Глава 5. Разброд, шатание и чуточка дисциплины 4 страница
— Это будет зависеть от того, что нам удастся выяснить, — непреклонно заявил Снейп, пресекая любые возражения и споры. В глазах мальчика вспыхнуло раздражение, за которым профессор заметил еле различимую искру страха, это заставило его чуть смягчиться. — Мы не сможем узнать наверняка, что с вами происходит, пока не проведем ряд тестов, — решил пояснить он. — В любом случае это не займет много времени, так что наберитесь терпения, это в ваших же интересах.
— Конечно, сэр, — вяло согласился мальчик, которого ничуть не прельщала идея часами торчать в больничном крыле и проводить какие-то непонятные тесты. Он уже склонялся к мысли, что лучше бы они с Томом попытались всё выяснить сами, без вмешательства взрослых, от которых обычно только одни проблемы. К тому же если выяснится, что магия Гарри опасна или неуправляема, не будет ли это означать, что его отчислят? Или запрут в какой-нибудь волшебной больнице? И ещё, Гарри неожиданно сильно заинтересовало, больно ли делать все эти обследования?
Северус молчал, разглядывая мрачного подростка и оценивая весь спектр эмоций, которые тот в данный момент излучал. Хоть мальчишка вовсю храбрился, для его декана было совершенно очевидно, что Поттера пугает вся эта неопределенность. Гарри с каждой секундой все больше замыкался в себе, погружаясь в собственные страхи и подозрения. Зельевар прекрасно понимал, чем все это может закончиться, но...
«Ты не должен его утешать, — настаивал голос разума, — это же просто сопливый, капризный ребенок, вечно требующий к себе повышенного внимания, какое тебе дело до того, что он чувствует?»
Снейп с готовностью согласился, что никакого дела ему нет, и поднялся из-за стола.
— Это все, о чем я хотел поговорить с вами, Поттер, — сообщил он, схватив со стола первые попавшиеся на глаза бумажки, и уткнулся в них сосредоточенным взглядом, — если у вас нет вопросов, вы свободны.
— Спасибо, сэр, — Гарри кивнул и, закинув сумку на плечо, поплелся к выходу с исключительно депрессивным видом.
Снейп стиснул зубы, ожидая, когда за мальчишкой закроется дверь, но вдруг шаги стихли и профессор поднял голову, чтобы посмотреть, в чем дело — Поттер стоял спиной к нему, сжимая дверную ручку с такой силой, что та вот-вот должна была треснуть, и явно собирался с мыслями. Северус выжидательно молчал, глядя в спину подростку, наконец тот обернулся, остановив пустой, лишенный всяких эмоций, взгляд на лице зельевара. Ещё с минуту Гарри безмолвно вглядывался в черные глаза старшего волшебника, пытаясь увидеть в них нечто понятное ему одному, и тут в его лице что-то изменилось. Черты его напряглись и как будто заострились. Мальчишка отвел взгляд и наконец заговорил:
— Это... это больно?
Шёпот был таким тихим, что Снейпу показалось, будто он ослышался.
Это тот самый ребенок, который ни на что не жалуется и делает вид, что собственное здоровье не представляет особой ценности? Тот ребенок, с которым всегда «все нормально»? Северус подавил в себе острую жалость, стараясь ничем не выдать своих чувств, и смог только тихо сказать:
— Нет, Поттер, это не больно.
На этом Гарри чуть расслабился, даже слабо улыбнулся.
— Спасибо, сэр, — прошелестел он, собираясь уходить.
Северус возвел глаза к потолку — вечно этот ребенок всё драматизирует!
— Мистер Поттер! — слизеринец вопросительно посмотрел на своего декана. Чувствуя себя до ужаса глупо, Снейп сделал глубокий вдох: — Не стоит накручивать себя раньше времени. Вы не при смерти и прекратите, Мерлина ради, разворачивать тут трагедию мирового масштаба, это не тот случай. Мадам Помфри прекрасный целитель, если ваши стихийные выбросы имеют противоестественный характер, она это исправит. Я лично прослежу за этим.
