Маски подземелья 5 страница

Выстрелы, без сомнения, разнеслись РїРѕ всему храму. Надо было действовать без промедления. РРѕРґРёСЃ втащила Р­СЂ Р’Рѕ-Биа РІ спальню, прикрыла дверь, распахнула РѕР±Р° РѕРєРЅР°. Затем разжала ей Р·СѓР±С‹ Рё влила лекарство. Конвульсивные движения Р­СЂ Р’Рѕ-Биа прекратились. Еще немного, Рё женщина открыла глаза, поднялась шатаясь.

– Кажется… я… – хрипло выдавила она.

– Да. Проделали все то, что ждали от меня.

И вдруг злоба на ее лице стерлась страхом, откровенным, безраздельным и жалким страхом.

– А камера? А Янгар?

– Там. – РРѕРґРёСЃ показала РЅР° дверь РІ соседнюю комнату. – Янгар СѓР±РёС‚.

– Кто его убил? Вы?

РРѕРґРёСЃ отрицательно покачала головой.

– Сам себя. Собственными пулями.

– И вы знаете все?

– Если вы говорите о ваших с ним отношениях, то да.

Р­СЂ Р’Рѕ-Биа упала Рє ногам РРѕРґРёСЃ.

– Пощадите! Владыка не простит, он не перенесет своего унижения.

– Это я понимаю. Такие, как он, не могут допустить соперничества.

– Его месть невообразима! Изощренные палачи умеют пытать страшно!

– Как и ваш Янгар?

Прекрасная тормансианка поникла головой, моля о пощаде.

РРѕРґРёСЃ вышла РІ соседнюю комнату Рё через мгновение вернулась СЃ киноаппаратом.

– Возвращаю, – сказала она, протягивая руку, – за остаток яда.

Вздрогнув, Эр Во-Биа поспешно отдала крошечный пульверизатор.

– Теперь уходите. Через первое окно на галерее. Пригнитесь за балюстрадой. Дойдете до боковой лестницы заднего фасада, спуститесь в сад. Надеюсь, карточка владыки у вас есть?

Р­СЂ Р’Рѕ-Биа молчаливо стояла перед РРѕРґРёСЃ, застыв РІ изумлении.

– И не бойтесь ничего. Никто на планете не узнает вашей тайны.

Тормансианка продолжала стоять, пыталась что-то сказать Рё РЅРµ могла. РРѕРґРёСЃ осторожно коснулась ее пальцами.

– Бегите, не стойте! Я тоже должна идти.

РРѕРґРёСЃ повернулась, услышала Р·Р° СЃРїРёРЅРѕР№ странные всхлипывания Р­СЂ Р’Рѕ-Биа Рё вышла. Р’ первой комнате перед защитной стенкой СДФ толпились охранники РІРѕ главе СЃ офицером, РІ углу лежало тело Янгара.

РџРѕ-РІРёРґРёРјРѕРјСѓ, после разговора СЃ РРѕРґРёСЃ РІ госпитале владыка планеты отдал распоряжение Рѕ незамедлительной СЃРІСЏР·Рё, так как РѕРЅ тут же появился РЅР° импровизированном экране СДФ. Охранники РјРёРіРѕРј ударились РІ бегство.

РРѕРґРёСЃ сказала, что Янгар стрелял РІ нее. Чойо Чагас уже достаточно ознакомился СЃ действием защитных экранов, чтобы понять, что Р·Р° этим последовало. Впрочем, владыка ничуть РЅРµ был огорчен гибелью начальника своей личной охраны Рё первого помощника Ген РЁРё РїРѕ безопасности государства, более того, РѕРЅ, казалось, был даже доволен.

РРѕРґРёСЃ некогда было раздумывать над столь сложными отношениями, РѕРЅР° опасалась, что после гибели Янгара ее удалят РёР· храма. Владыка предложил ей ради безопасности перебраться СЃРЅРѕРІР° РІРѕ дворец, РЅРѕ РѕРЅР° вежливо отказалась, сославшись РЅР° СЏРєРѕР±С‹ непросмотренные материалы, которые живописно громоздились РІ трех комнатах, подготовленные Таэлем.

