Тарутино — Таруса — Малеево 5 страница
2. Институт военной истории Министерства обороны РФ поддерживает обращение дирекции Государственного музея обороны Москвы о реабилитации и возвращении доброго имени за отсутствием состава преступления командованию 17-й стрелковой дивизии П. С. Козлову и С. И. Яковлеву».
Комментировать выводы ученых людей нет смысла.
Но задуматься можно. И задуматься вот о чем. А кто реабилитирует сотни и тысячи расстрелянных командиров орудийных расчетов, вышедших из окружения и казненных за утерю материальной части? Кто реабилитирует чудом оставшихся в живых танкистов, покинувших подбитую машину до того момента, когда в ней начали рваться снаряды, и расстрелянных за то, что не вели бой до последней возможности? Кто реабилитирует бойцов, попавших в окружение и вышедших в гражданской одежде без документов и личного оружия и за это расстрелянных в придорожной канаве?
Полковникам и генералам конечно же нужны добрые имена. И их потомкам тоже. Все верно. Но солдатам, которых они посылали на смерть, добрые имена нужны не меньше. Ведь и у них тоже есть потомки.
На опушке леса, прикрытого с немецкой стороны грядой сосен и густого подлеска, выстроили только что вышедший из боя полк. Пока бойцы строились в каре, команда из комендантского взвода раздолбила мерзлую землю посредине и отрыла небольшую яму. Вышел комполка, пожилой подполковник, который был с полком с октября, когда дивизия выходила из окружения из-под Спас-Деменска. Бойцы в строю перешептывались:
— Какой там отдых, тыл…
— А мы думали, табак раздавать будут.
— Сейчас благодарность Верховного зачитают, и опять в бой.
— А ямка зачем?
— А чтоб было куда мокрые подштанники складывать…
— Нет, ребята, это расстрел будет.
— Показательный…
— И правда, вон везут…
Подъехал грузовик. Комендантские тут же подбежали к машине, откинули задний борт. На снег спрыгнула сперва охрана с автоматами, потом еще двое в командирских шинелях.
Подполковник скомандовал «смирно!» и доложил другому подполковнику с петлицами войск НКВД. Тот тут же начал зачитывать бумагу. Бумага трепетала на ветру, но голос подполковника НКВД был тверд, как перекаленное на морозе железо:
— В соответствии с приказом командующего Западным фронтом за номером… от тринадцатого октября сего года… по приговору военного трибунала… за трусость и самовольное оставление врагу позиций… к высшей мере наказания… бывшего командира 17-й стрелковой дивизии полковника Козлова и бывшего военкома 17-й стрелковой дивизии бригадного комиссара Яковлева…
Треснул залп. Оцепенелое от служи и только что произошедшего каре ответило глухим молчанием. Только когда батальоны развели поротно и бойцы двинулись по лесной дороге обратно к передовой, в строю опять послышались голоса:
— Вот так, братцы, и комиссара не пожалели…
— Пуле все едино, чей лоб…
— Шинелька-то на нем и правда комсоставская была, а сапоги-то солдатские, не лучше наших…
— А ты и сапоги разглядел!
— А как же.
— Тогда помалкивай о том, что видел.
— Так я только тебе…
Глава 5
Тарутино — Таруса — Малеево
Ни шагу назад!
На рубеже у Кременок. Приказ Сталина. Отступление от Тарусы. Жуков — Захаркину: «Сколько трусов и паникеров вы расстреляли?» Может ли одна советская дивизия драться с четырьмя немецкими? Кто и кому противостоял между Алексином и Высокиничами. Состав XIII ак. Пехотные и танковая дивизии вермахта. Советские дивизии, стоявшие на этом рубеже.
Пока в правофланговой 43-й армий расстреливали своих полковников и комиссаров (или инсценировала эти расстрелы), 49-я яростно дралась с противником по всему фронту.
В этой главе мы все же остановим события и попытаемся попристальнее вглядеться в противостоящих противников. Кто же противостоял кому?
Итак, через Калугу направлением на Тарусу и Серпухов шел XIII армейский корпус. Он включал в себя две пехотные дивизии: 17-ю и 260-ю. Но Калугу штурмовали и части 134-й пехотной дивизии, которая принадлежала к правофланговой 2-й танковой группе генерала Гудериана. Хотя, надо заметить, в ходе боев очень часто отдельные подразделения, оказываясь в полосе действий других, более крупных формирований, временно, до завершения операции, переподчинялись им. Так, в боевом порядке группы армий «Центр» по состоянию на 1 февраля 1942 года в составе XIII ак (генерал-лейтенант Оттенбахер) числились 53-я (без одного полка), 260-я и 268-я пд. В том же расписании 17-я вошла в XII ак.
