Из чистилища в преисподнюю. 5 страница
- Быстрее. Ключ отдашь потом, - задыхаясь от нетерпения, крикнул лекарь.
Подобрав полы одежды и держа в руках кувшины, он побежал по коридору, как старая монашка при виде голого мужчины. Панголин, с двумя полными мисками, словно поваренок на церковной кухне, не отставал от муталюда.
Расплескивая по дороге драгоценную ношу, они вернулись к Поланию в комнату. Из разных мест слизь старались не смешивать. Все добытое разделили на равные части и приготовили сосуды для получения мута. Лекарь быстро поймал мокрицу, блоху и толстого белого червяка. Все это животное разнообразие он распределил по ванночкам, а в одну засунул свою ладонь.
- Она! Точно она! Как такое возможно?! – Поланий вскочил, выдернул руку из ванночки и зашагал взад-вперед. – Ладно-ладно. Вдова делает слезу? Невозможно! Грэм, это же величайшее открытие! Этот червь – вершина саморазвития грибницы! Я бы сказал, это и есть грибница, воплощенная в организм и выползшая из своей норы. А может так оно и есть на самом деле? Под всеми грибницами живут такие гигантские черви и то, что мы видим как грибницу, всего лишь крыша ее дома?.. Не может быть! Я просто не могу в это поверить! Невероятно!
- Но послушай, даже если мы не ошибаемся, то как это поможет нам выбраться отсюда?
- Хм. Не знаю. Пока не знаю. Может создам огромного мутанта, который сожрет Вдову… а потом займет ее место. – Поланий рассмеялся. – Не знаю. Но ты посмотри на это. – Муталюд сверкнул желтыми глазами. – Я чувствую ее. Это она! Все, панголин, ищи себе новую работу. Твои услуги больше не нужны. – Он захохотал. – Не может быть.
Грэм взглянул на ванночки с насекомыми.
- Мои услуги и так уже никому не нужны.
- Подумать только! Ты настоящий панголин. Как ты это! А?! Я тут уже пять лет и мысли такой не допускал. А ты! Панголииин!
Через три часа, чего для слезы вполне достаточно, чтобы сформировать мут, проверили – цвет слизи не изменился. Но это обстоятельство не смутило искателей свободы.
Подержали еще – все по-прежнему.
- Такое бывает из-за некачественной слезы. Правда? – спросил Поланий, скорее для самоуспокоения, чем действительно хотел услышать мнение Грэма.
- Наверное. Я не делал никогда – не знаю…
- Ну, неужели? А откуда ты знаешь ощущения при выделении мута?
- Я же панголин. Я брал в руки слезу и не раз.
- Хм. Верно. Ладно-ладно.
Они оставили сосуды в теплом месте, не запечатывая, чтобы смогли взойти мутагенные грибы.
«Ничего не выйдет, - думал Грэм, идя по коридору. – Грибы росли бы уже повсюду в туннелях».
- Твое письмо уже наверху, - сказал Визор, заметив в дверях панголина. Он сидел за столом перед раскрытой книгой, вдоль и поперек исписанной цифрами и сокращениями, понятными одному автору.
- Слава богу…
- Благодари Тень, а не бога. Если еще раз услышу такое – будешь долго просить у своего бога следующей отправки. Уебна! – прорычал Рыжий, но тут же расплылся в улыбке. – Вдова ущипнула вас за задницы? Я так и не понял, зачем вам эта сопля, да еще в тарелках? Надеюсь, на кухню вы ее не носили?
- Мы думали, что… ааа, неважно, в общем, мы ошиблись, - махнул рукой Грэм и положил на стол ключ.
- Вы что, ели ее? – Визор расхохотался.
- Она очень похожа на слезу, и мы думали, что сможем как-то использовать ее, но ничего не вышло.
- Панголин и лекарь, ебна! Что еще вы могли придумать?! Хорошо хоть не ели. Она ядовитая. После переворота во время голода некоторые пробовали эту гадость. Через полчаса они начинали выть, будто у них в кишках копошатся змеи. Некоторые бредили, что все вокруг стало зеленым и светится, ебна! Некоторые умерли.
