Г. Оценка юридического действия иностранного документа.

Убедившись в формальной действительности иностранного документа, нотариус должен ответить на вопрос о том, каково его правовое действие, какие юридические последствия вызывает данный акт на территории России и при совершении конкретного нотариального действия.

Как и российские документы, иностранные акты могут иметь правопорождающее и (или) правоустанавливающее значение. Кроме того, иностранные документы, не связанные непосредственно с совершением нотариального действия и не влияющие на определение субъективных прав или обязанностей сторон нотариального акта или подтверждение их статуса, имеют справочно-информационное значение.

По общему правилу при анализе юридических терминов и понятий, содержащихся в иностранном документе, нотариус осуществляет их квалификацию в соответствии с российским правом (п. 1 ст. 1187 ГК). Иначе говоря, для определения правового смысла иностранного акта нотариус сравнивает его содержание с тождественными или аналогичными юридическими конструкциями российского законодательства. При этом следует проявлять известную осторожность, так как содержание и смысл одних и тех же понятий в российском и иностранном праве может отличаться. Поэтому любые сомнения относительно правового значения документа, его влияния на субъективные права и обязанности сторон нотариального акта требуют выяснения содержания соответствующих материальных норм иностранного права в целях их устранения. Кроме того, возможны ситуации, в которых российское право просто не содержит аналогов юридических терминов и понятий, используемых в иностранном документе. Это неизбежно влечет применение иностранного права при квалификации юридического содержания такого документа со всеми вытекающими отсюда последствиями (п. 2 ст. 1187 ГК).

Иногда на практике возникает вопрос об эквивалентности иностранных документов форме, известной российскому праву <1>. В основном он касается документов квалифицированной юридической формы - нотариальных актов, административных и судебных документов.

--------------------------------

<1> И наоборот, такой вопрос может быть поставлен в отношении российских документов, предназначенных для действия за границей.

Так, на практике соглашения с участием иностранных лиц чаще всего совершаются от их имени представителями, действующими по доверенности, выданной за рубежом. Отсюда вопрос: должна ли данная доверенность, совершенная за границей, отвечать требованиям нотариальной формы, если основной акт оформляется у нотариуса? Во внутреннем праве различных стран нет единства по этому вопросу: в одних странах, как, например, Австрии, нет каких-либо специальных правил в отношении формы доверенности, которая может совершаться в простой письменной форме, тогда как в других странах (Греция, Венгрия, Польша, Франция, Бельгия) для нотариального удостоверения основного акта требуется, чтобы доверенность также отвечала требованиям нотариальной формы. Ко второй группе государств относится и Россия, ГК которой в п. 1 ст. 185.1 прямо устанавливает, что доверенность на совершение сделок, требующих нотариальной формы, должна быть нотариально удостоверена, за исключением случаев, предусмотренных законом. Однако остается вопрос о необходимости соблюдения нотариальной формы доверенности в тех ситуациях, когда нотариальная форма сделки, согласно российскому закону, является факультативной и выбрана сторонами по собственному желанию.

Для решения вопроса о необходимости соблюдения нотариальной формы доверенности при совершении сделок с участием иностранных субъектов следует учитывать прежде всего требования закона места совершения соответствующих действий (доверенности, п. 1 ст. 1209 ГК). Данное правило распространяется также на другие документы иностранного происхождения особой юридической формы <1>. Правила делопроизводства - нотариального, административного, судебного и др. - в различных странах нередко отличаются, и было бы чрезмерным требовать соблюдения во всех случаях не только законов государства происхождения документов, но также законов государства места их предъявления <2>.

--------------------------------

<1> Например, ставился также вопрос о принятии иностранных документов, исполненных на нескольких листах, которые не прошиты и не пронумерованы. Ответ здесь будет аналогичным, так как требования о прошивке и нумерации документов, содержащих два и более листа, установлены российским законодательством (часть третья ст. 45 Основ) и не могут быть распространены на документы, происходящие из иностранных государств.

<2> В этой связи довольно сомнительным выглядит недавнее решение российского законодателя (Федеральный закон 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ), изменившего в новой редакции ст. 1209 ГК общий принцип определения права, применимого к форме сделки, с локального статута (lex loci) на право, применимое по существу отношений сторон (lex causae). Несмотря на то что локальный закон определен в ст. 1209 ГК как субсидиарный, полагаем, что он будет неизбежно сохранять основное значение в силу логики жизни.