XIII ак командовал в тот период генерал Ганс Густав Фельбер. Родился в Висбадене в 1889 году. В армию поступил фанен-юнкером в 1908 году. Через год произведен в лейтенанты 117-го пехотного полка. Участвовал в Первой мировой войне. К моменту прихода НСДАП к власти — подполковник. Получил подготовку офицера Генерального штаба и в 1935 году стал начальником штаба III ак. В начале Второй мировой войны начальник штаба 8-й армии, затем 2-й. Во время Французской кампании возглавлял штаб группы армий «Ц». Осенью 1940 года возглавил XIII ак. С ним пришел в Россию. Кавалер Рыцарского креста. В мае 1942 года сформировал армейскую группу «Фельбер». С августа 1943 года командовал частями вермахта на Юго-Востоке. Успешно действовал на Балканах. С сентября по октябрь 1944 года командующий армейской группой «Сербия». С февраля по март 1945 года командующий 7-й армией группы армий «Г» на Западном фронте[24].
При штурме Калуги его подразделения действовали решительно. Затем, произведя спешную перегруппировку, ринулись по тарусскому большаку и параллельным дорогам на Серпухов. Именно там перед 4-й полевой армией открывался широкий оперативный простор. Овладей немцы Серпуховом, Тульское шоссе, к тому времени совершенно не прикрытое войсками, а также дорога на Подольск была бы предоставлена колоннам танков и бронетехники. А по железной дороге с серпуховского вокзала и станции Лопасня немецкие войска прибывали бы прямо на Курский вокзал.
Но прорыва под Серпуховом не произошло.
К портрету генерала пехоты Ганса Густава Фельбера можно прибавить еще следующее. Он неплохо разбирался в живописи и вообще в изобразительном искусстве. Когда пала Калуга и квартирьеры XIII ак вошли в город, командир корпуса занял самое лучшее здание — памятник архитектуры начала XIX века городскую усадьбу Золотаревых-Кологривовых. Немцы вообще любили красиво расположиться в России, на занятой территории, словно чувствовали, что долго попользоваться захваченными красотами и благами жизни не придется. Дом Золотаревых всегда считался самым лучшим в Калуге. Не зря именно в этом доме в 1816 году остановился государь император Александр I, путешествуя по западным губерниям своей обширной империи. В 1941 году в здании были размещены экспозиции и хранилище экспонатов краеведческого музея. Здесь они находятся и теперь. Музей располагал богатейшей коллекцией русской и западноевропейской живописи и графики, собранной после революции из помещичьих усадеб. Генерал Фельбер отобрал 16 картин итальянских, голландских, фламандских, французских художников XVI–XIX веков. Это были натюрморты, пейзажи, религиозные и жанровые картины. В просторные армейские ящики на отправку в Нюрнберг, где находилось управление корпусного округа и где жила семья генерала, были уложены также 233 гравюры и 23 рисунка западноевропейских художников. Однако генералу понравились и полотна русских художников. Были вырезаны из подрамников и приготовлены к отправке холсты А. Н. Мокрицкого, две работы Н. А. Ярошенко — «Курсистка» и «Дама с кошкой», ню Д. А. Щербиновского. Характерная деталь. Обычно на картинах и предметах, отобранных для отправки в Германию специалистами айнзацштаба, ведающего реквизицией и вывозом с оккупированных территорий культурных ценностей, ставились инвентарные номера, одновременно составлялись соответствующие реестры и описи. Ни одна из картин и гравюр, вынутых из ящиков генерала Фельбера после ухода оккупантов из Калуги, таких номеров не имела. На каждом из трех ящиков стояла надпись: «Gen. Kdo. XIII А.К. N?rnberg». Калуга в то время была районным центром, и сотрудники оперативного штаба Розенберга не включили ее в список советских городов, где после их захвата должна проводиться тщательная работа по реквизиции имеющихся культурных и иных ценностей. А потому калужское собрание картин, одно из богатейших в России, оказалось «бесхозным». Партийные и советские власти эвакуировать его не успели. Заводские станки в тот период оказались более ценным грузом. Генерал Фельбер отобрал для себя три ящика, а остальное перешло в ведение коменданта города Калуги. По распоряжению комендатуры часть картин пошла с молотка. В буквальном смысле. Новой властью была устроена распродажа произведений из собрания музея с целью пополнения бюджета города. Цены определялись инвентарными записями, то есть брались с потолка, а затем переводились на немецкие марки. В Калуге уже действовало указание германского оккупационного режима: одна немецкая марка приравнивалась к десяти советским рублям. И рубли с портретом Ленина, и оккупационные марки с фашистской свастикой имели параллельное хождение до самого прихода советских войск. Покупателями редких картин были в основном немецкие офицеры. В результате распродажи лучшие произведения из собрания музея были проданы фактически за гроши. Навсегда исчезли из Калуги, да и из России тоже, произведения Чиньяни, Босхарта, Ф. Франкена, Браскасса, Пиранези, Дюрера, Бартолоцци, Айвазовского, Левитана, Шишкина, Поленова, Борисова-Мусатова, Прянишникова, других.
