Нравственное уродство вождей и функционеров. 3 страница
-Вы на службе, а я – лицо гражданское.
-Все равно спать тебе я не могу позволить, могу лишь чайку предложить.
-Давайте хоть чаю.
Следователь встал из-за стола и пошел к чайнику.
-Саш, а ты в ГУВД говорил про какую-то сволочь и грязь…
-А откуда вы об этом знаете?
-Знаю, потому что это здание раньше полностью принадлежало ФСБ.
-Так что ГУВД все напичкано «жучками»
-Как и здесь.
-Ловко!
-Так все же, про какую сволочь и грязь ты говорил?
-Про власть имущих, для которых слова «Родина», «дружба» и подобные им слова, пустые звуки!
-Саш!!! Мы тоже власть имущие!
-Ну, и что?
-Я тебе могу доказать, что в наших рядах эти слова много значат и стоят.
-Хорошо! А кого вы защищаете?
-Родину, наш народ!
-Только не надо путать народ и народных избранников, и Родину с кучкой ублюдков, управляющих страной!
-Избранников выбирает народ.
-Я так не думаю.
-А как ты думаешь? Расскажи, мне очень интересно.
-Я думаю так: на выборы ходит тридцать процентов населения страны. Из этих тридцати, пятнадцать – устоявшийся электорат, то есть люди, которые относятся к какому-либо политическому движению: СПС, КПРФ, ЛДПР и так далее. Вы с этим согласны?
-В общем, да, - ответил следователь.
-Теперь от тридцати отнимаем пятнадцать и получаем пятнадцать процентов. Эти оставшиеся пятнадцать процентов выглядят так: десять процентов – покупаемый электорат, то есть люди, которые голосуют за деньги (кто больше заплатит, тому и отдам свой голос) и пять процентов – как правило, люди голосующие против всех. Если Вы с чем-либо не согласны, то поправьте меня.
-Да вроде все правильно.
-Теперь давайте подытожим. К пятнадцати процентам устоявшегося электората прибавим десять процентов покупаемого электората и разделим на количество партий и получим от двух до пяти процентов от ста процентов населения. И Вы хотите мне сказать, что пять процентов – это весь народ?
-А чего же тогда не ходят оставшиеся семьдесят процентов на выборы?
-Потому что не верят власть имущим и власти в целом. Более того, эти семьдесят процентов охотно верят, что ФСБ, МВД и тому подобные службы защищают кучку ублюдков, которые называют себя избранниками народа от народа, а не наоборот, как это должно быть!
-Так что, мы тоже ублюдки, сволочь и грязь? – рявкнул следователь.
-Вы – это отдельный разговор.
-А кто мы такие, по-твоему?
-Вы – оружие в руках этих ублюдков, а оружие можно использовать как в благих целях, так и наоборот. Просто, гражданин начальник не везет вам с хозяевами.
-Что значит, с хозяевами?
-Не в обиду будет сказано, но я считаю, что силовые структуры как псы у власти.
-Как это псы?
-Знаете ли Вы такую породу собак, как стаффордширский терьер?
-Знаю, довольно серьезная собака.
-Эту серьезную собаку можно надрессировать для охраны семьи, дома и так далее, а можно с этой собакой ходить и травить на всех тех, кто на тебя посмотрит неправильно или говорит не очень хорошо. При этом, кто будет виноват: пес, который покусает или вы – хозяин, который этого пса натравил?
-Интересно мне, как Вы свой диалог подытожите.
-Хм… Вам бы народу служить, а не псевдоизбранникам народа. Скажу больше, если бы нашлась хоть одна структура, которая бы начала защищать народ от произвола нынешней власти, то народ бы эту структуру с удовольствием поддержал!
-Ты что, меня вербуешь? – сказал с ироничным видом следователь.
-Не вербую, а объясняю Вам, как все выглядит в этой жизни с моей точки зрения.