- А что за переворот был?
- Ха! Пять лет назад тут заправляли воры и разбойники! Они держались вместе и представляли сраную силу в яме. – Визор поднялся и вышел из-за стола. – Эти твари заставляли всех работать до изнеможения, а неугодных просто резали. Уебна! Смерть настигала заключенных в темном коридоре, выпуская кишки под ноги, или убивала рабским трудом и голодом, сваливая на пол прямо за работой. Мы надавали им по жопе! – Рыжий выхватил меч, сделал выпад и со свистом рассек воздух перед лицом панголина. – Я убил главаря. Прямо тут!
Он ткнул мечом в пол. Грэму показалось, что на камнях еще видны пятна крови.
- Наверху, - Визор показал клинком на потолок, - им все равно, что творится в яме, лишь бы шла вода. А пока мы тут меняли порядки, ебна, никто не работал. Дальше был голод.
«Это далеко не тот ад, что был тут раньше, - думал Грэм, качая насосом воду. – Миронос сжалился над ними. Он собрал их вместе и помог. Но как Он может помогать такому как Визор или Поланий или любому из муталюдов?»
На следующий день Грэм зашел к лекарю.
- Ну, что? – спросил он.
- Ничего, - разочарованно ответил Поланий. – Слизь годится только для смазки дверных петель, да насекомых травить.
Грэм взглянул на скрючившиеся маленькие трупики в ванночках.
- Покажи мне карту, - после недолгого молчания сказал он.
Поланий порылся в столе и достал старый кусок пергамента. На левой половине была нарисована полная карта доступных подземелий – Грэм сразу нашел колодец, жилые комнаты и главный тоннель. Коридоры плавно сужались наподобие песочных часов и вновь расходились справа, но вскоре заканчивались. Там явно не хватало продолжения.
- Они похожи между собой, - сказал панголин.
- Да-да-да, мой дорогой! Но не совсем, вот тут и вот тут, видишь, не просто отдельная ветка, а она имеет два входа. Именно так мы и спаслись. И еще. Я думаю, что эти катакомбы намного больше наших, и они точно выходят за пределы храма, возможно даже за пределы города.
Грэм нахмурился.
- А если Вдову отпугнуть огнем?
- Нет. Факелов она не боится. Мы пробовали ее травить, стреляли ядовитыми стрелами, рубили щупальца, а ей как за ушком почесать – все одинаково. – Поланий свернул карту и убрал в стол. – Расскажи лучше, каких ты мутантов видел в грибницах, а то у нас тут все муталюды спускаются из церковной лаборатории. Там, сам понимаешь, делают только волколаков, минотавров и урсусов, чтобы мозгов поменьше было. Им при пробуждении впаривают свою веру, ты извини, конечно, но это так. Многие после такой мутации возвращаются в строй почитателей Мироноса, а наши муталюды – безнадежны. Они не верят, и все тут.
Грэм скривился. Он совсем не хотел обсуждать веру.
- Еще церковники пытаются создать ангела – муталюда с крыльями, способного летать, – продолжил Поланий. – Беда в том, что крылья вырастить – не проблема, а вот заставить взлететь…
Панголин прикоснулся к шее. Он хорошо помнил шум крыльев.
- Пока получились только ночные крыланы, а они не тянут на роль ангелов. – Лекарь подошел к рабочему столу и стал вытряхивать ванночки со слизью. – Мироноса же интересует получение мута бессмертия или возможности перенесения своего сознания в другое тело. Видимо, он не сильно спешит в лучший из миров. Но он правильно рассуждает: слеза способна на многое.
- Откуда ты это знаешь?
- Я был там – человеком. – Поланий провел рукой в воздухе. – Огромная лаборатория. А сколько разновидностей грибов и мута… - мечтательно проговорил он и закатил глаза. – А теперь извини, мне нужно тут прибраться.
Грэм вернулся в свою комнату и растянулся на кровати. За столом играли в карты, и никто не заметил появление панголина. Игроки замерли, глядя на бородатого мужика. Он широко улыбался и не спешил открывать карты. Напряжение росло.
