Отзвук инферно 5 страница
– Мораль в зависимости от обстоятельств диктуется свыше. Кроме морали религиозной и обычного права, возникшего из общественного опыта, есть духовные устои, уходящие корнями в тысячи веков социальной жизни в диком состоянии, у цивилизованного человека скрытые в подсознании и сверхсознании. Если и этот опыт утрачен в длительном угнетении и разложении морали, тогда ничего от человека не останется. Поэтому ничего постоянного в индивидуальностях быть не может, кроме отсутствия инициативы и, пожалуй, еще страха перед вышестоящими. Многообразные страхи, пронизывающие такое общество, аналогичны суеверным страхам, возникавшим в изолированных остатках архаических культур, где ужас перед богами заставлял ограждать себя сложнейшими ритуальными обрядами вместо сознательной ответственности за свои поступки.
– РќРѕ ведь это толпа! – сказала РРІРёР·Р°.
– Конечно, толпа. Подавление индивидуальности сводит людей в человеческое стадо, как было в Темные Века Земли, когда христианская церковь фактически выполнила задачу Сатаны, озлобив и сделав убийцами множество людей… К несчастью, главная религиозная книга наиболее техничной и могущественной из прошлых цивилизаций – белой – была Библия, наполненная злом, предательством, племенной враждой и бесконечными убийствами… Для другой великой цивилизации прошлого – желтой – учение Конфуция породило безответную покорность обстоятельствам жизни… Но вы заставляете меня отклоняться от экономики в психологию. Кончаю. На Тормансе классовое капиталистическое общество, олигархия, властвующая над двумя основными классами, одинаково угнетенными: классом образованных, которые по необходимости живут дальше, иначе невыгодно их учить, и классом необразованных, которые умирают в двадцать пять лет.
– Р РІС‹, РРѕРґРёСЃ, согласны СЃ утверждениями Чеди? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» Р’РёСЂ РќРѕСЂРёРЅ.
– Мне они кажутся вполне вероятными, только не совсем ясна грань между госкапитализмом и муравьиным лжесоциализмом. Может быть, общество Торманса возникло из второго?
– Может быть, – согласилась Чеди. – Если они признают науку лишь как средство захвата и утверждения власти, а мораль как способ заставить единообразно мыслить огромные массы людей, но и сами тогда, будучи невежественны и аморальны, находятся под прессом опасений и подозрений. Для этого общественного строя типичны две фазы: первая – заставить плодиться и размножаться, как кроликов, пока планета еще не освоена, внедряя священный долг размножения через религиозную мораль. Вторая фаза – поспешное уничтожение прежних духовных устоев, когда теснота перенаселения вызвала необходимость абсолютной покорности неисчислимых людских масс. В том многомиллиардном море человечества Торманса стерлась индивидуальность, утонули выдающиеся в науке и искусстве люди. Рпотребовалось внедрить долг и обязанность ранней смерти.
– РњРЅРµ думается, Чеди права, – сказала Фай РРѕРґРёСЃ, – Рё ее вывод Рѕ ненаучности управления верен. РўРѕ Рё РґСЂСѓРіРѕРµ – Рё быстрое размножение Рё уничтожение огромных масс людей – происходило стихийно, без цели Рё смысла, так, что даже РІСЃСЏ эта чудовищная жестокость была напрасной. Отвергая социальную науку, правители Торманса РЅРµ исследовали, дает ли РїСЂРёСЂРѕСЃС‚ населения увеличение числа одаренных особей или, наоборот, уменьшает это число. Делается ли отдельный человек счастливее Рё здоровее, или возрастает РіРѕСЂРµ Рё несчастье. РђРїСЂРёРѕСЂРЅРѕ РјРѕР¶РЅРѕ сказать, что РїСЂРё таком бесчеловечном строе усиливалось РіРѕСЂРµ. Наверняка ничего даже отдаленно похожего РЅР° нашу Академию Горя Рё Радости РЅРµ могло быть здесь… Рђ ресурсы планеты истощались.
– Скажите нам, РРѕРґРёСЃ, – попросила РРІРёР·Р°, – неужели Рё Сѓ нас, РЅР° Земле, РєРѕРіРґР°-то было нечто РїРѕРґРѕР±РЅРѕРµ? РЇ изучала историю, РЅРѕ недостаточно, Рё этот трудный переходный период истории человечества – РСЂСѓ Разобщенного РњРёСЂР° – представляю плохо. Р’ чем его суть?