-Да ты, Александр Павлович, социально опасная личность! Вечно коллеги из Республики Беларусь не доведут задуманное до конца, а нам - расхлебывай.
-Социально-опасные – это покойная Старовойтова и живой еще Рыбаков.
-Почему же?
-Вы знаете, зачем мы приехали в Питер?
-По Вашим показаниям для того, чтобы раздать корм малоимущим владельцам животных и приютам-передержкам для собак. Или это не так?
-Все так, но это только часть причины нашего приезда. Основной причиной нашего приезда было журналистское расследование.
-Это какое журналистское расследование? – спросил следователь, нахмурив брови.
-Только если я Вам расскажу, то Вы вряд ли мне поверите.
-Почему же, с удовольствием выслушаю и проверю Вашу информацию.
-А чаю нальете?
-Конечно, заварю Вам, Александр, чаю и даже принесу, а Вы рассказывайте, я слушаю.
Я открыл свою барсетку, где лежали все мои документы, записная книжка и гора никому непонятных бумажек с разнообразными записями. Достал из нее нужный мне листок с записями.
-Как Вы знаете, я, Левка и Ольга издаем газету «Собачья Жизнь». Газета это про жизнь животных в городе. Кроме газеты у нас есть картотека потерянных и найденных собак. Одна картотека работает в Москве, другая – в Питере. Помимо того, что нам звонят по поводу потерянных и найденных собак, к нам также поступают тревожные сигналы, которые мы, по возможности, проверяем.
-Это, какие еще «тревожные сигналы»?
-Сигналы о плохом содержании животных и тому подобные, не суть. Такие тревожные сигналы нам еще присылают письмами в редакцию газеты, - я развернул листок с записями, который я достал из барсетки, и продолжил, - вот, смотрите, например, у Вас в Питере. Вот запись: Михаил с проспекта Стачек собирает милостыню с бездомными собаками на Невском проспекте, и ест собак.
-Как это? – удивленно спросил следователь.
-Просто, собирает деньги под предлогом «собакам на корм и лечение», а сам продает собак в шашлычные и сам ест их. Эта информация уже проверена.
-Вот это защитник животных!
-Так вот, - продолжил я, - к нам в редакцию поступил сигнал, что в приемной депутатов Старовойтовой и Рыбакова на Большой Морской по вечерам доносятся визги собак, и что люди неоднократно видели, как в приемную по вечерам приводят догов и колли.
-Ну, и что?
-Как ну и что, не понятно что ли?
-Нет.
-Ну- у- у…, там занимаются зоофилией!
-Какой зоофилией?
-Самой настоящей!
-А что это такое?
-Хм. Это когда человек с животными сношается.
-Да ты что?! Этого не может быть!
-Я же Вам говорил, что Вы мне не поверите!
-Ты наверное, меня за дурака держишь, - сказал следователь раздраженным голосом.
-По-моему наоборот, это Вы меня – за полоумного! По-вашему, зачем я Вам все рассказываю, объясняю? Зачем я взял бумажку с записями о Михаиле с проспекта Стачек?
-А ну, дай мне эту бумажку!
Я дал бумажку с записями следователю. Он жадно впился глазами в текст.
-А это точный адрес Михаила?
-Точный адрес, точная информация. Можете позвонить жильцам, они подтвердят.
-А Лев Яковлевич насчет зоофилии может подтвердить информацию?
-Если скажете, что в курсе письма в редакцию по поводу приемной на Большой Морской, то, думаю он подтвердит.
-Я могу позвонить следователю Льва Яковлевича, чтобы он спросил у него.
-Звоните.
Следователь схватился за трубку телефона и начал набирать номер, но потом резко бросил ее и сказал:
-Не верю! Ты меня разыгрываешь. Потом весь отдел надо мной смеяться будет!
-А смысл мне врать? – сказал я возмущенным голосом.
-Не знаю, не знаю.