Снейп хмуро воззрился на подростка, тот моргнул, потом моргнул снова, и тут по бледному лицу начала расплываться огромных размеров улыбка, зеленые глаза зажглись подозрительным обожанием, и после секундного замешательства профессор внезапно осознал всю абсурдность и ужас происходящего. Он что, утешал Поттера? Того Поттера, которого полагалось презирать и запугивать? О, ужас! Северус поспешно состроил недовольную гримасу:
— Идите уже куда шли, Поттер! — рявкнул он и отвернулся от сияющего мальчика, что-то там разыскивая у себя на столе. Гарри, вопреки всем законам человеческой анатомии, сумел улыбнуться ещё шире, после чего выпорхнул из кабинета, прозвенев что-то вроде: «Спасибо, что так заботитесь обо мне, сэр!» Снейп постарался убедить себя, что не так его расслышал.
А в это время, шагая по коридорам подземелий, Гарри не мог перестать улыбаться, ведь никто, ни один взрослый раньше не беспокоился о нём так, как это делал его декан вот уже третий год подряд! Подросток на миг зажмурился от удовольствия, а в груди у него разрасталось неясное теплое чувство, которому не было названия.
* * *
Гарри вошел в Библиотеку Слизерина и огляделся в поисках друга. Том, как они и договорились, был здесь. Взобравшись на подозрительно хлипкую скамью, он что-то выискивал на верхних полках одного из стеллажей, предусмотрительно повязав вокруг рта и носа шарф, чтобы защититься от пыли. Поттер подошел ближе, желая узнать, что так заинтересовало его друга, и тут же его поглотило облако вековой пыли.
— Апчхи!!!
— О, ты тут, — Том даже не вздрогнул от громкого звука, только глянул вполоборота на Гарри, и взмахнул палочкой. — Вот, держи!
В руки Поттера тут же опустилась увесистая стопка тетрадей.
— Нашёл что-то интересное? — зеленоглазый подросток водрузил все книги на стол, где уже стояло несколько таких же стопок.
— Не просто интересное! — из-за шарфа голос друга звучал приглушенно и неразборчиво. — Сенсационное!
С этими словами Арчер снял с полки оставшиеся тетради, ловко спрыгнул на пол, эффектно взметнув в прыжке полами мантии, и сорвал с лица шарф, после чего тут же страшно расчихался, испортив всё впечатление от своего приземления.
Гарри злорадно захихикал, отбирая у Тома тетради, которые тот чуть не уронил, и повалился на диван, подняв в воздух облако пыли и вызвав у друга новый приступ аллергии.
— Итак, — он раскрыл тетрадь, — что это?
Арчер наконец перестал чихать и широко ухмыльнулся, в черных глазах горел азартный восторг.
— Это записи Салазара Слизерина!
* * *
«...И когда он спросил меня, зачем руки мои омыты кровью, я ответил, что это цвет черты Порога Безмолвия, того, за которым начнется наше будущее. И мы переступим его вместе, благословенные и проклятые одновременно, и последует за нами спасение, открыв глаза невидящим...»
— Мерлин, достаточно! — болезненно скривившись, Том помассировал виски. — Поверить не могу, что это дневники Салазара Слизерина! Похоже на чёртову проповедь!
Гарри закрыл кожаную тетрадь, все страницы который были исписаны мелким малопонятным почерком и улыбнулся.
— А ты чего ждал? Этим записям тысяча лет, мы и так убили кучу времени, чтобы пару абзацев перевести на читабельный язык. Удивительно, как всё это, — Поттер обвел красноречивым взглядом окружающие их стопки однотипных тетрадей, — вообще сохранилось за столько лет.
— Но, — Арчер выглядел как потерянный ребенок, — но... но... я думал, он записывал новые чары, проклятья... знания! А не эту... чушь!
