Рубеж под Серпуховом у Кременок — последний рубеж 1 страница
Цель фельдмаршала фон Клюге — Серпухов. Резервные дивизии занимают оборону. Кто остановил немцев под Серпуховом и Тулой. Трудный разговор по телефону. Бой у Тарусы. Неудачная контратака от Кузьмищева. Отход.
Кто больше чувствовал себя Наполеоном, бросая почти двухмиллионную группировку на Москву, — Гитлер или фон Бок? А может, кто-нибудь из командующих армиями или танковыми группами? Гудериан, ломившийся в главному городу Советской страны со стороны Тулы и Каширы? Или Гот, наступавший через Клин и Дмитров? А может, осторожный, но всегда хорошо чувствовавший свой час и свою минуту фон Глюге, под рукой которого была самая большая армия, 4-я полевая? Каждый из них конечно же втайне мечтал, что его дивизии первыми войдут в столицу поверженного врага и его солдаты и офицеры будут осыпаны Железными и Рыцарскими крестами. Но сияющий дождь наград миновал и тех, и других, и третьих. А их солдаты, их верные и надежные солдаты, с которыми они прошли всю Европу, Грецию и Балканы, дойдя до Алексина, Истры и Высокиничей, попали под другой дождь, который завывал и скрежетал так, что выжившие так и не смогли забыть его до конца своих дней.
Кресты конечно же были, в том числе и Железные. Но самой массовой наградой этого периода в германской армии на Восточном фронте стала медаль «За Зимнюю кампанию на Востоке 1941/42». Ее также называли «Восточной медалью» или «Медалью за русский фронт». Немецкие солдаты прозвали ее — «Мороженое мясо». Награждали ею солдат и офицеров, воевавших на Восточном фронте в период с 15 ноября 1941 по 15 апреля 1942 года. Это был действительно самый холодный и трудный для германской армии период войны, особенно на московском направлении.
Стоял октябрь. Морозы были еще впереди. Шли дожди, иногда с мокрым снегом. Ночами порой подмораживало. Но так, что и воду из радиаторов грузовиков, бронетранспортеров и другой техники можно было еще не сливать. Здесь, под Серпуховом, на правом крыле обороны 49-й армии, немцы были уже остановлены. Так что остановил их здесь не «генерал мороз», а генерал-лейтенант Захаркин Иван Григорьевич со своими полковниками, комдивами и стойкими, терпеливыми и храбрыми бойцами.
К сожалению, Иван Григорьевич Захаркин ни записей, ни мемуаров не оставил. Надо заметить, что историография Битвы под Москвой непоправимо обеднена тем обстоятельством, что почти никто из командующих армиями Западного фронта не оставил мемуаров. К тому же очень многие документы этого периода закрыты в архивах пока наглухо. Говоров (5-я армия) мемуаров не написал. М. Г. Ефремов (33-я армия) погиб в апреле 1942 года под Вязьмой. Голубев (43-я армия) мемуаров тоже не оставил. Командующий 49-й армией генерал-лейтенант И. Г. Захаркин в 1944 году погибнет во время автомобильной катастрофы. Но, к счастью, сохранились мемуары члена Военного совета 49-й армии генерал-майора А. И. Литвинова. Как и большинство генеральских мемуаров, они носят общий, обзорный характер, написаны осторожно, но все же кое-что, и весьма важное для нас, имеют. Вот что пишет А. И. Литвинов о начальном периоде обороны у Серпухова и Кременок: «Мне вспоминается такой случай. На правом фланге армии из района Высокиничей прорвался большой разведывательный отряд противника на бронетранспортерах и устремился на Серпухов. Командующий армией И. Г. Захаркин поручил своему заместителю Н. А. Антипенко создать заградительный отряд. Такой отряд был создан из 500 военнослужащих, которые прибыли в город, разыскивая свои части. Отряду ставилась задача — ликвидировать прорвавшегося врага. Командование отрядом было возложено на начальника серпуховского гарнизона комбрига П. А. Фирсова, участника Гражданской войны, очень храброго человека. Он пользовался у серпуховичей большим уважением, в городе его знали буквально все, помнят о нем и сейчас. Впоследствии он командовал дивизией, затем корпусом и закончил войну в звании генерал-лейтенанта, Героем Советского Союза.
