Нам остается лишь одно – стать скрягами в отношении энергии, добывая ее любыми доступными способами везде, где только возможно. 2 страница
– А что же они делают?
– Они приманивают их в сновидении. Я же сказал, что это нечто большее, чем просто приманивание. Посредством акта сновидения маги принуждают их к взаимодействию.
– Каким образом с помощью акта сновидения маги их принуждают?
– Сновидение означает удерживание точки сборки там, куда она сдвинулась во сне. Это действие создает особый энергетический заряд, который привлекает внимание неорганических существ. Как наживка привлекает рыб. И они идут на эту наживку. Достигая и преодолевая первые и вторые врата сновидения, маги забрасывают наживку для неорганических существ и тем самым вынуждают их явиться.
Преодолев первые и вторые врата сновидения, ты довел до их сведения свое приглашение. Теперь жди, пока они подадут тебе знак.
– Каким может быть этот знак, дон Хуан?
– Вполне возможно, что кто-то из них явится тебе, хотя для этого еще слишком рано. По-моему, знаком будет просто некоторое вмешательство в твое сновидение. Я полагаю, что приступы страха, которые ты испытываешь в настоящее время, обусловлены не нарушением пищеварения, но импульсами энергии, которые посылают тебе неорганические существа.
– И что мне теперь делать?
– Ты должен соразмерить собственные ожидания.
Я не мог понять, что он имеет в виду. Дон Хуан подробно объяснил. Чего мы ожидаем, вступая во взаимодействие с людьми или другими органическими существами? Немедленной реакции на свой запрос. Однако неорганические существа отделены от нас самым труднопреодолимым барьером – другими скоростями движения энергии. Поэтому маг должен соразмерить свои ожидания, продолжая действовать в режиме запроса столько времени, сколько потребуется на то, чтобы его запрос был принят.
– Ты хочешь сказать, дон Хуан, что запрос и практика сновидения в данном случае одно и то же?
– Да. Но для того, чтобы получить совершенный результат, тебе следует добавить к своей практике намерение добраться до неорганических существ. Послать им чувство силы и уверенности, чувство могущества и отрешенности. И любой ценой избежать того, чтобы их достигло твое чувство страха или подавленности. Они достаточно мрачны сами по себе. Добавлять к их мрачности свою тебе, по меньшей мере, не обязательно.
– Мне не совсем ясно, дон Хуан, каким образом они являются сновидящим. Что это за особый способ, которым они дают о себе знать?
– Случается, что они материализуются в этом мире – прямо перед нами. Хотя большую часть времени они невидимы, а присутствие их проявляется в виде особого ощущения в теле человека, своего рода встряски или дрожи, которая пробирает человека до мозга костей.
– А в сновидении, дон Хуан?
– В сновидении все наоборот. Временами мы ощущаем их так, как ощущал ты – как приступы страха. В большинстве случаев они материализуются, возникая прямо перед нами. Поскольку поначалу у нас нет опыта обращения с ними, они могут внушить нам безмерный страх. И это по-настоящему опасно для нас. По каналу страха они способны проследовать за человеком в мир повседневности. Результаты этого могут быть поистине катастрофическими.
– В каком смысле, дон Хуан?
– В его жизни может прочно укорениться страх. Совладать с этим страхом мы можем, лишь будучи полностью отстраненными от всего. Неорганические существа могут быть истинными паразитами – хуже чумы. Нагоняя на человека страх, они вполне способны свести его с ума.
– А как взаимодействуют с неорганическими существами маги?
– Сходятся с ними. Превращают их в своих союзников. Образуют сообщества. Иногда их контакты выливаются в необычайную дружбу. Я называю такие отношения сотрудничеством без границ. Главнейшую роль в них играет восприятие. Ведь мы – существа общественные и неизбежно ищем компании других сознаний.
Секрет успешного налаживания контактов с неорганическими существами заключается в том, что их не нужно бояться. Причем так должно быть с самого начала. Намерение, посылаемое им, должно быть намерением силы и отрешенности. В нем должно быть закодировано: «Я вас не боюсь. Приходите повидаться. Если явитесь – буду рад вас видеть. Если не захотите прийти – мне будет вас не хватать». Когда неорганические существа получают такое послание, их охватывает настолько неудержимое любопытство, что они непременно приходят.