Кто-то ударил по столу и взревел:
- Нууу!..
«Что если слизь поджечь?.. – думал Грэм. – Нет, она не будет гореть. Может, она будет реагировать с чем-то? С чем?..»
Раздался рев, смех и стоны отчаяния: за столом разрешился очередной конфликт к великой радости одних и горькой печали других.
До трех звонков было еще далеко, и панголин натянул одеяло из мешковины на голову. Он легко вошел в сон.
Коридор. Дверь. Решетка. Фигура человека у входа к Вдове. Яркая вспышка слизи! Отец Иаков! Сияние погасло. Грэм от неожиданности чуть не потерял контроль, но сумел вовремя среагировать, и видение не превратилось в хаос.
- У меня нет времени, сын мой, - сказал настоятель. – Ты мне уже не поможешь, но я еще могу помочь тебе. Ты нашел выход. Стань единым со слизью. Вдова встретит и проведет тебя как брата, а не как жениха. Прощай…
Отец Иаков превратился в белое облако. Грэм почувствовал влажное касание тумана, и его вытряхнуло из сновидения. За столом все так же играли в карты. Рядом храпел вепрь. Панголин сел и обхватил голову руками. Слова настоятеля не давали покоя. Он чувствовал, что близок к разгадке. Выход был тут – это точно, но Вдова не пропустит, если не стать единым со слизью. По телу прошел холодок, словно его обволокло влажным липким туманом. Грэм все понял.
На ходу одевая рубаху, он выскочил за дверь и побежал к Поланию. Тот спал. Панголин затряс тощее тело муталюда, как молодое деревце.
- Вставай, вставай! Я знаю, как чертова слизь может помочь!
Но Поланий махнул рукой.
- Я сыт этими соплями. Дай поспать.
- Прощай. Нет времени! – крикнул Грэм и понесся к Визору.
- Я ухожу через туннели, - решительно заявил он с порога.
Рыжий поднял брови.
- Постой. Ты понимаешь, что там тебя ждет?
- Да, я так решил.
- Ну, если ты так решил, то иди, ебна. Держать не буду, - спокойно сказал он. – Как пришел, так и ушел, ебна. Вот, возьми. – Визор достал из ящика солдатский ремень с кинжалом и кинул на стол. – Твои вещички.
- Спасибо за все, - поблагодарил Грэм и клацнул пряжкой.
Он снял со стены ключ и вышел за дверь.
- Ключик оставь в замке – вдруг передумаешь, – крикнул вслед Визор. – И удачи там.
Возле решетки дожидался Поланий. Он обнял панголина и немного дольше, чем надо продержал в объятиях.
- Иди с богом! – сказал лекарь.
Грэм онемел от такого заявления.
- Но…
- Я буду молиться за тебя.
- Я думал…
- Ладно-ладно. Это я делаю для тебя. Иди, иди скорее. С богом. – Муталюд закрыл решетку и навесил замок. – Я побуду здесь несколько часов, на случай если ты вернешься.
Решетка как удар топором отсекла короткий промежуток времени, прожитый в яме. Впереди – черная неизвестность. Грэм перекрестил двумя пальцами муталюда, развернулся и исчез в темноте.
- Может тебе это поможет, - прошептал Поланий и нарисовал в воздухе крест.
Панголин прошел вперед и остановился: вокруг кромешная мгла, отвратительная вонь и сырость. Зачерпнув ладонями холодную слизь, он глубоко вдохнул зловония и умылся гадкой массой – желудок сжался и подскочил к горлу. Грэм унял приступы рвоты и обильно вымазал голову, руки, ноги, все тело – слизь пропитала рубаху и схватила в холодные липкие объятия каждый сантиметр кожи.
Сзади клацнул замок. Лекарь стоял все там же, его контур хорошо выделялся на фоне освещенной комнаты.
