Quot;Культура" и "цивилизация» как общеонтологические и общегносеологические категории
Традиционно понятия "культура" и "цивилизация" рассматриваются как категории социальной философии. Т.е. как более частные, по сравнению с онтологическими и гносеологическими категориями. В этом есть свой резон. Культурное и цивилизационное качество мы связываем с человеком. Но ведь для человека всё дано в человеческом же измерении. Всякое содержание человеческого интереса, чего бы оно ни касалось, по определению есть человеческое содержание. И иным оно быть не может. Отсюда, кстати, все проблемы, связанные с традиционными оппозициями: материальное–идеальное, познанное–непознанное, чувственное–рацио-нальное, интуитивное–дискурсивное, трансцендентальное–трансцендентное и т.д. и т.п.
Как показал опыт всех видов позитивизма и постпозитивизма, а это очень весомые разработки на протяжении почти двух веков, от человеческого измерения не могут быть свободными никакие дискурсы, проще говоря рассуждения. Вопрос в том, как понимать эту антропологическую нагрузку любых рассуждений, касающихся как собственно человеческой проблематики, так и всего того, на что может быть направлено внимание человека. Любого объекта рефлексии человека, его сознания и самосознания. Т.е. имеются некоторые предельные рамки человеческого подхода к любым вещам. В нашем случае речь идёт о тех рамках, которые задаются самим человеческим предприятием, каковым является любая активность человека, человеческого разума, в том числе то, что мы именуем философией.
Философия есть предельное обобщение всех видов человеческого опыта, именно – всех. Чего бы этот опыт ни касался. Начиная с простейших видов повседневного опыта, и кончая самыми утончёнными, сугубо специальными видами рассуждений человека в той или иной области научного познания, или самой философии.
Мы исходим из следующего рабочего определения философии: философия – это осмысление, исследование действительности, как взятой в целом, так и в любой её части, даже самой минимальной, на основе знания о всеобщих признаках и принципах (законах) бытия. Вопрос в том, что такое всеобщие признаки и, тем более, что такое всеобщие принципы (законы) бытия? Всеобщие признаки – это те признаки, те характеристики бытия любого предмета, которые в том или ином виде присущи всем явлениям действительности, всем видам бытия, как внешнего, чувственного, материального, так и интеллигибельного, только мыслимого и т.п. В своём максимально обобщённом виде эти признаки и отражаются в особых понятиях, которые и являются философскими категориями. Всеобщие принципы (законы) – это те необходимые устойчивые связи, которые имеют место между всеобщими признаками. Всеобщие принципы (законы) бытия формулируются на основе соответствующих категорий.
Философия, как особый вид знания, есть знание о всеобщих признаках и принципах (законах) бытия, которое закрепляется в особых понятиях – философских категориях. В этом смысле философские категории как бы надстраиваются над всеми иными понятиями, прежде всего, предельно общими понятиями, категориями всех других, конкретных областей человеческого опыта, знания; как самого простого, обыденного, так и самого продвинутого, научного знания. В этом, кстати, заключается ключ к разгадке известного спора реалистов и номиналистов в средние века.
Кстати, здесь же лежит решение вопроса о том, является ли философия наукой или нет. Если предельные, философские обобщения формируются согласно принятой наукой на данный момент традиции, научным критериям, то мы имеем дело с научной философией, т.е. философией именно как наукой. Если же при этом имеет место некий произвол, субъективные предпочтения, то мы имеем дело с ненаучной философией. Учитывая то обстоятельство, что сама наука всегда имеет некие исторические ограничения, можно говорить о том, что соответствующие виды философской рефлексии, которые не укладываются в те или иные исторические критерии научности, могут оказаться значимыми в свете новых (будущих) критериев научности. Иначе говоря, философия, философские обобщения могут и зачастую опережают развитие конкретно-научного познания. В этом заключается едва ли не главное назначение философии как таковой.
Теперь, собственно, о понятиях "культура" и "цивилизация". Известно, что этим понятиям посвящено огромное множество самых разных высказываний. Достаточно обратить внимание на то обстоятельство, что когда нам понадобилось понятие "познавательная культура" и мы обратились к общим определениям культуры, а также цивилизации, то мы обнаружили десятки, если не сотни определений культуры, а заодно и цивилизации. Многие из них были близки друг другу. Но многие были очень отдалёнными друг от друга. А такие позиции, как, например, трактовка культуры и цивилизации О. Шпенглером, вообще не укладывались ни в какие традиционные логические рамки.