– Но для чего им приходить ко мне, или с какой стати я должен стремиться к встрече с ними?
– Сновидящие ищут в своих сновидениях контактов с другими существами. Нравится нам это или нет – не имеет значения. Может быть, это тебя шокирует, но сновидящие автоматически стремятся отыскать группы существ, с которыми у них может установиться связь, своего рода узы. Сновидящие поистине жаждут их отыскать.
– Мне это кажется странным, дон Хуан. Зачем сновидящие это делают?
– Неорганические существа – нечто новое для нас. А для них новинкой становятся те из нас, кто переходит через границу их сферы. Благодаря своему великолепному сознанию, неорганические существа обладают для сновидящего огромной притягательной силой и могут переносить его в неописуемые миры. Запомни это хорошенько и никогда об этом не забывай.
– Маги древности использовали их. Именно им обязан своим происхождением термин «союзники». Союзники этих магов научили их смещать точку сборки за пределы светящегося яйца – в нечеловеческую вселенную. Поэтому, когда маг использует их в качестве транспортного средства, они переносят его в миры, находящиеся за пределами сферы человеческого.
Я слушал его, и меня одолевали необычные страхи и дурные предчувствия. Дон Хуан мгновенно понял, в чем дело.
– Ты религиозен до предела, – рассмеялся он. – И в настоящий момент почувствовал на своем затылке дыхание дьявола. Думай о сновидении с той точки зрения, что оно является восприятием большего, чем то, что, как мы верим, возможно воспринимать.
Во время бодрствования меня беспокоила возможность реального существования неорганических существ. Но когда я спал, мое сознательное беспокойство особой силы не имело. Приступы физического страха продолжались, но за ними неизменно стояло странное спокойствие. Оно овладевало мной и позволяло мне продолжать, словно никакого страха и не было.
Тогда мне казалось, что каждый прорыв в моем сновидении случался внезапно, без предупреждения. Появление в моих снах неорганических существ не явилось исключением. Это случилось, когда мне снился цирк из моего детства. Окружающая обстановка напоминала пейзаж маленького городка в горах Аризоны. Я принялся рассматривать людей, испытывая никогда не покидавшую меня смутную надежду снова увидеть тех людей, которых я видел, когда дон Хуан впервые заставил меня войти в сферу второго внимания.
Наблюдая за ним, я ощутил всплеск нервозности – толчок под ложечкой, похожий на удар. Встряска отвлекла меня, и я потерял из виду людей, цирк и городок в горах Аризоны. Вместо всего этого передо мной стояли две странного вида фигуры. Они были тонкие – менее фута в ширину – и длинные – футов около семи. Они нависали надо мной, как два гигантских земляных червя.
Я знал, что это сон, но также знал и то, что вижу. О видении мы с доном Хуаном беседовали, когда я был как в нормальном состоянии, так и в состоянии второго внимания. И, хотя я не мог тогда испытать это не собственном опыте, мне казалось, что я понял идею непосредственного восприятия энергии. И в том сне, глядя на эти странные призраки, я понял, что вижу энергетическую сущность чего-то невероятного.
Я был очень спокоен и не двигался. Самым замечательным для меня было то, что они не рассеялись и не трансформировались во что-нибудь другое, оставаясь зримыми существами, по форме напоминавшими свечи. В них было нечто, заставлявшее что-то во мне удерживать восприятие их формы. Я знал это, поскольку что-то говорило мне, что, если я не буду двигаться, они тоже останутся на месте.
В определенный момент все закончилось. Я проснулся от испуга и немедленно попал в осаду множества страхов. Это не было психологическим беспокойством, но скорее телесным ощущением страдания, печалью, не имеющей под собой основания.
С тех пор те две странные фигуры являлись мне каждый раз, когда я практиковал сновидение. Со временем получилось так, словно вся моя практика сновидения нужна была только затем, чтобы я с ним встретился. Они никогда не пытались ни приблизиться ко мне, ни вступить в какое бы то ни было взаимодействие. Они просто неподвижно стояли передо мной все то время, пока длился сон. Я не только ни разу не сделал усилия изменить свои сны, более того, – даже забыл, ради чего, собственно, практикую сновидение.