– Когда вы закончите работу? – с опаской спросил Чойо Чагас.

– Как условились – недели через три.

– Ах да! Перед отлетом вы должны погостить у меня несколько дней. Хочу еще раз воспользоваться вашим знанием.

– Вы можете пользоваться знанием всей Земли.

– Как раз этого я и не хочу. Вы предлагаете общее, а мне нужно частное.

– Я готова помочь и в частном.

– Хорошо, помните о моем приглашении! Сейчас я покину вас, ответьте только на один вопрос: что вам известно о людях, которых в прежние времена на Земле называли мещанами? Мне сегодня встретилось такое странное слово.

– Так называлось целое сословие, а затем это определение почему-то перешло на людей, которые умеют только брать, ничего не отдавая. Мало того, они берут в ущерб другим, природе, всей планете – тут нет предела жадности. Отсутствие самоограничения нарушало внутреннюю гармонию между внешним миром и чувствами человека. Люди постоянно выходили за рамки своих возможностей, пытаясь подняться выше в социальном статусе и получить связанные с этим привилегии… Все, что они получали, – это комплекс жестокой неполноценности, разочарования, зависти и злобы. Прежде всего в этой среде аморальности и нервных срывов необходимо было развивать учение о самовоспитании и социальной дисциплине.

– Так это похоже на моих сановников!

– Естественно.

– Почему «естественно»?

– Жадность и зависть расцветают и усиливаются в условиях диктатур, когда не существуют традиции, законы, общественное мнение. Тот, кто хочет только брать, всегда против этих «сдерживающих сил». Бороться же с ними можно только одним путем: уничтожая любые привилегии, следовательно, и олигархию.

– Совет хорош. Вы верны себе. Вот почему… – владыка задумался, будто не находил точного слова, – меня так тянет к вам.

– Наверное, потому, что я одна говорю вам правду?

– Если бы только это!

– Еще не так давно у нас существовали кабинеты совести. Туда приходили люди, чтобы оценить свои поступки, выяснить их мотивы или узнать, как следует поступить, с помощью широкой информации, справедливых и ясных умов людей с глубокой интуицией.

Это предложение РРѕРґРёСЃ РЅРµ понравилось владыке.

Чойо Чагас сделал прощальный жест и удалился.

Через несколько РјРёРЅСѓС‚ охранники усердно замывали РїРѕР» РЅР° том месте, РіРґРµ только что лежал труп Янгара, Рё СЃ суеверным страхом оглядывались РЅР° ходившую РїРѕ комнатам РРѕРґРёСЃ. Ей пришлось выключить СДФ, Рё РѕРЅР° опасалась чрезмерного любопытства «лиловых». Охранники исчезли. Вместо РЅРёС… появился запыхавшийся, едва живой Таэль.

– Моя ошибка! Моя глупость! – закричал он, остановившись на пороге.

РРѕРґРёСЃ СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕ ввела его РІ комнату Рё прикрыла дверь – РѕРЅР° инстинктивно усвоила эту необходимую для жителя РЇРЅ-РЇС… предосторожность, – Р° затем рассказала Рѕ случившемся.

Тормансианин успокаивался понемногу.

– Я сейчас ухожу и вернусь в подземелье. Мы там будем ждать вас. Не забудьте: сегодня у вас большой и важный прием! – Лукавые морщинки совсем по-земному мелькнули на губах тормансианина.

– Р’С‹ интригуете меня, – сказала РРѕРґРёСЃ, улыбаясь.

Инженер смутился, чувствуя, что она читает его мысли, махнул рукой и убежал.

Заперев дверь Рё насторожив, как обычно, СДФ, РРѕРґРёСЃ спустилась РІ подземелье.

В святилище Трех Шагов ее ожидали Таэль с Гахденом и незнакомый человек с резкими чертами лица и по-птичьему пристальным взором светло-карих глаз.

– РЇ поняла, – сказала РРѕРґРёСЃ, прежде чем инженер Рё архитектор представили посетителя, – РІС‹ художник?