Отряд Фирсова с двух сторон окружил движущуюся вражескую колонну и после недолгой, но ожесточенной схватки истребил врага. Захвачены были все бронетранспортеры и несколько пленных. Это были первые пленные гитлеровцы, доставленные в Серпухов.
В это же время еще один вражеский отряд попытался прорваться на левом фланге армии в направлении Алексин, но был истреблен частями 238-й стрелковой дивизии под командованием полковника Г. П. Короткова.
Теперь главная задача состояла в том, чтобы стабилизировать оборону и прочно прикрыть серпуховское направление. Войска армии стали быстро закреплять занятый рубеж. Наши войска переходили к обороне в неблагоприятных условиях, утомленные и измотанные многодневными боями. Многие части по нескольку суток не отдыхали и не ели. Но враг оголтело рвался к Москве, и медлить с организацией обороны мы не имели права.
Наша оборонительная полоса составлял более 80 километров и имела два основных участка: первый — севернее реки Оки (им прикрывались подступы к Москве через Серпухов), второй — южнее реки Оки, а районе Алексина (им прикрывался путь к Туле). Получилось своеобразное полукольцо, которое опоясывало Серпухов в 7–10 километрах западнее города. Штаб армии находился в Бутурлине.
Армия к этому времени имела в первом эшелоне четыре стрелковые дивизии с небольшим усилением и во втором эшелоне до двух стрелковых дивизий и спецчастей. Этим создавался сплошной устойчивый фронт обороны на левом крыле Западного фронта. Правее оборонялись войска 43-й армии, левее защищала героическую Тулу 50-я армия.
Перед фронтом 49-й армии вели наступление семь вражеских пехотных дивизий, хорошо оснащенных вооружением и техникой. Противник превосходил нас в живой силе в 2 раза, по артиллерии минометам — в 2,5–3 раза, по танкам и самолетам — во много раз. Несмотря на большой перевес в силах, немецко-фашистскому командованию приходилось прилагать много усилий, чтобы добиться успеха».
В двадцатых числах октября, а точнее 26-го числа, в штаб 49-й армии позвонили из штаба Западного фронта. Напоминаю читателям, что прошло четыре дня как командующий Западным фронтом отдал приказ о расстреле командира 17-й стрелковой дивизии полковника П. С. Козлова. И это был не единичный приказ. Расстрелы конечно же были. Ни одна воюющая армия не обошлась без этой крайней меры воздействия на своих солдат. Расстреливали паникеров и трусов и в других дивизиях. К примеру, в эти же дни перед строем были расстреляны командир 151-й стрелковой бригады 33-й армии майор Ефимов, комиссар бригады Пегов и комиссар 455-го стрелкового батальона той же бригады Ершов. 151-я сбр держала оборону севернее, под Наро-Фоминском. Приговоры в те дни писались и приводились в исполнение скоро.
Разговаривая с Жуковым, Захаркин конечно же отдавал себе отчет в том, что с ним может произойти через минуту. Поэтому каждое слово нужно было взвешивать. Ничего лишнего. Группа военных прокуроров, прибывшая из штаба фронта, уже работала в 49-й армии. Но итоговый документ прокурорской проверки еще не лег на стол комфронтом.
«— У аппарата полковник Яковлев.
— У аппарата Захаркин.
— Ждите у аппарата. Сейчас доложу генералу Жукову, что вы его ждете. Все.
— У аппарата Жуков.
— У аппарата Захаркин.
— Здравствуйте. Доложите кратко обстановку.