260-й пехотной дивизией командовал генерал-лейтенант Ханс Шмидт. Дивизия была сформирована в 1939 году в Людвигсбурге как одна из дивизийчетвертой волны. Ровно через год она переброшена на Западный фронт и заняла позиции на Верхнем Рейне. Командный пункт размещался в Баденвейлере. В мае начала вторжение в Люксембург/Затем маршем пересекла Бельгию. После этого триумфального марша отведена на отдых в район Монтерме на реке Маас и вошла в резерв XIII ак. В качестве эмблемы имела изображение оленьего рога с четырьмя отростками, заимствованного с герба Вюртембергского королевского дома. Эмблема наносилась на все транспортные средства дивизии спереди и сзади. Через месяц начались военные действия на территории Франции. Действовала рядом с 17-й пд. Ветераны той войны, вспоминая жару, царившую во время французского похода, в своих мемуарах оставили следующее яркое впечатление: «У нас было мало воды, но много вина и шампанского».
Забегая вперед, должен заметить, что под Высокиничами и Кременками близ Серпухова они этих благородных напитков не нашли. И записи, сделанные здесь, не ассоциировались ни с благодатной жарой Мозеля и Бордо, ни с благородным ароматом тамошних вин.
9–13 июня дивизия понесла большие потери при форсировании реки Эйнс. 21 июня, после преследования французских войск в Шампани, в Дижоне был проведен парад дивизии. На следующий день, 22 июня, в дивизию поступило официальное сообщение об окончании боевых действий.
5 мая 1941 года в дивизии, которой по-прежнему успешно командовал генерал Шмидт, были запрещены увольнения и прерваны отпуска. Она находилась в старинном замке Монбельяр и окрестностях. 22 июня по радиосвязи получила приказ о переброске на Восточный фронт. Вскоре ее полки выгрузились из железнодорожных вагонов близ польского города Седльце и пешим маршем направились на Восток. Началась русская эпопея дивизии, дорога в ад. Первые бои начались в районе Бобруйска с выходящими из окружения советскими войсками. В июле-августе 260-я пд сдерживала контратаку советских танков, понесла большие потери. При форсировании Березины вторым эшелоном за ней шла 134-я пд.
22 августа вошла в разрушенный Гомель. Затем наступала на Чернигов.
Но самые ужасные бои дивизию ждали впереди. В Подмосковье она не раз пополнялась. Но потери опережали приток новых солдат и офицеров. Из-под Кременок и Высокиничей 260-я Вюртембергская унесла свой благородный ветвистый рог в сторону Юхнова, имея около 50 процентов личного состава. Тяжелое вооружение и транспорт ею был потерян частично у Протвы, частично в период изнурительного отхода к новым позициям на Угре.
А июле 1944-го дивизия была разгромлена, попав под удар советских армий (операция «Багратион»). Командир генерал-майор Кламт попал в плен. Остатки дивизии в виде дивизионной группы включены в состав корпусной группы «Г».
17-я пехотная дивизия была сформирована в 13-м (Баварском) корпусном округе в Нюрнберге. Командовал ею генерал-лейтенант Герберт Лох. Состав дивизии на период калужских боев и стояния под Серпуховом был следующим: 21-й пп, 55-й пп, 95-й пп, 17-й разведывательный батальон, 17-й моторизованный истребительно-противотанковый дивизион, 17-й артиллерийский полк, 17-й саперный батальон, 17-й батальон связи, 17-й полевой запасной батальон. При этом 17-й разведывательный батальон имел иную по сравнению со штатом пехотных дивизий организацию: два самокатных эскадрона, один моторизованный взвод легких пехотных орудий и один моторизованный взвод противотанковых орудий. Как видим, такой разведбат вполне мог самостоятельно вести бой, двигаясь, как правило, в авангарде дивизии. Что зачастую и происходило в период победного продвижения вермахта в глубь советской территории.
