Мир неорганических существ 3 страница

Я буквально задыхался от тревоги, но, несмотря на мои уговоры, он больше ничего не добавил. Вернувшись домой, я продолжал свои путешествия в мир неорганических существ, соблюдая величайшие предосторожности. Такая осторожность, казалось, еще больше увеличила мое ощущение наслаждения этими путешествиями. Я достиг точки, когда простого созерцания мира неорганических существ было достаточно для того, чтобы создать экзальтацию, которую невозможно описать. Я боялся, что рано или поздно мой восторг закончится, но этого не происходило. Нечто неожиданное сделало его еще более интенсивным.

Однажды лазутчик очень жестко провел меня через бесчисленное количество туннелей, как если бы что-то искал или как если бы собирался истощить мою энергию и опустошить меня. К тому моменту, когда это, наконец, окончилось, я чувствовал себя так, словно пробежал марафон. Я, казалось, был на краю этого мира. Уже больше не было туннелей. Меня окружала только пустота. Затем что-то осветило пространство прямо передо мной. Свет шел от непрямого источника. Это был приглушенный рассеянный свет, окрашивающий все вокруг в серый или коричневатый цвет. Привыкнув к этому свету, я начал смутно различать какие-то темные движущиеся формы. Через некоторое время мне показалось, что фокусирование моего внимания сновидения на этих движущихся фигурах делает их более вещественными. Я заметил, что их было три разновидности: некоторые из них были круглыми, подобными шарам; другие напоминали колокола; еще одни были похожи на гигантское волнообразное пламя свечи. Все они в своем основании были круглыми и одного размера. Я решил, что диаметр основания составлял от трех до четырех футов. Их там были сотни, даже, возможно, тысячи.

Я знал, что у меня было странное сложное видение, но эти формы для меня были настолько реальны, что меня начало подташнивать. У меня возникло тошнотворное ощущение пребывания над гнездом гигантских круглых коричневых и сероватых жуков. Я, тем не менее, ощущал себя в безопасности, так как парил над ними. Однако я отбросил все эти соображения в тот момент, когда осознал, что полным идиотизмом было бы ощущать себя в безопасности или чувствовать себя неловко, как если бы это была ситуация из реальной жизни. Но чем дольше я наблюдал то, как извиваются эти жукоподобные формы, тем сильнее меня стала беспокоить мысль, что они вот-вот коснутся меня.

– Мы – подвижные элементы нашего мира, – неожиданно произнес голос эмиссара. – Не бойся! Мы представляем собой энергию, и, будь уверен, мы не собираемся касаться тебя. Это было бы совершенно невозможно. Нас разделяют реальные границы.

После долгой паузы голос добавил:

– Мы хотим, чтобы ты присоединился к нам. Спустись к нам. И вообще, чувствуй себя удобно. Ты не чувствуешь неудобства с лазутчиками и определенно не чувствуешь его со мной. Лазутчики и я подобны остальным. Я имею форму колокола, а лазутчики подобны пламени свечи.

Это последнее утверждение, определенно, было своего рода сигналом для моего энергетического тела. После того, как я услышал его, моя тошнота и страх исчезли. Я спустился на их уровень, и шары, колокола и языки пламени окружили меня. Они подошли ко мне настолько близко, что если бы у меня было физическое тело, то они бы коснулись меня. Вместо этого мы проходили друг через друга, как имеющие форму клубы воздуха.

В этот момент у меня возникло невероятное ощущение. Хотя я и не ощущал ничего своим или в своем энергетическом теле, я чувствовал и отмечал исключительно необычную щекотку где-то еще. Мягкие, воздухоподобные сущности, определенно, проходили сквозь меня, но не там, где я был. Это ощущение было неясным и быстротечным, и у меня не было времени полностью осознать его. Вместо того, чтобы сфокусировать на этом свое внимание сновидения, я полностью погрузился в рассматривание этих больших энергетических жуков.