Следователь снова взял трубку телефона и начал набирать номер, но в какой-то момент опять положил ее и говорит:
-Ты прикалываешься?!
-Да по-моему, Вы прикалываетесь, а не я. Я как дурак здесь распинался полчаса, объяснял, а Вы…
-Ну ладно, сейчас позвоню и узнаю. Но если ты наврал, тогда не взыщи!
-Вы звоните, а там – разберемся!
Следователь набрал номер:
-Володя?
-…
-Здесь Бабецкий рассказал про письмо в редакцию по поводу приемной Старовойтовой и Рыбакова.
-…
-Допроси Волохонского по этому поводу и перезвони мне. Хорошо?
-…
-Все, жду.
Следователь явно нервничал, сидел такой озадаченный, пока не зазвонил телефон:
-Да, слушаю!
-…
-Мне Бабецкий тоже сказал про зоофилию, - говорил следователь уже не с озадаченным лицом, а с улыбкой на лице, - хорошо, позже созвонимся.
-Как ни странно, - обратился он ко мне, - но твои показания с показаниями Волохонского сходятся.
-А чего тут странного?
-Хм, ни фига себе – депутаты… животные… ха-ха-ха…
-А чего тут смешного?
-Ха-ха-ха. Мы проверим эму информацию. А эту бумажку про Мишу можно я отксерю?
-Берите, ксерьте, только я не пойму, зачем Вы у меня спрашиваете разрешения?
-Это же Ваша бумажка!
-Если я откажусь, то все равно отнимите и отксерите!
-Спрашиваю ради приличия!
-С каких это пор у вас приличия появились?
-Александр Павлович! Здесь Вам не шарашкина контора и приличие было всегда!
-Ну-ну.
-А кто-нибудь, кроме тебя с Львом Яковлевичем, про письмо о приемной депутатов знает?
-Главный редактор газеты Ольга Корзинина.
-А письмо с информацией о приемной депутатов сохранилось?
-Да.
-А как нам его получить?
-Это письмо лежит где-то в редакции в Москве, я так полагаю, что обыск в редакции будет.
-Будет.
-Вот и скажите своим бойцам, чтобы посмотрели бумажки получше.
-Хорошо, скажу. А по поводу вашего журналистского расследования, что-нибудь выяснили.
-Выяснили и не мало!
-А можете поделиться информацией?
-Могу, только я не буду называть источники информации.
-Интересно, интересно, что вы там нарыли.
-У вас в Питере есть газета «Потеряшка», которую возглавляет некая Марина, которая дружна с женой губернатора Санкт-Петербурга Яковлева. Эта Марина так же тесно общается с помощниками Рыбакова и Старовойтовой. При этой газете существует картотека потерянных и найденных собак, через которую и подбираются собаки для сексуальных утех.
-А с чего вы взяли, что именно через картотеку «Потеряшки» подбираются собаки?
-Мы общались с питерскими кинологами, которых Марина приглашала на работу. Как они нам сообщили, их работа должна была заключаться в следующем: 1. Отбирать и готовить собак для сексуальных утех (за каждую подготовленную собаку Марина готова была платить в долларах США). На вопрос: откуда отбирать собак, Марина говорила, что через картотеку проходит множество собак, от которых люди отказываются и через изолятор для собак на Жирновке и из приюта на Ильинке, 2. Дежурство в притоне с графиком работы: неделя на работе, неделя – дома. На вопрос, куда нужно будет ездить на дежурство, Марина отвечала, что в Московскую область (за эту работу Марина тоже обещала платить в долларах США).
-Эти кинологи согласились работать?
-Нет, побоялись.
-Чего побоялись?
-Побоялись за свою жизнь, так как Марина им говорила, что в притон будут приезжать люди не простые, а из правительства, федерального собрания и тому подобных мест, и если они чего взболтнут лишнего, то сами понимаете, что с ними будет дальше.
-Угрожала им?
-По сути – да.