– Р’ этот период начали формироваться госкапиталистические формации СЃ тенденцией распространиться РїРѕ всей планете. Рменно РІ фазе государственного капитализма выявилась РІСЃСЏ бесчеловечность такой системы. Едва устранилась конкуренция, как сразу Р¶Рµ отпала необходимость РІ улучшении Рё удешевлении продуктов производства. РўСЂСѓРґРЅРѕ представить, что творилось РІ Америке после установления этой формы! Р’ стране, избалованной обилием вещей! Олигархия властвует лишь ради СЃРІРѕРёС… привилегий. Существо этой формы – РІ неравенстве распределения, РЅРµ обусловленном РЅРё собственностью РЅР° средства производства, РЅРё количеством Рё качеством труда. Р’ то Р¶Рµ время РІРѕ главе всего стоит частный РІРѕРїСЂРѕСЃ личного успеха, ради которого люди готовы РЅР° РІСЃРµ, РЅРµ заботясь РѕР± обществе Рё будущем. Р’СЃРµ продается, дело только РІ цене.
Лжесоциализм, усвоив от государственного капитализма демагогию и несбыточные обещания, смыкается с ним в захвате власти группой избранных и подавлении, вернее, даже физическом уничтожении инакомыслящих, в воинствующем национализме, в террористическом беззаконии, неизбежно приводящем к фашизму. Как известно, без закона нет культуры, даже цивилизации. В условиях лжесоциализма великое противоречие личности и общества не может быть разрешено. Все туже скручивается пружина сложности взаимной кооперации отдельных элементов в высшем организме и высшем обществе. Самая страшная опасность организованного общества – чем выше организация, тем сильнее делается власть общества над индивидом. Ресли борьба за власть ведется наименее полезными членами общества, то это и есть оборотная сторона организации.
Чем сложнее общество, тем большая в нем должна быть дисциплина, но дисциплина сознательная, следовательно, необходимо все большее и большее развитие личности, ее многогранность. Однако при отсутствии самоограничения нарушается внутренняя гармония между индивидом и внешним миром, когда он выходит из рамок соответствия своим возможностям и, пытаясь забраться выше, получает комплекс неполноценности и срывается в изуверство и ханжество. Вот отчего даже у нас так сложно воспитание и образование, ведь оно практически длится всю жизнь. Вот отчего ограничено «я так хочу» и заменено на «так необходимо».
– Кто Р¶Рµ был первым РЅР° этом пути? Неужели опять РРѕСЃСЃРёСЏ? – заинтересовалась РРІРёР·Р°.
– Опять РРѕСЃСЃРёСЏ – первая страна социализма. Рменно РѕРЅР° пошла великим путем РїРѕ лезвию бритвы между гангстеризующимся капитализмом, лжесоциализмом Рё всеми РёС… разновидностями. РСѓСЃСЃРєРёРµ решили, что лучше быть беднее, РЅРѕ подготовить общество СЃ большей заботой Рѕ людях Рё СЃ большей справедливостью, искоренить условия Рё самое понятие капиталистического успеха, искоренить всяческих владык, больших Рё малых, РІ политике, науке, искусстве. Р’РѕС‚ ключ, который привел наших предков Рє РСЂРµ РњРёСЂРѕРІРѕРіРѕ Воссоединения. Его РјС‹ РЅРµ нашли РЅР° Тормансе, потому что здесь РґРІРµ тысячи лет спустя после РРњР’ еще существует инферно, олигархия, создавшая утонченную систему угнетения. Для Р±РѕСЂСЊР±С‹ СЃ этой системой надо создать людей высокой психофизиологической тренировки, РїРѕРґРѕР±РЅРѕ нам, безвредных РІ своем могуществе. Рпрежде всего научить РёС… бороться СЃРѕ всепроникающей «избранностью» – системой противопоставления владык Рё толпы, всеведущих ученых Рё темных невежд, звезд Рё бесталанных, элиты Рё низшего, рабочего класса. Р’ этой системе корень фашизма Рё развращения людей Торманса…
Семеро землян сидели на широком диване багряно-красного цвета. Сквозь высокое окно какой-то толстой пластмассы розового оттенка виднелись деревья сада, пронизанные лучами светила Торманса. В отличие от земного Солнца, оно не описывало дуги по небу, а опускалось медленно и величественно почти по отвесной линии. Его лучи сквозь розовые окна казались лиловыми. Бронзовые лица звездолетчиков приобрели угрюмый зеленоватый оттенок.