На том уровне, на котором мы находились, мне казалось, что между этими теневыми сущностями и мной было одно сходство – размер. Возможно вследствие моей оценки их размера, как идентичного размеру моего энергетического тела, я чувствовал себя с ними почти уютно. После изучения их, я заключил, что совершенно ничего против них не имею. Они были безличностными, холодными, отстраненными, и это нравилось мне бесконечно. Какое-то мгновение я размышлял о том, являлось ли резкое изменение моей минутной к ним неприязни на симпатию следствием сновидения или результатом особого энергетического влияния, оказываемого на меня этими сущностями.

– Они очень приятные, – сказал я эмиссару, и в тот самый момент меня охватила волна глубокого ощущения дружеского отношения или даже влечения к ним.

Не успел я признаться в этом самому себе, как темные тени разбежались прочь подобно толстым морским свинкам, оставив меня в полутьме.

– Ты направил в их сторону слишком много чувства и вспугнул их, – сказал голос эмиссара. – Чувство слишком тяжело для них, как и для меня.

Эмиссар действительно стыдливо засмеялся.

Здесь мой сон прекратился. После пробуждения моей первой реакцией было собрать свою сумку и отправиться в Мексику для встречи с доном Хуаном. Однако неожиданное течение моей личной жизни сделало эту поездку невозможной, несмотря на мои неистовые приготовления к отъезду. Кроме того, тревога, которая возникла в результате такой задержки, прервала мою практику сновидения. Я не прилагал усилий для ее прекращения; невольно я придал столько значения конкретно этому сновидению, что просто знал, что если я не смогу добраться до дона Хуана, то нет смысла продолжать эту практику.

После перерыва, который длился свыше полугода, я был более чем озадачен происходящим. Мне и в голову не приходило, что только лишь мои чувства способны остановить мою практику. Мне захотелось узнать, будет ли достаточно просто моего желания для ее возобновления. Его оказалось достаточно! Как только я сформулировал для себя мысль о возобновлении сновидения, как моя практика продолжилась, словно никогда и не прерывалась. Лазутчик подобрал меня в том же месте, где мы расстались, и доставил прямо к тому видению, где я был во время нашей последней встречи.

– Это мир теней, – сказал голос эмиссара, как только я прибыл. – Но хотя мы и тени, мы все-таки излучаем свет. Мы не только подвижны, мы еще и являемся светом в туннелях. Мы представляем собой еще одну из существующих здесь разновидностей неорганических существ. Здесь есть три их разновидности: одни подобны неподвижному туннелю, другие подобны подвижной тени. Мы – подвижные тени. Туннели дают нам свою энергию, а мы выполняем их распоряжения.

Эмиссар прекратил говорить. Я почувствовал, что самое время спросить о третьей разновидности неорганических существ. Я также почувствовал, что если я не спрошу, эмиссар сам этого мне не скажет.

– Каков третий вид неорганических существ? – спросил я.

Эмиссар кашлянул и хихикнул. Мне показалось, что это прозвучало так, будто ему доставило немалое удовольствие то, что я в итоге задал этот вопрос.

– О, это наша самая таинственная черта – сказал он. – Третий вид открывается нашим посетителям только в том случае, если они решат остаться с нами.

– Почему? – спросил я.

– Для того, чтобы увидеть их, требуется большее количество энергии, – ответил эмиссар. – И предоставить эту энергию должны мы.

Я знал, что эмиссар говорил мне правду. Я также знал, что надо мной нависла угроза огромной опасности. Мной овладело беспредельное любопытство. Я захотел увидеть эту третью разновидность.

Эмиссар, видимо, осознавал мое настроение.

– Ты бы хотел увидеть их? – спросил он небрежно.

– Непременно, – ответил я.

– Все, что тебе нужно сделать – это громко сказать о том, что ты хочешь остаться с нами, – произнес он бесстрастно.

– Но если я скажу это, я должен буду остаться, ведь так? – спросил я.

– Естественно, – произнес эмиссар тоном предельной убежденности. – В этом мире все, что ты произнесешь вслух, навсегда.

Я не смог удержаться, чтобы не подумать, что если бы эмиссар захотел хитростью заставить меня остаться, то для этого ему нужно было бы просто солгать. И я не смог бы отличить лжи от правды.

