Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 12 страница
— Говорила, но на этот раз закрою. Нам нужен отдых. Представь, целая неделя без переживаний из-за Стеллы. Отгадай, куда мы едем.
— На грязную стоянку для трейлеров в Северном Уэльсе.
— Почти. В Венецию!
— Ну и ну!
— А вот это, — сказала Кей, — по-настоящему романтично.
— Знаю, — радостно закивала Эрин. — Я всегда хотела там побывать. Я в таком восторге! Смотрите, вот здесь мы остановимся, это палаццо, выходящий окнами на Большой канал. — Она ткнула пальцем в фотографию гостиницы в проспекте. — Четырнадцатый век, вид на мост Риальто, есть даже сад на крыше.
— Фантастика! — Тилли похлопала ее по руке. — И ты это заслужила.
— Когда Фергус сказал мне, я расплакалась, — призналась Эрин. — Мы едем на неделю в конце месяца. Жду не дождусь.
— И ты закрываешь магазин? — спросила Кей, когда Тилли опять исчезла в примерочной, чтобы снять новое платье.
Эрин кивнула. Она уже обратилась к Барбаре, которая и раньше выручала ее в некоторых случаях, но на этот раз Барбара не смогла ей помочь.
— Все в порядке. Всего на неделю.
— А я могла бы поработать вместо тебя. Если хочешь, — добавила Кей, увидев изумленное выражение на лице Эрин.
— Ты серьезно?
— А почему бы нет?
Эрин всплеснула руками.
— Извини, я просто этого не ожидала. То есть ты же голливудская актриса. Это все равно что прийти на почту и купить марки у Джоан Коллинз.
— Только Джоан продолжает делать свою карьеру, — заметила Кей, — а я нет. На ближайшее будущее я безработная. И безделье сводит меня с ума. Я бы с радостью поработала недельку в твоем магазине, если ты считаешь, что мне можно доверять.
— Боже, ты уверена?
— Абсолютно. Я люблю одежду. И здесь уютная, дружеская и миролюбивая атмосфера.
— Пока не ворвется Стелла и не начнет выкрикивать оскорбления. Все в порядке, — поспешно добавила Эрин, — она здесь не появится. Она преследует меня.
— Не переживай. Ну и ну, сколько времени? Я должна быть у парикмахера. — Заплатив за шарф, Кей уныло проговорила: — Видишь, до чего я дошла? Заполняю пустые дни походами в салон, чтобы подкрасить корни волос и ресницы. Грустно, правда?
У Тилли зазвонил телефон. Порывшись в сумке, она достала его и нажала кнопку приема вызова.
— Здравствуйте, это миссис Херон из Харлстон-Холла.
— Ой, здравствуйте! — Миссис Херон была директрисой Лу. Тилли машинально расправила плечи и сосредоточилась. — Все в порядке?
— Луиза не пострадала. Но боюсь, у нас произошел... инцидент. — Миссис Херон тщательно подбирала слова: — Я пыталась дозвониться до мамы Луизы, но она не отвечает.
— О, она здесь! — Прикрыв микрофон, Тилли обратилась к Кей: — Где твой телефон?
— Дома, на зарядке. Кто это?
— Миссис Херон. — Тилли наконец-то сообразила передать телефон Кей.
— Алло? Это мама Лу. Что случилось?
Тилли и Эрин внимательно следили за лицом Кей, а та сосредоточенно слушала. Наконец она сказала:
— Мы едем, — и отключилась.
— Что за инцидент? — От страха у Тилли сердце едва не выпрыгивало из груди.
— Она сказала, что все объяснит, когда я приеду. Но это как-то связано с Эдди Маршалл-Хикксом.
— Что? — Боже, Лу только тринадцать. Неужели ее застукали на чем-то предосудительном? — Они, гм... целовались? Разве из-за этого нужно звонить родителям?
— Не знаю. Сомневаюсь. — Шокированная и озадаченная, Кей добавила: — Она сказала, что была драка.
Драка. Ну, это что-то посерьезнее поцелуя.