2. Экзекватура

Помимо судебных постановлений, в ряде государств континентальной правовой системы исполнительной силой наделяются также аутентичные акты, составленные с участием публичного должностного лица - нотариуса, судебного пристава-исполнителя и др. <1>. При необходимости это позволяет обращать их к принудительному исполнению без обращения в суд. Поэтому признание полной международной действительности юридических документов включает также возможность придания некоторым из них исполнительной силы на территории иностранных государств.

--------------------------------

<1> Франция (ст. 3 Закона от 9 июля 1991 г. N 91-650 "О реформе гражданских процедур исполнения"), Германия (ст. 724 ГПК), Бельгия (ст. ст. 1319, 1334, 1386 и 1393 Кодекса судоустройства), Греция (ст. 904 ГПК), Испания (ст. 1427 ГПК), Люксембург (ст. 37 Закона от 9 декабря 1976 г. "О нотариате"), Голландия (ст. 436 ГПК), Италия (ст. ст. 474 - 479 ГПК).

В принципе принудительное исполнение иностранного официального документа возможно только в случае, если он обладает исполнительной силой в государстве своего происхождения <1>. С учетом наличия дискуссии по вопросу об исполнительной силе российских нотариальных актов во внутренних отношениях спорной также будет возможность обращения к принудительному исполнению российских нотариальных актов за рубежом. Поэтому для российских нотариусов вопрос о признании исполнительной силы совершаемых ими актов за рубежом пока не стоит.

--------------------------------

<1> См. подробнее об условиях и процедуре экзекватуры аутентичных актов: Дютуа Б. Экзекватура аутентичных актов согласно регламенту Брюссель I и Луганской конвенции // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. N 2 (2002 - 2003) / Под ред. д.ю.н., проф. В.В. Яркова. СПб.: Изд. дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. С. 424; и сл.

В то же время ряд международных договоров России уже сегодня предусматривает возможность обращения к принудительному исполнению не только судебных, но и иных иностранных официальных документов. Например, п. 2 ст. 52 Договора между Российской Федерацией и Польшей о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (Варшава, 16 сентября 1996 г.) приравнивает нотариальные акты, имеющие силу исполнительной надписи по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой они совершены, к судебным решениям. Это позволяет обращать, например, некоторые нотариальные акты, совершенные в Польше, к исполнению, в том числе принудительному, на территории России. Для этого требуется получить экзекватуру такого акта в компетентном суде России <1>. Аналогичные нормы содержатся также в Договоре о правовой помощи с Италией. Возможность признания и исполнения нотариальных актов в отношении денежных обязательств на тех же условиях, что и судебных решений, предусматривается и в п. "а" ст. 51 Минской конвенции.

--------------------------------

<1> Процедура признания и приведения в исполнение иностранных решений предусмотрена гл. 45 ГПК и гл. 31 АПК РФ.

Во все более отдаленной перспективе следует также учитывать возможность присоединения России к Луганской конвенции от 16 сентября 1988 г. о международной подсудности, признании и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и коммерческим делам. Это сделает исполнимыми на российской территории аутентичные акты, исходящие из большинства стран Европы (ст. 50 указанной Конвенции), при условии наличия у них исполнительной силы в соответствии с законами страны происхождения и соблюдения процедуры экзекватуры. И в обратном направлении, исполнительные надписи, совершенные российскими нотариусами, смогут признаваться и обращаться к принудительному исполнению на территории данных государств.

Сводная таблица требований к оформлению документов,

представляемых за рубежом <1>

--------------------------------

<1> Данная таблица может применяться для установления требований, предъявляемых к оформлению документов, в оба направления: иностранных документов в России и, наоборот, российских - в иностранных государствах. В отношении государств, не представленных в данной таблице, действует общий режим консульской легализации.

Значение используемых сокращений:

А - апостиль;

Л - консульская легализация;

О - освобождение от легализации.

--------------------------------

<*> Судебные и внесудебные документы, направляемые за рубеж на основании Гаагской конвенции от 15 ноября 1965 г. "О вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским и торговым делам", освобождаются от легализации или других аналогичных формальностей (ст. 3 названной Конвенции).

<**> Документы, передаваемые в связи с оказанием правовой помощи между Договаривающимися Сторонами, освобождаются от легализации и иной сравнимой формальности.

<1> Республики бывшей Югославии являются правопреемниками по Договору о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенному между Югославией и СССР 24 февраля 1964 г. в Москве.

