Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения. Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы_________________ 331


Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы_________________ 331


 


Вместе с тем многие этические вопросы пренатальной диагности­ки остаются еще не решенными, в частности, вопрос о селективном проведении аборта в случае выявления у плода заболевания, кото­рое поддается лекарственной терапии. Сложные этические пробле­мы возникают и в связи с тем, что далеко не всегда наличие хромо­сомных аномалий отрицательно сказывается на здоровье ребенка. Поэтому во всех сложных случаях право окончательного решения о проведении аборта следует предоставить родителям.

3. В последние годы к наиболее впечатляющим успехам биотех­нологии относится внедрение в медицинскую практику новых ме­тодов преодоления бесплодия, позволяющих испытывать радость материнства все большему числу женщин. Широкое распростране­ние получило оплодотворение вне организма яйцеклетки бесплод­ной, но способной к вынашиванию ребенка женщины спермой мужа (или другого мужчины) и последующая имплантация оплодотво­ренной яйцеклетки в ее матку. Во многих странах насчитываются уже тысячи детей, зачатых in vitro — в пробирке.

Вместе с тем эти гуманнейшие технологические возможности породили новые варианты их использования. Появился феномен так называемого «суррогатного материнства», сущность которого заключается в вынашивании ребенка, зачатого с целью последую­щей передачи его другим лицам.

Обычно женщина-носительница оплодотворяется спермой мужчины, жена которого не может (или не хочет) вынашивать ребенка. «Сурро­гатное материнство» получило широкое распространение в США, а за­тем и в других странах. Считается, что функции, выполняемые женщи­ной-донором, близки к функциям кормилицы. Мотивами, определяю­щими поведение таких женщин, обычно являются: желание улучшить свое материальное положение; удовольствие от самого процесса вына­шивания ребенка; дополнительное внимание и забота, которой окруже­на женщина-носительница, радость от того, что она дала жизнь другому человеческому существу; искупление чувства вины в связи с абортами в прошлом и т.д.

Казалось бы, условия соглашения и обоюдной заинтересован­ности должны снимать все противоречия, однако проблемы этичес­кого и юридического характера возникают. Например, этично ли получать оплату за вынашивание ребенка (в некоторых штатах США оплата за вынашивание ребенка запрещена законом)? На каких


 


основаниях следует строить взаимоотношения семьи, «принявшей» ребенка, и женщины-носительницы? Каковы права и обязанности женщины-носительницы в случае рождения неполноценного ре­бенка? Не станет ли распространение носительства началом рас­смотрения человеческой жизни в качестве товара? Не возникнут ли в семье, «принявшей» ребенка, этические проблемы в связи с тем, что только отец является родителем в генетическом смысле этого слова?

О сложности разрешения этих проблем свидетельствует случай, про­изошедший в штате Ныо-Джерси, где супружеские пары оспаривали друг у друга родительские права на маленькую девочку, которой сред­ства массовой информации дали имя Беби М. Ее родила Мери Уайт-хед в результате искусственного осеменения ее яйцеклетки спермой Уильяма Стрена. Супружеская пара Стренов, не имевшая детей, по­просила Мери Уайтхед за определенную плату родить им ребенка и заключила с ней контракт на суррогатное материнство. Однако после появления девочки на свет мать категорически отказалась отдавать своего ребенка Стренам. Это обстоятельство и послужило причиной судебного разбирательства. Должен ли судья наделить родительски­ми правами супругов Стренов, как это было предусмотрено по кон­тракту? Или же следует отдать предпочтение материнскому чувству и оставить ребенка Мери Уайтхед? А может быть, не стоит лишать Беби М. ни одного из родителей и предоставить ей возможность жить в обе­их семьях попеременно? Судья вынес решение о передаче родительс­ких прав на ребенка семье Стренов и лишил М. Уайтхед родительс­ких прав. При этом Элизабет Стрен была наделена правами матери Беби М. Верховный суд штата Нью-Джерси своим решением сохра­нил права Стренов на опекунство ребенка, однако отклонил решение о наделении Э. Стрен материнскими правами и наделил М. Уайтхед правами матери-визитера. Суррогатный контракт был признан амо­ральным и недействительным, поскольку он противоречит законам и ведет к дискриминации прав женщин.