После московской эпопеи командир дивизии генерал Лох ушел на повышение, получив под Ленинградом XXVIII армейский корпус. А весной 1944 года стал командующим 18-й армией группы армий «Север», которая вскоре войдет в группировку «Курляндия» и будет добита нашими войсками в полной изоляции.
Против 49-й армии от Алексина до Высокиничей действовали также 263, 268, 137, 52-я пехотные и 19-я танковая дивизии. 134-я, по всей вероятности, была передана во 2-ю танковую армию и в ходе Московской битвы действовала южнее.
134-й не везло. Сформирована она была в 1940 году в Германии. В апреле 1941 года — на Востоке. В июле 1944 года полностью уничтожена во время операции «Багратион». В декабре 1941 года дивизия вместе с 45-й пехотной была окружена в районе Орла и Ливен. Командир 134-й кавалер прусского ордена «За заслуги» генерал-лейтенант фон Кокенхаузен покончил с собой. Точно так же застрелился генерал-лейтенант Филипп, командовавший дивизией в июле 1944 года.
52-я пд на Восточном фронте с июля 1941 года. В октябре 1943 года разгромлена в полосе обороны группы армий «Центр». Штаб дивизии и часть подразделений реорганизованы в 52-ю учебно-полевую дивизию. Остатки подразделений переданы в состав 197-й пд, в которой действовали до разгрома в мае 1944 года.
268-я пд будет разгромлена в октябре 1943 года в полосе обороны группы армий «Центр». Остатки ее в качестве дивизионной группы войдут в состав 36-й пд. Другие подразделения будут использованы в качестве костяка при формировании 362-й пд на Юго-Западе.
263-я пд завершит свою судьбу в Курляндии.
Пожалуй, самой благополучной кажется фронтовая судьба 19-й танковой дивизии, которая поддерживала пехоту на серпухово-алексинском направлениях.
Сформирована она была 1 ноября 1940 года в Ганновере на базе 19-й пехотной дивизии. До начала Великой Отечественной войны в боях не участвовала. Таким образом, она была сформирована специально для России. Под командованием генерал-лейтенанта фон Кнобельсдорффа в составе LVII танкового корпуса 3-й танковой армии она участвовала в летних боях на центральном направлении. Участвовала в создании и последующей ликвидации Минского котла. Затем бои в районе Невеля, Великих Лук, Смоленска. Понесла большие потери. Под Смоленском выведена во второй эшелон как небоеспособная. Накануне начала операции «Тайфун» пополнена людьми и техникой, в частности танками. Второе наступление на Москву начала в составе 4-й танковой группы, действовала в северо-восточном направлении, подходя к Москве со стороны Юхнова, Малоярославца, реки Нары направлением на Подольск. На Варшавском шоссе в районе переправы через реку Шаню и у села Ильинского была сильно потрепана курсантами подольских военных училищ. Совместно с полком 20-й танковой дивизии преодолела оборону Малоярославецкого сектора Можайской линии, форсировала Нару. И застряла на этом рубеже. Отдельные подразделения весь этот период до начала отступления использовались как огневая и броневая поддержка пехоты, пытавшейся преодолеть в разных местах и на различных направлениях оборону РККА. К примеру, 1 декабря 1941 года 27-й танковый полк участвовал в последнем немецком наступлении в районе Наро-Фоминска на участке обороны 33-й армии. Танки этой дивизии появлялись то в районе Угодского Завода, то у Высокиничей, то в полях у Тарутина. Всю зиму 1941/42 года и весну 1942 года дивизия вела оборонительные бои в составе 4-й танковой армии. Именно эта дивизия сыграла роковую роль в судьбе окружения и уничтожения Западной группировки 33-й армии. Танки 19-й тд отрезали коридор, соединявший прорвавшихся к Вязьме с базами снабжения в Износках. Затем дивизия была переброшена на южный участок Восточного фронта. В марте 1943 года участвовала в контрнаступлении в районе Харькова. В