Глава 15. Одной лишь думы власть
Нахлобучка от нового начальника Оглушительно ревущий Ли-2, изрядно поболтав пассажиров на воздушныхямах, начал снижение. Пашни, лесочки, овраги встали на ребро, какая-тошустрая речонка рванулась течь в зенит, но в следующую мину пилот завершилвираж, и все вернулось на свои места. Толчок -- мы катимся по аэродрому. Москва встречала не по-апрельски ярким солнцем, теплом, подсохшимитротуарами, многолюдьем, очередями у магазинов. По стенам домов, поветровому стеклу "эмки" прыгали солнечные зайчики: женщины мыли окна. Божеты мой, окна моют! Может, скоро вся жизнь, как земля под крылом самолета,встанет на места? Приехав в НКО, прохожу в свой кабинет. Сначала звоню начальнику штаба,но его нет на месте. Тогда звоню новому, четвертому по счету за минувшийгод, начальнику инженерных войск генералу Михаилу Петровичу Воробьеву. Мызнакомы. Встречались еще в сороковом, когда Михаил Петрович служилгенеральным инспектором инженерных войск, а в сорок первом виделись наЗападном фронте: (Воробьев принимал дела у генерала Васильева). -- Зайдите, -- приглашает Воробьев. , Он стоит у широкого окна. Внешне не изменился. Все так же коренаст,дороден, большеголов. Крупные черты лица хранят спокойствие. Докладываю оприбытии. -- Создается впечатление, что вы окончательно забыли о своей должностипомощника начальника штаба инженерных войск! -- здороваясь, замечаетВоробьев. -- Я подсчитал. За десять месяцев войны вы находились в штаберовно месяц! -- Товарищ генерал! Оперативно-инженерные группы создавались не помоему хотению! -- Не оправдывайтесь! Партизанскими проблемами заниматься не нужнобыло! Воробьев предложил садиться и опустился в кресло сам. -- Впредь оперативно-инженерные группы организовывать не будут, --сказал он. Мы добиваемся создания отдельных инженерных бригад специальногоназначения. Заниматься они станут исключительно заграждениями. Вам предстоитпринять участие в разработке штатов бригад. Охоту к перемене мест надообуздать, товарищ полковник. -- Слушаюсь. -- И охоту к минированию кочками обуздайте. Как это вас угораздилонагородить под Ростовом этих кочек? Кто-кто, а уж вы-то обязаны знать, чтопротивник не должен даже догадываться, где стоят мины! -- Этот способ неоднократно испытывался на полигонах.Оперативно-инженерная группа провела дополнительную проверку... -- Главным военно-инженерным управлением такой способ не утверждался,товарищ полковник, и пока я остаюсь начальником инженерных войск, утвержденне будет. Имейте в виду! -- Разрешите объяснить, товарищ генерал?.. -- Не нужно ничего объяснять. Я дал указание прекратить минированиекочками, больше к этому вопросу возвращаться не будем. -- Слушаюсь. Разговор получился неприятным. Я сменил тему и доложил о тетради сзагадочными формулами, найденными старшиной Репиным на Кривой Косе Таган-285 рогского залива, достал эту тетрадь и протянул Воробьеву. Полистав тетрадь, Михаил Петрович пожал покатыми плечами: -- Сейчас не до загадок и таинств. Передайте тетрадь в аппаратуполномоченного ГКО по науке, пусть там разбираются. А сами отдохните иприступайте к выполнению -- своих прямых обязанностей. Не смею задерживать! Возвратясь к себе, я спрятал в сейф папку с документами, нотаганрогскую тетрадь оставил на столе. Набрал номер телефона представителяуполномоченного ГКО по науке Степана Афанасьевича Балезина. С Балезинымпознакомились мы в начале войны. Приехав как-то с Западного фронта в Москву,я обратился к уполномоченному ГКО по науке, председателю Комитета по деламвысшей школы Сергею Васильевичу Кафтанову с просьбой предоставить минерамрасчеты для изготовления кумулятивных зарядов, рецепты и технологиюизготовления тестообразных, или, как их стали называть позже, пластиковыхВВ, которыми можно было заполнять емкости любой формы. Кафтанов направил ксвоим помощникам --С. А. Балезину и К. Ф. Жигачу. Так и встретились. -- Балезин слушает! -- раздалось в трубке. Я поздоровался, назвался, сказал зачем звоню. -- Приходите, рад буду видеть! У Балезина я провел около получаса. Химические формулы, заполнявшиететрадь немецкого офицера, заинтересовали Степан Афанасьевича: -- Немедленно передам это ученым! -- Тут действительно что-то важное, ценное? -- Подождем заключения ученых! -- улыбнулся, уклоняясь от прямогоответа Балезин. Зачем нужен ОУЦ? Я не воспользовался предложением начальника инженерных войск отдохнуть,поехал после разговора с Балезиным не домой, а в один из переулков застанцией метро "Сокол". Там располагался Оперативно-учебный центр Западногофронта, первое фронтовое партизанское детище. 