— Здравствуйте. Докладываю справку. 17 сд перешла в наступление, и два моих батальона, которые находились в районе Стремилово, сегодня будут переброшены к 194 дивизии. Положение на фронте 194 дивизии и 60 следующее: с утра 26.10 противник перешел наступление с запада на Высокиничи и Вязовню. В Вязовне в течение всего дня вел бой 1285-й сп 60 дивизии. С юга в направлении Троицкое, Кременки особо сильное давление противника. Здесь вел бой 1283-й сп 60 дивизии и 616 полк 194 дивизии. Этим частям не удалось отбросить противника, захватившего Кременки и переправившегося восточнее Кременки… атакой 616 полка противник из Кременок выгнан и выбит. Сейчас выбивается из леса 2 км восточнее Кременки. Направление действия противника — Волковское, Дракино. (Немцы шли вдоль шоссе, стремясь наикратчайшим путем выйти к Серпухову, к стратегическим коммуникациям. — С. М.) Контараткой полка и батальоном 470 полка утром 26 Волковское было захвачено. В течение 26 Волковское три раза переходило из рук в руки. Вечером нам удалось этот пункт удержать. Из направления Высокиничи действовали части 17 пехотной дивизии противника. В направлении Таруса действовала 52 пехотная дивизия противника, что установлено захватом пленных. Я намечал из района Кременки и Троицкое контратаковать противника 616 и 405 полками 194 дивизии, но появление противника в районе Воронино, Малеево вынудило 405 полк задержать для обороны на фронте Калугино, Романовка, Павловка. На фронте 238 дивизии действует 260 дивизия, которая в течение 3-х дней боев с нашей дивизией понесла большие потери и перешла к обороне. На 27 решил удерживаться на занимаемом рубеже, производя частичные атаки, чтобы изматывать противника и с подходом одного полка 238 дивизии перейти в наступление. Перебрасываю полк в район Калиново, Дашковка с последующим переходом в район Кременки, с тем, чтобы с утра 28 контратаковать противника и восстановить положение. (Как видим, командующий армией вынужден был в этот тяжелейший период маневрировать полками и батальонами, чтобы на угрожаемых участках создать видимость силы, способной не только к обороне, но и к контратакам. — С. М.) На рубеже Новинка, Калиновка имею батальон 5 гвардейской дивизии. И второй батальон 5 гвардейской дивизии занимает оборону по восточному берегу р. Ока в районе Таруса. Докладываю, что противник понес большие потери. Очень хорошо действовала артиллерия и особенно М-13, которая буквально выводила из строя у противника целые подразделения. Боеприпасами за ночь пополню и буду к рассвету готов вести бой. Докладываю, что 60 дивизия не особенно устойчива, в ее полках осталось не более батальона в каждом. До этого дивизия была в 50-процентном составе. За время боя она потеряла до 30 процентов и процентов 30 собираю отходящими. Какие будут указания?
— Почему вы начали отход от Калуги? Производите отходы без приказа военного совета фронта, когда это категорически запрещалось.
— У меня не было сил для удержания противника. Против трех дивизий противника осталось четыре батальона, и удержаться не мог.
— Почему не просили разрешения на отход? Решили действовать самостоятельно, грубо нарушая приказ фронта?
— Я не отходил и дрался до последнего. Противник разрезал фронт, и части не выдержали натиска противника, отходили. Сам я был в северной группе вместе с полковником Мироновым и продолжал драться. Ночью произвел перегруппировку, чтобы драться. 14 были сильные бои, но уже защищаться было нечем. 5 гвардейская полностью потеряла 630 полк. И по одному батальону разрозненному оставалось в других полках. Я бросил все, что имел, включительно до батальона охраны штаба армии, чтобы удержать натиск противника. Но этого не удалось. Части понесли потери до 80–90 процентов и отошли. Все.