Я не могу тебе солгать, поскольку лжи не существует, – сказал эмиссар, вторгаясь в мои мысли. – Я могу говорить тебе только о том, что существует. В моем мире существует только намерение, за ложью не стоит намерение, поэтому она не существует.

Я хотел возразить, что за ложью существует намерение, но еще до того, как я высказал свое возражение, эмиссар сказал, что за ложью стоят намерения, но эти намерения не есть намерение.

Я не смог удержать мое внимание сновидения на возражении эмиссара. Оно направилось к теневым существам. Внезапно я заметил, что они похожи на стадо странных, похожих на детей, животных. Голос эмиссара предупредил меня о том, чтобы я держал свои эмоции под контролем, поскольку внезапные порывы чувств могут рассеять их, словно стаю птиц.

– Что мне нужно делать? – спросил я.

– Спустись к нам и попытайся тянуть или толкать нас, – наставлял меня голос эмиссара. – Чем быстрее ты научишься это делать, тем быстрее ты сможешь двигать вещи в твоем собственном мире, просто глядя на них.

Мой практичный ум мгновенно отреагировал на это. Я сразу очутился среди них, отчаянно пытаясь толкать или тянуть их. В конце концов я совершенно исчерпал свою энергию. Затем у меня возникло ощущение, что я пытаюсь делать что-то подобное попытке поднять самого себя за волосы.

У меня возникло еще одно впечатление, – чем больше я напрягался, тем больше теней появлялось. Это было похоже на то, как если бы они появлялись изо всех углов, чтобы наблюдать за мной или мной питаться. В тот момент, когда я это подумал, они мгновенно разбежались.

– Мы не питаемся тобой, – сказал эмиссар. – Мы все приходим, чтобы ощутить твою энергию. Это очень напоминает то, что ты делаешь с солнечным светом в холодный день.

Эмиссар призвал меня открыться им, не концентрируясь на своих подозрениях. Я услышал этот голос и, по мере того, как я слышал то, что он говорит, я начал понимать, что слышу, ощущаю, и думаю точно так же, как делаю это в своей повседневной жизни. Я стал медленно поворачиваться кругом. Соизмерив ясность своего восприятия, я пришел к выводу, что нахожусь в реальном мире.

Голос эмиссара продолжал звучать в моих ушах. Он говорил, что для меня единственное различие между восприятием своего мира и восприятием их мира заключалось в том, что восприятие их мира начиналось и заканчивалось в мгновение ока, а восприятие моего повседневного мира нет. Поскольку мое осознание, вместе с осознанием огромного числа существ, мне подобных, было зафиксировано на нем, и все мы вместе удерживали свой мой мир на месте с помощью своего намерения. Эмиссар добавил, что и для неорганических существ восприятие моего мира точно так же начинается и заканчивается в мгновение ока, однако восприятие своего мира для них – точно так же, как и моего – для меня – нет, потому что неизмеримое количество их удерживает этот мир на месте с помощью своего намерения.

В это момент сцена начала растворяться. Все это напоминало погружение в глубину, а пробуждение из того мира было подобно выныриванию на поверхность.

На следующей сессии эмиссар начал свой диалог со мной, повторив, что между подвижными тенями и неподвижными туннелями существует полностью скоординированные и согласованные взаимоотношения. Он закончил свое высказывание словами:

– Мы не можем существовать друг без друга.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил я.

В его голосе появился оттенок презрения, когда он возразил, что я не в состоянии понять, что означает такая связь, которая является чем-то неизмеримо большим, чем зависимость. Я собрался попросить эмиссара объяснить, что он имеет в виду, но в следующее мгновение оказался внутри того, что я мог бы определить как саму ткань туннеля. Я увидел гротескно соединенные, напоминающие железы выпуклости, которые излучали тусклый свет. У меня возникла мысль, что это те же самые выпуклости, которые напомнили мне алфавит Брайля для слепых. Считая их пузырями энергии трех-четырех футов в диаметре, я начал размышлять о действительном размере этих туннелей.

– Размеры здесь не похожи на размеры в твоем мире, – сказал эмиссар. – Энергия этого мира представляет собой другой тип энергии; ее особенности не совпадают с особенностями энергии твоего мира, хотя этот мир столь же реален.