— Надо позвонить Максу. — Тилли потянулась за телефоном, но Кей его перехватила:
— Нет, не надо. Миссис Херон тоже сказала, что не надо. Лу не хочет, чтобы он знал.
Глава 30
— Теперь уже не скажешь, что мне нечем занять время. — Кей отменила свой визит к парикмахеру, и у нее бурно разыгралось воображение. — Если этот мальчишка попытался что-то сделать с Лу, я добьюсь, чтобы его арестовали. А вообще-то я голыми руками вырву у него сердце.
Они доехали до Харлстон-Холла за рекордно короткое время. Остановив машину у самого входа, Тилли выключила двигатель и побежала вслед за Кей.
Школьная секретарша ждала их в приемной и проводила в директорский кабинет — помещение с высокими потолками и отделанными деревянными панелями стенами.
— О Боже... солнышко, что он с тобой сделал?
Лу была бледна, вид у нее был истерзанный. Блузка была порвана и заляпана грязью, черные колготки зияли дырами. Всхлипнув, Кей бросилась к ней и обняла, приподняв над стулом.
— Детка моя, не переживай, мы вызовем полицию, этому мальчишке не поздоровится, он пожалеет, что родился на свет...
— Миссис Дайнен... э-э, мисс Макенна, вы позволите мне высказаться? — Астрид Херон, выглядевшая очень величественно за своим письменным столом, кивком указала Кей на место рядом с Лу. — Думаю, вам надо успокоиться и внимательно выслушать...
— Успокоиться? Успокоиться?! Как вы можете такое говорить! — завопила Кей. — На мою дочь напали, и через минуту здесь будет полиция.
— Мам, на меня не нападали, — сказала Лу.
— Но... но... — Кей диким взглядом по очереди оглядела Лу, миссис Херон и Тилли. — Вы сказали, что была драка.
Миссис Херон мрачно произнесла:
— Все верно. И боюсь, ваша дочь была зачинщицей. Она причинила серьезный физический ущерб другому ученику, и, боюсь, могут быть последствия...
— Подождите, вы утверждаете, что моя дочь на кого-то набросилась? Лу! — Кей с трудом верила своим ушам. — Это правда? Ты подралась с другой девочкой? Из-за Эдди Маршалл-Хиккса?
— Ой, мам, нет. — Лу замотала головой. — Как ты могла об этом подумать? Естественно, я не дралась с другой девочкой!
— Эдвард Маршалл-Хиккс — это тот самый ученик, на которого она набросилась, — заявила миссис Херон.
— Что?
— Я хорошенько врезала ему, и теперь у него фингалы под обоими глазами. — Лу совсем не раскаивалась. — И почти сломала ему нос.
Черт побери. Тилли, наблюдавшая за всем из угла кабинета, услышала гордость в голосе Лу.
Кей в ужасе поднесла руку ко рту.
— Но зачем? Зачем ты это сделала?
— Затем, что он заслужил.
— Но... я думала, что он тебе нравится.
— Мам, я же говорила тебе, что ненавижу его. Он ублюдок.
— Луиза, — громовым голосом произнесла миссис Херон. — Тебе мало проблем? Я не потерплю подобные высказывания в своей школе.
— Да ладно, меня все равно выгонят. — Лу пожала плечами и сложила руки на груди. — Кстати, почему бы мне прямо сейчас не забрать свои вещи из шкафчика и не уйти?
— Прекрати! — возмутилась Кей. — Прекрати нести всякую чушь и объясни, зачем ты это сделала.
— А ты действительно хочешь знать? Затем, что я все время терпела и терпела, как этот безмозглый идиот делает свои мерзкие комментарии и говорит жуткие вещи, а сегодня решила не терпеть. Я велела ему прекратить. — Голос Лу зазвучал громче. — А он не прекратил, он просто расхохотался. Поэтому я заставила его замолчать. И не спрашивай, сожалею ли я, — я не сожалею. Я ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса, и сегодня преподала ему урок. К тому же он заслужил все, что получил.
— Ах, солнышко, а что он тебе говорил? Он смеялся над твоими волосами? — Кей озадаченно добавила: — Или дело в веснушках?