Гарри медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках, и не смеяться слишком открыто. Когда обнаружились эти записи, Том был уверен, что в тетрадях Слизерина кроются величайшие тайны, темнейшие заклинания, и они уже в шаге от легендарного открытия, поэтому ребята просидели над дневниками весь день и весь вечер. Сейчас же время близилось к полуночи, и Поттер серьезно опасался, что если он начнет ерничать, его друг останется здесь на всю ночь, чтобы доказать свою правоту. Но сдержаться было выше его сил, Гарри проникновенно вздохнул.
— Кто бы подумал, что в душе Салазар Слизерин, тёмный маг натворивший кучу бед, был романтиком, — задумчиво протянул он, Том метнул в него ядовитый взгляд.
— Это смешно, по-твоему? — зашипел он, Поттеру показалось, что на парсельтанге.
— Нисколько... просто вдруг пришло в голову, а вдруг это правда, что-то типа мемуаров?
Арчер застыл, пристально глядя на лучшего друга, и тем самым очень напоминая тому змею, замершую перед атакой:
— Чего?
Гарри вскочил с протертого пыльного дивана, на котором провалялся весь вечер, и принялся вышагивать взад-вперед перед Томом, размышляя вслух.
— Ну, вот подумай, — оживленно говорил он, — прошло столько лет, кто знает, что там случилось на самом деле! Волшебники не ведут исторических летописей. Малфой, например, даже не в курсе, кто у них был министром магии в прошлом веке, чего уж говорить о десяти веках истории!
Том склонил голову набок, взгляд его сделался задумчивым.
— Считаешь, то, что мы знаем об основателях — ложь? — тихо поинтересовался он.
— Не то чтобы ложь, — Гарри остановился и почесал затылок, — скорее... неверно интерпретированная история.
Друг стал казаться заинтересованным.
— Продолжай.
— Представь, маги не ведут записей. Вообще никаких. В их распоряжении есть только всякие дневники и обрывки воспоминаний. Так вот, вдруг эти великие основатели никакие не великие основатели? Вдруг это все ошибка?
— Что?..
— Может, они вообще писателями были! — от переизбытка чувств Гарри принялся бурно жестикулировать.
— Писателями, — эхом отозвался Том, недоверчиво глядя на Поттера, — все сразу?
— А почему нет? — увлеченно кивнул мальчишка. — Собрались четыре друга, поселились в старом замке и решили написать историю о великих магах, имена придумали, приключения, в общем целую историю. И так здорово у них это получалось, что кто-нибудь эти истории прочитал, воодушевился и притащил к ним своих наследников, чтобы те обучали маленьких отпрысков грамоте. Ну а чтобы волшебные детки не развалили в процессе обучения весь замок, их нужно было и магии подучить, и уму-разуму научить, вот и вышла школа. А потом все обросло легендами и домыслами... сказками.
Гарри подпрыгнул, задохнулся от недостатка кислорода и замолчал, в легком ступоре уставившись в пространство и оценивая собственный рассказ.
— Ну ладно, — после минутной тишины сказал Том, — а как ты объяснишь Тайную Комнату?
— Ну Слизерин был змееустом, завел себе зверушку любимую, а друзья змей не очень любили, да и ужиться с Василиском оказалось сложновато, вот Салазар и спрятал своего любимца в подземелье, а потом организовал тут тайничок с любимыми книжками.
Уголки губ Тома чуть дрогнули, когда тот пытался сдержать улыбку.
— Ну ладно, а как быть с проклятиями, которые изобрел Слизерин? Историей темнейшего мага, на которого равнялись Гриндевальд и Волдеморт? Ужасом, который вызывают у некоторых деяния Слизерина. В конце концов, его факультет заклеймен пристанищем тёмных магов. Это ты как объяснишь?