– Ртак, решено, – сказал Р’РёСЂ РќРѕСЂРёРЅ, чей СДФ исполнял обязанности секретаря Рё кодировал результаты совещания для передачи РЅР° «Темное Пламя».
– Решено, – подтвердила РРѕРґРёСЃ, – РІС‹ останетесь РІ столице среди ученых Рё инженеров. РўРѕСЂ Лик Рё РўРёРІРёСЃР° пересекут планету РѕС‚ полюса РґРѕ полюса, побывают РІ заповедниках Рё РЅР° РјРѕСЂСЃРєРёС… станциях, РРІРёР·Р° – РІ медицинских институтах, Чеди Рё Гэн Р±СѓРґСѓС‚ изучать общественную Р¶РёР·РЅСЊ, Р° СЏ займусь историей. Сейчас надо связаться СЃ кораблем, Р° потом – спать. Наши хозяева рано ложатся Рё рано встают.
Действительно, едва угасли последние лучи заката Рё РїРѕРґ высоким потолком автоматически включилось освещение, как настала полнейшая тишина. РРЅРѕРіРґР° РјРѕР¶РЅРѕ было заметить РІ темноте сада тени медленно ходивших стражей, Рё СЃРЅРѕРІР° РІСЃРµ застывало, как РІ мертвой РІРѕРґРµ сказочного озера.
РРІРёР·Рµ стало душно, РѕРЅР° подошла Рє РѕРєРЅСѓ Рё стала возиться СЃ затвором. Широкая рама распахнулась, прохладный, РїРѕ-особенному пахнущий РІРѕР·РґСѓС… сада чужой планеты повеял РІ комнату, Рё РІ тот Р¶Рµ момент мерзко завыла труба. РЎРѕ всех сторон побежали люди, светя фонарями Рё угрожающе поднимая черные РІРѕСЂРѕРЅРєРё своего РѕСЂСѓР¶РёСЏ.
Р’РёСЂ РќРѕСЂРёРЅ РѕРґРЅРёРј прыжком оказался около ошеломленной РРІРёР·С‹ Рё захлопнул РѕРєРЅРѕ. Р’РѕР№ прекратился. РќРѕСЂРёРЅ жестами пытался успокоить столпившихся РїРѕРґ РѕРєРЅРѕРј стражей. Фонари погасли, охранники разошлись, Рё земляне дали волю СЃРІРѕРёРј чувствам, подтрунивая над возмущенной РРІРёР·РѕР№.
– Я убежден, что нас слушают и видят все время, – сказал Тор Лик.
– Хорошо, что язык Земли абсолютно непонятен Тормансу! – воскликнула РРІРёР·Р°. – РЈ РЅРёС… нет еще наших текстов достаточной длины.
– РњРЅРµ думается, его легко расшифруют, – возразила Чеди, – РјРЅРѕРіРѕ сходных слов Рё понятий. РџРѕ сути дела, это РѕРґРёРЅ РёР· языков пятого периода РРРњ, изменившийся Р·Р° двадцать РґРІР° столетия.
– Как Р±С‹ то РЅРё было, наши разговоры РїРѕРєР° непонятны Рё РЅРµ Р±СѓРґСѓС‚ излишне беспокоить владык РЇРЅ-РЇС…, – сказала Фай РРѕРґРёСЃ. – Следует РёРЅРѕРіРґР° экранироваться СЃ помощью СДФ, чтобы РЅРµ вводить РёС… РІ интимные стороны нашей Р¶РёР·РЅРё. Например, сейчас, РєРѕРіРґР° РјС‹ будем говорить СЃРѕ звездолетом.
Черно-СЃРёРЅРёР№ СДФ РРѕРґРёСЃ вышел Рє центру комнаты. РџРѕРґ его колпаком загудел дальний проектор РўР’Р¤, комната погрузилась РІРѕ мрак. Звездолетчики уселись поплотнее РЅР° диване. РЎ противоположной стороны вспыхнул зеленый свет Рё зазвучали мелодичные Р·РІСѓРєРё песни Рѕ ветке РёРІС‹ над РіРѕСЂРЅРѕР№ рекой. Неясные, торопливо двигавшиеся контуры людей РІРґСЂСѓРі обозначились резко Рё объемно, будто оставшиеся РІ корабле перелетели СЃСЋРґР°, РІ сады Цоам, Рё сели СЂСЏРґРѕРј РІ этой высокой комнате дворца.
