Хрустальное РѕРєРЅРѕ 5 страница
Обелиск РёР· голубоватого камня, расписанный черными, глубоко врезанными знаками, стоял РЅР° границе поля стародавней битвы, Р° неотделанные глыбы камней, разбросанные РїРѕРІСЃСЋРґСѓ, означали места общих погребений. РС… было РјРЅРѕРіРѕ. Обширное поле, простиравшееся почти РґРѕ горизонта, некогда было изрыто траншеями Рё валами. Время уничтожило РёС…, медленно растущие деревья Торманса сменились РЅРµ РѕРґРёРЅ раз РЅР° удобренной трупами почве, Рё теперь РІ тонкой сетке теней РЅР° СЃСѓС…РѕР№, пыльной земле торчали только камни. РќРµ осталось ничего напоминавшего Рѕ ярости гигантской битвы, РјРѕСЂРµ страдания раненых, ужасе побежденных, сброшенных РІ топкое озеро. Безотрадная местность, полумертвые деревья, потрескавшаяся земля…
Жаркий ветер шуршал в ветвях, какие-то зеленые насекомые вяло ползали у корней. Сю-Те выбрала большой, пирамидально заостренный камень с изломами, отсвечивавшими буро-красным цветом засохшей крови, и опустилась перед ним на колени. Приложив пальцы к вискам и склонив голову, она шептала молитвы. Вир Норин ждал, пока она исполнит обряд. Когда девушка встала, он спросил:
– Кто бился здесь и кто кого победил?
– Предание РіРѕРІРѕСЂРёС‚ Рѕ сражении между владыками головного Рё хвостового полушарий. Погибли сотни тысяч людей. Победил владыка головного, Рё РЅР° всей планете установилась единая власть. Рту битву называют победой мудрости над темными хвостовыми народами.
– Ваши предки участвовали в сражении на стороне побежденных?
– Да.
– Рђ если Р±С‹ победили РѕРЅРё, Р° РЅРµ головные? Рзменилась Р±С‹ Р¶РёР·РЅСЊ?
– Не знаю. Зачем ей меняться?! Столица была бы в Кин-Нан-Тэ, наверное. Дома бы строили по-другому, как принято у нас, башнями. Может быть, мои предки стали бы «змееносцами»…
– Рвы хотели бы принадлежать к этой верхушке?
– Ой, нет! Вечно бояться, оглядываться, презирать все и быть всеми ненавидимой? Может быть, я просто невежественная и глупая, но мне не хотелось бы так жить. Лучше никак…
Рто «лучше никак» пронизывало РІСЃРµ сознание молодых тормансиан, принадлежавших Рє классу «кжи», Рё обусловливало неискоренимый фатализм. «Зачем?В» – казалось РёРј непобедимым аргументом.
Вир Норин еще раз обвел взглядом выжженное плато. Могучее воображение заполнило его грохотом боевых машин, воплями и стонами сотен тысяч людей, штабелями трупов на изрытой каменистой почве. Вечные вопросы: «Зачем? За что?» – на этом фоне становились особенно беспощадными. Робманутые люди, веря, что сражаются за будущее, за «свою» страну, за своих близких, умирали, создавая условия для еще большего возвышения олигархов, еще более высокой пирамиды привилегий и бездны угнетения. Бесполезные муки, бесполезные смерти…
Со вздохом Вир Норин обратился к спутнице:
– Пойдемте, Сю-Те!
Землянин и тормансианка спустились с холмов. Вир Норин предложил срезать напрямик изгиб старой дороги, держа направление на круглый холм с заброшенным зданием, серым и приземистым, смутно маячившим вдали. Они быстро дошли до холма. Астронавигатор заметил, что Сю-Те устала, и решил сделать привал в тени развалин. Сю-Те улеглась на землю, подперев голову руками. Вир Норин увидел, что она пристально разглядывает стену и хмурит лоб в усилии припомнить забытое. Сю-Те вскочила и обошла вокруг развалин. Затем долго рассматривала надписи и барельефы с изображением огромной руки, протянутой жестом участливой помощи. Чуть успокоившись, она снова села рядом с Вир Норином, охватив колени руками, в позе, живо напомнившей ему Чеди, и долго в молчании смотрела вдаль, на миражи голубых озер, которые скрывали пыльный дым над городом Средоточия Мудрости.
– Сколько тебе лет? – вдруг спросила Сю-Те.