§ 4. Международное наследование

1. Квалификация и проблематика

Международное наследование составляет до половины всех дел с внешним элементом, встречающихся в нотариальной практике, что обусловливает важность данной темы. Международное наследование - это наследственное правоотношение с иностранным элементом, подлежащее урегулированию компетентным российским нотариусом.

Внешний элемент в наследственном правоотношении может проистекать:

1) из факта нахождения наследственного имущества за рубежом (банковский вклад в Швейцарии, недвижимость на Кипре);

2) из наличия иностранного гражданства у наследодателя, постоянного проживавшего на территории России;

3) из факта проживания наследодателя за рубежом при наличии имущества на российской территории <1>.

--------------------------------

<1> Встречается мнение, что иностранный элемент в деле отсутствует, когда речь идет о месте жительства наследодателя за рубежом, поскольку речь идет о юридическом факте, а не об элементе правоотношения. Представляется, что такой ограничительный подход в определении иностранного элемента не учитывает следующее: во-первых, п. 1 ст. 1186 ГК сформулирован как незакрытый перечень; во-вторых, коллизионная привязка абзаца первого п. 1 ст. 1224 ГК прямо указывает на место жительства как критерий выбора применимого права при наследовании движимого имущества; в-третьих, распространенность таких коллизионных привязок (место совершения завещания, форма договора право применимое к обязательствам из причинения вреда, и др.); в-четвертых, нужно учитывать фактическую и объективную связь наследства с правопорядком страны места жительства наследодателя; в-пятых, практическое дробление наследства с применением lex fori страны по месту нахождения имущества неудобно и опасно, так как ведет к непредсказуемым результатам и может быть несправедливо (призываются к наследованию изолированной части наследственного имущества не те наследники, не в тех долях), приводя к возникновению дополнительных конфликтов.

Кроме того, само нахождение наследников, даже имеющих российское гражданство, за границей способно поставить перед нотариусом дополнительные проблемы при регулировании наследования. Хотя здесь уже не идет речи о международном наследовании в узком смысле, так как внешний элемент в наследственном правоотношении отсутствует. Наличие иностранного гражданства у наследников также не оказывает существенного влияния на процедуру наследования, которая в целом, при прочих составляющих, осуществляется в соответствии с российским правом. При этом следует, однако, помнить, что дееспособность иностранных наследников, а следовательно их способность принимать или отказываться от наследства, а равно совершать иные распорядительные действия, определяется в соответствии с их личным законом (п. 1 ст. 1197 ГК).

Относительно новой для российских нотариусов сферой деятельности является подготовка будущего наследования (estate planning) в случае рассредоточения имущества заинтересованного лица по различным государствам. Дача заинтересованному лицу разъяснений в данной области требует от нотариуса серьезной подготовки и предполагает использование различных гражданско-правовых или налоговых механизмов, позволяющих в будущем обеспечить наиболее благоприятный в международно-правовом плане переход имущества от наследодателя к наследникам.

Наследственное право находится на перекрестке вещного и обязательственного права. Каждое государство пытается так организовать свою наследственную систему, чтобы обеспечить при передаче имущества наследникам равновесие между волей наследодателя и интересами семьи, а равно - интересами третьих лиц. В присутствии внешнего элемента в наследственном правоотношении реально достигаемое равновесие прав и интересов при регулировании наследования в различных правовых системах может варьироваться.

В области наследования различия между внутренним законодательством государств наиболее значительны, так как связаны с вековыми национальными традициями. Например, правило об обязательной доле в наследстве, существующее в большинстве стран континентальной правовой системы, неизвестно странам англосаксонского права. Наследственные права пережившего супруга также определяются очень по-разному: в Бельгии, Италии, Испании, Греции, Португалии, Германии он имеет право на обязательную долю в наследстве; в Швейцарии и России, при наследовании по закону, он получает в собственность половину общего имущества супругов; во Франции он имеет право на пользование и получение дохода (узуфрукт) от всего наследственного имущества или, при наличии общих с наследодателем детей, - на 1/4 доли в праве собственности на наследство.

Коллизионные нормы в сфере наследственного права также различаются. В мире сложились две основные системы определения применимого права:

1) раздельная система, в которой применимое право определяется отдельно для движимого (закон последнего местожительства наследодателя или его национальный закон) и недвижимого имущества (закон местонахождения имущества);

2) универсальная система, подчиняющая наследование независимо от вида, подлежащего передаче имущества, национальному закону либо закону последнего местожительства наследодателя.