— Почему вы сдали Тарусу без приказа? Почему вы сдали Протву без приказа и продолжаете сдавать участки обороны без приказа? Намерены ли вы вообще выполнять приказ, требующий без письменного приказа не отходить?
— Тарусу оборонял 1281-й сп 60 дивизии. Под натиском противника полк отошел, а частично разбежался. Приказал немедленно привести полк в порядок и восстановить положение. Лично руководил командир дивизии и комиссар. Были приняты все меры к восстановлению, и полк перешел в наступление. Во время боя ранены командир дивизии, комиссар и командир полка, много других командиров. Полк задачу не выполнил и откатился. С утра 26 принял меры к тому, чтобы восстановить положение. На правом фланге не удалось иметь успех в направлении Троицкое… С утра 27 я буду продолжать наступление, чтобы восстановить положение. Все.
— Отвечайте на вторую половину вопроса.
— Докладываю, что я точно исполняю приказы народного комиссара обороны и приказов на отход и вообще отходить с занимаемых позиций никому не отдавал. Все. (Разговор двух командующих явно обостряется. Генерал Захаркин нервничает, хотя виду не подает. Единственное, что его выдает, — усиливающееся косноязычие. После оставления Калуги и Тарусы в 49-й армии работала группа военных прокуроров. Проведенное тщательное расследование вины командующего армией в том, что противник занял города, не усмотрело. Дело было прекращено. Но до конца октября и весь ноябрь Иван Григорьевич Захаркин пребывал в немыслимом напряжении: арестуют, не арестуют, расстреляют, не расстреляют… И тут уместно поразмышлять на тему: прибавляло ли это энергии командующему армией или деморализовало его? Кто знает… Г. К. Жуков своим непосредственным подчиненным создал жесткие условия. И ответственности за порученный участок фронта такой стиль командования явно прибавлял. Что же касается расстрелянных… О них, читая документы той поры, не думать нельзя. Среди них были конечно же и виновные, были и трусы, и паникеры, чье неадекватное поведение, согласно существующему небезызвестному приказу, укладывалось в расстрельные статьи и пункты. Но были и невиновные. Не все воевали в сухих штанах, психика у людей разная. — С. М.)
— Части отходят без ваших приказов, так надо понимать?»[26]
К сожалению, документ, хранящийся в Центральном архиве Министерства обороны в Подольске, на этом обрывается. То ли потерян, то ли кем-то украден. Диалог, запечатленный на предыдущих листах, как видите, довольно напряженный, и драматизм тех дней он выражает вполне. Но что сказали два генерала друг другу дальше?
Неужели рукописи горят?!
Глава 8
Ноябрь 41-го
7-я гвардейская уходит в распоряжение генерала Рокоссовского. Давление немцев в центре и на правом крыле. Партизаны. Тыл. Резервы поступают из Серпухова. Гибель комиссара Каторгина. Противник накапливает в Высокиничах силы для решающего прорыва на серпуховском направлении. Морские пехотинцы под Серпуховом — 4-й гвардейский минометный морской дивизион.
Конечно, не одна пехота удерживала рубеж. В архивах удалось отыскать несколько документов, которые свидетельствуют о том, что за спиной у тех, кто сидел в окопах и поднимался в атаку, стояли значительные части усиления.
Вот донесение генералу Захаркину командира 4-го гвардейского артиллерийского дивизиона «катюш» майора Кочеткова. Документ открывает перед нами одну из малоизученных страниц войны, о которых принято было молчать. Я намеренно даю документ в полном объеме, так как в нем много, казалось бы, не нашей темы мелочей, которые, однако, очень сильно прибавляют к общей картине событий, происходивших под Москвой осенью и зимой 1941 года.
«До сего времени 4-й гвардейский минометный морской дивизион не обеспечен ротой прикрытия, что является невозможностью решать задачи с выездом в район ОП и также по месту базирования.