Лу прикусила губу и промолчала.
— Луиза. — Миссис Херон применила свой строгий директорский тон. — Мы должны знать.
— Ладно, дело не в моих волосах. И не в веснушках. Хотите — верьте, хотите — нет, дело даже не в моей плоской груди, или выпирающих коленках, или тощих ногах. Если вам надо знать, — ровным голосом произнесла Лу, — все произошло из-за того, что мой папа гей.
Кей попросила разрешения увидеться с Эдди Маршалл-Хикксом. Тилли осталась с Лу, а миссис Херон повела Кей в кабинет, где заперли мальчика. Как только дверь открылась, Кей приготовилась к бою.
Эдди стоял у окна. Мистер Льюис, учитель физкультуры, сидел на столе. Однако сейчас было не до любования его совершенными физическими формами.
— Здравствуй, я мама Лу. — Кей вцепилась в свою сумку, чтобы не было видно, как дрожат у нее руки. — Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.
Повернувшись, Эдди сказал:
— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать?
Возможно, при сложившихся обстоятельствах, его сарказм был допустим. Левый глаз почти полностью заплыл, нос распух, на белой рубашке засохли пятна крови. Он выглядел так, будто на него напала банда уличных грабителей.
В душе Кей поднялась гордость за свою худенькую тринадцатилетнюю дочку, которой удалось произвести такие разрушения, однако она спокойно произнесла:
— Я сожалею о случившемся. Но как я понимаю, ты сам спровоцировал Лу.
— Она просто обезумела. Стала орать и вопить. Потом бросилась на меня и принялась бить. Как будто на меня напало дикое животное. — Эдди возмущенно добавил: — Взгляните, во что она превратила мое лицо!
Ура-а-а!
— Его тщательно осмотрела медсестра, — включился в разговор Том Льюис. — Нос цел. И с глазом все будет в порядке.
— Что ж, хорошо. Но я уверена, что ты понимаешь, почему Лу расстроилась, — заявила Кей. — Очевидно, ты уже несколько месяцев высказываешься насчет ее отца.
Эдди покраснел и сунул руки в карманы брюк.
— Это были шутки.
— Для тебя — возможно. А ей ты причинял боль. Сильную.
— Да? — Он указал на свое лицо. — А это?
У него в кармане зазвонил телефон. Увидев, кто звонит, он ответил на звонок.
— Пап? Гм... да, я знаю, что ты занят. Извини. В школе сказали, что я должен позвонить тебе и сообщить, что я подрался. — Он помолчал, слушая, потом сказал: — Нет, ничего серьезного. Я в порядке. И начал не я, ясно? Миссис Херон сказал, что я должен спросить, не хочешь ли ты приехать сюда и обсудить это. — Еще одна пауза. — Нет, все нормально, иди на свою встречу. Увидимся вечером. Пока. — Эдди нажал на кнопку отбоя и пробурчал: — У него по горло работы. В общем, его это не интересует.
Том Льюис явно испытал облегчение. Очевидно, все опасались, что отец Эдди при первом упоминании об избиении устроит скандал, примется размахивать пистолетом и призовет себе на помощь целую армию адвокатов. Эдди же разрывался между двумя чувствами: с одной стороны, его мучило смущение из-за того, что его побила девочка, а с другой — ему очень хотелось, чтобы в конце концов она получила по заслугам. Однако они еще не выпутались из этой сложной ситуации. Не исключено, что его занятой отец передумает, когда увидит, что сделали с красивым лицом его сына.
* * *
— Она не хотела, чтобы ты знал, — сказала Кей Максу, когда тот вернулся вечером домой, — но я убедила ее, что мы должны рассказать. Ах, Макс, она в ужасном состоянии.
Макс на мгновение прикрыл глаза. Сегодняшний день и так был полон стрессов, особенно когда Джеми Майклс и Тэнди долго спорили и наконец решили, что у итальянской плитки из ляпис-лазури для гардеробной первого этажа неправильный цвет.