-А причем здесь приемная Старовойтовой и Рыбакова?
-Если сопоставить информацию в письме с информацией кинологов, то можно предположить, что через приемную депутатов собаки доставлялись в притон.
-А вы видели хоть один раз, чтоб в приемную водили собак.
-Видели, как завели дога и колли. А Ольгу возле приемной поймали из-за того, что она пошла в приемную, послушать, мучают ли собак или нет! А не для того, чтобы поставить подслушивающее устройство.
-И ты хочешь, чтобы я поверил в эту чушь?
-Я не хочу, чтобы Вы мне верили, я хочу, чтобы ваша контора проверила эту информацию и накрыла всю эту шайку-лейку.
-И каким это образом?
-У вас есть оперативный отдел. Пусть он поставит Марину на прослушку, проследит за ней.
-Ты вообще отдаешь себе отчет?! Вот поставь себя на мое место. Приходишь ты к начальству и просишь разрешение на прослушивание телефонов и слежку за Мариной из «Потеряшки». На вопрос, с какой целью, говоришь: здесь у нас в правительстве и государственной думе зоофилы, и выйти на них можем через эту Марину. Начальство, естественно крутит пальцем у виска и ставит вопрос о твоей профпригодности.
-Получается, что наше журналистское расследование – это чушь?!
-Я не говорю, что ваше расследование – чушь, я говорю, как оно будет выглядеть в глазах моего начальства.
-Вы мне не верите?
-Что касается меня, чем смогу – помогу, а выносить вопрос на уровень начальства не буду!
-Не будешь, так не будешь - дело Ваше!
Следователь взял листок бумаги и начал что-то писать, я пересел на диван. На диване мне вспомнился один разговор с Левкой - незадолго до нашего ареста.
***
По дороге из Москвы в Питер я, Левка и Ольга - договорились о том, что в городе сильно светиться не будем. Раздадим потихонечку корма и за одно расспросим людей, выведаем информацию для проведения журналистского расследования. Но не тут-то было.
Когда Ольгу арестовали поздно вечером возле приемной депутатов Старовойтовой и Рыбакова – наше журналистское расследование подходило к концу. Оставалось только узнать, где находиться этот притон в Московской области, но Ольгина любовь к животным все испортила.
Лева очень ругался с Ольгой:
-Оль, ты все испортила! – сказал Левка.
-А что эти уроды должны насиловать собак, а мы в стороне стоять? – отвечала Ольга.
-Из-за твоих амбиций, мы не сможем подойти к ним на пушечный выстрел! И где находиться притон теперь уж точно не узнаем!
-А мы попросим этих кинологов, которым Марина предлагала устроиться к ней на работу, устроиться к Марине.
-А потом ты будешь этих людей прятать?
-А зачем?
-Ты вообще соображаешь, что предлагаешь?! У нас все замыкается на приемной Старовойтовой и Рыбакова. Рыбаков – «сука лагерная», которая сдала своих подельников и отказалась от своих убеждений на суде. Ты сама прекрасно знаешь, что Рыбаков - стукачок ФСБэшный, значит, об этом притоне знает ФСБ. И как ты думаешь, ФСБэшники пощадят этих кинологов или нет?
-Но ведь мы хотели все это обнародовать, не смотря ни на что! – сказала Ольга.
-Одно дело мы, которые готовы к любым лишениям, другое дело эти два несчастных кинолога, которые по доброте своей душевной рассказали нам об этом притоне и про Марину из «Потеряшки». Они дали нам информацию и спасибо им большое за это, а втравливать их во все это дело – будет с нашей стороны не по человечески, - сказал Лева.
-Согласна. Просто собак было очень жалко.
-А людей не жалко? – выкрикнул Левка.
-Лева, только не надо все утрировать, лучше скажи, что делать будем дальше.
Лева почесал затылок и говорит:
-Что делать, что делать. Копать дальше.