– Это облегчает нашу задачу, – сказал Гахден, – если РІС‹ поняли, что вам придется быть символом Земли. РРё Бур-РўРёРЅ, или Ритин, – скульптор Рё должен исполнить желание РјРЅРѕРіРёС… людей создать ваш портрет. РћРЅ РѕРґРёРЅ РёР· лучших художников планеты Рё работает поразительно быстро.

– Из худших! – неожиданно высоким и веселым голосом сказал скульптор. – Во всяком случае, по мнению тех, кто ведает у нас искусством.

– Разве искусством можно «ведать»? – удивилась было РРѕРґРёСЃ, РЅРѕ тут же добавила: – Да, СЏ забываю, что «ведать» Сѓ вас означает «охранять», охранять олигархию РѕС‚ посягательств РЅР° ее безраздельную власть над РґСѓС…РѕРІРЅРѕР№ жизнью.

– Трудно сказать лучше! – воскликнул скульптор.

– Но ведь есть люди, просто любящие искусство и помогающие ему. Те, которым известно, что и одна роза украшает весь сад.

– Нас любят только нищие, а «змееносцы» невежественны и относятся ко всему слишком утилитарно. Они содержат лишь прислужников от искусства, восхваляющих их. Настоящее искусство – долгий труд. Много ли сумеешь создать, если всю жизнь занят украшением дворцов и садов скульптурной дешевкой! А произведения настоящего искусства, литературы, архитектуры! Для человека это – щит, защита мечтой, не сбывающейся в природном течении жизни.

– РњС‹ называем искусство РЅРµ щитом, Р° вехами Р±РѕСЂСЊР±С‹ СЃ инферно, – сказала РРѕРґРёСЃ.

– Как РЅРё называть, важно, чтобы искусство несло утешение, Р° РЅРµ развлечение, увлекало РЅР° РїРѕРґРІРёРі, Р° РЅРµ давало снотворное, РЅРµ занималось исканием дешевого рая, РЅРµ превращалось РІ наркотик, – сказал Ритин.

– Я помню, как нашу Чеди поразило почти полное отсутствие скульптур в городе, парках и на площадях. Их считают ненужными?

– Не только. Если скульптура стоит без охраны или не защищена железной решеткой, ее немедленно изуродуют, испачкают надписями, а то и вовсе разобьют!

– РЈ РєРѕРіРѕ поднимется СЂСѓРєР° РЅР° красоту? Разве люди РјРѕРіСѓС‚ обидеть дитя, растоптать цветок, оскорбить женщину?

– И дитя, и цветок, и женщину! – хором ответили все трое тормансиан.

РРѕРґРёСЃ только руками развела.

– Появление подобных людей в обществе вашего типа, видимо, неизбежно. Но известно ли вам процентное соотношение их с нормальными людьми? Возрастает ли их количество или уменьшается? Вот кардинальный вопрос.

Тормансиане безмолвно переглянулись.

– Знаю, знаю: статистика РїРѕРґ запретом. И РІСЃРµ же вам надо самим собирать сведения, сопоставлять, избавляться РѕС‚ общественной слепоты… – Фай РРѕРґРёСЃ замолчала Рё РІРґСЂСѓРі засмеялась: – РЇ уподобляюсь олигархам Рё начинаю давать РЅРµ советы, Р° как это?..

– Указания, – расплылся в широкой и доброй улыбке архитектор.

– РќСѓ что Р¶, начинайте, Ритин! РњРЅРµ встать, сесть или ходить?

Скульптор замялся, завздыхал, РЅРµ решаясь сказать. РРѕРґРёСЃ догадалась, РЅРѕ РЅРµ спешила прийти Рє нему РЅР° помощь, глядя РЅР° него РёСЃРєРѕСЃР° Рё выжидательно. Ритин СЃ трудом выговорил:

– Видите ли, земные люди – другие не только лицом, осанкой, но и телом… Оно у вас особенное. Ни в коем случае не легкое, но и не кажется тяжелым. При крепости и массивности тело ваше очень гибко и подвижно.

– Так вы хотите, чтоб я позировала без одежды?

– Если возможно! Только тогда я создам полный портрет женщины Земли!

Тормансиане РЅРµ успели опомниться, как РРѕРґРёСЃ оказалась еще более далекой Рё недоступной РІ РіРѕСЂРґРѕР№ своей наготе.