По одежде сползали густые комки, перекатывались и плюхались на пол. Панголин немного подождал, привыкая к необычным ощущениям: казалось, что какие-то маленькие червячки копошатся в коже. От их мерзкого движения появилось тепло. Оно окутало словно удобная одежда, обтягивающая тело. Одновременно с этим изменилось освещение. Темнота уже не была такой пугающей и бездонной: отовсюду исходило малахитовое сияние, как будто сама слизь горела внутренним свечением. Она ясно сформировала пространство коридора. Места, где слизь отсутствовала, были полностью черными – в основном на потолке. Казалось, будто тьма пробивается сквозь прохудившуюся крышу мутно-салатового туннеля, подвешенного в вакууме. Язык онемел от удушливых ядовитых миазмов. Нос болел, словно кто-то врезал кулаком, предварительно насыпав в ноздри стеклянной крошки. Желудок сжимался.
Грэм двинулся вперед. Осторожно. Стараясь поменьше хлюпать слизью. Постоянно вслушиваясь в зловещие скрипы, бульканья, хлюпанья и утробные завывания толи ветра, толи еще чего-то. Эхо многократно усиливало звуки, а воображение рисовало ужасающие картины. Но панголин шел вперед.
Обитель Вдовы ничем не отличалась от катакомб ямы: такие же каменные туннели и комнаты. Раньше это был единый комплекс подземелий, пока тут не завелся огромный мутант.
«Уже можно дорисовать карту Полания», - подумал Грэм на очередном перекрестке.
Изучая следующую развилку, он уловил слабое движение воздуха. Остановился. Точно! Еле слышимый ветерок холодил шею. Выход должен быть рядом. Панголин не раздумывая свернул за потоком воздуха в боковой туннель. Сейчас же где-то слева раздалось хлюпанье, будто кто-то волочит массивное тело.
Она близко – за поворотом!
Бегом! Ноги скользят в жиже, руки – на стенах. Сзади – шлеп, шлеп! – страх бьет в спину. Развилка – направо. Ноги разъехались – упал, перевернулся, вскочил и дальше – к перекрестку. Через пару пролетов завернул за угол и остановился. Прислушался: хлюпанье удалялось, а вскоре прекратилось вовсе.
Панголин перевел дыхание и попытался восстановить весь путь в памяти – тщетно. Дорога назад потерялась среди многочисленных изгибов и поворотов. Но счастье! Единственный ориентир и дающий надежду ветерок был здесь: лицо слегка обдавало прохладой.
- Господь Всемогущий, дай мне силы пройти до конца этот путь, - прошептал Грэм.
Впереди показались сваленные в кучу кости, будто гигантские черви, вплавленные в зеленый пол. Рядом валялся вытянутый череп с треугольными зубами. Панголин переступил через останки. Чуть дальше – еще один скелет размазан по полу, за ним еще. А за очередным поворотом – свет! Свет! Ноги понесли вперед, как мотылька крылья. Из горла чуть не вырвался победный вопль, но Грэм вовремя спохватился. Сердце забарабанило. Дыхание перехватило от волнения.
Панголин завернул за угол и увидел знакомую решетку с огромным замком – не желанный выход, но сейчас Грэм был рад и этому. Он забыл об осторожности и побежал на свет. Хотелось отдохнуть. Глотнуть воздуха. Пусть не самого чистого, пусть наполненного звериным смрадом, пусть закисшего во влажных пещерах, но воздуха!
Полания не было, и комната за железными прутьями показалась немного больше. Дверь куда-то делась. Тусклая догорающая лампа висела у стены и освещала ребра пустых клеток. В комнате венчания их точно не было. Не могли же их принести только что. Было очень похоже, что это только еще один вход к Вдове из другой ямы.
Панголин взялся за стальные прутья и рванул на себя – тяжелый замок нехотя качнулся и уселся на свое место. Грэм хотел уже крикнуть, позвать кого-нибудь, но в дальнем углу клацнул засов. Тяжелая дверь медленно открылась, и в комнату выползало нечто огромное, похожее на тяжелогруженый корабль. Он раскачивался, будто на волнах. Скрипели канаты. Трепетали паруса.