Кроме того, в ряде государств допускается выбор права, применимого к наследованию, самим лицом при совершении им завещания - так называемая professio juris. Как правило, такой выбор возможен только между законами гражданства и законами обычного места жительства лица <1>.

--------------------------------

<1> Например, в соответствии со ст. 22 Регламента ЕС от 4 июля 2012 г. N 650/2012 завещатель может выбрать в качестве применимого к наследованию право страны своего гражданства на момент совершения завещания или на момент смерти. В случае наличия двух и более гражданств выбор возможен в пользу права одной из стран гражданства.

Наличие в наследственном правоотношении хотя бы одного из вышеуказанных "внешних" элементов превращает его в дело "международного наследования", урегулирование которого включает целый ряд специфических действий.

2. Решение вопросов компетенции

Первым из таких действий является определение компетенции национального правоприменителя - нотариуса или судьи - вести наследственное дело с иностранным элементом. Кроме того, здесь же необходимо решить вопрос о компетенции иных лиц, прежде всего консульских агентов, которые могут участвовать в урегулировании международного наследства.

Данный вопрос решается в приоритетном порядке:

1) на основании соответствующих правил международного договора РФ с иностранным государством, на территории которого находится наследственное имущество или проживал наследодатель,

2) и только при отсутствии применимых договорных правил - на основании внутренних коллизионных норм.

Нередко от правильного распределения международной компетенции по наследственному делу зависит его эффективное разрешение: быстрое, качественное и удобное для заинтересованных лиц. Оптимальное решение вопросов компетенции - в международном договоре, когда государства согласуют четкие и недвусмысленные правила, кто и в каких случаях компетентен. При этом наиболее благоприятна ситуация, при которой национальный орган применяет собственные материальные нормы.

Специфика российской договорной практики заключается в преобладании двусторонних или региональных механизмов, что не всегда позволяет найти адекватное решение при связи правоотношения более чем с двумя правопорядками - в глобальном мире решение должно быть также глобальным, а не региональным или тем более двусторонним. Достаточно, чтобы наследство было связано с правопорядком какого-то третьего государства, чтобы вся договорная модель распределения компетенции была поставлена под сомнение. Обращает также на себя внимание отсутствие международных соглашений с основными экономическими партнерами и странами преимущественной миграции (Германия, Израиль, США, Великобритания, Канада, Австралия, Франция и др.).

В международных договорах РФ разрешение вопроса о компетенции по наследственным делам происходит по принципу разделения компетенции для оформления наследственных прав отдельно для движимого и недвижимого имущества. Здесь возможны два варианта.

Первый вариант. Для оформления наследственных прав на движимое имущество компетентны учреждения государства по месту последнего жительства наследодателя, а в отношении недвижимого имущества компетентны учреждения государства по месту нахождения недвижимости. В частности, такой подход поддерживают Минская конвенция (ст. 48), Кишиневская конвенция (ст. 51), двусторонние соглашения РФ о правовой помощи с Азербайджаном (ст. 45), Болгарией (ст. 35), Ираном (ст. 39), Кыргызстаном (ст. 45), Латвией (ст. 45), Молдовой (ст. 45), Монголией (ст. 41), Чехией и Словакией (ст. 43), Эстонией (ст. 45).