Архитектор, молитвенно сложив СЂСѓРєРё, смотрел РЅР° нее. РћРЅ тут же РІСЃРїРѕРјРЅРёР» фигуры героев, которые были скрыты масками подземелья. Р’ обычном наряде РѕРЅРё показались Р±С‹ грубоватыми. РЎ РРѕРґРёСЃ получилось наоборот: одетая, РѕРЅР° казалась меньше Рё тоньше, Р° линии ее тела были гораздо резче, контрастнее, чем Сѓ скульптур предков РІ галерее.

Таэль замер, уставившись в пол, и даже прикрыл глаза ладонью. Внезапно он повернулся и скрылся во тьме галереи.

– Несчастный, РѕРЅ любит вас! – отрывисто, почти РіСЂСѓР±Рѕ Р±СЂРѕСЃРёР» скульптор, РЅРµ СЃРІРѕРґСЏ глаз СЃ РРѕРґРёСЃ.

– Счастливый! – возразил Гахден.

– Берегись! И ты погибнешь! РќРѕ молчи! – властно сказал Ритин. – Р’С‹ умеете танцевать? – обратился РѕРЅ Рє РРѕРґРёСЃ.

– Как любая женщина Земли.

– Тогда танцуйте что-нибудь такое, чтоб все тело включилось в танец, каждый мускул.

Скульптор принялся РІ бешеном темпе набрасывать СЌСЃРєРёР·С‹ РЅР° листах серой бумаги. Несколько РјРёРЅСѓС‚ прошли РІ молчании. Потом Ритин бессильно опустил СЂСѓРєРё.

– Нельзя! Слишком быстро! Вы двигаетесь так же стремительно, как и думаете. Делайте только концовки, я буду давать знак, и вы «застывайте»!

Так дело пошло лучше.

По окончании сеанса скульптор стал увязывать объемистую пачку набросков.

– Продолжим завтра!.. Впрочем, разрешите мне посидеть, подождать. Вы будете беседовать с «Ангелами», а я еще порисую вас сидящую. Никогда не думал, что люди высшей цивилизации будут такими крепкими!

– Так ошибались не только вы. Многие наши предки думали, что человек будущего станет тонким, хрупким и нежным. Прозрачным цветком на гибком стебельке.

– Вот-вот, вы угадали, даже говорите теми же словами! – вскричал скульптор.

– А чем жить, преодолевая, борясь с жизнью и одновременно радуясь ей? За счет машины? Какая же это жизнь? Чтоб стать матерью, я должна по сложению быть амфорой мыслящей жизни, иначе я искалечу ребенка. Чтобы вынести нагрузку трудных дел, ибо только в них живешь полно, мы должны быть сильными, особенно наши мужчины. Чтобы воспринимать мир во всей его красочности и глубине, надо обладать острыми чувствами. На столе у председателя Совета Четырех я видела символическую скульптуру. Три обезьяны: одна заткнула уши, другая закрыла лапами глаза, третья прикрыла рот. Так, в противоположность этому символу тайны и покорного поведения, человек обязан слышать все, видеть все и говорить обо всем.

– Когда вы объясняете, все становится на место, – сказал скульптор, – но мне от этого не легче с вашей многосторонней особой. Лепные наброски сделаю, когда войду в образ. Странный, небывало прекрасный образ, но не чужой – и от этого еще труднее. Поймите меня, такое нельзя сделать сразу!

– Не убеждайте, я все понимаю. И посижу с вами еще, после того как все уйдут. Но прежде чем явятся «Серые Ангелы», мне надо знать о святилище Трех Шагов. Вы что-нибудь выяснили, Гахден?

– Святилище создано во времена основания храма, когда религиозный культ Времени был в расцвете. Сюда получали доступ только те, кто прошел три ступени испытания, или три шага посвящения.

– Так я не ошиблась – эта вера принесена к вам с Земли! Вера в то, что достичь заслуг можно раз и навсегда, без длительного служения и без борьбы. И вот здесь за два тысячелетия они не смогли добиться даже равновесия сил горя и радости!

– О каких испытаниях вы говорите? – заинтересовался скульптор.