286 В помещении средней школы, занятой ОУЦ, встретил все такой жехлопотливый, приветливый и не отвыкший от гражданского обращения ИванПетрович Кутейников: -- Илья Григорьевич! Дорогой! Здравствуйте! Спешить в ОУЦ у меняимелись веские причины. Судьба центра тревожила. За время своегосуществования он подготовил и перебросил во вражеский тыл почти четыретысячи партизан, изготовил в мастерских более двадцати тысяч различных мин иболее двадцати пяти тысяч особых ручных гранат. Созданные оперативно-учебнымцентром партизанские школы сделали еще больше! Но теперь, к весне сороквторого, здесь царил "полный штиль", как выразился в недавнем письмеКутейников. Крайне необходимых средств центру не отпускали, все попыткиполучить рации оказались безуспешными, а забрасывать партизана диверсантов^глубокий вражеский тыл без надежды давать им необходимые указания, получатьнужные сведения, выбрасывать им в указанные места взрывчатку и оружиепредставлялось бессмысленным: сорок первый год отошел в прошлое, действоватьна коммуникациях врага следовало продуманно, по плану, во всеоружиимастерства и средств борьбы! Проходя за Кутейниковым в кабинет, я обратил внимание на одежду и обувькурсантов: обмундирование на них было зимнее. В кабинете Петр Ивановичподтвердил, что летнего не выдают. И, понизив голос, доверительно сообщил: -- Пошли разговоры, что нас вскорости вообще ликвидируют, ИльяГригорьевич! Сам посуди: ребята давным-давно программу обучения прошли, а ихникуда не посылают, да и одевать, похоже, не собираются. -- И мысли такой не допускаю! Не могут центр ликвидировать! -- Оно вроде не должно бы... А с другой стороны, штаты-то наши до сихпор не утверждены, хоть девять месяцев прошло! Иван Петрович выглядел удрученным. -- Будем оптимистами! -- сказал я. -- У руководства, надо полагать,хлопот без ОУЦ хватало, а мы должной настойчивости не проявили. Ободрить Кутейникова ободрил, но на свою по-прежнему пустую квартирувозвратился встревоженный, обеспокоенный. Развернул карту, долго сидел надней. Линия фронта все еще в шестистах-тысяче километров от западнойгосударственной границы. Оккупанты хозяйничают на территории, занимающей, посамым скромным подсчетам, площадь в миллион квадратных километров! Но ведьминимум четвертая часть этой площади находится вне контроля фашистских войски фашистской администрации, а растянутые на многие сотни километровкоммуникации врага проходят через леса и непролазные болота, по партизанскимкраям и районам!.. Еще в тридцать восьмом году я предлагал наркому обороны создатьспецчасти для минирования и разрушения вражеских путей сообщения. Даже штатытаких частей разработал. Возвращался я к идее создания спецчастей не раз иво время войны. А поскольку от Пономаренко не было ни слуху ни духу,подумал, что сейчас сформировать специальные части можно из курсантов ОУЦ иразличных партизанских школ, из испанских добровольцев, и сформироватьбыстро, без особых трудностей! А уж кадровые-то войска всем необходимымнаверняка обеспечат! Я разыскал альбом с фотографиями, запечатлевшими результаты действияминеров в Испании, сделал кое-какие выкладки и на следующий день пошел кгенералу Воробьеву. Однако генерал охладил мой пыл. -- Поймите меня правильно, -- сказал Воробьев. -- Я не противникдействия минеров в тылу врага. Я за самые активные действия инженернойразведки, за посылку минеров на вражеские коммуникации, за широкоеприменение во вражеском тылу мин замедленного действия! Следует, видимо,включать в оперативны мероприятия штабов фронтов и армий операции инженерныхвойск по разрушению вражеского тыла. Но... Он даже руками развел: -- Ведь нарушением работы тыла противника призваны заниматься частиОтдельной мотострелковой бригады особого назначения! И неуместно мне,начальнику инженерных войск, ставить перед руководством вопрос о созданиидля этой же цели еще и специальных инженерных частей! Согласны вы с этим?