В то же время двусторонние договоры с Азербайджаном (п. 2 ст. 45), Болгарией (п. 3 ст. 35), Ираном (п. 2 ст. 39), Кыргызстаном (п. 2 ст. 45), Латвией (п. 2 ст. 45), Молдовой (п. 2 ст. 45) и Эстонией (п. 2 ст. 45) предусматривают специальное правило о компетенции, в соответствии с которым "если все движимое наследственное имущество находится на территории Договаривающейся Стороны, где наследодатель не имел последнего постоянного местожительства, то по заявлению наследника или отказополучателя, если с этим согласны все наследники, производство по делу о наследовании ведут учреждения этой Договаривающейся Стороны". Представляется, что это не очень удачная попытка придать договорному регулированию некоторую гибкость, преодолев разрыв, который возникает при "разделении" международных наследств на движимую и недвижимую части. Неудачная - потому что она элементарно не учитывает природы вещей: еще римскому праву была известна правовая аксиома mobilia sequuntur personam (вещи следуют за хозяином). Довольно странно поведение наследодателя, который будет сосредотачивать всю свою движимость - наличность, вклады, картины, обстановку, ювелирные украшения и т.д. - вне места своего обычного жительства. Полагаем, что такого рода фобии вполне обоснованно вызывают в нотариальной и судебной практике сомнения относительно дееспособности лица. Кроме того, заинтересованным лицам (наследникам, выгодоприобретателям, кредиторам) оспорить компетенцию национального правоприменителя в тех случаях, когда она основана на данной норме, довольно просто: достаточно найти любое движимое имущество на территории любого другого государства. Наконец, применение этой нормы обусловлено волеизъявлением наследника (отказополучателя) при согласии всех наследников, что также затруднит ее реальное применение на практике. Это живой пример "мертвой" нормы международного права, которая может обрести дыхание только в случае, если национальный правоприменитель будет ограничительно толковать правило о нахождении всего движимого имущества вне места жительства в смысле "нахождение хоть какого-либо движимого имущества при отсутствии доказательств его нахождения на территории другого государства" и в отсутствие намерения наследников или других заинтересованных лиц оспаривать данное положение. В целом правоприменителю целесообразно избегать применения данной нормы в качестве основания собственной компетенции в международных наследственных делах: слишком непрочны и нелогичны ее основания.

Второй вариант. Для движимого имущества компетентны учреждения государства гражданства наследодателя, для недвижимого - учреждения государства по месту его нахождения: Болгария (ст. 35), Венгрия (ст. 40), Вьетнам (ст. 38), КНДР (ст. 39), Польша (ст. 42), Румыния (ст. 40). Соответственно, если наследодатель имеет гражданство одного из этих государств, то урегулирование движимой части его наследства, независимо от места его нахождения - в России или другом договаривающемся государстве - осуществляется компетентными органами страны гражданства (исключая случаи двойного гражданства, тогда определяющим становится критерий места жительства). Однако ситуация существенно осложнится, если наследство связано с правопорядком третьей страны, не являющейся стороной соответствующего договора (например, там проживал наследодатель или имел там некоторое движимое имущество). Например, что будет, если наследодатель, гражданин Венгрии, скончался по месту своего постоянного жительства в России, имея различное движимое имущество на территории России, Венгрии и, скажем, Молдовы? Должны ли мы в этом случае смотреть также соответствующие двусторонние договоры, связывающие Россию с Молдовой и Венгрию с Молдовой? И как быть, если они предусматривают совершенно иные правила о компетенции (например, Договор РФ с Молдовой исходит из первого варианта - оформление наследственных прав на движимое имущество находится в компетенции органов государства последнего места жительства наследодателя)? Однозначный ответ вряд ли возможен - в каждом конкретном случае следует исходить из анализа целой совокупности фактов, которые позволят в итоге установить, компетенция органов какой страны наиболее отвечает предсказуемости и удобству урегулирования наследства.

Наконец, все вышеназванные договоры данного вида, так же как договоры первого варианта, предусматривают норму о возможности урегулирования движимой части международного наследства властями государства по месту его нахождения (Болгария (п. 3 ст. 35), Венгрия (п. 4 ст. 40), КНДР (п. 4 ст. 39), Польша (п. 3 ст. 42), Румыния (п. 4 ст. 40)). Нелогичность и юридическая небезопасность такого решения уже была проиллюстрирована выше.

Отсутствуют нормы о компетенции по наследственным делам в двусторонних договорах о правовой помощи, заключенных Россией с Алжиром, Грецией, Ираком, Испанией, Йеменом, Кипром, Китаем, Тунисом, Финляндией.

В случае отсутствия договорных норм следует опираться на критерии определения компетентного органа, предусмотренные применимым правом. Так, например, если российское право применимо к наследованию или его определенной части, то компетентный орган определяется в зависимости от места открытия наследства (ст. 1115 ГК, ст. 70 Основ), под которым понимается последнее место жительства наследодателя или место нахождения его имущества. В этой связи полагаем невозможным автоматически основывать компетенцию на норме абзаца второго ст. 1115 ГК, предусматривающей открытие наследства по месту нахождения наследственного имущества, когда место жительства наследодателя неизвестно или находится за рубежом. Данная норма может быть положена в основание вывода о компетенции российского нотариуса только в ситуации, когда российское наследственное право было определено как применимое к наследованию <1>. Так, например, ошибочным будет открытие наследственного дела для оформления наследственных прав на движимое имущество в России в случае, если последнее место жительства наследодателя находится за рубежом, например, в Израиле или Германии. Именно соответствующий иностранный суд будет компетентен в соответствии с применимым немецким или израильским правом определить круг наследников и их доли в наследстве. В дальнейшем для признания прав наследников будет теоретически достаточно апостилировать и перевести соответствующий судебный акт, представив его российским гражданам или организациям, хранящим движимое имущество наследодателя для его выдачи наследникам.