— А ты почитай его дневники, — Гарри помахал тетрадью перед носом друга, — все эти его «руки в крови», «проклятые» наложи на психику средневековых волшебников и получи в итоге целое поколение запуганных неврастеников.
— Говорят, Слизерин убил... или пытался убить Гриффиндора, — напомнил Том.
— Ага, и где-то в процессе умудрился выдать за его сына свою дочь и породниться с ним, да?
Том поднял руки, показывая, что сдается.
— Всё ладно! Невозможно соперничать с твоим психозом, — он не выдержал и усмехнулся. — Откуда тебе в голову вообще такие мысли приходят.
Гарри пожал плечами и уселся обратно на диван, окинув библиотеку Слизерина задумчивым взглядом.
— Дело-то совсем не в том, что я сейчас наговорил, — улыбнулся он, — а в том, что придумать можно всё что угодно. На чистые страницы можно положить любую историю, время и слухи сами превратят её в истину, которой будет верить большинство.
— Думаешь, нас обманывают?
— Думаю, они сами до конца не знают, что там произошло сотни лет назад, — Гарри запустил пальцы в волосы, — но я уверен, что наша история стоит на иллюзиях настолько зыбких и непрочных, что развей мы их, и здесь начнется хаос.
Говоря последнюю фразу, Гарри разглядывал фамильный гобелен — единственное свидетельство их с Арчером родства, и не видел, как в глазах друга на мгновение ожила и шевельнулась бездонная тьма, привлеченная чем-то в его словах.
* * *
— Ну всё, — выдохнул Поттер, закрыв учебник по чарам, после чего со стоном уткнулся в него лбом, — я сдаюсь.
Прошло три часа, а он смог осилить только половину материала, по которому ему предстояло писать эссе. Голова гудела и напрочь отказывалась работать, буквы в книге расплывались перед глазами, а слова теряли смысл. Даже Том, сидящий напротив, все последние тридцать минут то массировал переносицу, то тер глаза, пытаясь снять напряжение, это уже было что-то новенькое. Арчер никогда не уставал от учебы, значит, он или заболел, а больным он не выглядел, или в этом году профессора сговорились, решив уморить разом всех студентов ещё до конца сентября.
— Слабак, — насмешливо констатировал его друг и снова потер глаза.
— Но это же невозможно! — зашипел на того Гарри, опасливо покосившись в сторону мадам Пинс, бдительно следящий за тем, чтобы в библиотеке никто не шумел. — У меня голова скоро примет форму учебника!
— Хотел бы я взглянуть на это, — задумчиво протянул Том, запуская пальцы в волосы с таким видом, словно собирался утрамбовать втиснутую в голову за последние дни информацию.
— А скоро обед начнется, — мечтательно намекнул зеленоглазый подросток.
Том вздохнул и поднялся на ноги, закрывая многочисленные книги, разложенные перед ними на столе и складывая их в аккуратные стопки.
— Ладно, идем, перекусим, в любом случае нужно немного отдохнуть, после обеда у нас зелья.
Поттер даже не стал комментировать последнюю новость, им сейчас и без Снейпа было тошно. В мрачном молчании друзья вернули книги на полки, собрали все свои записи, и, распихав их по сумкам, вышли из библиотеки.
Бесконечные домашние задания, сочинения и эссе отнимали всё время и силы. К тому же, как выяснилось, на второй неделе сентября всем третьекурсникам предстояло не только справляться с обычной учебой, но и готовить экзаменационный проект, который они будут сдавать в конце года. Естественно, все профессора посчитали своим долгом посвятить первые двадцать минут урока детальному обсуждению всех прелестей грядущего проекта, ввергнув большинство учеников в кататонический ступор.
«Ваш учебный план включает в себя одну обязательную и две необязательные проектные работы, которые будут оцениваться как экзаменационная работа по соответствующей дисциплине, — сообщила на уроке МакГонагалл. — Естественно, объем каждой работы должен быть не меньше двадцати футов, и я ожидаю, что вы ответственно подойдете к выполнению этого задания».