Идея OMCBQHa принадлежит Павлу Судоплатову из НКВД. Омсбоновцы (ребята --орлы, кровь с молоком! Сам видел) должны были громить тыловые части игарнизоны противника. К их счастью, бригаду так и не удалось укомплектоватьполностью. В тыл врага забрасывались отдельные группы и отряды. -- Однако наши мины, товарищ генерал, могли бы парализовать вражескийтранспорт! -- Меня убеждать не надо, сами видите!.. Забирайте альбом, можетпригодится, и -- за штаты специальных инженерных бригад, товарищ полковник!Сейчас прежде всего -- эти штаты! Спуститесь наконец с облаков на землю. На землю я спустился, над штатами инженерных бригад специальногоназначения работал вместе с другими товарищами самым добросовестным образом,но мысль о создании частей для нарушения работы вражеских путей сообщения неоставлял: ведь штаты инженерных бригад необходимых средств для действий втылу врага не предусматривали. И тут осенило: нынешний заместитель наркома обороны, начальникартиллерии Красной Армии Николай Николаевич Воронов, в бытность свою старшимсоветником республиканской армии Испании, очень лестно отзывался- оподразделениях минеров, действующих во франкистском тылу! Может, не забыл,может, держится прежнего мнения о минерах?! Добился приема у Воронова. Высокий, худощавый, он остался таким же,каким был в Испании: моложавым, подчеркнуто вежливым и любезным. -- Разрешите, товарищ генерал, обратиться по вопросу, далекому отартиллерийских дел. Я пришел за советом. -- Пожалуйста. Слушаю. . Я снова выложил испанский альбом, повторил то же самое, что говорилгенералу Воробьеву. -- Да, вы правы, это очень далеко от артиллерии, -- кивнул Воронов, --Лучше поговорить с командующим воздушно-десантными войсками генераломГлазуновым. -- К сожалению, я с генералом Глазуновым не знаком. -- Это поправимо! -- улыбнулся Воронов и поднял трубку телефона. -- Василий Афанасьевич! Здравствуйте! -- сказал Воронов, соединившись скомандующим воздушно-десантными войсками. -- У меня находится сейчасполковник Старинов, знакомый по Испании. Нет, не артиллерист. Минер,диверсант. У него предложения по твоей части. Ты не найдешь времени принятьСта-ринова?.. Да, полагаю, сможет. Спасибо. Воронов опустил трубку на рычаги аппарата: -- Глазунов просит вас зайти сейчас же. Я сказал, что зайдете. -- Благодарю, товарищ генерал-полковник! -- Не за что. Ни пуха вам ни пера! А альбом, если он не единственный,не уносите, пожалуйста. Может, удастся при случае кое-кому показать. -- Да, конечно, оставьте его, товарищ генерал-полковник! Командующий ВДВ В приподнятом настроении вошел я в кабинет генерал-майора Глазунова.Высокий, с зачесанными на косой прибор темными волосами, с изрезаннымглубокими морщинами лицом командующий воздушно-десантными войсками был неодин. У него находился незнакомый мне человек, тоже генерал-майор, но нижеростом и пополнее. Оказалось, это начальник штаба воздушно-десантных войскгенерал-майор Спирин, -- Видите ли, нам никогда не ставили задач по диверсионным действиям вовражеском тылу, -- раздумчиво заметил Глазунов. -- Наше дело -- нанестивнезапный удар, захватить важные объекты или позиции и удерживать до подходаглавных сил. Впрочем, зна-290 ние диверсионной техники и тактики нашим бойцам явно не помешает! -- Особенно, если подразделение будет выброшено на большом расстоянииот главных сил или попадет в трудное положение! -- поддержал Спирин. Я приуныл: -- Но ведь речь шла о создании специальных подразделений, а не оботдельных исключительных, а то и печальных случаях! -- Давайте смотреть на вещи трезво, товарищ полковник! -- успокаивающимголосом сказал Глазунов. -- Вопрос о специальных батальонах или