--------------------------------

<1> Расширительное толкование и применение абзаца второго ст. 1115 ГК, независимо от применимого к наследованию права, может использоваться для злоупотребления правом лицами, заинтересованными в открытии наследства в России, - очень просто "создать" место открытия наследства, "обнаружив" на территории России некое имущество наследодателя даже самой незначительной ценности.

Практика повторного открытия наследства в России с выдачей уже российского свидетельства о праве на наследство на основе иностранного судебного или иного официального акта также имеет место и связана в основном с необходимостью преодолеть практические сложности с признанием прав наследников (проблема соотношения судебной и внесудебной компетенции; нужна или нет экзекватура судебного или иного акта, определяющего наследственные права наследников, проблема "малых" дел - компенсации по вкладам). Иногда практическим выходом для наследников, оформивших наследственные права за рубежом, является также заключение в России соглашения о разделе наследства, даже если оно всего лишь воспроизводит положения соответствующих иностранных правоустанавливающих актов о наследстве.

В целом нотариус, открывающий наследство вопреки формальному отсутствию у него компетенции, повышает риски оспаривания и (или) непризнания российских свидетельств о праве на наследство как в России, так и за рубежом. Кроме того, основной практической сложностью такой "национализации" компетенции нотариусом будет необходимость применения норм иностранного права к наследованию движимого имущества, находящегося в России и, соответственно, комплекс проблем с установлением его содержания и реального применения в соответствии с практикой толкования, сложившейся за рубежом.

Консулы. Существенный массив международных норм в области наследования содержится также в части определения консульских полномочий.

Статья 5 (п. "g") Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. предусматривает, что консулы осуществляют, в частности, функции по "охране интересов граждан (физических и юридических лиц) представляемого государства в случае преемства mortis causa на территории государства пребывания в соответствии с законами и правилами государства пребывания". Это правило общего характера, которое не предусматривает тем не менее обязанности консульских агентов участвовать в регулировании наследства своих граждан. Аналогичные правила общего характера содержат многие международные договоры, в которых участвует Россия. Например, согласно ст. 49 Минской конвенции, "по делам о наследовании, включая наследственные споры, консульские и дипломатические учреждения каждой из Договаривающихся Сторон компетентны представлять (за исключением права на отказ от наследства) без специальной доверенности в учреждениях других Договаривающихся Сторон граждан своего государства, если они отсутствуют или не назначили представителя".

Большинство консульских соглашений, заключенных Россией, предоставляют консулам иностранных государств ограниченные полномочия при регулировании наследств, открытых в России в отношении их граждан. В соответствии с данными соглашениями полномочия консулов могут ограничиваться представительством в наследственных делах, принятием мер к охране наследства или в исключительных случаях включать также управление наследством и выдачу правоустанавливающих документов наследникам <1>.

--------------------------------

<1> Консульские соглашения, включающие нормы о наследовании, заключены Россией со следующими государствами: Австрия, Азербайджан, Ангола, Афганистан, Беларусь, Бельгия, Бенин, Болгария, Боливия, Великобритания, Венгрия, Вьетнам, Гана, Гвинея, Гвинея-Бисау, Германия, Греция, Египет, Индия, Ирак, Италия, Йемен, Казахстан, Кампучия, Кипр, Киргизия, Китай, КНДР, Корея, Куба, Лаос, Латвия, Ливия, Литва, Маврикия, Мали, Мексика, Молдова, Монголия, Никарагуа, Норвегия, Остров Зеленого Мыса, Пакистан, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Томе и Принсипи, Сирия, Словакия, Сомали, США, Тунис, Туркменистан, Турция, Узбекистан, Украина, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция, Эквадор, Экваториальная Гвинея, Эстония, Эфиопия, Югославия, Япония.

Участие консула в наследственном деле с иностранным элементом основывается на гражданстве наследодателя или наследников. Консульские соглашения используют, как правило, один из этих критериев либо применяют их оба.