«Хочу сразу предупредить, что если вы решите взяться за необязательный проект, то будьте готовы к очень высоким требованиям со стороны преподавателей, — жизнерадостно объявил Флитвик. — Это ваша первая научная работа и мы ожидаем взрослого подхода».
«Этот проект позволит оценить вашу способность самостоятельно мыслить, анализировать, исследовать и делать выводы, — воодушевленно рассказывал Люпин. — Вы сможете научиться правильно работать с информацией, и от этого может зависеть ваша будущая карьера».
«Подойдите ответственно к выбору темы и направления вашей работы, самые успешные проекты впоследствии будут направлены в лучшие университеты Европы, это ваше будущее», — вставила свое слово профессор Спраут.
В стороне не остался и мрачный декан Слизерина, который с удовольствием внес свою лепту во всеобщее отчаяние.
«Полагаю, вы уже знаете о проектной работе на этот год, — объявил он, переводя цепкий взгляд обсидиановых глаз с одного ученика на другого. — И догадываюсь, что другие профессора достаточно рассказали вам о том, что эта работа собой представляет, поэтому не стану тратить время на бессмысленное повторение, — профессор помолчал, давая всем и каждому проникнуться важностью того, что он собирается сказать, и продолжил: — Для тех умников, которые считают, будто этот проект являет собой легкий способ сдать экзамен, сообщаю: не обольщайтесь. Ни я, ни любой другой профессор просто не утвердим выбранную вами тему, если сочтем вашу подготовку и мотивацию неудовлетворительной, так что я настоятельно рекомендую вам хорошенько подумать, прежде чем вы решите столь бездарно потратить время профессоров. В одном проекте может участвовать до трех студентов, но это не значит, что всю работу можно свалить на кого-то одного. Тема обязательного проекта должна быть утверждена не позже ноября. Заявление о работе над необязательным проектом нужно подать до пятого декабря. За консультацией вы можете обратиться к вашему декану».
В целом, общие впечатления от начала учебного года вогнали практически всех третьекурсников в задумчиво-угнетенное состояние. Одна только Гермиона продолжала светиться от счастья, постоянно повторяя, что это большая удача, получить такое интересное задание, и вот уже две недели практически не покидала библиотеку, штудируя тонны книг и пытаясь определиться с темой. Гарри даже начал опасаться, что гриффиндорка вскоре усохнет от жажды и голода, и Арчер со свойственной ему «добротой» заметил, что это будет не такая уж большая потеря.
— К тому же, — посмеиваясь, продолжал он, — из Грейнджер может выйти неплохая мумия. Мадам Пинс поставит её где-нибудь у входа и напишет рядом трогательную эпитафию о книжных червях и занудах. По-моему, очень забавно.
— До истерики, — мрачно пробормотал Поттер, враждебно покосившись на друга, юмор у Арчера как обычно был чернее чёрного. Вообще Гарри иногда казалось, что тот и не шутит вовсе.
Внезапно навалившаяся учёба совершенно вытеснила из головы любые посторонние мысли. Конечно, оставались дементоры, патрулирующие земли вокруг Хогвартса, и опасный убийца, сбежавший из Азкабана, и необъяснимые перепады магии, и библиотека Слизерина, и карта Мародеров, дожидающаяся своего часа, и тысяча планов на грядущий год, но на всё это просто не оставалось сил. Сейчас мальчиков куда больше интересовали сон и еда.