РРєРѕРЅРѕРјСЏ энергию батарей СДФ, сила которых могла понадобиться РЅР° более важные дела, каждый сжато передал СЃРІРѕРё впечатления первого РґРЅСЏ РЅР° Тормансе. Рекорд краткости РїРѕР±РёР» РўРѕСЂ Лик, говоривший последним: «Много пыли, слов Рѕ величии, счастье Рё безопасности. Наряду СЃ этим – страх Рё охранительные устройства, которые РЅРµ для безопасности, Р° для того, чтобы сделать владык Торманса недоступными. Лица людей С…РјСѓСЂС‹, даже птицы, Рё те РЅРµ поют».
РљРѕРіРґР° погасло стереоизображение Рё СЃРІСЏР·СЊ СЃРѕ звездолетом прервалась, РРѕРґРёСЃ сказала:
– Не знаю, как вас, а меня предохранительная сыворотка и биофильтры клонят в сон.
Сонливое состояние вместо обычной жажды деятельности испытывали РІСЃРµ. РРІРёР·Р° сочла это нормальным явлением Рё предупредила, что звездолетчики Р±СѓРґСѓС‚ вялыми еще РґРЅСЏ три-четыре.
РќР° следующее утро, едва семеро землян успели позавтракать, как явился сановник РІ угольно-черном одеянии СЃ вышитыми РЅР° нем голубовато-серебряными змеями. РћРЅ пригласил Фай РРѕРґРёСЃ РЅР° свидание СЃ «самим великим Р§РѕР№Рѕ Чагасом». Остальным членам экспедиции РѕРЅ предложил прогулку РїРѕ садам Цоам, РїРѕРєР° РЅРµ настанет время идти РІ центральный «Круг Сведений», РєСѓРґР° передадут информацию «по приказу великого Р§РѕР№Рѕ Чагаса».
Фай РРѕРґРёСЃ, послав товарищам воздушный поцелуй, вышла РІ сопровождении молчаливого охранника РІ лиловом. Почтительно кивая, РѕРЅ показывал РґРѕСЂРѕРіСѓ. РЈ РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· РІС…РѕРґРѕРІ, прикрытых тяжелым РєРѕРІСЂРѕРј, РѕРЅ застыл, раскинув СЂСѓРєРё Рё согнувшись пополам. Фай РРѕРґРёСЃ сама отбросила ковер, Рё тотчас распахнулась тяжелая дверь, которая, как РІСЃРµ двери РЅР° Тормансе, поворачивалась РЅР° петлях, Р° РЅРµ вдвигалась РІ стену, как РІ домах Земли. Фай РРѕРґРёСЃ очутилась РІ комнате СЃ темно-зелеными драпировками Рё резной мебелью черного дерева, которую земляне СѓР¶Рµ видели СЃРѕ звездолета РїРѕ секретному каналу телепередач.
Р§РѕР№Рѕ Чагас стоял, слегка прикасаясь пальцем Рє хрустальному переливчатому шару РЅР° черной подставке. Вблизи «великий» мало РїРѕС…РѕРґРёР» РЅР° СЃРІРѕРё отображения РЅР° экране. Чагас улыбнулся хитровато Рё ободряюще, СЂСѓРєРѕР№ приглашая ее садиться, Рё РРѕРґРёСЃ улыбнулась ему РІ ответ, уютно располагаясь РІ широком кресле.
Чойо Чагас уселся поближе, доверительно наклонился вперед и сложил руки, как бы приготовившись терпеливо слушать свою гостью.
– Теперь мы можем говорить вдвоем, как и подобает вершителям судеб. Пусть звездолет только песчинка в сравнении с планетой, психологически ответственность и полнота власти одна и та же.
Фай РРѕРґРёСЃ хотела было возразить – подобная формула применительно Рє ней РЅРµ только неверна, Р° морально оскорбительна для человека Земли, – РЅРѕ сдержалась. Было Р±С‹ смешно Рё бесполезно обучать закоренелого олигарха основам земной коммунистической этики.
– Каковы нормы человеческого общения у вас, на Земле, – продолжал Чойо Чагас, – в каких случаях вы говорите правду?
– Всегда!
– Рто невозможно. Рстинной, непреложной правды нет!
– Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень общественного сознания человека.
– При чем тут оно?
– Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от изменяющейся жизни…
– Значит, нет абсолютной правды?