Прошу Ваших распоряжений о выделении роты следующего расчета:
Рота по сокращенному штату численностью в 70–80 человек 3-х взводного состава, причем один взвод будет использован для прикрытия дивизионного склада боезапаса и тыла и два взвода для прикрытии ОП и исходного положения. В роту должны войти подрывники, саперы в количестве 8 человек с командиром отделения, с расчетом на каждую систему и машину к ней с боезапасом — по одному человеку.
Рота должна иметь самостоятельное хозяйственное снабжение со своей кухней и автомашиной. 1/XI-41 г. в 7-й гсд был выслан один взвод прикрытия в количестве 30 человек, который обеспечивает сейчас дивизионный склад, но сегодня же был снят, и прикрытие совершенно отсутствует как с боевыми единицами (зап. Серпухова — роща), так и со складами — роща Съяново»[27].
На донесении красным карандашом по диагонали наложена размашистая резолюция командарма: «Выделить роту прикрытия и закрепить за 7 гв. див. 2.11.41». Далее неразборчиво.
Морской дивизион под Кременками и Малеевом поработал хорошо. До сих пор в лесу валяются ржавые разорванные трубы от корпусов реактивных снарядов. Огонь велся достаточно точно, потому что трубы лежат именно в районе базирования немцев, среди землянок и окопов. Из обрушенных землянок поисковики поднимают предметы обихода немецких солдат, стреляные гильзы от винтовки «Маузер» и пулемета МГ-38, мины с немецкими клеймами. Майор Кочетков требовал у генерала Захаркина роту охраны. Видимо, некоторое время этой необходимой охраны морской дивизион получить не мог и бездействовал. Некого было дать, в окопах каждый боец на счету. Но у гвардейских минометчиков был строгий приказ: на передовую без усиленной охраны не выезжать. Дело в том, что немецкая разведка и артиллерия очень быстро засекала район и квадрат огневых позиций «катюш», и туда вскоре либо прилетали снаряды, либо самолеты, либо разведывательно-диверсионная группа с целью захватить установку и, что не менее важно, боеприпасы. На тот период реактивная установка БМ-31-12 считалась новейшим секретным оружием, за которым противник вел постоянную охоту.
Дивизии 49-й армии в октябре-ноябре 1941 года сформировали заградительные отряды. Иногда в прессе или в современных кинобоевиках «про войну» нам показывают толстопузых румяных мужиков, одетых в форму войск НКВД, — кинозаградотряды. И они в этих опереттах показывают расстрелы из пулеметов отступающих красноармейцев. Может, где-то подобное и случалось. Но на фронте ответственности 49-й армии было другое. И заградотряды здесь были другие.
Сформировали их согласно Директиве номер 001919 Ставки ВГК главнокомандующему войсками Юго-Западного направления, командующим фронтами и армиями, командирам дивизий «о создании в каждой стрелковой дивизии по одному заградительному отряду с целью оказания помощи комсоставу в поддержании и установлении твердой дисциплины, приостановке бегства одержимых паникой военнослужащих, ликвидации паники и бегства». Генерал Захаркин издал соответствующий приказ по армии.
«Командующему 49 армии
Боевое донесение штадив-238.
Иньшино. 1.11.41. 12.00
Приказ по армии от 31.10.41 за № 11 в заградительном отряде на рубеже Дугна имеется, в Позняково высылается. Из-за отсутствия средств связи связь с отрядом затруднительна.
Ввиду большого фронта обороны (50 км) и при отсутствии третьего полка дивизия растянулась в ниточку, никаких резервов у командиров полков, а также и у меня нет, и создать не представляется возможным.
Наличие большого разрыва между соединениями и частями справа 12 км, слева 40–50 км, выставленные отряды не обеспечивают фланг дивизии от обхода, что подтверждается занятием противником Грязново, Титово и создает угрозу обхода дивизии с юга.
Выставить дополнительно отряды не могу, так как резервов командиры полков не имеют.