Но, как оказалось, это была не единственная проблема. И началось всё с уроков целительства, которые Гарри так сильно ждал. Так получилось, что ни Том, ни Гермиона, ни даже Малфой не записались на эти лекции, и в итоге Поттер остался один на один с Блэйзом и его душераздирающими рассказами о семье Забини, которые травили, резали, расчленяли, замуровывали и хоронили живьем друг друга, на протяжении нескольких счастливых поколений. Так что Поттер успел взвыть от сокурсника ещё до того, как начался урок, и именно по этой причине он так стремительно и целенаправленно занял парту, за которой уже кто-то сидел, и именно поэтому он даже не взглянул, кто это был, и не задумался, почему пустует такое хорошее место у окна. Гарри волновало, только чтобы Блэйз оказался подальше, а кто будет сидеть по соседству совершенно его не беспокоило. Забини, опечаленный побегом Поттера, застрял на последней парте в компании какого-то хмурого рейвенкловца, а Гарри, вздохнув, наконец с облегчением мог сосредоточиться на грядущем уроке, но...
— Ты Гарри Поттер, да?
Мальчик мысленно застонал и обернулся. Возле него сидела невзрачного вида девчонка с бледной кожей и заостренными чертами лица, что сразу же навело слизеринца на мысль о том, что она чистокровная (большинство из них так выглядели, Поттер серьезно подозревал, что на юном поколении таким образом сказывается вырождение рода). Волосы у новой соседки были густые и черные, но едва доходили до плеч, отчего её лицо казалось уже, чем оно было на самом деле, ростом она явно не выделялась и даже в мешковатой, широкой мантии казалась тощей и угловатой. Но больше всего Гарри впечатлили её блекло-карие глаза, потому что по глубине и интеллектуальности взгляда, девочка могла бы посоперничать с инферналом. И несмотря на это, на мантии у неё был вышит герб Рейвенкло.
— Приятно знать, что половина школы знает тебя, а ты не знаешь никого, — проворчал подросток, доставая из сумки пергаменты и чернила.
— А? — прогудела она где-то рядом.
Гарри вспомнил, что вежливым быть полезно и постарался посмотреть на свою соседку менее предвзято. В конце концов, он мог просто навоображать себе гадостей про бедную девочку. Увы, она по-прежнему смотрела на него с унынием травоядного парнокопытного.
— Я имею ввиду, что не знаю. как твоё имя.
— О! — она секунду таращилась на него. — Я Мелисса Хант.
— Отлично, — Поттер выдал самую светскую свою улыбку и отвернулся.
— Я о тебе много разного слышала, — голос у неё был такой же тусклый, как и взгляд. — Ты герой, как бы, да?
— Как бы нет, — неожиданно для себя подросток быстро скатился в ворчливое состояние.
— Нет?
— Нет.
— Не герой?
«Лучше бы я слушал семейные байки Забини», — печально подумал Гарри и покосился на свою новую знакомую, та продолжала таращиться на него, словно пыталась просверлить в нём дыру.
— Так ты что, правда убил Того-Кого-Нельзя-Называть? — после непродолжительной паузы осведомилась Мелисса.
Слизеринец закатил глаза.
— Да, дети в возрасте до года часто убивают могущественных тёмных волшебников, — не выдержав, съязвил Поттер.
Она вдруг хихикнула.
— Ты шутишь, да?
Гарри неожиданно стало её жалко — даже Крэб с Гойлом казались умнее.
— Слушай, скоро урок начнется, так что давай подготовимся...
— А чего готовиться? — она с надменным видом откинулась на спинку стула, — Можно подумать, кому-то действительно нужно это целительство!
— Если тебе не нравится, зачем ты записалась?
Она смерила его оценивающим взглядом.
— Тебе что, незнакома фамилия Хант? — с легкой ноткой недоверия уточнила она.
— А должна? — флегматично отозвался Поттер, вот с этим видом людей Гарри уже научился разговаривать.
— Мой отец — директор больницы Св. Мунго, — сообщила Мелисса. Теперь она разглядывала своего собеседника с таким видом, словно он был каким-то особо мерзким насекомым, — я с детства знаю о целительстве всё-всё, — Хант немного помолчала. — Странно, что ты не знаешь... для одного из лучших студентов ты глуповат, — высказав это предположение, она наконец замолчала и отвернулась.