там бригадахмы сейчас все равно не решим. Не нашей компетенции дело! Но кое-что сможемсделать уже сейчас. У вас -- опытные командиры, умеющие воевать в тылуврага, у нас -- десантники и авиация. Вот и давайте ваших командиров дляобучения наших бойцов! Согласны? -- Не возражаю, но... -- Остальное не в нашей компетенции, товарищ полковник! На том и расстались. Я направил, конечно, в воздушно-десантные "войскагруппуинструкторов-минеров, но разве это решало проблему? Что же предпринять, как добиться создания оснащенных по последнемуслову техники специальных подразделений, способных длительное время успешнодействовать в глубоком вражеском тылу? Опять Атомная тетрадь Занятый этими мыслями, я не придал значения телефонному звонкуБалезина, благодарившего за доставленную ему таганрогскую тетрадь. Дотетради ли с "эрзацами" было? Между тем именно телефонный звонок СтепанаАфанасьевича Балезина являлся большим событием, и обрадоваться ему я долженбыл бы в первую очередь. Правда, при условии, что Степан Афанасьевич тогдаже разъяснил бы, что "химические формулы" в тетради являлись схемами ядерныхпревращений урана. Но по вполне понятным причинам Балезин об этом даже необмолвился. Не обмолвился и о том, как насторожили схемы ядерных 291 превращений урана самого Балезина и Кафтанова. Лишь много лет спустя яузнал, что записи в тетради, добытые на Кривой Косе старшиной Репиным, былирасценены как свидетельство начавшейся в фашистской Германии работы поиспользованию в военных целях атомной энергии, тем более что Гитлер ужегрозилчеловечествукаким-тосекретным "сверхоружием", а в западной научнойпечати внезапно прекратились публикации по ядерным исследованиям. Напоследнее обстоятельство обратил внимание ГКО служивший в авиации лейтенантФлеров, в прошлом -- научный сотрудник физико-химического института,открывший вместе с Птржаком спонтанное деление ядер урана. По справедливомумнению Флерова, прекращение в западной научной печати публикаций по ядернымисследованиям означало, что эти исследования отнесены к строго секретным и,следовательно, Запад приступил к разработке атомного оружия. Балезин и Кафтанов предположили, что убитый на Кривой Косе фашистскийофицер прибыл в южные районы нашей страны, временно захваченныегитлеровцами, не случайно, а для поисков урана. Словом, привезенная мною вМоскву тетрадь оказалась для ученых важным документом. (Журнал "Химия ижизнь" в номере 3 за 1985 год опубликовал отрывки из воспоминаний С. В.Кафтанова. Сергей Васильевич пишет, что эта тетрадь наряду спредупреждениями Флерова побудила его и академика А. Ф. Иоффе обратиться вГКО с письмом о необходимости создать научный центр по проблеме атомногооружия). Тут, как говорится, прибавить нечего. Однако сам я в то время обатомной энергии и не задумывался, по-прежнему целиком был поглощен идеейсоздания спецвойск для борьбы в тылу врага, на его коммуникациях. Увы,ничего серьезного предпринять в те дни я не успел, так как потребовалосьсрочно выехать на Калининский фронт и заняться тамошними заграждениями. Обстановка на Калининском фронте весной сорок второго года сложиласьнапряженная, обоюдоострая: советские войска угрожали флангам вражескихармий, а вражеские -- флангам советских. В этих условиях недооцениватьзначение инженерных заграждений, особенно минновзрывных, не приходилось.Глава 16. "Рота -- не та единица! "
Командующий фронтом Конев Под горячим майским солнцем буйно выметывали траву придорожные поля,уцелевшие леса занимались зеленым пламенем, а обожженные войной рощи стояли,словно одетые в черное вдовы. Штаб инженерных войск Калининского фронта находился в одной из деревеньзападнее города. Туда добрались подсыхающим проселком. Начальник инженерных войск фронта полковник В. В. Косарев, крепкий,неторопливый в словах и дви--жениях человек, сразу познакомил меня иприбывших со мною Чепака, Ильюшенко и Романюка с комиссаром штаба инжвойскполковым комиссаром А. К. Поповым и начальником штаба полковником М. Н.