К тому времен, когда я, наконец, рассказал дону Хуану о том, что со мной происходит, я уже несколько месяцев созерцал только эти две фигуры.
– Ты застрял на опасном перекрестке, – сказал дон Хуан. – Будет неправильно, если ты их прогонишь. Однако позволить им остаться – тоже ошибка. В настоящее время их присутствие – помеха в твоей практике сновидения.
– Что же мне делать, дон Хуан?
– Встретиться с ними прямо сейчас, в нашем мире, и сказать им, чтобы они приходили позже, когда в твоем сновидении будет больше силы.
– Но как с ними встретиться?
– Это непросто, но возможно. Нужно только, чтобы кишка у тебя была не слишком тонка. Но она у тебя не тонка, будь спокоен.
И, не ожидая, пока я начну уверять его, что как раз кишка-то у меня и тонка, да к тому же весьма, он потащил меня куда-то в холмы. Жил он тогда на севере Мексики и предварительно позаботился в том, чтобы у меня сложилось впечатление о нем как об одиноком маге, всеми позабытом и выпашем из потока человеческой жизни старце. Я, тем не менее, подозревал, что он разумен сверх всякой меры, и поэтому был склонен мириться с тем, что, как я наполовину верил, было лишь его причудами. Хитрость магов, культивируемая веками, была его отличительным знаком[9]. Он добивался того, чтобы в нормальном своем состоянии я понял все, что только был способен понять. В то же время, вводя меня в состояние второго внимания, он добивался того, что я либо понимал, либо, по крайней мере, внимательно слушал все, чему он меня учил. Таким образом, он разделил меня на две части. Пребывая в обычном состоянии, я не мог понять, почему или каким образом получается так, что я склонен принимать его эксцентричные выходки всерьез. Когда же я находился в состоянии второго внимания, все это имело для меня вполне определенный смысл.
Дон Хуан утверждал, что второе внимание доступно всем нам, но мы сами, держась за нашу, стоящую на предохранительном взводе, рациональность, – одни более яростно, чем другие – удерживаем второе внимание на расстоянии вытянутой руки. Идея дона Хуана состояла в том, что сновидение разрушает барьеры, которые окружают и изолируют второе внимание.
В тот день, когда он повел меня в холмы Сонорской пустыни на встречу с неорганическими существами, я находился в обычном состоянии осознания. Однако откуда-то мне все же было известно, что предстоит совершить нечто, и это нечто явно будет чем-то невероятным.
В пустыне прошел небольшой дождик. Рыжая почва еще не просохла и прилипала к резиновым подошвам моих ботинок. Чтобы избавиться от тяжелых комков, мне то и дело приходилось счищать их о камни. Мы шли на восток, поднимаясь к холмам. Когда мы добрались до узкой лощины между двумя холмами. Дон Хуан остановился.
– Ну вот, это, без сомнения, идеальное место для того, чтобы вызвать твоих друзей, – сказал он.
– Моих друзей? Почему ты их так называешь?
– Они сами тебе показались. Когда они так поступают, это означает, что они ищут контакта. Я же говорил тебе, что между ними и магами образуются узы дружбы. Похоже, именно с такой ситуацией мы столкнулись в твоем случае. И от тебя даже не требуется призывать их.
– А в чем, собственно, заключается такого рода дружба, дон Хуан?
– Во взаимном обмене энергией. Неорганические существа предоставляют свой высокий уровень осознания, а маги – свое повышенное осознание и свою высокую энергию. Позитивным результатом является равноценный обмен; негативным – обоюдная зависимость.
Древние маги, как правило, любили своих союзников. Фактически, они любили своих союзников больше, чем своих ближних. И я усматриваю в этом огромную опасность.
– Что ты советуешь мне предпринять, дон Хуан?
– Вызови их. Потом составишь о них мнение и сам решишь, что делать дальше.
– Что делать, чтобы их вызвать?