– По вашим годам, которые гораздо короче, чем на Земле, сто шестьдесят, или сорок два по счету Белых Звезд, одинаковому с земным.
– У вас это много или мало?
– Для прежней Земли, РЅР° вашем СѓСЂРѕРІРЅРµ развития, это средний возраст, РЅРµ молодой Рё РЅРµ старый. Теперь РѕРЅ сдвинулся РІ молодость. РњРЅРµ двадцать РґРІР° – двадцать три РіРѕРґР°, Р° РРѕРґРёСЃ – двадцать пять. РЈ нас долгое детство. РќРµ инфантильность, Р° именно растянутое детство – РІ смысле восприятия РјРёСЂР°. Рђ сколько вам?
– Восемьдесят, или двадцать по счету Белых Звезд. Я приближаюсь к нашему крайнему возрасту, и мне осталось пять лет до того времени, когда я войду во Дворец Нежной Смерти. А тебя давно бы отправили туда. Нет, я говорю глупости, ты ведь ученый и здесь жил бы долго, ты «джи»!
– Никак не могу представить себе этот ужас!
– Никакого ужаса нет. В этом есть даже хорошее. Мы не проводим детство в душных школах, как будущие «джи», которых там пичкают ненужными для жизни знаниями. Рмы не болеем, умирая в цвете сил…
– Вы огорчены, Сю-Те? Посмотрите мне в глаза!
Сю-Те перевела на Вир Норина печальный взор, как бы говоривший: «Я вижу весь свой жизненный путь до конца».
– Нет, – медленно сказала она, – мне хорошо, просто второй раз сегодня я встретилась с древней смертью.
– Как? Рэто памятник? Что тут было?
– РќРµ памятник, Р° храм. Был РІ СЌРїРѕС…Сѓ Голода Рё Убийств знаменитый врач Рце-Юти. РћРЅ изобрел средство Нежной Смерти. Его последователи Рё помощники построили этот храм РСѓРєРё Друга над бездонным колодцем незапамятной древности. Рце-Юти сказал всем слабым, мучительно больным, усталым РѕС‚ Р¶РёР·РЅРё, преследуемым Рё запуганным: «Приходите СЃСЋРґР°, Рё СЏ СѓСЃРїРѕРєРѕСЋ вас – дам вам нежную смерть. РћРЅР° придет Рє вам ласковой Рё прекрасной, СЋРЅРѕР№ Рё зовущей. Лучшего РЅР° планете сейчас никто дать РЅРµ может, Рё РІС‹ сами убедились РІРѕ лжи пустых обещаний».
Рмножество людей приходило Рє нему. Р’ первой комнате РѕРЅРё смывали СЃ себя РіСЂСЏР·СЊ РґРѕСЂРѕРіРё, сбрасывали одежды Рё нагие вступали РІРѕ второй сводчатый зал, РіРґРµ РІ ласковом СЃРЅРµ умирали незаметно Рё безболезненно… Бездонный колодец поглощал РёС… тела. Рсстрадавшиеся, потерявшие надежду, Р·РґРѕСЂРѕРІСЊРµ, близких РЅРµ переставали приходить, восхваляя РјСѓРґСЂРѕРіРѕ врача. Рто было давно…
– Р РёР· этого благодеяния возникла государственная обязанность умирать. Дворцы Нежной Смерти, деление народа РЅР° «кжи» Рё «джи» – РјРѕРі ли предвидеть мудрец Рце-Юти такие ужасные последствия?
– Не знаю, – беспомощно ответила Сю-Те.
– Рне надо. – Вир Норин погладил ее растрепавшиеся от ветра волосы.
А она потянулась к его лицу, и ее вздрагивающая, осторожная ладонь, казалось, коснулась самого сердца Вир Норина. Ему представились гигантские темные стены инферно, окружавшие Сю-Те, за которыми для нее не было ничего, никакой опоры для ее веры, ее души.
Усилием воли он поборол видение, улыбнулся и сказал ей об ее уме и очаровании и о том, как она нравится ему.
Сю-Те взглянула на него, доверчивая и сияющая, и встала упруго и быстро, как жительница Земли. Они пошли к сумрачному городу, и звенящий голос тормансианки разнесся по пустынной равнине:
«Свой последний год живу на свете, в городах других не побывав, никого хорошего не встретив…» – звонкая летящая мелодия напомнила Вир Норину что-то очень знакомое, слышанное еще в раннем детстве.
Глава XIII