А теперь вот это. Он представил, как из-за него Лу донимают в школе, и у него едва не разорвалось сердце.
Черт. Черт. Как он мог думать, что его дочь не пострадает от его эгоизма? Грудь сдавил спазм. Макс оставил Кей и Тилли в гостиной и поднялся наверх.
— Ой, пап, прости меня. — Увидев его, Лу разрыдалась. — Я просила их не рассказывать тебе.
Макс прошел через комнату. Прелесть объятия заключается в том, что человек, которого ты обнимаешь, не видит, что твои глаза затуманились слезами. Крепко прижав Лу к себе, Макс сказал:
— Даже не думай извиняться. Это моя вина.
— Ничего подобного. Это его вина. Мальчишки такие дети. И такие невежественные. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса. — Вытерев лицо рукавом, Лу добавила: — Я знаю, что не должна была так поступать, но все равно, понимаешь, я действительно очень жалею, что не выбила ему зубы.
К горлу Макса подкатил комок. Он погладил Лу по худеньким плечикам.
— Нужно было давно рассказать об этом.
— Я не могла рассказать тебе. А мама была в Лос-Анджелесе, когда все началось. — Лу пожала плечами. — А потом просто привыкаешь к тому, чтобы не рассказывать. Мальчишки ужасные, им нравится издеваться над людьми. Забавно: мама и Тилли, обе думали, что Эдди мне нравится, потому что они видели нас вместе. — Ее рот изогнулся в причудливой смеси горестной усмешки и веселой улыбки. — Но это потому, что он доставал меня, говорил гадости и оскорблял. Однажды они увидели, как я погналась за ним и вырвала у него листок, и решили, что это любовное письмо. Если бы.
— А что это было?
— Мерзкая записка, которую он прицепил мне на спину. И не спрашивай, что там было написано.
— Ох, детка моя. — Макс тяжело вздохнул. — Во что я тебя втянул?
— Пап, это не твоя вина. Ты такой, какой есть.
Хватит думать, будто честное и открытое восприятие ситуации пошло на пользу. Сейчас Макс всем сердцем жалел, что отказался жить во лжи. Тот факт, что все в Роксборо отнеслись к этому спокойно — во всяком случае, внешне, при встрече с ним лицом к лицу, — наполнил его ложной уверенностью. Его главная ошибка заключается в том, что он поверил Лу, когда та заявила, что все ее знакомые отнеслись к этому спокойно.
— Я тебя не стыжусь, — будто прочитав его мысли, горячо проговорила она. — Я горжусь.
О черт, она уже перестала плакать, а вот он сейчас разрыдается. Чем он заслужил такую замечательную дочь?
— Это только один мальчик? — хриплым голосом спросил Макс. — Или их больше?
Лу мгновение колебалась.
— Больше. Но Эдди худший.
— А девочки?
Она пожала плечами.
— Иногда они смеются над тем, что он говорит. Но по большей части с ними нет проблем.
— Хочешь перейти в другую школу?
— Нет. — Она замотала головой и обняла его. — Кто сказал, что в другой школе все будет по-другому? Везде есть идиоты, которые слишком тупы, чтобы понимать других.
— Если когда-нибудь захочешь уйти из этой школы, скажи. Я серьезно.
Лу поморщилась:
— Возможно, мне придется уйти. Еще ничего не ясно. Вероятно, к следующей неделе меня выкинут.
— Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Выкинуть тебя после всего, что тебе устроил этот маленький негодяй? Ни за что. Завтра же встречусь с миссис Херон. — Макс внимательно посмотрел на Лу. — Так или иначе, мы решим этот вопрос.
Глава 31
Когда тебе нравится нравственно испорченный человек, ты начинаешь уделять больше внимания своей внешности, и когда ты случайно сталкиваешься с ним, тебе спокойно от сознания, что ты выглядишь потрясающе.