В целях создания активной обороны и удержания рубежа и предотвращения обхода левого фланга с юга районов Титово, Пластово, Замарино прошу вернуть в мое распоряжение 843 сп с дивизионом гап.
Командир 238 сд полковник Коротков.
Военный комиссар ст. бат. комиссар Груданов.
Начальник штаба полковник Махлиновский»[28].
Резолюция, красным карандашом поперек текста донесения: «По сформировании 5 гв. д. полк освободить, предварительно доложив. 2.11.41.Захаркин».
Из донесения можно понять, что командир 238-й стрелковой дивизии приказ генерала выполнил по-своему: заградотряды создал, но использует их пока не по прямому назначению, а непосредственно для действий против неприятеля, закрывая отрядами фланги. Заградотряды, занимая деревни, фактически выполняют роль мобильных, кочующих опорных пунктов. 238-я действовала на левом фланге 49-й армии, прикрывая алексинское направление и не позволяя противнику выйти к Серпухову с юго-запада.
А вот что происходило на правом крыле обороны армии две с половиной недели спустя.
415-я Дальневосточная, как ее тогда назвали, стрелковая дивизия занимала участок фронта на стыке с соседней 43-й армией. Сформирована она была в Приморском крае близ Уссурийска. На Западный фронт отбыла 24 октября 1941 года. 7 ноября ее эшелоны шли через Куйбышев, и командир дивизии полковник Латышев получил приказ о том, чтобы дивизия приняла участие в параде, который проводился в этот праздничный день в тыловом городе. А спустя двое суток ее головные эшелоны уже разгрузились в Серпухове и пешим маршем двинулись к Калугину и Станкам, на северо-запад от станции выгрузки. Судя по медальонам погибших, это были бойцы 1904, 1910, 1916 годов рождения. Резервисты. Папаши, как называли их на фронте молодые, 20-х годов рождения, солдаты. Дивизию сунули в самое пекло, в наступление, о котором я еще расскажу подробнее. Она пошла в атаку вместе с кавалеристами 2-го кавкорпуса генерала Белова. Но те были обстрелянные, уже познавшие науку войны ветераны. И дальневосточники, среди которых было много сибиряков, не выдержали и побежали. Их остановили заградотряды. Как это произошло, отчасти расскажет вот этот несколько странный документ. Донесение командира 5-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Миронова. 5-я гвардейская к тому времени была передвинута левее. Так случилось, что командующий армией поручил полковнику Миронову навести порядок в соседней 415-й, так как еще десять дней назад окопы дальневосточников занимали гвардейцы. Дело в том, что дивизия после неудачного наступления первых дней и больших потерь личного состава в атаку подняться не могла. Причин небоеспособности новоприбывшей дивизии было много, в том числе и неопытность командира. Полковник Латышев[29] прибыл на войну из кабинета первого секретаря райкома партии. А воевать, как оказалось, — это не за партию агитировать.
«Командующему 49 армией
Генерал-лейтенанту т. Захаркину.
Доношу, что мною 19.11.41 г. в 415 были заслушаны командир и комиссар 415 сд — полковник ЛАТЫШЕВ и полковой комиссар ПИСОРЕНКО, которым даны исчерпывающие указания о приведении дивизии в порядок и выполнении Вашей поставленной боевой задачи.
В 6.20 за 10 минут до начала наступления комиссар дивизии доложил мне, что боевой состав полков состоит из 25–40 штыков, и просил час атаки перенести на 9.00, на что он получил мое разрешение.
Для наведения порядка и приведения дивизии в боевую готовность мною был послан ряд работников из управления дивизии, как то: нач-к политотдела со своим аппаратом, нач-к особого отдела, 3 человека из оперативного отделения и др., которые установили, что боевой состав дивизии разбежался по лесным массивам и управление боем не налажено. Заградительные отряды были поставлены на свои места, и к 11.30 в частях уже было собрано: 1321 — до 600 штыков, 1323 и 1326 — по 800 штыков боевого состава.