Тьма вспенилась, и на свет вышли шестнадцать воинов в черной кожаной броне. Они несли огромную клетку с мутантом, тот метался, как крыса с поджаренным хвостом. Он не старался достать солдат, и казалось, что вся его мощь и ненависть были направлены на решетку. Мутант всем телом бросался на стенки и раскачивал процессию. Солдаты спотыкались, падали и проклинали зверя, но он не обращал на них внимания: его врагом была клетка.
Это был поистине монстр. Заплывшая ссадинами голова плавно переходила в широкие плечи. Мускулистые руки заканчивались набором серповидных когтей. Короткие кривые ноги имели такой же арсенал. Толстый хвост обладал еще одной не развитой парой лап. Они помогали упираться в пол, когда зверь наваливался на стены или пытался пробить потолок. Морщинистое окровавленное тело покрывали узловатые наросты. Он был похож на старую резаную свеклу. С головы на хвост спускался гребень шипов. Они застревали в решетке и бесили зверюгу еще больше. В пасти было несколько рядов мелких зубов. Глаза-орехи выкатились наружу от напряжения и обнажили красные ободки век. Уши и нос слились воедино с многочисленными наростами и ссадинами.
Грэм не боялся быть замеченным в темноте коридора и с интересом рассматривал происходящее. В середине комнаты воины остановились.
- Ставим! – скомандовал зычный голос.
Раздался грохот, полетели искры, а мутант получил новую порцию ярости и накинулся на прутья – клетка заерзала по полу.
Один солдат плюхнулся на каменный пол и снял шлем.
- Зачем было нести живого?
Он вытер рукавом лоб, растирая грязь по юному прыщавому лицу.
- Дык, убил бы, командир. Чего сейчас метешь языком? – проговорил бородатый воин.
Все расселись.
- Я… не думал, - осекся юноша.
- Иди, убей сейчас, - хихикнул кто-то.
Парень глянул на елозившую по полу клетку.
- Неее. Его полдня колоть будешь. Да еще вывернет руки. Неее.
- Пойдем, - сказал бородатый.
Они вышли из комнаты и вскоре вернулись еще с одной клеткой. Там мирно лежал бесформенный кроваво-красный мешок с белесыми прожилками. Он тяжело дышал, хрипел и булькал. Изредка все его тело охватывали болезненные судороги, и, казалось, что это конец – он умирает. Но вскоре слышались натужные всхлипы, и все повторялось вновь.
Таких уродцев – ошибки мутаций – называли «красными головастиками» за склизкое мешковатое тело со слипшимися ошметками конечностей. Эта дергающаяся в конвульсиях мешанина из костей и плоти была когда-то животным, насекомым или даже человеком.
- Я… думал… он мертвый, - кряхтя, проговорил все тот же юноша. – Он же… не дышал…
- Ставим!
Клетку аккуратно поставили на пол. Командир кивнул, и молодой боец закончил страдания уродца одним ударом – меч вошел в тело как в печеное яблоко. Головастик булькнул и протяжно свистнул в последний раз.
- Взяли! – рявкнул командный голос. – Теперь быстро, быстро!
Солдаты вскочили, лихо вскинули ношу и одним махом поднесли к елозившей на камнях как на льду клетке беспокойного мутанта. Двое поспешно выволокли мертвое тело головастика и направились к решетке.
Грэм отошел на десяток шагов.
Затащив безжизненное тело в коридор, солдаты взялись за клетку с менее покладистым зверем.
Грэм попятился, развернулся и замер: из глубины туннеля словно волна, надвигалась огромная масса слизи. Впереди извивалось длинное щупальце. Оно методично изучало пол, стены, потолок. С другой стороны взвизгнула дверца решетки.
Панголин метнулся вглубь катакомб – там должна быть развилка! Сзади – улюлюканье солдат, тяжелые шаги мутанта и нечеловеческий вопль свободы. По спине забегали наэлектризованные мурашки. Впереди – огромная туша Вдовы. Еще мгновение и она закроет боковой туннель. Грэм прыгнул! Увернулся от юркого щупальца и нырнул в проход. Коридор закрылся зеленой пульсирующей стеной. Панголин вскочил, но поскользнулся и плюхнулся в лужу слизи. Перевернулся на спину и пополз, как паук.