И здесь дело не только в макияже. Еще и в одежде. И даже в нижнем белье. Тилли понимала, насколько все это нелогично, но все равно продолжала это делать. Вместо того чтобы надеть старые бюстгальтер и трусы, она старательно выбирала — нет, не лучшее, — но красивое белье, в котором не стыдно показаться на людях. Она также стала носить более красивую одежду, чаще укладывать волосы и накладывать макияж, и даже ноги она теперь брила чаще — не раз в две недели, да и то, если времени хватит, а два раза в неделю.
Сначала она пыталась притворяться, будто ничего не происходит, потом признала, что что-то происходит, и стала притворяться, будто делает это ради себя самой.
Когда Макс заметил в ней перемены и принялся подшучивать над ней, она заявила ему, что чувствует себя неряшливой клушей рядом с Тэнди и ее шикарными ухоженными ЖИВ-подружками.
Однако на самом деле Тилли знала, что все это ради Джека.
И то, что она не виделась с ним уже целых две недели, выводило ее из себя. Каждый день она старательно наводила марафет, а он так и не появлялся.
Просто какой-то перевод косметики и дорогого белья.
Тилли не знала, где он. Макс с головой ушел в работу по переделке дома Джеми и Тэнди. Возможно, Джек уехал куда-нибудь в отпуск. Или познакомился с девушкой, которая взяла его за душу и теперь занимает все его время. Чем больше вариантов придумывала Тилли, тем хуже ей становилось. А вдруг он очень занят построением своей империи по недвижимости?.. Да, это лучший из вариантов, и с ним можно мириться. Боже, она превращается в Стеллу. Наверное, вот так человеком овладевает сумасшествие, ревность медленно вползает в душу, обвивается вокруг шеи и душит тебя?
— Эй! — Лу отскочила в сторону, когда Тилли, забыв о насущном деле, случайно направила на нее шланг.
— Извини, извини.
День был жаркий — наверное, самый жаркий в году, — так что Тилли не сильно сокрушалась. Ради шутки она еще раз облила Лу водой. Девочка опять отскочила в сторону и с пронзительным визгом забежала за гараж.
Развеселившись, Тилли вернулась к мытью машины. В любую секунду Лу прибежит назад и попытается завладеть шлангом, но она готова к бою, у Лу нет шансов. Тилли услышала шаги по гравию и крепко сжала шланг. Ага, вот оно, на этот раз она обольет ее с ног до головы, чтобы...
— А-а-а-а! — заорала Тилли, когда мощный поток ледяной воды едва не сбил ее с ног. Непроизвольно сделав шаг, она повернулась и поняла, правда, слишком поздно, что Лу вылила ей на спину только половину ведра воды.
Оп-ля — и остатки воды попали в цель. Теперь у Тилли были мокрыми джинсы, майка и волосы.
— Ну все, тебе несдобровать. — Смаргивая воду с глаз и отряхиваясь как собака, Тилли переключила пистолет-распылитель с мягкого душа на жесткую струю. Она ухватила пистолет обеими руками и, прицелившись в стиле Клинта Иствуда, приготовилась нажать на рычаг. — Теперь ты очень пожалеешь, что сделала это.
— Помогите! Убивают! — Взвизгивая и хохоча, Лу пыталась увернуться от холодной воды, бившей ей по ноге. — Кто-нибудь позвоните в органы соцопеки!
— Я победила? — Тилли прицелилась в другую ногу.
— Нет! Смотри, кто-то идет. А вот теперь проблемы будут у тебя. — Лу стала тыкать пальцем куда-то позади Тилли. — Это Эстер Рантцек[20], она пришла арестовать тебя!
— Как же. — Лу что, думает, ей пять лет? — Стоит мне обернуться, и ты вырвешь у меня шланг. Нет, я не такая легковерная.
Лу, прыгая с ноги на ногу, махала руками воображаемому спасителю и жалобно кричала:
— Помогите! Помогите!
К этому моменту Тилли удалось вытрясти воду из ушей, и она с опозданием услышала шуршание колес по гравию и поняла, что Лу не блефовала. Хотелось бы надеяться, что это не Эстер Рантцек.
Продолжая держать Лу под прицелом и крепко сжимая пистолет-распылитель, Тилли медленно повернула голову.
Ох проклятие, черт побери.