Короче, нам понадобилось некое рабочее определение культуры, а заодно и цивилизации, для того, чтобы можно было говорить о культуре познания, научного познания в частности. Что такое научная культура? Что такое культура научного познания? Что такое культура научного исследования? Что такое методологическая культура познания или научного исследования? Что такое культура наблюдения, эксперимента? Что такое теоретическая культура? Что такое культура теоретического исследования? И т.д. и т.п. Огромное множество вполне конкретных вопросов, на которые желательно было бы иметь некоторые достаточно определённые ответы.
Обнаружив огромное разнообразие трактовок культуры, нам пришлось выбирать те из них, которые бы удовлетворяли неким наши представлениям о познании, научном познании, прежде всего. Фактически, мы были вынуждены искать, или лучше сказать, сконструировать своё определение культуры, хотя бы рабочее определение культуры, определение т.с. ad hoc, которое можно было бы использовать в дальнейших рассуждениях о познавательной, научной культуре, а также культуре, любом культурном качестве вообще. Мы сформировали, сконструировали своё определение культуры, с учётом аспекта цивилизации, которое, как мы считаем, может быть использовано не только в рамках онтологии и гносеологии. Оно может быть использовано в любых областях, касающихся человеческой деятельности, человеческой активности. Мы предложили это определение культуры и связанное с ним наше понимание цивилизации на первом Конгрессе российских философов в Санкт-Петербурге в 1997 г. (См. работы 1 и 2 в списка литературы (источников)). Тогда наши определения культуры и цивилизации, кстати, не встретили особых возражений, хотя, признаём, не получили и определённой основательной поддержки (См. также другие наши работы: 3, 5, 8, 14, 15, 16, 17, 23, 31).
Вот эти определения, которые в таком более-менее полном виде были сформулированы в одной нашей местной работе "(30, с. 81): Культура – это специфически человеческий способ освоения действительности, основу которого составляет развившаяся в определённых объективных (материальных) условиях разумная способность (сознание) человека, в структуре которого нужно выделять три основных компонента: (1) знания любых видов, начиная со знания наших далёких диких предков и кончая самыми развитыми современными научными знаниями (номологический компонент), (2) технологии, т.е. способы деятельности, опять же начиная с наших далёких предков и кончая методами современной науки (технологический компонент) и (3) ценности (аксиологический компонент), т.е. значимости чего-либо, как для наших далёких предков, так и для нас сегодняшних. Это и есть то, что мы называем культурой, а также типом культуры. Все частные проявления культурного качества мы рассматриваем как конкретизацию данного определения культуры, культурного типа.
Так, познавательная культура представляет собой особое выражение указанного способа освоения познавательной деятельности человека, в структуре которого нужно выделять: (1) знания о самом познании, его методах, видах знания (знания о знаниях – метазнание), (2) способы (методы) познания любого познания, включая познание закономерностей самого познания (метапознание), наконец, (3) познавательные ценности – значимости знаний и методов познания, как в обществе, социуме вообще, так и внутри самого познания, науки.
В каждом историческом типе сознания и познания знания и технологии составляют то, что мы и называем цивилизационным блоком культуры, т.е. собственно цивилизацией. Иначе – цивилизационной надстройкой культуры(См. 9, с. 92). Для нас, цивилизация есть особая часть культуры, а не нечто противостоящее ей или отличное от неё. Цивилизация – это те компоненты, подсистемы культуры, которые представляют собой (1) знания любых видов, начиная с протознаний нашего далёкого ещё дикого предка и вплоть до самых развитых систем теоретического знания современной науки, и (2) технологии, т.е. любые виды правил, норм, принципов, методов той или иной деятельности, опять же, начиная с простейших видов деятельности предков и кончая самыми утончёнными современными технологиями, например, технологиями генной инженерии.
Что касается ценностей, в т.ч. познавательных ценностей, то они трактуются нами как базис культуры, познавательной культуры, в частности (познавательные ценности как базис познавательной культуры). Ценности представляют собой любые виды значимостей чего-либо как для отдельных людей, так и для их групп, совокупностей, этносов, народов, наций, человечества в целом (т.н. общечеловеческие ценности). Опять же, это все те значимости, которые присущи людям различных времён и народов. При этом то, что нередко именуют "материальной культурой", нами понимается как результат функционирования собственно культуры как разумного в своей основе качества, прежде всего её цвилизационного блока, цивилизационной надстройки. Как то, что с полным правом можно назвать объективацией или материализацией культуры, иначе – "телом культуры".
