Кара Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. удовлетворяться, всегда оставаясь источником удовольс­твий, совершенно иначе, нежели в актах, ведущих к размно­жению вида

удовлетворяться, всегда оставаясь источником удовольс­твий, совершенно иначе, нежели в актах, ведущих к размно­жению вида. Иными словами, Мишеа признает абсолютно сущностным, абсолютно естественным для инстинкта нера­венство удовольствия и акта размножения. И доказательство этого неравенства он видит в препубертатной мастурбации у детей, а также в удовольствии, которое женщины испы­тывают, будучи беременными или после менопаузы, то есть тогда, когда они не могут быть оплодотворены.

Таким образом, инстинкт обособляется от акта оплодот­ворения в силу того обстоятельства, что он, по сути своей, является источником удовольствия, и это удовольствие мо­жет быть локализовано, или актуализировано, в неисчисли­мом множестве актов. Акт размножения или воспроизводс­тва является всего лишь одной из форм, в которых может состояться или возникнуть удовольствие, внутренне прису­щий сексуальному инстинкту экономический принцип. По­этому как источник удовольствия, не связанного от природы с размножением, сексуальный инстинкт может быть подоп­лекой целого ряда поведенческих проявлений к размноже­нию не причастных. И Мишеа перечисляет их: это «гречес­кая любовь», «скотоложство», «влечение к объекту нечувс­твительной природы», «влечение к [человеческому] трупу» (к уничтожению кого-либо, к смерти кого-либо и т.д.) как источники «удовольствий». Вследствие самой своей силы сексуальный инстинкт является наиболее важным и, следо­вательно, господствующим в общей экономике инстинктов. Но как принцип, вызывающий удовольствие (причем вызы­вающий удовольствие где угодно, когда угодно и в любых условиях), он смыкается со всеми прочими инстинктами, и удовольствие, испытываемое при удовлетворении инстинк­та, должно быть соотнесено, с одной стороны, с самим этим инстинктом, а с другой стороны — с сексуальным инстинк­том, который, в некотором смысле, является универсальным источником универсального удовольствия. Мне кажется, что с анализом Мишеа в психиатрию входит новый объект, или новый концепт, которому ранее в ней не было места;

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

он разве что проглядывал, вырисовывался в нескольких анализах Лере (я говорил с вами об этом в прошлом году). Это роль удовольствия. У Мишеа удовольствие становит­ся психиатрическим, или психиатризируемым, объектом. Обособление сексуального инстинкта от репродукции обес­печивается механизмами удовольствия, и это обособление позволяет определить единое поле отклонений. Не скован­ное нормальной сексуальностью удовольствие служит опо­рой целого ряда ненормальных, отклоняющихся, подлежа­щих психиатризации видов инстинктивного поведения. Так намечается, — чтобы сменить и уже сменяя старую теорию умопомешательства, сосредоточенную на представлении, интересе и заблуждении, — теория инстинкта и его откло­нений, связанная с воображением и удовольствием.

В следующий раз я хотел бы рассказать вам о том, как психиатрия, — открывая перед собой это новое поле инс­тинкта, связанного с воображением и удовольствием, эту новую серию «инстинкт — воображение — удовольствие», свою единственную возможность охватить всю область, от­веденную ей политически или, если хотите, назначенную ей организацией механизмов власти, — как психиатрия, найдя орудие охвата всей этой области, оказывается перед необ­ходимостью разработать ее в своей собственной теории, на своем собственном концептуальном каркасе. Именно в этом, на мой взгляд, заключен смысл теории вырождения. С вырождением, с персонажем выродка, возникает общая формула охвата психиатрией той области вмешательства, которую доверила ей механика власти.

* * *

Основываясь на конкретном деле, я хотел бы пред­ставить вам комбинированную, смешанную фигуру, со­единяющую в себе черты монстра, юного мастурбатора и непослушного — или, во всяком случае, не поддающегося нормативной системе воспитания. Дело, о котором я гово­рю, относится к 1867 г. и является, как вы увидите, необы-