Интересно, другим людям удается прожить жизнь без таких неприятных случайностей?
— Джек, помоги! Тилли озверела...
Тилли напоследок облила Лу мощной струей воды и только после этого отпустила рычаг. Джек уже шел к ним с поднятыми над головой руками, показывая, что сдается.
Целых тринадцать дней она красила ресницы и губы, накладывала тон, подбирала наряды, надевала красивые трусы, брила ноги и душилась. И все впустую. Он взял и объявился сегодня, когда она выглядит совсем не лучшим образом. Вернее, далеко не лучшим.
Сам же он — тут и говорить нечего — выглядит загорелым, отдохнувшим и красивым до умопомрачения.
— Все в порядке. Я уже успокоилась.
Он был за границей? Наверное, куда-то уезжал, если такой загорелый. Брал ли он кого-нибудь с собой? Наверное, они шикарно провели там время. А как насчет секса? О Боже, она опять ведет себя как Стелла. «Хватит, хватит, держи себя в руках».
— Рад это слышать. — Джек указал на «ягуар». — Если хочешь, следующей можешь помыть мою машину. Макс еще не приехал?
— Он у Джеми. Они устанавливают фонтан с дельфином.
— Ясно. У меня сломалась цепная пила, так что я приехал одолжить ее. Не знаешь, она в гараже?
— У-ух, у меня штаны весят целую тонну. — Морщась, Лу вылила воду из кроссовок. — Пойду переоденусь.
Она скрылась в доме, а Тилли направилась к гаражу на две машины.
— А для чего тебе цепная пила? Разделываться с трудными арендаторами?
— Не могу сказать, что иногда мною не овладевает такое искушение, — сказал Джек. — Это обратная сторона роли владельца: они ждут, что ты будешь делать за них всю грязную работу. Мне нужно спилить парочку деревьев и обрезать несколько веток.
Спрашивать было нельзя, но Тилли не могла не спросить.
— Уезжал в отпуск?
— Нет. А что, ты по мне скучала?
— Просто интересно. Ты загорел.
— Последние несколько дней я работал на открытом воздухе, расчищая сады для людей, которым влом делать это самим. Так ты гадала, почему я не появляюсь? Это обнадеживает.
Честное слово, ну зачем он говорит такие вещи? Подняв вверх дверь гаража, Тилли оглядела коробки, составленные у одной из стен.
— Ладно, давай искать пилу.
— Вообще-то я на это надеялся, — продолжал Джек.
На что?
— Вообще-то, — добавил он, — я не появлялся намеренно.
Все, надо уходить, а то она похожа на мокрую курицу.
— Зачем?
— Чтобы узнать, имеет ли это какое-то значение.
У Тилли пересохло во рту.
— И?..
Опять этот взгляд.
— Думаю, мы оба догадываемся.
О Господи. Если он сейчас ее поцелует, обязательно появится Лу — прискачет в гараж, как Тигра на пружинах.
— Во всяком случае, я знаю, что чувствую, — сказал Джек. — Возможно, с тобой по-другому.
Но ведь он не дурак, поэтому вряд ли так думает. Химическую реакцию, которая идет между ними, уже нельзя остановить; воздух так и трещит от электрических разрядов, которые не заметит только полный болван.
Или тринадцатилетняя девочка, обладающая способностью переодеваться с неимоверной скоростью.
— Что, еще не нашли? — Лу — теперь она была одета в сухую майку и потертые джинсовые шорты — с недоверием покачала головой и указала на коробку с пилой. И пренебрежительно заявила: — Да вон же она, за косилкой. Вы оба что, слепые?
На мгновение взгляды Тилли и Джека встретились, затем Джек прошел в гараж и достал из коробки пилу. Вернувшись к Лу, он взял пилу на изготовку. — Хочешь, подстригу тебя, пока я здесь?
— Ни за что. В эти выходные мы едем на свадьбу к тете Саре. — Лу отскочила, Джек шагнул к ней. — Не хочу быть похожей на пугало.
— На свадьбу к Саре? В Шотландию?