операции «Цитадель» (Орловско-Курская битва) находилась на южном крыле в составе оперативной группы «Кемпф». В составе танкового клина корпуса «Кемпф» 5 июля дивизия пошла в наступление. Попала в окружение в районе Гайворона и была практически уничтожена. В этих боях погиб, покончив с собой, командир дивизии генерал-лейтенант Густав Шмидт. Остатки дивизии вывел из окружения командир 73-го моторизованного полка полковник Зергель. Вскоре 19-я вновь попала в изнурительные бои, на этот раз на Днепре — против прорвавшихся в районе Букрина передовых частей 3-й гвардейской танковой армии (П. С. Рыбалко) и 40-й армии (К. С. Москаленко). Основной задачей дивизии было уничтожение десанта 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады. До конца 1943 года вела бои в районе Киева. В начале 1944 года переправлена в Голландию на пополнение и отдых. Затем переброшена в Польшу. В мае 1945 года уничтожена в Богемии советскими войсками. В период боев под Малоярославцем и Кременками имела следующий состав: 27-й танковый полк трехбатальонного состава; 19-я моторизованная бригада, в которую входили 73-й моторизованный полк двухбатальонного состава, 74-й моторизованный полк такого же состава и 19-й мотоциклетно-пехотный батальон; 19-й артиллерийский полк трехдивизионного состава; 19-й разведывательный батальон; 19-й противотанковый дивизион; 19-й саперный батальон; 19-й батальон связи и части обеспечения. Впоследствии дивизия была усилена 272-м зенитно-артиллерийским дивизионом, а моторизованные полки переименованы в панцергренадерские.
Кто же им противостоял? Кто их останавливал и ломал хребет под Высокиничами, Малеевом и Екатериновкой.
Основная тяжесть на Серпуховском направлении легла на плечи 49-й армии.
49-й общевойсковой армией командовал генерал-лейтенант Иван Григорьевич Захаркин. Родился Захаркин в селе Тюрино ныне Шацкого района Рязанской области в крестьянской семье. С 1910 года в Русской императорской армии. Вначале служил рядовым. Но проявил рвение и любовь к воинской службе и направлен в 3-ю Московскую школу прапорщиков. Окончил ее с отличием и выпущен в чине подпоручика в 1916 году. Сразу направлен на фронт в действующую армию. Воевал в должности начальника пулеметной команды на Юго-Западном фронте. В Красной армии с 1918 года. В период Гражданской войны воевал на Южном фронте в должности командира батальона, затем полка. 15 октября 1918 года тяжело ранен и отправлен в тыл. В 1921 году окончил Военную академию РККА. Служил начальником оперативного управления штаба Витебского района, начальником оперативного отдела Северо-Кавказского военного округа, начальником штаба 15-го стрелкового корпуса, командиром 66-го стрелкового полка, начальником отдела боевой подготовки штаба Приволжского военного округа, начальником пехотной школы в Ульяновске. В 1930 году учился на курсах переподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии. После курсов — командир и комиссар 64-й стрелковой дивизии. С ноября 1931 года преподавал в Военной академии им. М. В. Фрунзе. В 1935 году присвоено воинское звание комбрига. С июля 1937 года — начальник штаба Киевского военного округа. Через полгода получил очередное звание — комдива. В 1938 году — начальник штаба Харковского военного округа. С 1938 до 1941 года — заместитель командующего войсками Московского военного округа. В 1939 году участвовал в польском походе (Западная Белоруссия), командовал 10-й армией. В 1940 году после установления в РККА генеральских званий получил звание генерал-лейтенанта.
В 1941 году непродолжительное время командовал 43-й армией Резервного фронта. С августа 1941 года назначен на должность командующего 49-й армией Резервного фронта. В октябре 41-го армия вошла в состав Западного фронта.