-А что копать? Ты говоришь, что я все испортила! – возмущенно сказала Ольга.
-Про притон можно уже забыть, как говориться ЧК не дремлет, сейчас чекисты заметут все следы, будь уверена! А вот насчет особняка свободных художников на Пушкинской, нужно узнать подробней!
-Это тот особняк, который чекисты дали Рыбакову после его освобождения? – уточнила Ольга.
-Да, тот самый.
-И чего тут копать, я про него и так все знаю! – сказала Ольга.
-Что ты знаешь? – спросил Лева.
-Было там общество свободных художников, во главе этого общества был стукач Рыбаков, а крышевало это общество ЧК.
-И все?
-А что еще? – недоумевая, спросила Ольга.
-А что еще – надо узнать! – сказал Левка.
Ольга уехала в Москву. Сидим с Левкой дома, пьем чай, смотрим телик. Вдруг по телевизору
передают, что убили Старовойтову. Мы переглянулись, и Левка мне говорит:
-Вот и приплыли! Старушку кто-то грохнул, а нас потянут в ментовку.
-А мы то тут причем?
-Так ведь Ольгу задерживали возле приемной, мы под подозрением будем первыми.
-А мы обнародуем результаты нашего расследования.
-Во-первых, Саш, «нет тела – нет дела».
-Не понял.
-Мы же не узнали, где находиться этот притон, значит информация просто тьфу – гроша ломаного не стоит. И обнародовав эту информацию, мы ничего, кроме неприятностей не добьемся, а Рыбаков, зная, что мы не знаем, где находиться притон, скажет, что все это наговоры и тем самым повысит свой рейтинг. Тем более, я думаю, что чекисты уже замели все следы.
-А что тогда делать?
-Про расследование расскажем следователям, это, по крайней мере, объяснит, почему Ольга была поздно вечером возле приемной Рыбакова и Старовойтовой.
***
Следователь предложил чая, я не отказался.
-Долго я тебя мучить не буду, только задам пару вопросов по существу, - сказал мне следователь.
-Хорошо.
Зазвонил телефон, следователь поднял трубку:
-Слушаю.
-…
-Хорошо, хорошо, - положив трубку, он мне говорит, - ты как на счет того, чтобы прогуляться.
-Где?
-На улице.
-Зачем?
-А с собаками, прогуляться, которые сидят у вас в машине. Ты забыл?
-А-а-а. Да… про собак совсем забыли. А можно тогда у вас набрать воды?
-Для чего?
-Для собак. У нас в машине есть сухой корм, я его дам собакам, а когда кормишь собак сухим кормом, нужно, чтобы у них стояла вода.
-Хорошо, сейчас посмотрю какую-нибудь тару для воды.
Следователь нашел для воды две пустые двухлитровые бутылки, которые мы наполнили. Пошли к машине, которая стояла на стоянке ГУВД к собакам. Спать хотелось ужасно – уже почти сутки без сна и отдыха. Вышли на улицу. Уже светало, и было морозно. Подойдя к машине, увидел две довольные морды, смотрящие на меня Ника и Дакара. Следователь, увидев этих двух милых псов, немного замешкался и поник:
-Александр Павлович, ты часом не траванешь своих псин на меня?
-Зачем?
-Чтобы убежать.
-А смысл этого побега?
-Ты давай только без глупостей!
Прогулялись с собаками, накормили их, поставили воду и пошли обратно в контору. Придя в кабинет следователя, мы хорошо устроились на своих местах.
-Александр, на чем мы остановились?
-На том, что Вы мне зададите пару вопросов, и долго мучить не будете, - ответил я, зевнув.
-Что, спать охота?
-Ага. Сутки без сна и отдыха.
-Уж потерпи, недолго осталось.
-По быстрей бы.