Прямо на перекрестке мутант врубился в груду зеленых щупалец. Они разлетелись по стенам, словно мокрые тряпки. На миг застыли, но тут же облепили нетерпеливого «жениха». Упершись задними и средними лапами в пол, он сдержал натиск громоздкого тела – опоясанная кожистыми кольцами туша разбилась, как волна о камень и откатилась назад. Огромной головой с ощетинившимся гребнем костяных пик, мутант вновь разбросал в стороны извивающиеся руки Вдовы, но все также не причиняя им вреда. Почувствовав слабину червя, зверь двинулся вперед. Он пробился к основанию щупалец и впился зубами в светлую плоть. Но мощная струя слизи обдала оторопевшего мутанта. Он вздрогнул, ослабил хватку и, видимо, осознав свою ошибку, уже старался отпихнуть массивную тушу. Поздно. Из-под веера рук Вдовы вылезла бело-розовая присоска и прилипла к морщинистой груди мутанта. Дикий крик боли и отчаяния вырвался из зубастой пасти. Его заглушил чавкающий поцелуй Вдовы. Мутант извивался в последнем свадебном танце. Совсем скоро он усох, будто гнилое яблоко. Глаза спрятались в глазницах, как улитки, оставив только две черные дыры.
Бросив бездыханное тело, чудовище размазало измочаленный труп и направилось ко второму блюду возле решетки – головастику.
Панголин вскочил и побежал: быть десертом не хотелось. За спиной раздался поцелуй Вдовы. Отбежав немного, он остановился у перекрестка. Червь – где-то позади справа. Выход в яму – давно потерян. И ветерок-надежда исчез, соединяя невидимой нитью два входа в этот ад. Оставалось только идти вперед.
Вскоре Грэм вышел в широкий коридор – центральный. Отсюда расходятся все основные ветки. В какую из них? Плюхающий звук заставил поторопиться с решением.
- Господи Всемогущий, помоги мне грешному, - прошептал панголин и свернул наугад налево в широкий проход.
Показался следующий перекресток, где боковые туннели отличались меньшим количеством слизи. Панголин свернул в правый, немного прошел и уперся в абсолютно черную комнату – тупик. Заглянул в левый – та же чернота. Пришлось вернуться к перекрестку. Хлюпающие звуки были уже совсем рядом.
Грэм побежал. Перекресток – прямо. Еще один – налево. Не заглядывая в тусклые коридоры, панголин старался придерживаться только тех, которые отливали зеленоватым свечением. Развилка – направо. Там – просторное помещение, по колено заполненное слизью и по самый потолок ядовитыми миазмами – эпицентр зловония. Трупную вонь слегка разбавлял смрад человеческих отходов, создавая незабываемую палитру ароматов.
- Твое логово? – негромко сказал Грэм.
Не было сомнений, что тут червь отдыхал от бесконечных патрулирований коридоров и переваривал пищу.
- Похоже, тебе тут нравиться.
Панголин с трудом передвигал ноги, по колено увязая в трясине.
В комнате стоял приглушенный гул. Сверху капало, и эхо повторяло мелодичный звон. Зеленые пятиметровые стены обрывались чернотой: Вдова не доставала выше и не измазала их слизью. На высоте десяти метров в потолке виднелась решетка. Сквозь нее пробивались солнечные лучи. Под решеткой висели остатки железной лестницы. Грэм попробовал вскарабкаться – бесполезно: камни гладкие и скользкие. Тут гул слышался гораздо отчетливее и напоминал шум горного ручья. Подземная река? Стена справа была вся изрисована полосками застывшей слизи и потеками грязи. Панголин подошел ближе: нет, это была не стена, а огромная каменная труба. Внутри журчала вода. Канализация! Она выходит за город. Света едва хватало, чтобы рассмотреть, что в углу кладка прохудилась, и через широкую трещину в комнату изрыгалось содержимое городских стоков.