Наконец Гарри вспомнил, где он слышал это имя. Ну конечно! Мелисса Хант. О ней, впав в очередной приступ аристократического снобизма, рассказывал Малфой, когда читал Гарри лекцию о полезных связях. Из того, что узнал о ней Поттер, получалось, что эта невзрачная девчонка с горошиной вместо мозгов была одной из самых завидных невест Англии, не говоря уже о том, что привередливый Драко Малфой считал её редкой красавицей.
«Чего-то я не понимаю этих аристократов», — тоскливо подумал слизеринец и выглянул в окно, за которым, кажется, собирался дождь. Как можно серьезно хотеть дружить с этой девчонкой? Она же хуже Малфоев!
— Глупость какая-то, — пробормотал Гарри.
— Что это значит? — гнусаво утонили рядом, подросток медленно обернулся.
— Ничего, говорил сам с собой.
— Считаешь, что я не права? — она фыркнула и скрестила руки на груди. — Ну конечно, как кто-то может быть не согласен с героем магического мира!
— Да при чем тут это? — снова стал раздражаться мальчик. — Я что, сказал что-то против...
— Целительство — бесполезный предмет! — визгливо перебила его Мелисса, Поттер моргнул, гадая, как прекратить весь этот цирк, хотя с другой стороны было довольно забавно наблюдать, как кто-то настолько маленький и серый пытается спорить и требовать.
— Целительство необходимо, — тихонько ввернул он, с интересом ожидая следующей реакции, Хант цокнула языком и надменно вздернула подбородок.
— Для кого? Бес-по-лез-но! Маги не болеют, а если и болеют, то так, что им уже никакое целительство помочь не может! Хотя... — её губы изогнулись в презрительной насмешке: — Я совсем забыла, что грязнокровки умудрились протащить в магический мир свои маггловские болячки, так что, наверное, таким как ты и вправду нужна помощь колдомедиков. Только вот тратить магию на тебе подобных, достаточно слабых, что даже с простудой справиться не можете, просто отвратительно. Поэтому я презираю целительство, единственные, кому оно нужно, это слизняки вроде тебя!
Это была такая всеобъемлющая ересь, что Гарри даже забыл, что хотел оскорбиться и пересесть. Он даже открыл рот, чтобы сообщить бедняжке Хант, что глупее девочки никогда не встречал, но тут на их парту упала пара капель густой тёмно-красной жидкости, и в эту же секунду кто-то на соседних партах испуганно вскрикнул. Гул голосов в аудитории мгновенно стих. Гарри посмотрел на Мелиссу. Девочка сидела, вжавшись в спинку стула, и в ужасе смотрела на кого-то прямо перед собой. И без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок. Очень медленно, словно он оказался где-то глубоко под водой, Поттер повернул голову, и взгляд его уперся в край рукава синей мантии. Мальчик очень долго разглядывал этот рукав, испачканный чем-то красным, прежде чем глянул выше на жилистую руку, которую пересекал длинный, глубокий порез от запястья до самого локтя. Из раны текла кровь, густыми вязкими каплями падая на их с Мелиссой парту. Поборов приступ тошноты, подросток медленно посмотрел выше, его взгляд скользнул по предплечью, сгибу локтя и плечу, пока не остановился на совершенно спокойном лице.
В расписании было написано, что преподавателя по целительству зовут профессор Клаус Айскальт. Гарри видел его пару раз в Большом Зале, этот волшебник с первого взгляда не производил особого впечатления. Очень высокий, худощавый, с узкими скулами, впалыми щеками и бледной кожей. На вид ему было лет пятьдесят, возможно больше, он носил исключительно светло-серые и бледно-синие форменные мантии, которые обычно одевали целители в Св. Мунго, говорил медленно и размеренно и никогда не улыбался. Сегодня Гарри впервые оказался так близко к профессору и смог отметить ещё одну его черту — льдисто-голубые глаза, очень внимательные и пугающе спокойные. Сейчас эти глаза были обращены к соседке Гарри.