Компетенцией по осуществлению своих функций будет обладать консул при открытии в его округе наследства после гражданина представляемого государства (см., например, п. 1 ст. 25 Консульского договора между СССР и ФРГ от 25 апреля 1958 г.; п. 1 ст. 40 Консульской конвенции между Российской Федерацией и Республикой Беларусь от 24 января 1995 г.).

Независимо от гражданства наследодателя и местонахождения наследственного имущества консул может обладать отдельными полномочиями по ведению наследственного дела в отношении имущества, находящегося в пределах консульского округа, если наследники являются гражданами представляемого государства (см., например, п. 1 ст. 28 Консульского договора между СССР и ФРГ от 25 апреля 1958 г.; п. п. 4, 5 ст. 17 Консульского договора между Россией и Китаем от 25 апреля 2002 г.).

Оба названных критерия иногда используются совместно. Например, согласно п. 1 ст. 22 Консульского договора между СССР и Австрией от 28 февраля 1959 г. необходимо наличие гражданства представляемого государства как у наследодателя, так и у наследников.

В некоторых ситуациях положение наследников может играть существенную роль при определении компетенции консула в наследственном деле.

Например, в Консульских соглашениях РФ с Австрией, Бельгией, Францией и США компетенция консула при принятии мер к охране наследства, управлении им и распределении наследства зависит от наличия одного из ниженазванных условий:

1) отсутствует завещание или исполнитель завещания;

2) наследники являются несовершеннолетними, недееспособными или неизвестно место их нахождения;

3) исполнитель завещания отсутствует в месте открытия наследства.

Так, в Консульских конвенциях с Афганистаном, Азербайджаном, Германией и Китаем компетенция консула ставится в зависимость от отсутствия у наследника по любому основанию или выгодоприобретателя по завещательному отказу или возложению, являющегося гражданином представляемого государства, места жительства или представителя на территории государства пребывания, где открыто наследство. Полномочия консула прекращаются в случае проживания гражданина или появления у него представителя в государстве пребывания.

Независимо от критериев, используемых для определения компетенции консула при регулировании наследства, содержание консульских функций различается в зависимости от положений соответствующего соглашения, а также законодательства государства пребывания.

Чаще всего функции консула касаются принятия мер к охране наследственного имущества. Так, консулы в присутствии представителей компетентных властей консульского округа могут осуществлять опись имущества, опечатывать помещения и имущество, в них находящиеся. Другие международные соглашения предоставляют консулам более широкие полномочия, например, право управления наследственным имуществом, а также выдачи правоустанавливающих документов наследникам (Соглашения с Великобританией, Польшей, Турцией, США, Японией).

Многие консульские соглашения содержат также положения, позволяющие передачу консулам денег и имущества, входящих в наследство, в двух случаях. Во-первых, это ситуация с отсутствующими наследниками, когда после определения наследственных долей и выдачи свидетельств о праве на наследство осталось не востребованное при разделе имущество. В этом случае имущество, соответствующее невостребованной наследственной доле, может быть передано консулу в качестве представителя отсутствующих наследников. Во-вторых, это ситуация, когда наследник не проживает и у него отсутствует представитель на территории России: денежные средства и другое имущество, ему причитающееся, могут быть переданы консулу для последующей передачи правообладателю. Однако следует иметь в виду, что консульские соглашения в большинстве случаев обусловливают передачу наследственного имущества консулу только при условии, если, во-первых, это соответствует внутреннему законодательству страны пребывания и, во-вторых, в этой стране уплачены либо обеспечены долги наследодателя, а равно налоги на имущество, переходящее в порядке наследования.

Во всех случаях, когда консульское соглашение Российской Федерации с иностранным государством допускает передачу консулу наследственного имущества, необходимо требовать представления документов, подтверждающих существование наследников и их наследственных прав, равно как документов, подтверждающих статус и полномочия консульского агента. Это делается во избежание ситуаций, когда представляемое государство под прикрытием консульских полномочий приобретает наследственное имущество в свою собственность.

В целом следует подчеркнуть позитивную сторону участия консула в урегулировании международных наследственных дел. Без сомнения, поиск наследников, а также передача части наследственного имущества за рубежом обычно упрощаются, если к делу привлечен компетентный консул. Наконец, получение заключений о содержании применимого иностранного права у консульских агентов также может оказаться очень полезным. Поэтому всякий раз, когда международные нормы дают для этого достаточные основания, нотариусу или суду следует обращаться за содействием в урегулировании наследственного дела с иностранным элементом к компетентному консулу иностранного государства. Кроме того, в ряде случаев международными договорами РФ устанавливается обязанность уведомления консульских (дипломатических) учреждений одной страны, гражданином которой являлся наследодатель, в случае его смерти на территории другой страны (Договор о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам с Болгарией 1975 г. (ст. 36), большинство консульских конвенций). При этом консульские полномочия остаются ограниченными международными соглашениями и законодательством страны пребывания и поэтому ни в коем случае не подменяют национального правоприменителя, который остается основным действующим лицом.