Данный случай свидетельствует о том, чтр «суррогатное мате­ринство» не только нарушает моральный климат в каждой семье, причастной к этому явлению, но, что самое главное, может ослож­нить жизнь ребенка. Ребенок не должен быть средством удовлетво­рения потребностей и жизненных целей своих родителей. Его жизнь для них должна быть ценностью, его отношения с ними должны


1


332 ___________ Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения

основываться не на контракте, а на любви и преданности. В случае же с «суррогатным материнством» один из родителей должен на­строить себя на то, чтобы чувство любви к своему ребенку в нем не пробуждалось. Тем самым «суррогатное материнство» как бы под­рывает традиционные семейные нормы.

Возможность искусственного оплодотворения порождает и дру­гие этические проблемы: от биологических прав эмбриона, о которых уже шла речь, до социальных проблем человеческого сообщества. Так, учитывая, что донорская сперма может сохраняться для опло­дотворения какое-то время в замороженном виде, как оценить с эти­ческой точки зрения тот факт, что мужчина может стать отцом ребен­ка после своей собственной смерти? Насколько допустима или даже необходима для будущих детей и их официальных родителей ано­нимность доноров-мужчин или суррогатных матерей? Стоит ли под­вергать хирургическому вмешательству здоровую женщину и исполь­зовать столь сложные технологии, чтобы дать детей бесплодным семьям, когда в мире так много бездомных, беспризорных, несчастных детей, ждущих усыновления? Неоднозначен и ответ на вопрос о том, этична или нет неизбежная при искусственном оплодотворении целенаправ­ленная или случайная «селекция»: ведь естественно, что будущие родители захотят подобрать для своих детей «самых умных», «са­мых здоровых» или «самых красивых» носителей генов. А если по­добной целью задастся все общество? Не может ли это привести к сво­еобразному расизму?

Возникает и ряд других проблем, связанных с неопределенно­стью статуса эмбриона на сегодняшний день (скажем, с какого времени зародыш считается ребенком, человеком). Мы должны быть готовы и к ответу на вопрос: в случае возможных или обна­руженных аномалий может ли и должен ли зародыш быть унич­тожен, и на каком этапе его развития это допустимо? Кто являет­ся собственником «избыточных» эмбрионов, которые обычно воз­никают в качестве «побочного продукта» при оплодотворении «in vitro» и которые, как известно, могут,сохраняться при низкой тем­пературе без утраты жизнеспособности в течение длительного вре­мени? В связи с последним вопросом возникает еще одна пробле­ма: можно ли использовать эти «избыточные» эмбрионы для про­ведения научных исследований и экспериментов? Допустимы ли они в принципе?


_____________ Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы_________________ <Ш

И вновь мы возвращаемся к тем этическим проблемам, которые возникают при проведении абортов или эвтаназии «неполноцен­ных» новорожденных: правомерно ли рассматривать развивающийся эмбрион в качестве личности? Обладает ли (и в какой мере) эмбри­он человеческими качествами? Способен ли эмбрион к ощущению (в особенности — к ощущению боли)?

Даже те, кто не считает не только эмбрион, но и новорожденного мла­денца личностью, вынуждены признавать потенциальные возможности развивающегося эмбриона — его способность со временем (при благо­приятных обстоятельствах) стать личностью. В биологическом отно­шении эмбрион, развивающийся в организме беременной женщины, яв­ляется эмбрионом человека. Однако этого факта недостаточно для того, чтобы мы испытывали в отношении него какие-либо моральные обязательства. Многое здесь зависит от способности эмбриона к ощу­щению, которая определяется степенью развития самого эмбриона. Не­которые специалисты считают, что поскольку центральная нервная си­стема формируется лишь на 22-е сутки беременности, то предельным сроком экспериментов должен быть 30-суточный «возраст» эмбриона. Другие же предлагают работать и с более «взрослыми» эмбрионами, прибегая в этих случаях к анестезии.

Конечно, запрещать любые манипуляции с эмбрионами — это значит не только поставить крест на семьях, которые не могут иметь детей иначе, чем по методикам экстракорпорального (внематочно­го) оплодотворения, но и закрыть целое научное направление — эмбриологию, которое помогает изучать многие тяжелые болезни и искать пути их лечения. Однако, с моральной точки зрения, должно быть полностью запрещено проведение хотя бы некоторых видов экспериментов на плодах. Так, эмбрионы, подвергнутые тем или иным воздействиям, не должны имплантироваться в женский организм. Эмбрионы человека не должны имплантироваться в организм жи­вотного. Недопустимой также является несанкционированная про­дажа и приобретение эмбрионов.