Эмиссар принялся объяснять мне, что он уже рассказывал мне все это о теневых сущностях, когда описывал и объяснял выпуклости на стенах туннеля. Я ответил ему, что я слышал эти объяснения, но не обратил на них внимания, поскольку считал, что они непосредственно не относятся к сновидениям.

– Все здесь, в этом мире, непосредственно относится к сновидениям, – сказал эмиссар.

Я захотел подумать о причине моего непонимания, но мой ум внезапно опустел. Мое внимание сновидения померкло. Мне стало трудно фокусировать его на мире вокруг себя. Я сконцентрировался на пробуждении. Но эмиссар снова стал говорить, и звук его голоса поддержал меня. Мое внимание сновидения значительно оживилось.

– Сновидение – это средство передвижения, которое доставляет сновидящих в этот мир, – сказал эмиссар, – и всему тому, что маги знают о сновидениях, научили их мы. Наш мир связан с вашим дверью, которая называется сновидением. Мы знаем, как проходить через эту дверь, но люди не знают. Они должны учиться этому.

Голос эмиссара начал объяснять мне то, о чем уже говорил раньше.

– Выпуклости стенок туннелей представляют собой теневые существа, – сказал он. – И я – один из них. Мы движемся внутри туннелей по их стенкам, заряжая себя энергией этих туннелей, которая и является нашей энергией.

Мне пришла на ум мысль о том, что я действительно не способен представить себе отношений подобного симбиоза, свидетелем которых являюсь.

– Если бы ты остался с нами, то непременно бы научился ощущать то, что означает быть так взаимосвязанными, как взаимосвязаны мы, – сказал эмиссар.

Казалось, эмиссар ждет моего ответа. У меня возникло ощущение, что он действительно ждал, чтобы я сказал о своем решении остаться.

– Сколько теневых существ в каждом туннеле? – спросил я, пытаясь сменить тему, и сразу же пожалел об этом, потому что эмиссар начал подробно описывать мне количество и функции теневых существ в каждом туннеле. Он сказал, что в каждом туннеле имеется определенное число взаимозависимых сущностей, относящихся только к нему, каждая из которых выполняет конкретные функции, относящиеся к потребностям и ожиданиям поддерживающих их туннелей.

Мне не хотелось, чтобы эмиссар вдавался в подробности. Я осознал, что чем меньше я знаю о туннелях и теневых существах, тем лучше для меня. В тот миг, когда я сформулировал эту мысль, эмиссар остановился, и мое энергетическое тело резко дернулось, как будто потянули за кабель. В следующий момент я полностью проснулся в своей кровати.

С тех пор у меня больше не было страхов, которые могли бы прерывать мою практику сновидения. Мною стала овладевать другая идея – идея о том, что я обнаружил источник неповторимого удовольствия. Каждый день я едва дожидался того момента, когда начинал сновидение и лазутчик доставлял меня в мир теней. Дополнительная прелесть была еще и в том, что мои видения мира теней стали еще более похожими на жизнь, чем это было раньше. Если судить с точки зрения субъективных стандартов упорядоченного мышления, упорядоченных зрительных и слуховых ощущений, упорядоченного реагирования с моей стороны, то пока продолжались мои опыты, они были настолько же реальны, как и любая ситуация в моем повседневном мире.

Никогда еще у меня не было таких опытов восприятия, в которых единственным отличием между моими видениями и моим повседневным миром была скорость, с которой заканчивались мои видения. В одно мгновения я находился в странном, но реальном мире; в следующее мгновение – в своей постели.

Страстно желая, чтобы дон Хуан дал мне свои комментарии и пояснения, я по-прежнему был прикован к Лос-Анджелесу. Чем больше я думал о своей ситуации, тем большей была моя тревога; я даже начал ощущать, что в мире неорганических существ с колоссальной скоростью что-то назревает.