– Воспроизведи в уме тот их облик, в котором они являлись тебе в сновидении, и зафиксируй его. Причина, по которой они старались, чтобы ты насытился их присутствием в сновидениях – в том, что они хотели оставить в твоем уме память об их формах. А сейчас пришло время этой памятью воспользоваться.
Дон Хуан жестко приказал мне закрыть глаза и не открывать их. Затем подвел к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.
– Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были в твоих снах, – сказал дон Хуан мне на ухо. – Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.
Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я видел во снах. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Несмотря на то, что я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.
Я слышал, как дон Хуан произнес:
– Теперь можешь открыть глаза.
Я открыл их без труда. Я сидел, скрестив ноги, на каких–то камнях. Это были не те камни, на которые дон Хуан усадил меня вначале. Сам он находился где-то позади и чуть справа от меня. Я попытался обернуться, чтобы на него взглянуть, но он не позволил, задержав мою голову в прямом положении. А потом я увидел две темные фигуры, похожие на два тонких древесных ствола. Они были прямо передо мной.
Раскрыв от удивления рот, я уставился на них. Они были совсем не такими высокими, как во сне. Они сжались до половины своих исходных размеров. Вместо двух форм тусклой светимости передо мной были две плотные, темные, почти черные, угрожающие палки.
– Встань и схвати одного из них, – велел мне дон Хуан, – и не отпускай, как бы тебя ни трясло.
Мне явно не хотелось проделывать что-либо в этом роде, но некое неведомое побуждение заставило меня встать против моей воли. В тот же миг я ясно осознал: закончится тем, что я выполню все, хотя сознательного намерения подчиняться приказу дона Хуана я не испытывал.
Я механически приблизился к двум фигурам. Сердце едва не выскакивало из грудной клетки. Я схватил того, который был справа. То, что я почувствовал, напоминало электрический разряд, который едва не заставил меня отпустить темную фигуру.
Тут до меня донесся голос дона Хуана, словно он кричал откуда-то издалека:
– Если ли бросишь его, тебе конец!
Я продолжал держать фигуру. Она изгибалась и тряслась, но не так, как массивное животное, а как нечто пушистое, легкое, хотя и странно наэлектризованное. Мы возились на песчаном дне лощины и катались по нему довольно долго. Один за другим меня пронизывали тошнотворные импульсы электрического тока. Я подумал, что это воспринимается столь мерзким из-за того, что отличается от той энергии, с которой мне приходилось иметь дело в мире повседневности. Когда оно било меня током, я дергался, орал и рычал, как зверь. Не от боли, а от какой-то странной злости.
Наконец, оно замерло подо мной – неподвижное, почти твердое, инертное. Я спросил у дона Хуана, не умерло ли оно, но голоса своего не услышал.
– Ни в коем случае, – со смехом сказал кто-то; этот кто-то не был доном Хуаном. – Просто ты исчерпал заряд его энергии. Но не вставай еще. Полежи немного.
Я вопросительно взглянул на дона Хуана. Он изучал меня с огромным любопытством. Потом помог мне подняться. Темная фигура осталась лежать на земле. Я хотел спросить дона Хуана, все ли с этой фигурой в порядке. И снова не сумел выговорить ни слова. И тут я совершил нечто необычайное. Я согласился с тем, что все это – реально. До этого момента в уме оставалось что-то, оберегавшее мой рационализм, считая происходящее сном, навеянным манипуляциями дона Хуана.
Я подошел к распростертой на земле фигуре и попытался ее поднять. Это мне не удалось – ее невозможно было обхватить, поскольку она не имела массы. Я был сбит с толку. Тот же голос, не принадлежавший дону Хуану, велел мне лечь сверху на неорганическое существо. Я так и поступил, а когда поднялся на ноги, оно поднялось вместе со мной, словно прилипшая к моему телу тень. Потом оно мягко отделилось от меня и исчезло, оставив мне какое-то исключительно приятное ощущение полноты.
На то, чтобы полностью восстановить контроль над своими функциями, мне потребовалось больше суток. Большую часть времени я проспал. Время от времени дон Хуан проверял мое состояние, задавая один и тот же вопрос:
– Энергия неорганического существа была похожа на огонь или на воду?