— Мисс Хант, — голос профессора был тихим и ровным под стать внешности, — я случайно услышал, как вы обмолвились, будто знаете о целительстве всё, — мужчина медленно положил на парту продолговатый нож, который, как оказалось, держал в другой руке. Мелисса и Гарри как по команде уставились на острое лезвие, испачканное кровью. — Пожалуйста, продемонстрируйте нам свои познания, — он чуть протянул к ней руку, и девчонка с полупридушенным всхлипом отодвинулась на стуле подальше от профессора, того её реакция ничуть не смутила, он только едва приподнял брови. — Что же вы так испугались, мисс Хант? — поинтересовался он.
— Ваша... ваша рука, — она всхлипнула, по её щекам потекли слёзы.
— А если бы это был кто-то другой? — вкрадчиво поинтересовался Айскальт, Поттеру почудилось безумие в его холодных глазах. — Если бы кровью сейчас истекал ваш отец? Или брат? Если бы кто-то из них умирал, что вы, со своим эгоизмом могли бы им предложить? Как бы вы спасли их? — неожиданно прожигающий насквозь, ледяной взгляд метнулся к Гарри и на долю секунды задержался на его лице, после чего вернулся к рейвенкловке. — Что если бы ваш друг истекал кровью у вас на глазах, а вы ничего не смогли бы с этим поделать?
Слизеринец застыл, почувствовав, как кровь отхлынула от лица, вот это было ему очень знакомо. Что знает этот человек? В душе мальчика зародилось неясное беспокойство. Профессор Айскальт внезапно начал его пугать. Тем временем Мелисса отчаянно продолжала всхлипывать и причитать. Поттер понял, что молчать и дальше он не может.
— Сэр, прошу вас, прекратите, — тихо попросил он, сосредоточив на себе внимание профессора, а заодно и всей аудитории, — вы напугали её.
С минуту ничего вообще не происходило. В полной тишине старший волшебник смотрел на своего зеленоглазого ученика, словно ждал от него какой-то особой реплики, а Поттер упрямо молчал. Наконец Айскальт презрительно фыркнул, достал волшебную палочку и за долю секунды залечил собственный порез. После чего медленно вытер платком пятна крови, опустил рукав и выпрямился, скользнув взглядом по бледным, напуганным лицам студентов.
— Пара царапин и вы в слезах бежите к мамочке, — брезгливо заговорил он, — жалкое зрелище! Зачем вы пришли изучать целительство, если не способны постигнуть даже смысл существования этой науки?
— Не судите нас по одному человеку,...
— Один человек определяет коллектив, мистер Поттер, — Гарри поспешно заткнулся, понимая, что этот спор ему не выиграть. — Возможно, сегодня и сейчас лишь у мисс Хант хватило наглости озвучить свою точку зрения, но, поверьте мне, большинство из тех, кто промолчал, с ней согласились, — цепкий взгляд остановился на лице каждого ученика, некоторые испугано покачали головами. — А правда в том, что вы просто слишком слабы, чтобы тратить себя и свою магию на других. Быть целителем, значит постоянно отдавать, а вы, избалованные детишки, привыкли только брать и требовать! Для большинства колдомедиков порез, который так всех вас напугал, — просто царапина, которую можно вылечить за пару секунд, — его голос приобрел издевательские нотки. — А вы не знали? Так вот вам мой вопрос, зачем все-таки нам нужно целительство?
В кабинете наступила звенящая тишина. Гарри покрутил головой, пытаясь разглядеть всех учеников, и у каждого на лице он видел только страх и злость. Айскальт поморщился:
— Такой сложный вопрос? — холодные глаза остановились на лице слизеринца, что сидел перед ним. — Мистер Поттер, возможно, вы поделитесь с нами своей точкой зрения, — предложил профессор. — Что вас так привлекло в целительстве? Зачем вы начали его изучать?