-Тогда, начнем. По поводу Ваших передвижений в день убийства Старовойтовой вопросов нет. Машина ваша, по показаниям жильцов дома, в котором вы снимаете квартиру, стояла вечером возле дома. А вот чтобы не сомневаться, что Вы, Александр и Ваш подельник Волохонский в это время находились в квартире, расскажите, пожалуйста мне, какие передачи вы смотрели по телевизору. Если смотрели кино, то в какой момент фильм прерывался на рекламу, и какую.
Я рассказал, что помнил. Следователь мои показания записал и говорит:
-Чай будешь?
- Да.
-Тогда заваривай сам, а я пойду сравнивать твои показания с показаниями Льва Яковлевича. Да еще, у вас один телевизор или два?
-Один единственный.
-И Вы его смотрели вместе с Волохонским?
-Да.
-Тогда все, я пошел.
Я заварил чай, успел отхлебнуть от чашки всего два глотка, как заходит следователь и сообщает:
-Все в порядке, допивай быстрее чай и собирайся.
-Куда?
-Обратно вас отдаем соседям.
-Ментам что ли?
-Ментам что ли!
Мы собрались и пошли. Выйдя из конторы, следователь передал меня операм, с которыми я вышел на улицу. Увидел Левку, курящего, папиросу и разговаривающего с людьми в милицейской форме.
-О, Сашка! – сказал Левка и добавил, - здорово!
-Здорово, - ответил я.
-Давайте, езжайте домой, отсыпайтесь, только телефон не выключайте, и по первому звонку приезжайте. Договорились? – сказал одни из оперов.
-Договорились, - в один голос сказал я с Левкой.
-Давайте езжайте мужики, только не подведите нас, по первому звонку приезжайте. Хорошо?
-Хорошо, - ответил я.
Добравшись до дому, я с Левкой по быстрому прогулялись с собаками, отзвонились Мишке
Кулыбину. Миша был представителем нашей газеты в городе Санкт-Петербург. Сообщили ему, что нас отпустили, но в любой момент могут вызвать. И попросили его, чтобы он, на всякий случай, был готов приехать на нашу съемную квартиру, для того чтобы пожить у нас и заодно посмотреть за нашими собаками, если нас все же арестуют. После звонка Мише я с Левкой рухнули на своих кроватях и крепко заснули.
Проснулись оттого, что звонил телефон. Левка поднял трубку и о чем-то поговорил с кем-то. Положив трубку, сказал:
-Вставай Сашка, нас опять в Большой Дом вызывают.
-Достали! Что им еще нужно?
-Сказали, что по мелким формальностям вызывают.
-Так что, с собаками поедем?
-Давай с собаками.
Взяли Ника и Докара и поехали в Большой Дом на Литейный. У входа в Большой Дом нас встретили опера.
-Что-то вы долго ехали? – сказал один из оперов.
-Пока чаю попили, пока с собаками погуляли, - ответил Левка.
-А мы уж хотели ехать за вами, подумали, что вы убежали.
-Куда мы можем убежать с такой сворой собак?
-А кто вас знает! Раз приехали – пошли, тут недалеко на Захарьевский.
-В изолятор что ли? – спросил Левка.
-Нет. Теперь мы вас передадим в другой отдел. И следователь у вас будет Олейников. Слышали про такого?
-Нет, - ответил Левка.
-О «Деле Димы Генерала» слышали?
-Это Дмитрия Якубовского?
-Да. Вот этот Ольейников у Якубовского следователем был.
-Нас арестуют или нет?
-Арестовывать вас или нет, будет решать Олейников.
-Может мы тогда, отвезем собак домой, на всякий случай? – спросил Левка.
-Я думаю, что не арестуют, а там кто его знает.
-А если арестуют, разрешат собак отвезти домой?
-А куда следователь денется, конечно, разрешит, не звери же у нас работают!
-Хорошо, - сказал Левка.
Нас с Левкой опять развели по разным кабинетам.