Глотка моя была словно обожжена. Поэтому я не мог ответить ему, что импульсы энергии, которые я ощущал, напоминали струи наэлектризованной воды. Я не имею понятия о том, что такое струи наэлектризованной воды, поскольку никогда в жизни ничего подобного не ощущал. Я вообще не был уверен, что такое явление можно воспроизвести или почувствовать. Но именно такой образ всплывал в моем уме каждый раз, когда дон Хуан задавал мне свой ключевой вопрос.
Когда я, наконец, понял, что полностью пришел в себя, дон Хуан спал. Зная, что вопрос его имеет очень большое значение, я разбудил его и все ему рассказал.
– Среди неорганических существ у тебя не будет друзей, которые бы тебе помогали. С ними у тебя может возникнуть только раздражающая связь по типу обременительной взаимозависимости, – заключил он. – Будь чрезвычайно осторожен. Водяные неорганические существа наиболее склонны к излишествам. Древние маги считали, что они сильнее любят, лучше притворяются и даже, возможно, имеют чувства. В противоположность неорганическим существам огненного свойства, которых древние маги считали серьезными, более сдержанными, но также и более напыщенными.
– И что все это для меня значит, дон Хуан?
– Это значит слишком много, чтобы говорить об этом сейчас. Советую тебе преодолеть все страхи, которые присутствуют в твоих снах и в твоей жизни. Тогда ты сможешь сохранить собственную целостность. Неорганическое существо, которое ты лишил энергии, а потом снова зарядил, было вне себя от этого приключения. И явится, чтобы его повторить.
– Но почему ты меня не остановил, дон Хуан?
– Ты не дал мне времени это сделать. Кроме того, ты вообще даже не слышал, как я кричал, чтобы ты оставил его на земле.
– Нужно было подробно проинструктировать меня заранее, как ты обычно это делаешь, относительно всех возможный вариантов развития событий.
– Я не мог предвидеть всех возможных вариантов. Я вообще почти новичок в том, что касается неорганических существ. В свое время я отказался от этой части знания магов на том основании, что она слишком обременительна и зыбка. Я не хочу зависеть ни от каких сущностей, будь они органическими или неорганическими.
На этом наш разговор закончился. Очевидно, мне следовало бы обеспокоиться, поскольку его реакция на происшедшее определенно была отрицательной. Но я не беспокоился. Я почему-то был уверен, что все сделал правильно.
В дельнейшем неорганические существа в мою практику сновидения никогда не вмешивались.
-1.gif)
Фиксация точки сборки
С тех пор, как мы с доном Хуаном условились о том, чтобы обсуждать мою практику сновидения только тогда, когда он сочтет это необходимым, я редко начинал говорить о ней сам и никогда не задавал лишних вопросов. Поэтому я всегда с особой готовностью слушал его, когда он затрагивал эту тему. Его объяснения и рекомендации относительно сновидения неизменно касались и других аспектов его учения и всегда возникали в наших разговорах внезапно.
Однажды, когда я был у него дома, и мы разговаривали о каком-то отвлеченном предмете, дон Хуан без всякого предисловия сказал, что посредством установления контактов с неорганическими существами в сновидении древние маги стали бесконечно сведущими в манипуляциях с точкой сборки – предметом весьма непростым и опасным.
Я сразу же воспользовался возможностью попросить дона Хуана приблизительно сказать, когда жили древние маги. И раньше при разных обстоятельствах я задавал тот же вопрос, но никогда не получал на него удовлетворительного ответа. Но поскольку в этот раз он сам затронул эту тему, я был уверен, что он удовлетворит мое любопытство.
– Крайне трудный вопрос, – сказал он.
Он произнес эти слова таким тоном, что у меня возникла уверенность в его нежелании рассматривать этот вопрос. Я был очень удивлен, когда он продолжил.
– Он будет таким же испытанием для твоего здравого смысла, как и все, связанное с неорганическими существами. Кстати, что ты сейчас о них думаешь?
– Я отложил в сторону свои мнения о них, – сказал я. – Теперь я не могу придерживаться ни одной конкретной точки зрения.