Тилли кивнула. Сара была кузиной Макса, и в субботу в Глазго должна была состояться ее свадьба. Макс, Кей и Лу вылетали туда в пятницу в середине дня и собирались праздновать это эпохальное событие все выходные. В честь такого случая Лу даже согласилась надеть платье.
Интересно, Джек думает о том, о чем ей очень хочется, чтобы он думал?
К счастью, оказалось, что да. Уложив пилу в багажник своего «ягуара», он дождался, когда Лу отойдет подальше, и поманил Тилли к себе.
Она сохраняла на лице выражение, как бы говорящее: «Не представляю, что ты хочешь мне сказать». Во всяком случае, пыталась. В душе же она чувствовала себя прекрасной и желанной, как богиня.
— Значит, ты остаешься здесь одна?
— М-м. — Тилли кивнула, тоже как богиня.
— Ну, если у тебя нет других планов, как ты смотришь на то, чтобы я заехал за тобой в пятницу вечером? Около восьми?
Вот оно. Он настроен решительно. Наконец-то все начнется. Если бы Лу, которая заканчивала мыть машину, не было рядом, Тилли расцеловала бы его. Ей очень хотелось, очень-очень. Что ж, ждать осталось недолго. Всего два дня.
Она одарила его легкой, как у богини, улыбкой.
— Ладно.
— Договорились. — Джек тоже улыбнулся.
Он помахал на прощание Лу и уехал. Лу помахала в ответ и посмотрела на Тилли.
— Не обливай меня. — Тилли подняла руки, показывая, что сдается.
— Не буду. Кстати, извини за лицо.
— А что? Что не так с моим лицом?
Лу с извиняющимся видом повела плечами:
— Ну, оно немного... знаешь ли.
О черт. Глянув на свое отражение в боковом зеркале, Тилли тут же перестала чувствовать себя богиней.
— Я этого не хотела, — оправдывалась Лу. — Я просто взяла ведро, которое стояло под садовым краном. Я не знала, что там глина и грязь.
Глава 32
Если Джек спокойно отнесся к тому, что она похожа на кикимору, вполне вероятно, ему будет безразлично, какой топ она наденет — серебристо-серый или синий.
Однако для Тилли это было важно. Очень. Ей хотелось выглядеть наилучшим образом. После стольких недель сомнений и раздумий, а не совершает ли она ужасную ошибку, она поняла, что в этот вечер наконец-то... гм, кое-что случится.
От одной мысли об этом ее сердце устраивало спринтерский забег. Однако нельзя долго отрицать свои истинные чувства. Джек это тоже понимает, верно? И ведь именно он выступил инициатором. Сегодня все изменится. Их отношения перейдут на другой уровень. Сейчас она полностью доверяет ему. У него это не флирт, один из длинной череды. Здесь присутствуют чувства, настоящие чувства. Он наконец-то понял, что время действительно лечит и что когда на твоем пути встречается тот самый человек, можно продолжать жить.
Все, хватит, а то от этих размышлений у нее начинается дрожь предвкушения, и из-за дрожи может плохо лечь на ресницы тушь. Выбросив все из головы и сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Тилли вытерла полотенцем волосы и спросила:
— А ты, Бетти, что думаешь? Серый или синий топ?
Бетти, которая лежала на своем месте, спрятав нос в передние лапы, лишь лениво изогнула одну бровь.
— Ладно, извини, это не твоя проблема. Надену серый. — Тилли поспешно приложила к себе серый топ. — Нет, синий. — Ее взгляд упал на одежду, висевшую в шкафу. — Или белую рубашку.
М-да, трудное решение. Интересно, подготовка к сегодняшнему вечеру вызывает у Джека такое же смятение или он просто сходит в душ, а потом наденет первое, что подвернется под руку, и решит, что тенниска и джинсы вполне сойдут?
Да, у женщин все по-другому. Им приходится принимать значительно больше решений: например, что выбрать — серьги или пуссеты, бледный лак для ногтей или яркий, шлепанцы или туфли с задниками, трусики-бикини или стринги.