По мере того, как росла моя тревога, мое тело оказывалось в состоянии глубочайшего страха, хотя ум мой экстатически созерцал мир теней. И что совсем плохо, голос эмиссара сновидения стал присутствовать в моем повседневном сознании. Однажды, во время моих университетских занятий, я услышал, как голос сказал, что любая попытка с моей стороны прекратить мои практики сновидения нанесла бы вред моим глобальным целям. Он утверждал, что воины не уклоняются от вызова, что у меня нет разумного основания прекращать свою практику. Я согласился с эмиссаром. У меня самого не было намерения ничего прекращать, и голос только подтверждал это мое ощущение.

В это время изменился не только эмиссар, но и новый лазутчик появился на сцене. Однажды, не успел я начать изучать особенности объектов моего сновидения, передо мной буквально выскочил лазутчик и агрессивно завладел моим вниманием сновидения. Примечательной особенностью этого лазутчика было то, что ему не пришлось проходить через энергетические метаморфозы; с самого начала он выглядел как пузырь энергии. В мгновение ока лазутчик перенес меня, не дожидаясь выражения моего намерения сделать это, в совершенно другую часть мира неорганических существ – в мир саблезубых тигров.

В моих ранних работах я уже описывал проблески этих видений. Я сказал «проблески», поскольку у меня не было достаточно энергии, чтобы передать воспринятые мной миры способом, понятным для моего линейного разума.

Мои ночные видения саблезубых тигров продолжались регулярно в течение длительного времени, до тех пор, пока тот агрессивный лазутчик, который впервые перенес меня в эту область, не дожидаясь моего согласия, перенес меня в туннели.

Я услышал голос эмиссара. Он сразу обрушил на меня самую длинную и мучительную тираду из всех, что я слышал до сих пор. Он говорил мне о необыкновенных преимуществах мира неорганических существ. Он говорил о получении знания, которое перевернет мой ум, и о том, что это достигается таким простым действием – согласием остаться в этих удивительных туннелях. Он говорил о неописуемой подвижности, о бесконечном времени для познания сути вещей и более всего о возможности быть объектом внимания космических слуг, которые будут исполнять мой малейший каприз.

– Сознательные существа из самых невероятно удаленных концов вселенной выражают желание остаться с нами. Им нравится быть у нас, – сказал эмиссар, завершая свою беседу. – Фактически, до сих пор никто не пожелал уйти.

В этот момент у меня возникла мысль: служение мне полностью чуждо моему характеру. Я никогда не чувствовал себя легко ни со слугами, ни тогда, когда мне прислуживали.

Лазутчик подхватил меня и понес по множеству туннелей. Мы остановились в туннеле, который каким-то образом казался больше остальных. Мое внимание сновидения было приковано к размеру и конфигурации туннеля и оставалось бы приклеенным там, если бы что-то не заставило меня оглянуться. Мое внимание сновидения сфокусировалось на пузыре энергии, несколько большем, чем теневые существа. Он был голубым, словно синева в центре пламени свечи. Я знал, что эта конфигурация энергии не была теневым существом и что она не принадлежала этому миру.

Я погрузился в ощущение ее. Лазутчик дал мне знак уходить, но что-то сделало меня невосприимчивым к его сигналам. Я, ощущая некоторую тревогу, все же остался там, где был. Однако знаки лазутчика нарушили мою концентрацию, и я потерял из виду эту голубую форму.

Неожиданно колоссальная сила заставила меня вращаться вокруг своей оси и перенесла меня прямо к голубой форме. По мере того, как я смотрел на нее, она обретала очертания человека – очень маленького, тонкого, хрупкого, почти прозрачного. Я отчаянно пытался определить, мужчина это или женщина, но как ни старался, мне это не удалось.

Мои попытки спросить об этом эмиссара также не имели успеха. Он улетел внезапно, оставив меня подвешенным в этом туннеле лицом к лицу с незнакомым человеком. Я попытался поговорить с этим человеком, так, как я разговаривал с эмиссаром, но не получил ответа. Я ощутил волну разочарования оттого, что не мог разрушить разделяющий нас барьер. Затем меня охватил страх остаться наедине с кем-то, кто мог оказаться врагом.

В присутствии незнакомца у меня возникло множество реакций. Я даже ощутил восторг от сознания того, что лазутчик показал мне, наконец, еще одно человеческое существо, которое было поймано в этом мире. Но я также был в отчаянии от того, что мы не можем общаться, поскольку, видимо, этот незнакомец был одним из магов древности и принадлежал к другой эпохе.