Во всех существующих справочниках написано примерно следующее: в октябре-декабре 1941 года войска 49-й армии под руководством командарма Захаркина нанесли поражение XIII армейскому корпусу противника, остановили его наступление на рубеже Высокиничи — Серпухов — Суходол и затем принудили к отступлению. Генерал И. Г. Захаркин, говорится в тех же справочниках, «умело руководил войсками в Тульской, Калужской и Ржевско-Вяземских наступательных операциях». В 1942 году в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции дивизии 49-й армии освободят город Юхнов (ныне районный центр Калужской области) и к 20 апреля выйдут на рубеж рек Ресса и Уфа. Армия на этом рубеже встанет в глухую оборону и простоит там до марта 1943 года. В 1943 году генерал Захаркин поведет свои дивизии в наступление (Ржевско-Вяземская наступательная операция 1943 года). В июне 1943 года он будет назначен на должность первого заместителя командующего войсками Центрального, с 20 октября Белорусского фронтов. Принимал участие в Курской битве, Чернигово-Припятской, Гомельско-Речицкой наступательных операциях. В сентябре 1943 года присвоено звание генерал-полковника. В марте 1944 года назначен на должность командующего войсками Одесского военного округа. 15 октября погиб в Одессе в автомобильной катастрофе при загадочных обстоятельствах. Похоронен там же, в Одессе. В городе Серпухове Московской области одна из улиц носит его имя. Награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 2-й степени и орденом Красной Звезды (1938, к 20-летию РККА). Медаль «XX лет РККА» (1938). Член РКП(б) — ВКП(б) с 1918 года. Маршал К. К. Рокоссовский, воевавший вместе с генералом Захаркиным в период Курской битвы, оставил в своих мемуарах такой отзыв о своем бывшем подчиненном: «За меня остается мой заместитель генерал И. Г. Захаркин — опытный боевой генерал, хороший командир и замечательный товарищ. На него я всегда мог положиться, зная, что он не хуже меня будет руководить войсками».
49-я армия генерал-лейтенанта Ивана Григорьевича Захаркина закрывала довольно больший участок фронта — 85 километров. В полосу оборону входил побережный участок севернее реки Оки. Он надежно преграждал подступы к Москве через Серпухов по Тульскому шоссе. Участок же южнее реки Оки, в районе Алексина, прикрывал пути к Туле с северо-востока. Чтобы выйти на Тульское шоссе и ринуться затем напрямую к Москве или выйти к Туле, немцам необходимо было пробивать бреши либо на серпуховском направлении, либо на алексинском. Что они и делали.
В первом эшелоне 49-й армии оборонялись 415-я, 5-я гвардейская, 60-я (с приданным ей полком 7-й гвардейской) стрелковые дивизии и части 194-й сд. Во втором эшелоне стояли 7-я гвардейская (до переброски ее на северный участок Западного фронта, в район действия 16-й армии К. К. Рокоссовского), 229-й пулеметный батальон, другие части. Под Алексином стояли 238-я сд, усиленная 288-м полком 7-й гвардейской сд. Когда я изучал архивные документы и в том числе карты, то обратил внимание на такую любопытную деталь: иногда полк какой-либо дивизии приказом командарма вдруг перебрасывался на совершенно другой участок фронта и некоторое время действовал там либо самостоятельно, либо в составе другой дивизии. По всей вероятности, эти передислокации были связаны в том числе и с тем, чтобы сбить с толку противника, по фронту которого вдруг возникает новая дивизия. Но в основном отдельными подразделениями в пожарном порядке затыкали дыры. Таким образом, роль 49-й армии, правда, до определенной степени, была ролью, которую через год блестяще сыграют, уже в ином масштабе, войска Калининского и правого крыла Западного фронтов на фоне Сталинградской битвы.
Здесь тоже судьба Москвы, в особенности в октябре и первой половине ноября, решалась севернее и южнее. Но 49-й необходимо было драться так, чтобы противник не решился снять из-под Кременок и Алексина танковые и артиллерийские части для передислокации их на тульско-каширское и дмитровское направления. Впрочем, вряд ли бойцы, сидевшие в окопах и их непосредственные командиры, вплоть до командиров дивизий, знали о том, что они, бросаясь с бутылками с КС под танки и посылая на смерть своих подчиненных, закрывают всего лишь на второстепенное направление. Как не знали ни сержанты, ни рядовые, ни взводные лейтенанты, ни ротный командир, ни младший политрук, поднимая роту в атаку, что это никакое не наступлении, а разведка боем. Солдат шел в свой последний и решительный бой и, когда он падал на колючую проволоку с пробитой головой, а дома его жена и дети получали извещение… Те, кто дрался в те дни на подступах к Москве, дрался за Москву с полным осознанием того, что его окоп, его участок обороны, его клочок земли и есть тот главный фронт, который он должен удержать или умереть на нем без позора и с пользой и для товарищей, и для родины.