Или вообще трусики не надевать...
Телевизор был включен, выпуск новостей заканчивался, но даже под страхом смерти Джек не смог бы назвать ни одну тему выпуска. Его взгляд был устремлен на экран, уши слышали голос репортеров, но ничего — ничего — не задержалось в голове. Потому что все его мысли были заняты сегодняшним вечером. И Тилли. Черт, а это серьезно.
Более того, она не представляет насколько. Откуда ей знать, что он чувствует, до какой степени судьбоносным может стать этот вечер? Она не может понять, что происходит у него внутри. Джек не верил самому себе. Когда Роуз умерла, его мир изменился навсегда. Как будто за ним захлопнулась дверь гигантской тюремной камеры. Именно это и происходит, когда ты позволяешь себе полюбить, а когда любимого отнимают у тебя, боль и тоска становятся невыразимыми.
Поэтому он поклялся, что ничего подобного никогда не случится, просто держал эту самую дверь запертой. Так было легче играть роль любящего пофлиртовать бабника, получать удовольствие и избегать любых форм эмоционального напряжения. Да, по дороге ему удалось заработать хорошо известную репутацию, но что из этого? Он с самого начала был честен, никогда не опускался до обмана.
Но сейчас все, по-видимому, изменится. Потому что, несмотря на все его усилия, Тилли удалось отпереть эту дверь. И это принесло одновременно и пугающие, и фантастические ощущения, как будто он вырвался из тюрьмы после четырех лет заключения.
Сушилка щелкнула, Джек открыл дверцу и вытащил теплые темно-зеленые наволочки, пододеяльник и широченную простыню. Все это было из хлопка, который не нуждался в глажке. А вдруг Тилли, если унюхает на них запах кондиционера, решит, что он был уверен, что этот вечер закончится в постели? Вдруг она решит, что он не сомневался в ином исходе, и обидится? С другой стороны, они оба в глубине души знали, что «это» случится сегодня.
Поднимаясь с постельным бельем наверх, Джек гадал, чем сейчас занимается Тилли. Ведь она не из тех, кто суетится попусту, целую вечность решает, что надеть. Наверное, она выгуляет Бетти, вернется в дом, пройдет в душ, а потом быстренько влезет в какой-нибудь топ с джинсами. Это одно из ее потрясающих качеств: она не стремится тратить на себя кучу денег и не тщеславна в отличие большинства женщин вокруг.
Ну вот, постель готова. Джек отступил и полюбовался делом рук своих. Спальня сияла чистотой, нигде не были ни пылинки, комнату освещал приглушенный свет. Неожиданно это показалось Джеку очень важным: ему захотелось, чтобы Тилли было здесь уютно, чтобы спальня ей понравилась. На прошлое Рождество Моника подарила ему коробку свечей в разноцветных стаканах со словами молитв и сказала: «Расставь их по полкам по всей спальне, нет ничего романтичнее, чем освещенная свечами спальня».
Нет надобности говорить, что свечи так и остались лежать в шкафу, в своей подарочной коробке. На мгновение Джек задумался: не вытащить ли их? С одной стороны, у него было желание произвести впечатление на Тилли, но с другой — ему совсем не хотелось, чтобы она почувствовала себя как в любовном гнездышке Остина Пауэрса.
Ладно, оставим свечи в покое. Наверное, они смогли бы поразить только юную девицу.
На мгновение задержавшись перед зеркалом над комодом, Джек проверил, как легли волосы, которые он не стал сушить феном, затем подошел к окну, чтобы задернуть шторы. Поднимая руку, он случайно задел серебристо-голубую керамическую вазочку, стоявшую на подоконнике. Роуз купила ее в Тетбери, в магазине народных ремесел, разрисовала серебряными звездами и горохом и заявила, что она отлично подойдет для полевых цветов. Нечего и говорить, что он никогда не ставил в нее цветы. После смерти Роуз вазочка оставалась пустой. Он же мужчина как-никак. Мужчины не собирают цветы и не зажигают свечи. Джек передвинул вазочку подальше от края подоконника и стал задергивать шторы.