Увязая в трясине по пояс, Грэм устремился к пробоине. Вскарабкался на трубу, расшатал камень, выдернул и заглянул вовнутрь: воды чуть больше половины. Булыжником, как молотком выбил еще один, затем еще и еще – комната наполнилась грохотом. Панголин понимал, что это привлечет червя, но выбора не было.
Вскоре зеленая пульсирующая туча показалась в дверном проеме – уродливое тело выдавливалось как мягкое тесто, а щупальца змеями расползались в разные стороны. Уровень жижи поднялся вдвое, почти захлестнув проделанную щель в трубе.
Вдова на мгновение замерла, словно прислушиваясь к необычным звукам, и щупальца развернулись к панголину. Не мешкая ни секунды, он нырнул в канализацию – во тьму. Прохладная вода сжала грудь, ноги увязли в трубном иле, течение толкнуло в спину, и Грэм двинулся с потоком.
- Один. Два. Три. Четыре… - он начал отсчет на случай возвращения.
Через восемьсот семьдесят два медленных тяжелых шага панголин увидел тусклый далекий свет. Свет!!! Свобода!!! Старая гнилая решетка вылетела от трех ударов ногой. Воздух!!! Свежий прохладный воздух! Пропитанный утренним туманом кислородный коктейль! Грэм вдыхал его полной грудью, пил огромными глотками и пьянел от жадности. Не смотря на то, что стоял по пояс в городских отходах, посреди черного озера на гигантской свалке, он наслаждался каждым живительным вдохом. После затхлого трупного газа катакомб, запахи свалки были ароматами роз.
Глаза беспощадно резало солнце. Оно только-только появилось на горизонте, еще красное и холодное, но после нескольких часов кромешной тьмы казалось выжигающим лучом.
- Господи! Спасибо! – только и смог вымолвить беглец.
Крики грифов вернули к реальности. Свалка – не место для отдыха. Грэм машинально присел и окунулся по шею в грязную ледяную воду. Пробежался глазами по затуманенным берегам – никого. Тут же что есть мочи рванул к ближайшему островку.
Плеская черной гниющей водой, ныряя с головой в ямы и канавы, поднимая со дна муть и желтые пузыри, панголин постоянно чувствовал, что кто-то плывет рядом. Не может не плыть. Грэм буквально вылетел на берег и чуть не угодил в смертоносные заросли, но вовремя остановился. Островок полностью порос длинно-игловой колючкой. Ее серые иглы – ломкие у основания, но прочные в острие – хорошая защита для сочных ярко-красных ягод.
Панголин подхватил палку и наспех сбил колючки. Руками выломал голые ветки, и получилась небольшая нора, со всех сторон защищенная иглами. Все. Можно расслабиться. К счастью, остров необитаемый.
Черное озеро успокоило тягучие воды, только полоса пены и пузырей еще долго оставалась видна на зеркальной глади водоема. Оно казалось мертвым, по сравнению с суматохой, царящей на берегу. Весь видимый пейзаж был обильно сдобрен черными точками вездесущих ворон. Они непрерывно каркали и перелетали с места на место. Кое-где сверкали золотом спины тараканов, словно рассыпанные монетки. Серые крысы то тут, то там мелькали среди куч мусора. Они неожиданно появлялись и мгновенно скрывались в многочисленных лазах и норах. Крысы и тараканы были вечными соседями и безжалостными врагами: тараканы поедали детенышей грызунов, а те уничтожали насекомых. С высокого раскидистого дуба за всем наблюдали важные грифы. Время от времени они пронзительно вскрикивали, будто отдавая короткие приказы.
Постоянные жители свалки не представляли большой угрозы: голодные крысы или грифы могут напасть на человека, но тут еды хватает. Опасаться надо гостей из леса.
Утренний холод прилипал к мокрой одежде и быстро проникал вовнутрь. Вскоре Грэм задрожал, соревнуясь в тряске с клочьями мусора на колючках. Взгляд невольно упал в сердцевину куста – большие красные плоды выделялись на фоне серого пейзажа и сами просились в рот. Панголин протянул дрожащую руку, аккуратно сорвал несколько гроздей, засунул в рот и разжевал – скривился: не сезон. Он морщился, но не останавливался. Сейчас эта неспелая кислятина была лучше, чем ничего. Он жевал бы и ветки, лишь бы прогнать отвратительный горький привкус отходов и слизи.