Данная модель культуры характеризуется ещё одно особенностью. Эту модель для себя мы называем "кварковой моделью культуры". Дело в том, что подобно кваркам в составе элементарных частиц, номологический, технологический и аксиологический компоненты всякого даже элементарного культурного качества не могут быть строго отделены друг от друга, выделены в качестве чего-то самостоятельного. Они могут существовать только в некоем единстве. Ибо любое культурное качество в одном отношении обязательно предполагает некоторое знание, в другом отношении – некие способы, приёмы, технологии своего получения, наконец, в третьем – представляет собой нечто значимое в том или ином отношении для человека, некоего индивидуального или коллективного субъекта. Разделить эти стороны культурного качества можно только в мышлении, теоретически, вводя некие особые абстракции (понятия, категории), идеализированные объекты, теоретические конструкты.
Думается, что здесь уместно ещё одно пояснение, связанное с таким часто употребляемым выражением, как "духовная культура", нередко противопоставляемым вышеупомянутому выражению "материальная культура". Мы понимаем это выражение и соответствующее соотношение следующим образом. Если "материальной культурой" с полным правом можно и нужно называть своеобразную объективацию, материализацию культуры, "тело культуры", то "духовной культурой" оправданно называть не всякое культурное качество, т.е. не любые акты и результаты проявления разумной способности человека, а только те, которые связаны с высшими позитивными творческими проявлениями этой способности. Это, конечно, прежде всего положительное нравственное, моральное качество. Положительное в том отношении, что оно способствует сохранению и прогрессивному развитию в человеке собственно человеческого, разумного. Это близкое к моральному положительному качеству положительное эстетическое качество и, соответственно, искусство. Т.е. такое эстетическое качество, такое искусство, которые также способствуют сохранению и прогрессивному развитию в человеке собственно человеческого, разумного.
К сфере "духовной культуры" можно также отнести все те аспекты любой человеческой деятельности, которые направлены на сохранение и прогрессивное развитие в человеке собственно человеческого, разумного. Для отрицательных же качеств проявления разумной способности человека вполне уместно использовать такие выражения, как: "антикультура", и, соответственно, "антиценности" – как её базис. Что касается знаний и технологий, т.е. цивилизационного блока культуры, цивилизации в нашем понимании, то они могут использоваться как на основе собственно ценностей, т.е. в положительном аспекте, в аспекте сохранения и развития в человеке собственно человеческого, так и на основе антиценностей, составляя цивилизационную надстройку антикультуры. Думается, что именно это обстоятельство имел в виду О. Шпенглер, когда писал свою знаменитую работу "Закат Европы". Действительно, коль скоро знания и технологии, т.е. цивилизационный блок культуры, её цивилизационная надстройка, управляются антиценностями, т.е. особыми отрицательными значимостями для каких-то отдельных или целых, даже очень больших, групп людей, иначе говоря – имеет место доминирование антикультуры, то это является превращением культуры, правда, не в цивилизацию, как считал Шпенглер, а в антикультуру. Это – болезнь культуры. Вот только "обвинять" в этом цивилизацию, цивилизационный блок культуры, знания и технологии – это ошибочный подход; грубя онтологическая, гносеологическая, методологическая, логическая, а также политическая и любая иная ошибка. Знания и технологии сами по себе "а-моральны", в том смысле, что "моралью", они не являются, но именно моралью они дополняются до полного, целостного культурного качества. И именно от того, с какой "моралью", с какими ценностями, с каким ценностным базисом будут соединены знания и технологии, будет зависеть судьба культурного качества, а значит и всего человечества в целом. По этому поводу мы писали в одной из своих работ: "Эстетическое – классическое выражение идеального как особой формы движения материи" (См. 19, с. 10).
Таким образом, развитие общества, развитие любой его части как культурного качества представляет собой, согласно нашему подходу, прогрессивные изменения знаний, научных прежде всего, которыми мы располагаем; прогрессивные изменения в технологиях, т.е, способах деятельности человека в той или иной сфере; наконец, изменения или, наоборот, сохранение значимостей (ценностей) тех или иных видов знания, способов нашей деятельности, в том числе новых, инновационных способов деятельности.
