САПОГ ГЕНЕРАЛА ГОФМАНА КАК ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ
И тогда большевики начали... затягивать переговоры. Они очень уж рассчитывали, что в Германии грянет революция и все получится само собой.
Троцкий и Ленин заявили в ЦК, что не верят в боеспособность германских частей, и вообще — немцы перебрасывают войска на Западный фронт. Надо тянуть, сколько можно, а предъявят ультиматум — заявить о прекращении войны и демобилизации армии, а вот мира подписывать не надо (то есть опять продолжать тянуть резину).
Карл Радек раздал немецким солдатам листовки, в которых кайзер и его министры прямо обзывались свиньями, жиреющими на крови рабочих.
Генерал Гофман потребовал прекратить подстрекательство немецких солдат. Троцкий ответил — мол, ведите пропаганду среди русских, кто вам мешает...
Троцкий отказывался решать любые практические вопросы, а вел многочасовые дискуссии на исторические и философские темы. Спорил с ним министр иностранных дел барон фон Кюльман. Военные мрачно молчали, и «лишь постепенно участвующим стало ясно, что основной целью Троцкого было распространение большевистской доктрины». Поняв это, генерал Гофман использовал своеобразный способ убеждения: начал ставить солдатский сапог прямо на стол переговоров. Хулиганство? Но как писал Троцкий: «мы ни на минуту не сомневались, что именно сапог генерала Гофмана является единственной серьезной реальностью на этих переговорах».
ДЕЛА НА БРАТСКОЙ УКРАИНЕ
4 марта 1917 года, через два дня после отречения Николая II, три партии выступили как инициаторы создания Центральной Рады Украины: Украинская социал-демократическая рабочая партия, Украинская партия социалистов-революционеров, Украинская партия социалистов-федералистов. Как видите — все сплошь социалисты, хотя и национальные.
Сначала в Раду, украинский парламент, избрали 150 человек, потом 815. Исполнительный орган, Малая Рада, состоял из 30 человек во главе с известнейшим историком профессором Грушевским, Винниченко и Ефремовым.
По всей Украине стремительно возникали уездные, губернские, городские Рады. Началась украинизация армии. В частях, стоявших на Украине, вводился украинский язык, пропагандировалась служба именно Украине. Не все принимали это, вспыхивали драки и перестрелки.
10 июня 1917 года Центральная Рада издала Универсал о провозглашении независимости Украины. Под давлением Временного правительства Рада соглашается на компромисс — реальный выход откладывается до созыва Всероссийского Учредительного собрания.
После большевистского переворота Рада издала очень скромный Универсал от 7 ноября: объявление не независимости, а автономии Украинской республики в составе России.
В декабре 1917 Ленин предъявил Раде ультиматум: немедленно отказаться от автономии, войти в РСФСР. Рада отвергает ультиматум, опираясь на высказывания самих же большевиков.
Большевики пытались поднять большевистское восстание в тылу у Рады. Тщетно! Только в Харькове, городе скорее русском, чем украинском, удалось захватить власть в декабре 1917 года. В нем и провозгласили Украинскую советскую республику во главе с совнаркомом. Москва признала эту республику законным правительством Украины.
Реакция на этот «подкоп» была естественной — 22 января 1918 года Рада издала Универсал о независимости. 27 января 1918 года Украина заключила договор с Австро-Венгрией и Германией о поставке им хлеба в обмен на помощь. Эта помощь была так важна, что немцы немедленно ввели войска на Украину. Немецкие гарнизоны появились даже в Донбассе.
В начале февраля в Берлине перехватили радиосообщение из Петрограда немецким солдатам берлинского гарнизона. В своем послании коммунисты призывали немецких солдат создавать советы и брататься с российскими советами, убить кайзера Вильгельма и его генералов.
Кайзер буквально озверел от такой новости и велел немедленно прервать переговоры. И плюс к прежним условиям потребовал присоединить еще не оккупированные части Эстонии и Латвии.
С начала февраля 1918 г. в Советской России был введен западный (григорианский) календарь: 1 февраля стало 14-м. На белом Юге сохранялся старый календарь, но вся остальная Россия приняла это новшество. Белых государств в Сибири и на Севере еще нет, но и казаки приняли новый календарь.
Все даты после 1 февраля далее даны по «новому стилю».
«НИ МИРА, НИ ВОЙНЫ, А АРМИЮ РАСПУСТИТЬ»
11 февраля 1918 года Кюльман в очередной раз спросил, принимают ли большевики условия мира. На это Троцкий разразился очередной речью: «Мы больше не желаем принимать участие в этой чисто империалистической войне, где притязания имущих классов явно оплачиваются человеческой кровью. В ожидании того, мы надеемся, близкого часа, когда угнетенные трудящиеся классы всех стран возьмут в свои руки власть, подобно трудящемуся классу России, мы выводим нашу армию и наш народ из войны. Мы отдаем приказ о полной демобилизации наших армий».
Кюльман заявляет, что это означает возобновление войны. А Троцкий свое: «Ни один честный человек во всем мире не скажет, что продолжение военных действий со стороны Германии и Австро-Венгрии при данных условиях является защитой отечества. Я глубоко уверен, что германский народ и народы Австро-Венгрии этого не допустят».
На том переговоры и закончились. Большевистские газеты ликовали, поздравляя Троцкого с тем, как он лихо «отбрил» злых империалистов. 14 февраля ВЦИК единогласно одобрил поведение советской делегации.
У немцев положение тоже архисложное. Нанести мощный удар? Захватить Петроград и Москву, повесить собственных агентов за вероломство? У генерала Гофмана откровенно чешутся руки. У кайзера, похоже, тоже... Но свергать большевиков крайне опасно: может подняться народ, к власти может прийти новое правительство — национальное. Оно начнет настоящую войну, народ его поддержит... а вести войну на два фронта Германия никак не в состоянии.
На совещании у кайзера 13 февраля Кюльман предлагает перебросить войска на Запад. Рейхсканцлер Гертлинг опасается, что если не заключить мир — вспыхнут демонстрации и забастовки. А начальник штаба фон Людендорф настаивает — «закончить войну по-военному». Ведь если «терпеть выходки кучки безоружных анархистов», то и страны Антанты могут подумать — у Германии больше нет сил...
Но и фон Людендорф в своих мемуарах писал: мол, о «широкой операции не могло идти и речи». Германия могла позволить себе только «короткий и резкий удар». На другое просто сил не было.
По условиям перемирия, военные действия могли начаться только через семь дней после его разрыва. Немцы честнейшим образом выполнили условия, но и лишнего часа не ждали. 16 февраля генерал Гофман сообщил советскому представителю, что Германия возобновляет состояние войны с 18 февраля с 12 часов.