Чем больше становился мой восторг и любопытство, тем тяжелее я становился, вплоть до того момента, когда я стал таким тяжелым, что очутился вновь в своем теле в парке возле калифорнийского университета. Я стоял на траве прямо среди людей, играющих в гольф.

Одновременно с той же самой скоростью передо мной так же начал материализоваться человек. Какое-то мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Это была девочка, возможно, шести или семи лет. Я подумал, что знаю ее. При виде ее мой восторг и любопытство настолько возросли, что повернули процесс вспять. Я потерял вес настолько быстро, что в следующий миг превратился в пузырь энергии в мире неорганических существ. Лазутчик вернулся ко мне и поспешно потянул меня прочь.

Я проснулся, содрогнувшись от страха. В процессе всплытия на поверхность повседневного мира что-то пыталось передать мне сообщение. Мой ум неистово пытался собрать воедино то, что я знал, или казалось, что знал. Я провел более сорока восьми часов в попытках ухватить скрытое ощущение или скрытое знание, которое приклеилось ко мне. Единственным, чего я достиг, было ощущение силы, которая – как мне казалось – была вне моего тела или разума, говорившей мне о том, чтобы я больше не доверял своему сновидению.

Спустя несколько дней, смутная и таинственная уверенность начала овладевать мною. Эта уверенность постепенно возрастала до тех пор, пока не осталось никаких сомнений в ее подлинности: я был уверен в том, что голубая капля энергии была пленником в мире неорганических существ.

Более чем когда-либо я стал нуждаться в совете дона Хуана. Я знал, что это сведет на нет годы моей работы, но ничего не мог с этим поделать; я бросил все свои дела и поехал в Мексику.

– Чего ты на самом деле хочешь? – спросил меня дон Хуан, чтобы остановить мой истерический лепет.

Я не мог объяснить ему, чего я хотел, поскольку сам не знал этого.

– У тебя, должно быть, очень серьезные проблемы, если ты так примчался, – сказал дон Хуан задумчиво.

– Да, это так, несмотря на то, что я даже не могу сформулировать, в чем же действительно моя проблема, – сказал я.

Он попросил меня описать мою практику сновидения со всеми относящимися к ней деталями. Я рассказал ему о своем видении маленькой девочки и о том, как это отразилось на моем эмоциональном состоянии. Он неожиданно посоветовал мне проигнорировать это событие и рассматривать его как прямую попытку со стороны неорганических существ потворствовать моим фантазиям. Он заметил, что, если сновидение чрезмерно акцентировано, оно становится тем, чем было для древних магов – источником неисчерпаемого индульгирования.

По некоторой необъяснимой причине я не хотел рассказывать дону Хуану о мире теневых существ. Но когда он отверг мое видение маленькой девочки, я был вынужден описать ему мои визиты в этот мир. Долгое время он молчал, словно был ошеломлен.

Когда он, наконец, заговорил, то сказал:

– Ты более одинок, чем я думал, поскольку я вообще не могу обсуждать твою практику сновидения. Ты находишься в ситуации древних магов. Все, что я могу сделать, – это снова повторить тебе, что ты должен быть настолько осторожен, насколько можешь.

– Почему ты говоришь, что я нахожусь в ситуации древних магов?

– Я повторяю тебе снова, что твое настроение опасно напоминает настроение древних магов. Они были очень способными существами; их ошибкой было то, что они чувствовали себя в мире неорганических существ, как рыба в воде. Ты с ними в одной лодке. Ты знаешь об этом мире такое, что никто из нас не может даже вообразить. Лично я никогда не был в мире теней, как и нагуаль Хулиан или нагуаль Элиас, несмотря на то, что последний долго пробыл в мире неорганических существ.

– Что меняется, когда ты узнаешь о мире теней?

– Очень многое. Сновидящего берут туда только в том случае, если неорганические существа уверены в том, что он собирается остаться в их мире. Мы знаем об этом из рассказов древних магов.