Минометные б-ны и дивизионы, роты автоматчиков в частях созданы не были, в данный период часть 1321 имеет роту автоматчиков и формирует минометный б-н.
Части 1323 и 1326 вечером 9.11.41 г. приступили к формированию указанных подразделений.
Все автоматы приказано изъять из тыловых частей и учреждений и немедленно передать в роты автоматчиков.
На месте, кроме того, была оказана помощь в организации управления боем, нужно отметить, что штабы и командиры частей своего места в бою не знают и подразделениями не руководят.
Считаю: необходимо оказать дальнейшую помощь частям 415 сд.
Командир 5 гвардейской стрелковой дивизии
полковник Миронов.
Комиссар Евсеев»[30].
Документ нуждается в небольшом комментарии.
По всей вероятности, командование 415-й стрелковой дивизии ситуацией не владело. Бойцы разбегались по лесу при любой опасности, будь то артобстрел или налет авиации противника. Счастье, что немцы в это время по фронту дивизии были ослаблены и сами посматривали в тыл. Но в окопах все-таки сидели прочно. Заградотряды сделали свое дело очень оперативно, и эффект, как видим, был. В течение четырех часов около двух тысяч бойцов были возвращены на свои позиции. При этом ни слова об арестах и других крайних мерах. В дивизии, как мы увидим из этого и других документов, которые я буду здесь цитировать, порядка действительно было мало. К примеру, автоматы, как наиболее новое и престижное личное оружие, оказались не в окопах, а в тылу. Ну как откажешь начфину, которому хочется иметь новенькие ППШ или ППД. Невозможно отказать и снабженцам. Точно такими же путями автоматы оказались у штабных работников. Полковник Миронов к тому времени был уже опытным командиром, бывалым солдатом и быстро, в рамках своих полномочий, дополнительно возложенных приказом командарма, начал наводить порядок в соседней дивизии, от действий которой зависели результаты усилий и 5-й гвардейской.
Но это произойдет в двадцатых числах ноября. А в начале месяца, до прихода кавкорпуса генерала Белова, 112-й танковой дивизии и 415-й стрелковой, обстановка здесь была тревожной. Продолжались упорные бои почти по всей линии фронта от Оки до узкоколейной железной дороги северо-западнее Серпухова, а именно в районах Калугина, Малеева, Кременок.
«Боевое донесение № 02 штадив 60.
Шатово.
20.00 3.11.41 г.
1. Противник продолжает удерживать Малеево. Малеево является сильно укрепленным опорным пунктом противника и обороняется 21 пп 17 пд (документы убитого унтер-офицера Франенбург Альфонса).
2. Части 60 сд в течение 1–2.11.41 вели упорные бои с противником за Малеево. Дивизия, понеся большие потери живой силы и не имея поддержки соседа справа, 5 гсд (которая 1.11.41 не наступала, а 2.11.41 оставила Синятино — 765 сп, чем создала угрозу флангу 60 сд) вынуждена была отойти на рубеж Екатериновка, Боровна.
В течение 3.11.41 полки приводили себя в порядок, пополнялись боеприпасами.
1281 сп наступал вдоль дороги на Малеево и, понеся большие потери живой силы, к исходу 2.11.41 отошел на юго-зап. окраину Екатериновка.
Потери: ранеными 219 чел., убитыми — 13 чел. 3 раза менялись командиры батальонов. Очень большой процент убитых и раненых комполитсостава. Осталось активных винтовок 251.
1283 сп наступал на Малеево с юго-востока. Полк встретил сильное сопротивление противника и, неся значительные потери, к исходу 2.11.41 отошел на зап. опушку Боровна.
Потери: ранеными — 78 чел., убитыми — 9 чел. Осталось активных винтовок — 250.
Наиболее боеспособная часть полков убыла (1283 сп. убыло 44 коммуниста). Оставшиеся в условиях ночного боя небоеспособны.