– Погоня за абсолютным – одна из самых тяжких ошибок человека. Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая ложь – та обманет меньшее число людей и не страшна для человека знающего.
– Рвы всегда держитесь этого правила? Неотступно?
– Неотступно! – твердо ответила РРѕРґРёСЃ Рё тут Р¶Рµ РїСЂРѕ себя смутилась, РІСЃРїРѕРјРЅРёРІ инсценировку, разыгранную РЅР° звездолете.
– Тогда скажите правду: зачем вы явились сюда, на планету Ян-Ях?
– Повторяю прежнее объяснение. Наши ученые считают вас потомками землян пятого периода древней СЌРїРѕС…Рё, называемой РЅР° Земле РРРњ – РСЂРѕР№ Разобщенного РњРёСЂР°. Р’С‹ должны быть нашими прямыми родичами. Да разве это РЅРµ очевидно? Достаточно взглянуть РЅР° нас СЃ вами.
– Народ Ян-Ях иного мнения, – раздельно сказал Чойо Чагас, – но допустим, что сказанное вами верно. Что дальше?
– Дальше нам естественно было бы вступить в общение. Обменяться достигнутым, изучить уроки ошибок, помочь в затруднениях, может быть, слиться в одну семью.
– Вот оно что! Слиться в одну семью! Так решили вы, земляне, за нас! Слиться в одну семью! Покорить народ Ян-Ях! Таковы ваши тайные намерения!
Фай РРѕРґРёСЃ выпрямилась Рё застыла, РІ СѓРїРѕСЂ смотря РЅР° Р§РѕР№Рѕ Чагаса. Зеленые глаза ее потемнели. Какая-то незнакомая сила сковала волю председателя Совета Четырех. РћРЅ подавил мимолетное ощущение РёСЃРїСѓРіР° Рё сказал:
– Пусть наши опасения преувеличены, но ведь вы не спросили нас, явившись сюда. Надо ли мне называть все причины, по которым наша планета отвергает всех и всяких пришельцев из чужих миров?
– Рђ особенно РёР· РјРёСЂР° столь РїРѕС…РѕР¶РёС… РЅР° вас людей, – подсказала РРѕРґРёСЃ мысль, затаенную Чагасом.
Тот скользнул по ней подозрительным взглядом узких глаз: «Ведьма, что ли?» – и утвердительно кивнул головой.
– Я не могу поверить, что люди Ян-Ях отказались бы заглянуть в океан безбрежного знания, открытый им через нашу планету и Великое Кольцо!
– Я не знаю, что это такое.
– Тем более! – РРѕРґРёСЃ удивленно посмотрела РЅР° Р§РѕР№Рѕ Чагаса, наклонилась поближе. – Разве для вас РЅРµ главное – умножение красоты, знания, гармонии Рё РІ человеке, Рё РІ обществе?
– Рто ваша правда! Рђ наша – это ограничение знаний, РёР±Рѕ РѕРЅРё открывают человеку чудовищную пропасть РєРѕСЃРјРѕСЃР°, РЅР° краю которой РѕРЅ сознает СЃРІРѕРµ ничтожество, теряет веру РІ себя. Разрушается ценность простых Рё прекрасных ощущений Р¶РёР·РЅРё. Счастье человека – быть РІ ладу СЃ теми условиями, РІ каких РѕРЅ рожден Рё будет пребывать всегда, РёР±Рѕ выход РёР· РЅРёС… – это смерть, ничто, погасшая РЅР° ветру РёСЃРєСЂР°. Р РјС‹ создали здесь счастье РЅРµ для того, чтобы его разрушили пришельцы, пусть даже претендующие РЅР° РєСЂРѕРІРЅРѕРµ родство СЃ нами!
– Счастье моллюска, укрывшегося в раковину, которую вот-вот раздавит неизбежное стечение обстоятельств, которое раньше называли на Земле, да и сейчас называют у вас, судьбой.
– У нас все предусмотрено!
– Без знания? Рђ недавние катастрофические последствия перенаселения? Р’СЃСЏ ваша планета покрыта кладбищами – десятки миллиардов жертв невежества Рё упорства, – РіРѕСЂСЊРєРѕ сказала Фай РРѕРґРёСЃ. – Обычная расплата Р·Р° цивилизацию, лишенную мудрости. Допустить слепое переполнение экологической ниши[2], как Сѓ любого РІРёРґР° животных? Печальный Рё позорный результат для РіРѕРјРѕ сапиенс – человека РјСѓРґСЂРѕРіРѕ.