Князь Игорь: героизм и трагедия
Первая цель автора – политическая: пробудить национальное сознание, призвать враждующих князей к согласию, во имя единой русской земли.
Пробудить национальное самосознание автор пытается на отрицательном примере.
Характеристика князя в обычных похвальных словах была однозначно панегирическая. Так изображен буй-тур Всеволод. Образ Игоря противоречив. Он не идеальный герой, а герой безрассудный, наносящий своим походом урон общему делу. Об этом говорит князь Святослав в своем золотом слове.
Распри, начавшиеся со времен Олега Гориславича, вызывают у мудрого князя слезы и увещевания:
Ярослав и все внуки Всеславовы! Уже склоните стяги свои, вложите в ножны мечи свои зазубренные - уже выпали вы из дедовской славы. Вы своими крамолами начали наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеславово. Из-за усобицы ведь стало насилие от земли Половецкой.
Авторская позиция совпадает со словом Святослава:
Уже, братья, невеселое время настало, уже степь силу русскую одолела. Обида встала в силах Даждьбожьего внука, вступила девою на землю Троянову, взмахнула лебедиными крылами на синем море у Дона: прогнала времена счастливые. Война князей против поганых пришла к концу, ибо сказал брат брату: "Это мое, и то мое же". И стали князья про малое "это великое" говорить, а сами на себя крамолу ковать. А поганые со всех сторон приходят с победами на землю Русскую.
Суть поэмы – призыв русских князей к единению перед нашествием монгольских полчищ.
Однако князь Игорь представлен не только как безрассудный герой.
В лице князя Игоря нам показан герой, человек возвышенного душевного склада, в его действии, в его столкновении с обстоятельствами и роком. Показать Игоря как трагического героя – вторая цель автора поэмы.
Игорь идет на половцев вопреки явным предостережениям и невзирая на численное превосходство половцев. Вопреки всему, он сначала побеждает (единой силой своей воли), а затем падает под напором оправившегося врага. Но его падение не окончательно: из половецкого плена он успевает бежать, растеряв армию, но не утратив воли. Сама природа, побежденная или убежденная его героизмом, теперь приветствует героя, как будто поверженного, но, в сущности, непобедимого.
Автор Слова был патриотом, но не пророком. Мечты о сильном государстве с центром в Киеве оказались утопией: прежнюю Русь, Русь Владимира и Святослав, восстановить не удалось. Страстный призыв к примирению услышан не был. Распри в Русской земле продолжались и через полвека обернулись катастрофой – нашествием врагов, намного более страшных, чем половцы.
Вскоре после монголо-татарского нашествия было написано «Слово о погибели Русской земли». Его автор набрасывает грандиозную картину прекрасной и необъятной Родины:
О светло светлая и украсно украшена земля Руськая! И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми, удивлена еси реками и кладязьми месточестьными, горами крутыми, холми высокыми, дубровами частыми, польми дивными, зверьми разноличьными, птицами бещислеными, городы великыми, селы дивными, винограды обителными, домы церковьными, и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами — всего еси испольнена земля Руская, о прававерьная вера християньская!
Автору Слова повезло больше как поэту, а не как наставнику князей.
За два века после обнаружения Слова появилось около ста полных переводов Слова на русский язык. Существует Энциклопедия Слова. Оно растворилось в крови новой русской культуры.
Закончу я свой рассказ строками современного поэта Олега Чухонцева:
Что мне шумит, что мне звенит издали рано пред зорями?
За семь веков не оглядеть! Как же за жизнь разберешь!
Слово относится к историческому жанру. Историческое повествование занимает центральное и самое почетное место в истории ДРЛ.
Вся ДРЛ исторична. Лихачев предлагал рассматривать ее как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни.
Историзм ДРЛ проявляется в том, что вплоть до XVII в. она почти не знает условных персонажей. Среди действующих лиц только исторически значительные личности, в первую очередь князья и святые: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский.
Историзм ДРЛ сказался и на ее жанровых предпочтениях. Главным жанром, как бы становым хребтом ДРЛ становится летопись. Она строилась по анфиладному принципу. Окончание летописи все время как бы отодвигалось, продолжаясь дополнительными записями о новых событиях (летопись росла вместе с историей). Отдельные годовые статьи летописи могли дополняться новыми сведениями из других летописей; в них могли включаться новые произведения.
Епископ Кирилл Туровский, видный церковный деятель XII века, делил писателей на летописцев и песнотворцев, историков и витий. Они оба «прислушиваются к рассказам о бывших между царями войнах и битвах, чтобы в изящной речи передать слышимое и возвеличить похвалами крепко боровшихся за своего царя и не обратившихся в бегство во время боя с врагами». Писатель-летописец отличается от песнотворца манерой изложения, подходом к материалу. А сам материал один и тот же – события военные.
ДР летопись состояла главным образом из повестей религиозных (житий) и повестей о междукняжеских отношениях, т.е. о борьбе князей за право на лучшую область. История для летописца – это в первую очередь история военная и церковная.
Воинские повести, как и вся ДРЛ литература, были этикетными. Они строились на комбинации общих мест, готовых образов. Сюда относятся такие образы, как треск оружия, тучи стрел, падающих подобно дождю, реки крови, падение трупов, подобно снопам. Типизировалась и относящаяся сюда фразеология: «бысть сеча зла», враг пришел «в силе тяжце», «потопташа», «давши плещи, побегоша», «утер поту» и т. д. Даже идеи, осмысляющие события, обращались в трафарет, например, столкновения объяснялись действием дьявола, победа — помощью ангельских полков, поражение — наказанием за грехи.
На общем фоне выделяется несколько воинских повестей, разрывающих шаблонность жанра, наполненных истинной поэзией. Это Слово о полку Игореве и Слово о погибели Русской земли.