1. Решил: 4.11.41 уничтожить противника в Малеево, для чего, сковывая противника 1285 сп, вдоль дороги на Малеево с востока, главный удар нанести 1281 сп с севера и 1283 сп с юго-востока. Атака — 10.00. Артподготовка 15 мин.
Прошу:
а) М-13 дать два залпа по Малеево;
б) в период 9.45–10.00 бомбардировать авиацией Малеево и Воронцовка.
Командир дивизии
полковник Брилев.
Комиссар дивизии
полковой комиссар Громов.
Начальник штаба
капитан Либерзон»[31].
На левом фланге 49-й армии в эти дни после некоторого затишья наши подразделения снова начали беспокоить противника. Начальник штаба 238-й стрелковой дивизии полковник Махлиновский, сменивший полковника Короткова, внимательно следил за противником, высылал разведку, которая вела наблюдение и прослушивание, опрашивала местных жителей. Линия фронта к тому времени только-только начала стабилизироваться. Немецкие генералы, понимая, что приказы, которые приходят из Берлина, ничего общего с реальной картиной происходящих событий не имеют, начали готовиться к зимовке на том рубеже, который к этому времени захватили. Была надежда на то, что русские так же истощены непрерывными боями и неспособны к каким-либо масштабным действиям. Но уже в первых числах ноября начались яростные атаки на гарнизоны и опорные пункты. Русские всячески пытались выбить немцев из деревень, из теплого жилья в поле. Морозы еще не сковали землю и не остановили Оку, но уже чувствовались, особенно по ночам. 3 ноября 1941 года в 21.00 полковник Махлиновский докладывал командарму-49:
«1. Пр-к активных действий с западного берега р. Ока 3.11.41 не предпринимал. До 2-х б-нов пехоты с 10 минометами к утру 3.11.41 сосредоточились в районе Ломинцов, Борисово, Перешибово, Ащерино. Из опроса выходящих из окружения — в Грязново до полка пехоты.
2. Дивизия, обороняя 830-м сп (без 7-й роты и роты автоматчиков) и четырьмя ротами 837 сп восточный берег р. Ока от Богимово до Щукино тремя стрелковыми ротами при поддержке батареи 45-мм пушек, роты автоматчиков и роты заград. б-на, атаковали пр-ка в р-не Борисова со стороны Ушакова и Болото.
В результате боя сводный б-н отошел в исходное положение, потеряв 3-х убитых и 10 раненых. Потери пр-ка — до роты (в результате арт. обстрела 45-мм пушек, гаубичной батареи и огня стан, пулеметов), один миномет, одно орудие ПТО.
3. Решил — с утра 4.11.41 уничтожить Борисовскую группировку пр-ка.
4. Прошу:
1. Подавить пехоту пр-ка р-не Грязново.
2. Вернуть в мое распоряжение 843 сп.
3. Разрешить вернуть Дугненскую группу (3 и 6 усиленные роты) района Сукромна»[32].
Судя по характеру и содержанию донесений, генерал Захаркин к этому времени располагал не отдельными батальонами и ротами, находившимися неизвестно где, в каком положении и перед каким противником, а более или менее сколоченными, хотя и неполнокровными дивизиями, имевшими усиление в виде противотанковой и гаубичной артиллерии. И надо признать, командиры дивизий и полков умели грамотно использовать это усиление. Другое дело, что артиллеристы были ограничены в своих возможностях. Во время артналетов противотанковые орудия молчали, а артполки бросали десяток-другой снарядов и тоже умолкали. Сказывался крайне ограниченный боезапас. Правда, судя опять же по донесениям, положение вскоре начало меняться к лучшему. Более организованным стал подвоз. Войска стали лучше кормить. Обеспечивали теплой одеждой. Наладили ремонт и замену стрелкового оружия. Словом, оборона начала обустраиваться и обживаться на занятом рубеже.