Мой ответ обрадовал его. Он засмеялся и заговорил о своем страхе и отвращении к неорганическим существам.
– Я никогда не испытывал к ним пристрастия, – сказал он. – Конечно, главной причиной этого был мой страх перед ними. В свое время я не смог от него освободиться, а затем он стал постоянным.
– Ты и сейчас их боишься, дон Хуан?
– Сейчас я ощущаю, скорее, отвращение, чем страх. Я не хочу иметь с ними ничего общего.
– Существует ли какая-нибудь определенная причина для этого отвращения?
– Лучшая причина в мире – мы с ними воплощаем полные противоположности. Они любят рабство, а я люблю свободу. Они стремятся купить, я же не продаю.
Я почувствовал необъяснимое волнение и резко заявил ему, что мне эта тема кажется настолько далекой от моих проблем, что я не воспринимаю ее всерьез.
Некоторое время он пристально смотрел на меня, улыбаясь, а затем сказал:
– Лучшее, что можно делать с неорганическими существами, – это как раз то, что делаешь ты: отрицать их существование, но регулярно посещать их, придерживаясь мысли, что ты находишься во сне, где, по твоему мнению, возможно все. Таким образом, ты ничем не связываешь себя.
Я ощутил непонятное чувство вины, причину которой не мог объяснить.
– Что ты имеешь в виду, дон Хуан? – спросил я, чувствуя, что должен это сделать.
– Твои встречи с неорганическими существами, – сухо ответил он.
– Ты надо мной смеешься? Какие встречи?
– Я не хотел поднимать этот вопрос, но мне кажется, что пришло время сказать тебе кое-что о том ворчливом голосе, который ты слышишь в сновидении и который напоминает тебе о необходимости фиксировать внимание сновидения на деталях твоих снов. Так вот, – это голос неорганического существа.
Я подумал, что дон Хуан совершенно непоследователен. Это вызвало у меня настолько сильное раздражение, что я даже начал на него кричать. В ответ он рассмеялся и попросил меня рассказать о своих необычных сеансах сновидения. Эта просьба меня удивила. Я никогда никому не упоминал о том, что время от времени я выходил из сна, будучи притянутым каким-нибудь определенным предметом. Но вместо того, чтобы поменять сны, как мне следовало поступить в этом случае, весь настрой сна изменялся, и я обнаруживал себя в совершенно незнакомом измерении. Я парил в нем под руководством какого-то невидимого гида, который все время кружил меня. Я всегда выходил из таких сновидений, продолжая кружиться, и долго поднимался и опускался, пока не просыпался полностью.
– Это были твои встречи лицом к лицу с друзьями из неорганического мира, – сказал дон Хуан.
Я не мог с ним спорить, но не хотел и соглашаться. Я продолжал молчать. Я забыл свой вопрос о магах прошлого, но дон Хуан снова поднял эту тему.
– Я думаю, что древние маги существовали около десяти тысяч лет назад, – сказал он, улыбаясь и наблюдая за моей реакцией.
Я уверенно заявил, что эти данные неправильны, основывая свой ответ на последних результатах археологических исследований о миграции азиатских кочевых племен на американский континент. Все это происходило не десять тысяч лет назад, а намного позже.
– У тебя свои представления, у меня – свои, – сказал он. – Я знаю, что древние маги жили в течение четырех тысячелетий, с пятого по первое тысячелетие до нашей эры. Три тысячи лет тому назад они исчезли. С тех пор маги перегруппировывают и реструктурируют их наследие.
– Как ты можешь быть столь уверенным в этих сроках? – спросил я.
– А как ты можешь быть столь уверенным в своих? – возразил он.
Я сказал ему, что у археологов есть проверенные методы для датирования событий прошлого. Он вновь возразил, что маги пользуются своими проверенными методами.
– Я не хочу противоречить тебе и не пытаюсь тебя переспорить, – продолжал он, – но может так случится, что очень скоро ты сам сможешь спросить об этом у того, кто знает наверняка.
– Никто не может знать этого наверняка, дон Хуан.