– Я уверяю тебя, дон Хуан, что у меня не было никакого намерения остаться там. Ты говоришь так, словно я был почти готов попасть в ловушку обещаний силы или обещаний прислуживания. Меня не интересует ни то, ни другое.

– На этом уровне это уже не так просто. Ты пересек ту грань, до которой можно было просто взять и вернуться. Кроме того, ты имел несчастье быть избранным неорганическим существом воды. Помнишь, как ты с ними кувыркался и что ты чувствовал? Я говорил тебе, что неорганические существа воды наиболее докучающие. Они иждивенцы и собственники и, если уж забросили свои крючки, то никогда не сдаются.

– Но что это означает в моем случае, дон Хуан?

– Это означает действительно серьезную проблему. Конкретное неорганическое существо, которое направляет все это шоу, – это то, которое ты схватил в тот фатальный день. С годами оно постепенно познакомилось с тобой. Оно знает тебя очень близко.

Я искренне признался дону Хуану, что сама идея о том, что некое неорганическое существо знает меня очень близко, вызывает у меня боль в желудке.

– Когда сновидящие осознают, что в неорганических существах нет ничего привлекательного, – сказал он, – обычно бывает уже слишком поздно, поскольку к тому времени эти неорганические существа уже положили их себе в мешок.

В глубине души я почувствовал, что он говорит обо всем этом абстрактно, как об опасностях, которые могут существовать в теории, но не на практике. Я был тайно уверен в том, что никакой опасности просто не существует.

– Я не позволю неорганическим существам заманить меня каким бы то ни было образом, если это то, о чем ты думаешь, – сказал я.

– Я думаю, что они собираются провести тебя, – ответил он. – Подобно тому, как они провели нагуаля Розендо. Они собираются схватить тебя – и ты не то, что не заметишь ловушки, ты даже не заподозришь ее. Они искусны в подобных манипуляциях. Вот теперь они даже изобрели маленькую девочку.

– Но я думаю, что маленькая девочка, несомненно, существует, – настаивал я.

– Нет никакой маленькой девочки, – оборвал он меня. – Эта голубой пузырь энергии – лазутчик. Это исследователь, схваченный в мире неорганических существ. Я уже говорил тебе, что неорганические существа подобны рыбаку, они привлекают и захватывают осознание.

Дон Хуан сказал, что он не сомневается в том, что эта голубая капля энергии из измерения, совершенно отличного от нашего, и представляет собой лазутчика, который попал в затруднительное положение и был схвачен, подобно мухе в паутине.

Мне не понравилась эта аналогия. Она обеспокоила меня, вызвав физический дискомфорт. Я упомянул об этом дону Хуану, но он сказал мне, что моя забота об этом плененном лазутчике почти доводит его до отчаяния.

– Почему это тревожит тебя? – спросил я.

– В том дьявольском мире что-то назревает, – сказал он. – И я не могу определить, что именно.

Пока я оставался в окружении дона Хуана и его компаньонов, я вообще не мог сновидеть в мире неорганических существ. Моей обычной практикой здесь было фокусировать свое внимание сновидения на предметах моего сна и менять сновидения. Чтобы отвлечь меня от моих забот, дон Хуан предложил мне пристально созерцать облака и удаленные горные вершины. В результате возникло непосредственное ощущение того, что я нахожусь на одном уровне с облаками и что я действительно попал на эти отдаленные вершины.

– Я очень рад, но вместе с тем мне очень тревожно, – сказал дон Хуан, комментируя мои усилия. Тебя научили чудесам, а ты даже не знаешь этого. И я не имею в виду, что этому научил тебя я.

– Ты говоришь о неорганических существах, да?

– Да, о неорганических существах. Я советую тебе не заниматься пристальным созерцанием чего-либо; пристальное всматривание является техникой древних магов. Они были способны добираться до своих энергетических тел в мгновение ока, просто созерцая объект своего пристрастия. Эта очень впечатляющая техника совершенно бесполезна для современных магов. Она никак не способствует увеличению нашей трезвости или нашей способности искать свободу. Все, что она делает – это только возвращает и приковывает нас к конкретности, самому нежелательному состоянию.