Допроса как такового не было. Я разговаривал со следователем о жизни. Просто следователи ждали, как решит вышестоящее руководство по поводу нашей дальнейшей судьбы. Наш разговор прервал телефонный звонок.
-Да, хорошо, хорошо.
Следователь положил трубку и сообщил «хорошую» новость:
-Вас придется задержать!
-На сколько? – спросил я.
-Пока на десять суток.
-Хорошо. У нас собаки в машине. Можно будет их отвезти домой?
-Какие собаки?
-Настоящие!
Следователь перезвонил своему коллеге, который допрашивал Левку.
-Сейчас перезвонят в прокуратуру и решат этот вопрос.
Через некоторое время раздался телефонный звонок.
-Да, слушаю. Как это?! Что они там озверели? Хорошо! Хорошо!
-Саш, зам. прокурора города Санкт-Петербурга господин Виниченко отказал в удовлетворении вашей просьбы. Но мы сейчас сами решим эту проблему. Хотя, решив вашу проблему, появятся проблемы у нас.
-Благодарствую Вас! – сказал я.
-Да не за что. Мы ж не звери, как некоторые! Сейчас просто определимся, кто из вас поедет с нами: ты или Лев Яковлевич.
Снова зазвонил телефон.
-Да. Хорошо! Хорошо!
-Поедет Лев Яковлевич, а ты тогда собирайся.
-Да я готов.
-Сейчас приедут опера, они тебя проводят в МИВС.
-А далеко этот МИВС?
-Да здесь во дворе.
-Так может, сами доведете?
-Не положено. Сейчас придут два оперуполномоченных, которые вручат тебе постановление на арест подписанное зам. прокурора города Виниченко и поведут в МИВС.
-Скоро они будут?
-Вроде как уже выехали из прокуратуры.
***
То, что мы в последствии узнали про Виниченко, нас особо не удивило. А типчиком он был довольно интересным. В отличных отношениях с мэром Санкт-Петербурга Яковлевым. Мэра и Виниченко, по всей видимости, судьба связала, когда по просьбе мэра, как нам рассказал один человек, Виниченко закрыл два уголовных дела. Одно по поводу изнасилования молодой девушки людьми из личной охраны Яковлева (девушка умерла), а второе по поводу кражи 500 тысяч долларов США, которые были перечислены в институт для исследования лептоспироза (лептоспирозу подвержены практически все виды животных и он передается человеку). Деньги перечисляли через ветеринарную службу Санкт-Петербурга, и до института они так и не дошли. Наверняка, у этой «сладкой парочки» были и еще какие-то дела!
***
Приехали опера, показали постановление на арест.
-Ознакомьтесь, пожалуйста!
-Прочел, - сказал я.
-Тогда, распишитесь здесь и здесь.
Я расписался. Меня отвели в МИВС (межрегиональный изолятор временного содержания). В МИВСе меня осмотрел врач, спросил, есть ли у меня жалобы на здоровье, чем болел в детстве. В это время опера оформляли документы. Потом меня обыскали, забрали шнурки, ремень, кольцо с руки, документы и повели в камеру. По дороге в камеру завели в один кабинет, где записали все мои данные и сняли отпечатки пальцев. Было уже поздно. Когда завели в камеру, в камере все уже спали, я лег на свободные нары и уснул. Проснулся оттого, что открывали дверь камеры.
-Бабецкий, с вещами на выход.
Меня перевели в другую камеру. В ней три шконки, туалет и умывальник. Я не успел прилечь, как заводят соседа. Молодой крепкий парень. Как только закрылась дверь, он сходу наехал на меня. Я спросонья поначалу не мог понять, чего это он орет, а когда разобрался, что к чему, рыкнул ему в ответ. На том все и закончилось. Легли каждый на свои нары и уснули. В шесть нас разбудили. По всем порядкам мы должны были после подъема бодрствовать, но мы, как только закрылась кормушка на двери, улеглись обратно и дружно захрапели. Вскочили с нар только после того, как открылась дверь и охранники с криками: «Какого хрена вы спите, или порядок написан не для вас?» принялись обыскивать камеру и нас. Может быть, нас стали бить за этот проступок, если бы не мое постановление на арест, которое один из охранников, обыскивая меня, вытащил у меня из кармана и принялся читать.