Плотность обороны армии составляла 6,2 орудия и миномета на 1 километр фронта. Общее соотношение сил: по людям — 1,8:1; по артиллерии и минометам: 2,5:1 в пользу противника. Это не выдуманные цифры. Это результаты разведданных, проверенные временем и скрупулезными подсчетами поколений историков. Немцы по-прежнему, как и в начале операции «Тайфун», были значительно сильнее.
О 60-й стрелковой дивизии из состава 49-й армии стоит рассказать особо.
Глава 6
Я стрелковая
Битва в пути
Формирование 1-й Ленинской дивизии народного ополчения. Командиры. Сосредоточение в районе Спас-Деменска. «Тайфун». Первый бой. На Варшавском шоссе. Что произошло с 1283-м полком? Ночной прорыв под Всходами. Гибель комдива Л. И. Котельникова. Блуждающие в Вяземском котле. Выход мелкими группами. Ермолино, Русиново, Тарутино. Дивизия снова становится боеспособной. Промежуточные позиции у Тарусы и Крестов или попытка отстоять Тарусу. Отход за Протву и Боровну. Врыться в землю и умереть…
Советские дивизии, прибывшие на Серпуховской рубеж и тут же включенные в состав 49-й армии, были порядком потрепанными подразделениями. Ни в какое сравнение с дивизиями противника они не шли. И численно, и качественно. Вооружение тоже, мягко говоря, желало быть лучшим. Основным оружием были: у пехоты — винтовка системы Мосина, у артиллеристов — 45-мм пушка «прощай, родина», у танкистов легкий танк Т-26, броню которого прошивали тяжелые пулеметы, имевшиеся в каждом пехотном взводе вермахта, не говоря уже о противотанковых подразделениях, оснащенных специальными средствами поражения бронетехники противника. Чудом вырвавшиеся из Вяземского котла или отступившие от Юхнова, Кирова и Мосальска, советские части нуждались в отдыхе и пополнении. Второе было возможно. Первое — нет. Дивизии пополняли. Вернее, сформировывали вновь. Потому что зачастую от той или иной из них оставался полк, иногда чуть больше полка, а иногда и меньше. И тут же бросали в бой.
Первой встала на рубеже по реке Протве 60-я стрелковая дивизия. Она опасно растянула свою оборону от Дракина (устья Протвы при в падении в Оку) через Кременки и до Высокиничей, рассыпала реденький пунктир своих окопов на почти тридцатикилометровый участок фронта и удерживала его до подхода основных сил 49-й армии.
Это была одна из лучших советских дивизий, защищавших Москву. 60-я стрелковая, бывшая 1-я Московская дивизия народного ополчения. Для того чтобы понять, кто отстаивал Москву и в конце концов отстоял ее в октябре-декабре 1941 года, кто мерз в окопах под Малеевом, Кременками и Тарусой, кто поднимался в изматывающие контратаки местного значения и кто потом пошел на немецкую оборону в декабре, достаточно проследить судьбу этой дивизии.
1-я дно была сформирована в первых числах июля 1941 года из числа добровольцев в возрасте от 17 до 55 лет, не подлежавших призыву и не занятых в оборонной промышленности. В первые два дня в ополчение вступили 12 тысяч человек. Рабочие, преподаватели вузов, студенты, учащиеся, служащие различных учреждений. Очень часто в одной роте оказывались братья, отец и сыновья. Надо признать, что Московский городской комитет ВКП(б), штаб Московского военного округа, Московский городской комитет ВЛКСМ смогли, используя высокую волну патриотизма, всколыхнувшую москвичей, в короткие сроки сформировать двенадцать дивизий народного ополчения. Почти все они впоследствии получили общевойсковые номера, дрались храбро на различных фронтах и дошли до Победы. Такой была и 1-я Ленинская дно.
Штаб дивизии располагался в Горном институте на Большой Калужской улице (ныне Ленинский проспект). Командиром был назначен генерал-майор Н. Н. Пронин. На свою должность он пришел из Военной академии им. М. В. Фрунзе. Командирами полков, артдивизионов и большинства батальонов стали тоже кадровые военные. Первый состав дивизии был следующим: четыре стрелковых полка, бронетанковый дивизион, два артдивизиона, рота связи, рота самокатчиков (бойцы на велосипедах), медико-санитарный батальон, другие подразделения, предусмотренные штатом стрелковой дивизии того времени. Уже в лагерях в состав дивизии влилось пополнение из Сокольнического района Москвы, а также рабочих и колхозников Орехово-Зуевского и Ленинского районов Московской области.