Тимофеевым. Тут же проинформировал об имеющихся заграждениях, о ведущихсяработах, о нуждах фронта. Договорились, что наша маленькая группа побывает вармиях, осмотрит оборонительные рубежи, и тогда примем совместное решение поусилению заграждений, прежде всего минновзрывных. Объезд и осмотр оборонительных рубежей заняли более двух суток.Возвращаясь в штаб инженерных войск фронта, заехали в деревню Шеино, гденаходилась северо-западная оперативная группа ЦК партии Белоруссии. Руководители северо-западной группы посетовали, что партизанам недостает мин и взрывчатки. Я обе" щал поговорить об их нуждах с командованиемКалининского фронта. Обсудив с Косаревым и его помощниками вопросы устройства и усиленияминновзрывных заграждений, я передал начальнику инженерных войск фронтапросьбу товарищей из северо-западной группы ЦК партии Белоруссии. -- Трудненько будет им помочь, но что-нибудь обязательно сделаем, --сказал Косарев. -- Обещаю. -- А вы никогда не задумывались о возможностях самих инженерных войскпо нарушению работы. вражеского тыла? -- спросил я. -- Нет. А есть опыт? -- Да, и значительный. Я рассказал о действиях спецбатальона на северном берегу Таганрогскогозалива и спросил: -- Если я обращусь к командующему фронтом с соответствующимпредложением, могу я рассчитывать на вашу поддержку? -- Конечно. -- Зачем же откладывать дело в долгий ящик? Давайте прямо сейчас ипоедем к командующему! Косарев усмехнулся, покрутил головой, но возражать не стал, и черезполчаса мы уже были в штабе фронта, а еще через час командующий фронтомгенерал-лейтенант Иван Степанович Конев нас принял. Коневу в сорок втором исполнилось сорок пять лет. Это был среднегороста, крепкий, коренастый человек с обветренным, загорелым лицом и сильной,туго обтянутой воротником кителя шеей. Бритая голова, высокий, с тремявертикальными складками лоб, крупный нос, светлые, пытливые, оченьвнимательные глаза. Спокоен и, чувствуется, уверен в себе. Косарев представил меня. Конев жестом пригласил сесть. Выслушал,помедлил, взглянул на Косарева: -- Ваше мнение? Косарев поосторожничал: -- Дело новое. Можно, видимо, выделить сейчас для обучения роту из стодесятого отдельного мото-ризированного инжбатальона. Конев тут же возразил: -- Для такого дела рота -- не та единица, товарищ полковник! Выделимвесь батальон! Хотя погоды и батальон не сделает... Стукнул по столу остро отточенным карандашом: -- Если мы хотим, чтобы удары по путям сообще-чия противника имелиоперативное значение, фронту понадобится по меньшей мере бригада. Специальная и лучше всеговоздушно-десантная. Заметив растерянность начальника инженерных войск фронта, Коневусмехнулся: -- Ничего, это уже моя забота! И позвонил дежурному: -- Вызовите Москву. Василевского. Дело с самого начала приобреталостремительный разгон! Конев повернулся ко мне: -- Вы сами-то, товарищ полковник, докладывали свою идею начальникуГенштаба? -- Никак нет, товарищ генерал. Докладывал только своему начальнику,генералу Воробьеву. -- Ясно. Начальство не обошли, но на полпути застопорили. А стопоритьна полпути противопоказано! Вот что. Сейчас я поговорю с АлександромМихайловичем, а вы, как вернетесь в столицу, немедленно с ним свяжитесь.Поняли? -- Понял, товарищ генерал! -- Хорошо. Больше не задерживаю. И, поднявшись, Конев коротким кивком отпустил нас. Я вышел, сияя как именинник, получивший долгожданный подарок. Косарев сгордостью спросил: -- Видите, как принимает решения наш командующий?! Начальник Генштаба Василевский Несколько дней спустя, покончив с делами в штабе Калининского фронта, явозвратился в Москву. Столица встретила огорчительными новостями: войскаКрымского фронта после тяжелых боев оставили Керченский полуостров иэвакуировались на Таманский, ударные группировки Юго-Западного фронта,громившие харьковскую группировку противника, оказались в результатеконтрударов врага в крайне тяжелом положении. Но уверенный, как большинство людей, что летом Красная Армия продолжитуспешное наступление, я лишь досадовал на это: настроение оставалосьприподнятым, тем более что вот-вот могли сбыться дав...* СТРАНИЦА ТЕКСТА УТЕРЯНА *