-Ха-ха-ха, - засмеялся он.
-Чего хохочешь? – спросил другой.
-Иди, почитай!
Охранник подошел и взял постановление и прочитав, тоже захохотал.
-Ну ладно, на первый раз прощаем. Если еще раз застанем вас после подъема спящими, отхватите. Понятно?
-Понятно.
Охранники, ухмыляясь, удалились из камеры. Сосед у меня спрашивает:
-А чего они смеялись?
-Над постановлением об аресте, которое написал и подписал зам. прокурора Санкт-Петербурга Виниченко.
-А чего там смешного?
-Возьми почитай, узнаешь.
Я протянул постановление соседу. Тот, прочитав, посмотрел на меня широко раскрыв глаза:
-Что это за чушь?
-Постановление об аресте.
-Они что издеваются?
-Наверное.
-Ты мне может, объяснишь вот эту формулировку: «по подозрению в недоносительстве о незаконной перевозке газового оружия». Что-то не пойму: что к чему.
-Ну, это примерно так, что меня подозревают в том, что я не донес на соседа, который перешел дорогу на красный свет.
-А что, за это есть уголовная статья?
-Нет.
-Так за что тебя арестовали?
-В постановлении написано.
-Так за это же не сажают!
-Хм, поэтому охранники и смеялись, а мне не до смеха, потому что я сижу.
-Да уж, много видел разного, но такое в первый раз.
-Как тебя зовут? - спросил я.
-Женя.
-Меня Саша, будем знакомы.
-Ты уж на меня зла не держи за вчерашнее, просто арестовали, побили – на нервах был.
-Бывает.
-Я удивляюсь твоему спокойствию, ты спокойный как танк, я бы на твоем месте уже бы давно рвал и метал.
-Давай каждый будет на своем месте, ладно?
-Да без проблем! А ты если не секрет, чем вообще занимаешься?
-Кинологией.
-А это что такое?
-Наука о собаках.
-Дрессировщик что ли?
-И дрессировщик тоже.
Наш диалог прервал охранник, который сказал:
-Бабецкий, на выход.
Меня передали оперу, который повел меня на допрос. Сначала я беседовал со следователем Татьяной Павловной, которая задавала много вопросов, и все они сводились к одному: «откуда у Корзининой была стремянка, и кто был с ней ночью, когда Корзинина с незнакомцем пыталась ставить подслушивающее устройство в приемной Рыбакова и Старовойтовой». А я стоял на своем, про стремянку - снимите отпечатки пальцев у помощников Рыбакова и Старовойтовой, а по поводу незнакомца– ничего не знаю.
После окончания допроса у Татьяны Павловны, меня повели в кабинет Олейникова. Но при этом надели наручники. Когда я зашел к нему в кабинет, он предложил присесть, но я отказался, сказав ему:
-Я лучше постою.
-А чего это так?
-Просто наручники сзади застегнуты – сидеть неудобно.
-Сейчас расстегну, подожди.
Олейников вынул из кармана ключи от наручников и расстегнул их.
-Да ты присаживайся. Совсем охренели – в наручниках водят, как какого-нибудь рецидивиста! - это был психологический прием. Олейников решил поиграть в доброго понимающего следователя, а я решил поиграть в послушного добропорядочного арестанта. - Ты ведь Саша, не такой? – спросил Олейников.
-Конечно.
-Чай, кофе будешь?
-Буду, а то на завтрак не успел.
-Как не успел? Тебя же вчера посадили или нет?
-Посадили то вчера, поздно вечером, ужина я не получил и забрали на допрос до завтрака.