончака и регулярно совершали набеги на русские земли.
Для русских князей половцы бывали то врагами, то союзниками. Мощные половецкие отряды использовались в княжеских распрях. В 1180 году половцы фактически спасли Игоря. Разбитый в сражении с другим русским князем, он успел вскочить в ладью с будущим противником, ханом Кончаком, и уплыл от погони.
Однако в 1183 году русским князьям удалось объединиться под предводительством киевского князя Святослава Всеволодовича и нанести половцам чувствительное поражение. Пока главные русские силы этого похода отвлекали к себе внимание половцев, Игорь Святославич с братом, сыном и племянником (т. е. в составе князей, известном из Слова), сделал удачный набег на половецкий отряд, шедший на Русь.
Затем в 1184 году русским удалось одержать еще одну значительную победу над половцами, вторгшимися на Русь. После нее Святослав Всеволодович стал готовить коалицию князей для летнего похода вглубь Половецкой земле.
Может быть, пытаясь искупить прежний союз с Кончаком и доказать преданность общерусскому делу, Игорь отдельно от киевского князя начинает свой поход. Вопреки предзнаменованиям (солнечное затмение), не согласовав свои действия с другими князьями, взяв в союзники лишь родственников: брата, князя Курско-Трубчевского Всеволода, племянника, князя Рыльского Святослава Ольговича, и сына, князя Путивльского Владимира.
Поход начался в 1185 году. В первом сражении Игорю сопутствовала удача: враги обратились в бегство, были захвачены пленные и их полевые кибитки (вежи). Однако на следующий день половцы окружили Игорево войско. Битва длилась весь день. Почти все рядовые воины погибли или утонули. Игорь был схвачен половцами.
Однако плен оказался для него достаточно легким и даже относительно свободным. Двадцать сторожей при Игоре были скорее слугами: они не мешали его поездкам по степи и выполняли его поручения. Игорь развлекался ястребиной охотой и даже вызвал из Руси священника.
Инициатива его побега тоже принадлежала половцу, крещенному в христианство. Князь решился бежать, когда узнал, что возвращающиеся из очередного набега половцы собираются казнить пленных русских. Побег был опасным, но нетрудным. Игоря ждал конь. За ним была организована погоня, но все обошлось благополучно.
История Игорева похода и побега имеет любопытный эпилог. Сын Игоря Владимир еще до похода был помолвлен с дочерью Кончака. В плену, уже после побега отца, состоялась свадьба. Через два года Владимир вернулся домой с ребенком и был повенчан с Кончаковной. Слово сваты в Слове неслучайно: Кончак и Игорь действительно стали сватами.
Игорь умер в 1201 (1202) году. Если бы не Слово, он так бы и остался одним из удельных князьков эпохи феодальной раздробленности. Но из исторической реальности неизвестный автор Слова составил реальность художественную. Автор обессмертил князя Игоря, превратив его в художественный образ.