3. Определение применимого права

Второе специфическое действие в делах международного наследования заключается в выборе права, применимого к наследственным правоотношениям. В зависимости от источника коллизионных норм выделяют общий и договорной режимы определения применимого права.

В международном частном праве России принята раздельная система определения применимого наследственного права: наследование движимого имущества регулируется правом страны по месту последнего места жительства наследодателя, а наследование недвижимости - правом страны по месту ее нахождения (п. 1 ст. 1224 ГК). В отсутствие международного договора, которым предусмотрено иное, данная коллизионная норма применяется к наследованию как по закону, так и по завещанию. В этом смысле можно говорить о ней как общем режиме определения применимого к наследованию права.

Применение данной коллизионной нормы обычно приводит к фрагментации наследства, образованию нескольких автономных наследственных режимов отдельно для движимого и недвижимого имущества, множественным конфликтам позитивного или негативного свойства с правопорядками, исповедующими принцип единства международного наследования. Для этого достаточно, чтобы наследодателю принадлежало какое-либо недвижимое имущество на территории иного государства, чем государство его постоянного места жительства. Что происходит в этом случае? Во-первых, формируется единая наследственная масса, включающая все движимое имущество наследодателя, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни выражалось, наследование которой будет подчиняться наследственному праву страны последнего места жительства (например, вклад в Сбербанке, коллекция предметов искусства в Швейцарии и доля в УК офшорной компании на БВО), и, во-вторых, образуется столько наследственных масс, сколько у наследодателя было объектов недвижимости в разных странах. Каждая из этих наследственных масс - как движимая, так и недвижимые - автономна и независима друг от друга: кто и в каких долях будет наследовать, в каком порядке будет происходить переход наследства к наследникам, как будет происходить раздел наследства, как обеспечиваются права кредиторов - эти и другие вопросы решаются отдельно для каждой из наследственных масс, подчиненных своему наследственному праву. В этом смысле здесь уже не приходится говорить о наследовании как универсальном имущественном правопреемстве <1>. Отсюда, например, возможность для наследника сделать различный выбор - принять или отказаться от наследства - в отношении различных наследственных масс, наследование которых подчинено материальному праву разных государств.

--------------------------------

<1> Именно поэтому большинство современных международных соглашений в этой области сделали выбор в пользу применения универсального критерия определения применимого к наследованию права, обычно - последнего местожительства наследодателя. См., например, ст. 21 Регламента ЕС от 4 июля 2012 г. N 650/2012, ст. 3 Конвенции от 1 августа 1989 г. о праве, применимом к наследованию в силу смерти. См. дополнительно: Медведев И.Г. Комментарий к конвенциям в области имущественных отношений и наследования. С. 89 и сл.; Морун Н. Международное наследование во Франции и России: содержание и влияние Регламента ЕС 650/2012 // Нотариус. 2013. N 6. С. 38 и сл.; Хуттенлохер П. Международное наследственное право и новый регламент ЕС по международному наследованию (ЕС 650/2012) // Нотариальный вестник. 2014. N 8. С. 3 и сл.

В целом действующие в России коллизионные нормы приводят в большинстве случаев к применению российского материального права при регулировании наследственных отношений с внешним элементом (п. 1 ст. 1224 ГК, Минская конвенция, большинство двусторонних договоров о правовой помощи). Для этого достаточно, чтобы наследодатель скончался, имея место жительства в России, или оставил недвижимое имущество, находящееся на территории РФ или внесенное в государственный реестр Российской Федерации. Однако следует учитывать, что международным соглашением Российской Федерации с иностранным государством могут быть установлены иные коллизионные правила. В этом случае они имеют приоритет по отношению к нормам международного частного права, содержащимся во внутренних источниках, и должны применяться для определения компетентных норм материального права. Речь идет, таким образом, о договорном режиме определения применимого к наследованию права.

• ⇐ Назад
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 141516
• 17
• 18
• 19
• 20
• 21
• 22
• 23
• Далее ⇒