Вместе с тем следует иметь в виду, что исследования на эмбрио­нах, стимулируя научные изыскания в самых различных областях биологии и медицины, могут принести большую пользу обществу, способствуя разработке новых средств контрацепции, выявлению наследственных заболеваний плода, преодолению бесплодия, изуче­нию механизмов спонтанно протекающих абортов, процессов созре-


334


Раздел IV. Прикладная этика: проблемы и решения


Глава 14. Биомедицинская этика: открытые проблемы



 


вания яйцеклетки, канцерогенеза, а также установлению закономер­ностей развития человека как биологического вида.

Этические проблемы трансплантологии

К сожалению, «запретительные тенденции» в биоэтике касаются не только искусственного оплодотворения, но и многих других воп­росов, например, казалось бы, такого уже сложившегося направле­ния в медицине, как трансплантология.

Еще не так давно пересадка органов одного человека другому, особенно таких, как сердце и мозг, относилась к области научной фантастики. Сегод­ня не только решены «технические» проблемы, связанные с возможностя­ми осуществления подобных операций, но и найдены способы преодоления иммунобиологического барьера — барьера несовместимости. Казалось бы, отныне перед медиками открываются ничем не ограниченные перспективы спасения жизни одного человека за счет органов другого. Стоп! Вот это самое «за счет» и порождает те сложности, которые нельзя не учитывать.

Какие же этические проблемы, с одной стороны, порождаются развитием трансплантологии, а с другой — мешают ему? Прежде всего, это проблема донора и реципиента. Безусловно, наиболее оп­тимальный и высокоморальный вариант здесь — добровольная жер­тва одного из своих органов родственником больного. Но не всегда такой вариант имеется. И тогда встает вопрос о постороннем доно­ре. Как известно, добровольное и сознательное согласие пациента на взятие у него органов и тканей является одним из важнейших деонтологических принципов. Оно обусловлено как гуманным от­ношением донора к реципиенту, так и верой заинтересованных лиц (донора, реципиента и их родственников) в соблюдение врачом высоких нравственных принципов. При этом врач имеет право на риск, но он обязан сообщить об этом риске и возможных послед­ствиях, связанных с операцией, как донору, так и реципиенту, (Кстати, лица, не достигшие 18-летнего возраста, не могут быть донорами, так как их информационный уровень еще недостаточно высок, и они могут совершить данное действие под влиянием эмоциональных со­стояний или под давлением взрослых).

Вместе с тем, по закону, посторонний человек не может при своей жизни продать или подарить свой орган (даже парный). Значит, необходимый больному орган может быть взят только у трупа, при­чем чем раньше, тем лучше.


I

I


И вот здесь возникает серьезное этическое противоречие. Реаниматоло­ги, как уже говорилось, до последней возможности пытаются спасти жизнь умирающего человека (даже безнадежного больного), а трансплантоло­ги в это же время с нетерпением (?!) ждут его смерти, так как она даст им возможность спасти жизнь другого. Причем объективно получается так, что чем скорее умрет один, тем вернее, за счет изъятых у него орга­нов, будет спасен другой.

Сегодня во многих странах мира проблема использования орга­нов трупа для пересадки уже получила правовое решение, причем в двух вариантах.

Первый из них, получивший название «поощрительного добровольного подхода», широко распространен в США. На его основе каждый имеет возможность юридически оформить передачу своих органов другим лицам — с целью их последующей пересадки или использования в на­учных целях. Считается, что такой подход в полной мере согласуется с требованиями уважения свободы личности и ее прав и вместе с тем благоприятствует развитию чувства альтруизма. Другой подход полу­чил преимущественное распространение в странах Европы. Он основы­вается на концепции «предполагаемого согласия». Суть такого подхода состоит в предоставлении врачу юридического права «отбирать» необ­ходимые для трансплантации органы из организма умершего пациента, поскольку предполагается, что разрешение на эти действия могло бы быть им получено. Вместе с тем за пациентом сохраняется право вето на проведение такой процедуры.

Но возникают и другие серьезные этико-философские пробле­мы: цена и ценность конкретной человеческой жизни. Целесообраз­ность трансплантации органов и тканей, дающая возможность про­длить жизнь и улучшить ее качество, таит в себе опасность превра­щения донорства в коммерческую сделку (покупка или продажа органов человека, покупка приоритетного права в списке очередни­ков на тот или иной донорский орган). Поэтому при транспланта­ции органов и тканей должен быть соблюден деонтологический прин­цип коллегиальности при принятии решения.

Например, кому из многих нуждающихся достанется вновь появивший­ся здоровый орган в условиях дефицита донорских органов: самому тяжелому больному, больному с наиболее благоприятным прогнозом, пациенту, наиболее ценному для общества (выдающемуся композитору,