Когда ягоды длинно-игловой колючки вызревают, то становятся медово-сладкими с легкой приятной горчинкой – лакомство, мимо которого не может пройти ни один сладкоежка, правда, платит он за это блюдо гниющими занозами в шкуре.
Грэм уже нехотя закинул в рот последнюю порцию – левое веко задрожало в конвульсиях.
Ооох, - протянул он и встряхнул головой. – Хорошо!
Надо было убираться отсюда. Панголин отрубил кинжалом длинную ветку с веером смертоносных иголок. Получилось внушительное примитивное оружие ближнего боя. Оно не способно убить, но точно сможет остановить многих хищников: мало кто решит сунуть нос в колючки.
Становилось теплее. Черное озеро не подавало признаков жизни, только изредка подымались на поверхность одинокие пузырьки газа. Они сверкали в лучах солнца, словно крохотные слезинки загаженной земли – пейзаж, достойный кисти художника.
Панголин взъерошил волосы – они послушно ощетинились шипастым гребнем – оскалился и зашипел, будто красноголовый ящер перед атакой. По берегу прошла волна настороженных криков. Взлетели вороны и закружили над водоемом.
С кинжалом в одной руке и колючей веткой в другой Грэм прыгнул в озеро. Вода уже показалась теплой. Еле переставляя ноги в болотном иле, он что есть мочи побежал. Полетели брызги, клочья пены.
Грифы удостоили представление восторженными криками. Кое-где раздались скудные хлопки крыльев.
Выпрыгнув на берег, Грэм сразу рванул под крону одинокого дуба. На бегу отбросил в сторону колючку и, зажав кинжал зубами, ухватился за толстую нижнюю ветку. Подтянулся, уцепился ногой, перевернулся и вот он уже вне досягаемости для наземных хищников. Дерево – это и укрытие, и прекрасный наблюдательный пункт. Панголин забрался на самую макушку и огляделся.
С высоты открывался мерзкий пейзаж свалки. Повсюду горы мусора, а в центре из городской стены торчала спасительная труба и неистово пополняла воды искусственного озера. Отсюда была прекрасно видна белая полоса пены на черной воде. Ее прошивали широкими стежками толстые лоснящиеся тела – гигантские миноги тщетно искали возмутителя спокойствия.
Беспокойные грифы загалдели, а вороны вновь взмыли в небо. На этот раз не без повода: сквозь кусты проламывался четырехметровый великан. Он ломал молодые деревца как прутики и не обращал внимания на многочисленные порезы на мускулистом теле. Словно смерч гигант выскочил на берег, сорвал с себя обмотавшиеся вокруг ног ветки, задрал кверху черную кучерявую голову и завопил во всю глотку:
- Ууаааа!..
Что можно было понять, как объявление всей свалки его собственностью. Крысы тотчас исчезли, а грифы и вороны робко закричали.
Великан зарычал и набросился на белеющий скелет лошади, до него, по-видимому, служивший пищей грифам, но уже переставшим их интересовать. Ел он без разбора: обеими руками запихивал в рот обглоданные кости, дробил суставные головешки о камни и высасывал мякоть.
Муталюд-великан – это человек, мутировавший грибами с человеческим мутом. Они вырастают от трех до пяти метров, при этом многократно увеличивается сила, а уровень развития падает до примитивного. Как и у всех муталюдов, у великанов сильно снижается чувствительность к боли и возрастает скорость регенерации, что делает их превосходными бойцами. Изредка они строят шалаши из веток, но чаще селятся в естественных укрытиях: под навесами или в пещерах. Могут использовать огонь, как для обогрева, так и для приготовления пищи. Не терпят соседства с другими великанами и часто воюют за территорию обитания. Постоянно испытывают голод и все без исключения становятся людоедами.