– Это еще одна из тех вещей, в которые невозможно поверить, но на самом деле существует тот, кто может все это подтвердить. Когда-нибудь ты встретишься с этим человеком.
– Ты, должно быть, шутишь дон Хуан. Кто может подтвердить, что произошло семь тысяч лет назад?
– Очень просто. Это один из тех древних магов, о которых мы только что говорили. Тот, с которым я встречался. Он и поведал мне все о древних магах. Я надеюсь, что ты запомнишь все, что я собираюсь рассказать тебе об этом особенном человеке. Он – ключ ко многому из того, что мы стараемся осуществить, и именно с ним тебе предстоит встретиться.
Я сказал дону Хуану, что я внимаю каждому произнесенному им слову, хотя и не могу понять, того, о чем он говорит. Он обвинил меня в том, что я делаю ему одолжение и не верю ни одному его слову о древних магах. Я согласился, что в обычном состоянии сознания я не поверил бы в эти его непостижимые истории. Но я не мог поверить этому и во втором внимании, хотя в нем я должен был бы отнестись к ним совсем по-другому.
– Эта история становится непостижимой только в том случае, если ты начинаешь над этим размышлять, – отметил он. – Если же ты не вовлекаешь в это свой здравый смысл, то это остается чисто энергетическим вопросом.
– Почему ты говоришь, дон Хуан, что я встречусь с одним из древних магов?
– Потому что так будет. Очень важно, чтобы вы однажды встретились. А сейчас позволь мне рассказать тебе еще одну необычную историю об одном из нагуалей моей линии – нагуале Себастьяне.
Дон Хуан рассказал мне, что нагуаль Себастьян был пономарем при церкви в южной Мексике примерно в начале восемнадцатого века. В своем рассказе дон Хуан обратил внимание на то, что современные маги и маги прошлого ищут и находят пристанище в таких общественных организациях, как Христианская Церковь. По его мнению, благодаря своей высочайшей дисциплине маги являются заслуживающими доверия служащими, которых жадно ищут крайне в них нуждающиеся учреждения. Дон Хуан утверждал, что до тех пор, пока никто не знает об их сопричастности магии, отсутствие у магов идеологических симпатий помогает им зарекомендовать себя идеальными работниками.
Дон Хуан продолжал свой рассказ. Он сказал, что однажды, когда Себастьян выполнял свои обязанности, в церковь вошел странный человек – старый индеец, выглядевший совсем больным. Ослабевшим голосом он сказал Себастьяну, что ему нужна помощь. Нагуаль решил, что индеец хочет увидеться с приходским священником, но мужчина обратился к нагуалю, и казалось, что ему с трудом дается каждое слово. Резко и прямо он сказал ему, что он знает, что Себастьян – не просто маг, но и нагуаль.
Себастьян, крайне встревоженный таким поворотом событий, отвел индейца в сторону и потребовал извинений. Тот ответил, что он здесь не для того, чтобы извиняться, но пришел к нему за особого рода помощью. По словам индейца, ему было необходимо получить от нагуаля энергию для поддержания своей жизни, которая, как он заверил Себастьяна, длилась тысячи лет, но именно в то время чуть было не угасла.
Себастьян был очень разумным человеком, и, не желая верить в такую бессмыслицу, настоятельно посоветовал индейцу перестать валять дурака. Старик рассердился и пригрозил Себастьяну выдать его вместе с учениками церковным властям, если тот не согласится выполнить его просьбу.
Дон Хуан напомнил мне, что в те времена церковные власти жестоко и систематически расправлялись с языческими практиками, сохранившимися среди индейцев Нового Света. Такую угрозу нельзя было не принять всерьез; и нагуаль, и его последователи действительно оказались в смертельной опасности. Себастьян спросил индейца, как тот может получить от него энергию. Тот человек объяснил, что вследствие своей магической практики нагуали приобретают особую энергию, которую накапливают в своем теле, и что он может безболезненно для Себастьяна взять часть ее из энергетического центра, находящегося в области пупка. В свою очередь, Себастьян, оставшись невредимым, не только получит за это возможность продолжать свою деятельность, но также приобретет дар силы.