– В любой религии есть испытания перед посвящением в высшее, тайное знание. Их три, три шага к индивидуальному величию и мощи. Как будто может существовать некая особая сила безотносительно к остальному окружающему миру.

Первое испытание, так называемое «испытание огнем», – это приобретение выдержки, высшего мужества, достоинства, доверия к себе, как бы процесс сгорания всего плохого в душе. После испытания «огнем» еще можно вернуться назад, стать обычным человеком. После двух следующих – пути назад отрезаны: сделавший их уже не сможет жить повседневной жизнью.

– И все это оказалось суевериями? – спросил, слегка запинаясь, Таэль, появившийся из галереи.

– Далеко не все. Многое мы взяли для психологической тренировки. Но вера в верховное существо, следящее за лучшими судьбами, была наивным пережитком пещерного представления о мире. Даже хуже – пережитком религиозного изуверства Темных Веков, бытовавшим параллельно с убеждением, что человек во всех превратностях и катастрофах планеты должен быть спасен, потому что он – человек. Божье создание. Верящие в Бога забывали, что, даже будь Бог на самом деле, он не стал бы поощрять отсутствие высоких духовных качеств, стремлений и достоинства в своем творении – единственном наделенном разумом самопознания. Сумма преступлений человека, брошенная на весы природы, вполне обеспечивала смертный приговор этому неудачному и надменному созданию.

А с другой стороны, диалектика мира такова, что только человек обладает правом судить природу за слишком большой объем страдания на пути к совершенствованию. Огромной длительности процесс эволюции пока не смог ни избавить мир от страдания, ни нащупать верную дорогу к счастью. Если этого не сделает мыслящее существо, то океан страдания будет плескаться на планете до полной гибели всего живого от космических причин – потухания светила, вспышки сверхновой, – то есть еще миллиарды лет.

В подземелье, оглядываясь, вошли восемь человек с суровыми даже для неулыбчивых тормансиан лицами, в темно-синих плащах, свободно накинутых на плечи.

Архитектор хотел было подвести РёС… Рє РРѕРґРёСЃ, РЅРѕ шедший впереди небрежно отстранил Гахдена.

– Ты владычица земных пришельцев?.. Мы пришли благодарить тебя за аппараты, о которых мы мечтали тысячелетия. Многие века мы скрывались и бездействовали, а теперь можем вернуться к борьбе.

Фай РРѕРґРёСЃ посмотрела РЅР° твердые лица вошедших – РѕРЅРё дышали волей Рё СѓРјРѕРј. РћРЅРё РЅРµ носили никаких украшений или знаков, одежда РёС…, Р·Р° исключением плащей, надетых, очевидно, для ночного странствия, ничем РЅРµ отличалась РѕС‚ обычной одежды средних «джи». Только Сѓ каждого РЅР° большом пальце правой СЂСѓРєРё было широкое кольцо РёР· платины.

– РЇРґ? – спросила РРѕРґРёСЃ Сѓ предводителя, жестом приглашая садиться Рё показывая РЅР° кольцо.

Тот приподнял бровь, совсем как Чойо Чагас, и жесткая усмешка едва тронула его губы.

– Последнее рукопожатие смерти – для тех, на кого падет наш выбор.

– Откуда пошло название вашего общества? – спросила РРѕРґРёСЃ.

– Неизвестно. На этот счет не осталось никаких преданий. Так мы назывались с самого основания, то есть с момента нашего появления на планете Ян-Ях с Белых Звезд или с Земли, как утверждаете вы.

– Я так и знала. Наименование вашего общества глубже по смыслу и куда древнее, чем вы думаете. В Темные Века на Земле родилась легенда о великом сражении Бога и Сатаны, добра и зла, неба и ада. На стороне Бога бились белые ангелы, на стороне Сатаны – черные. Весь мир был расколот надвое до тех пор, пока Сатана с его черным воинством не был побежден и низвергнут в ад. Но были ангелы не белые и не черные, а серые, которые остались сами по себе, никому не подчиняясь и не сражаясь ни на чьей стороне. Их отвергло небо и не принял ад, и с той поры они навсегда остались между раем и адом, то есть на Земле.