Часто говорят о различиях менталитетов разных народов, культурных регионов человечества. На наш взгляд, это касается прежде всего базиса культуры, т.е. ценностного блока культуры. Например, мы, в России, владеем европейскими знаниями, стремимся к ним, нередко пытаемся, вынуждены догонять Запад в этом отношении (наша наука началась, фактически, с М.В. Ломоносова, XVIII век). Технологии наши тоже мало чем отличаются от европейских. К тому же и здесь мы скорее всего стремимся к их повторению, или превосходству, если удаётся (Левша здесь – своеобразный пример). Главное же наше отличие от Европы и США – ценности, т.е. базис нашей культуры. Очевидно, что некоторые вещи для нас представляются со знаком плюс. Но нередко эти же вещи для европейцев, прежде всего для официальной Европы, для официоза США, позиционируются со знаком минус, или близко к тому, или наоборот. Следовательно, если говорить о некоем экзистенциальном диалоге между Россией и Западом, то нужно соотносить наши ценности, базис нашей культуры, и ценности Запада, базис западноевропейской культуры.
Таким образом, знания, технологии, т.е. цивилизационная надстройка нашей культуры, её цивилизационный блок, – объединяют нас с Европой, теми же Соединёнными Штатами. Со стороны цивилизации – Запад и мы, Россия, практически тождественны. Собственно, ещё Пётр Первый пытался "присоединить" Россию к Европе в этом отношении. Об одном он только не подумал, или не додумал. О том, что имело жизненное значение для тогдашних наших предков – об их ценностях. Что, кстати, ему приходилось ломать; а с другой стороны – прививать, насаждать западноевропейские ценности. Что из этого получилось, мы во многом продолжаем испытывать до сих пор. Сама же фигура Петра Первого до сих пор остаётся объектом горячих дискуссий, нередко практически прямо противоположных оценок.
В целом, мы воспринимаем сегодня петровские реформы как положительные. Так оно, по большому, общекультурному, общецивилизационному счёту и есть. К тому же европейские ценности в отношении знаний (науки) и технологий сегодня никто в мире не оспаривает. Они очевидны. В этом отношении мы ничем не отличаемся от европейцев. Как, впрочем, и весь современный мир. Проблема заключается в ценностном базисе нашей отечественной культуры, ценностном базисе культур, не принадлежащих к Западу. Слишком по-разному мы, россияне, представители многих других сегментов современного человечества и тот же Запад смотрим на некоторые вещи нашей повседневной жизни. То, что стало или становится приемлемым для европейцев, для Запада, пока, или в принципе, остается неприемлемым для нас, для представителей других сегментов человечества. На сегодня, по крайней мере. Понятно, о чём прежде всего идёт речь: однополые браки, особенности отношений между людьми (гомосексуализм, лесбиянство, трансвестицизм и т.п.). Это также – чрезмерная рационализация отношений между людьми (однобокий технологизм, индивидуализм; рационализм, граничащий с откровенным эгоизмом) и т.п..
Далее, опять же, о понятиях "культура" и "цивилизация" как категориях онтологии и теории познания. Согласно нашему подходу, категории онтологии и гносеологии фиксируют некие базовые, основные признаки существования любых образований и их познания, их освоения. Будь то чисто природные образования (физические, химические, биологические) или социальные (экономика, политика, право и т.д.), или внутриличностные (внутренний мир личности, содержание сознания людей, то, что мы именуем миром идеальной предметности).
Опираясь на большой исторический опыт философии, на всю, в том числе отечественную, традицию диалектической философии (например, на положение о том, что всякая истина субъективна по форме, но объективна по содержанию и т.п.), можно говорить о неискоренимости философии в человеческой культуре. Т.е. философских знаний, философских технологий и философских ценностей человеческого бытия – философской культуры. Ведь что такое философская культура? Это знания, умения и понимание того, что нужно человеку в любых обстоятельствах, чем бы конкретно он ни занимался. Это тот блок знаний, навыков, умений и ценностей, который мы и называем мудростью. Это знания, навыки, умения и ценности, которые образуются в результате обобщающей способности человеческого мышления на некотором её предельном уровне. На том уровне, на котором, на что обратил внимание ещё И. Кант, наше мышление, наш разум как бы выходят даже за рамки всякого опыта, в сферу некоего трансцендентного содержания. Последнее, правда, по нашему мнению, наш разум, скорее всего, сам и создаёт. Согласно своей особой творческой природе – способности создавать такие элементы идеальной предметности (содержания сознания), которые только в сфере самой этой идеальной предметности и могут появляться, а значит, быть поняты и объяснены (См. И. Кант в "Критике чистого разума" о неизбежности, неизбывности антиномий чистого разума).
Кстати, последнее, это не такая уж и необычная вещь, скорее, наоборот, это нечто очень даже привычное и свойственное нашему, человеческому сознанию. Именно здесь имеет место источник всех наших мифов, сказок, искусства, нравственных норм, а также знаний всех видов, включая самое развитое современное знание. Все эти вещи – очень близкие родственники. И не так уж был неправ П. Фейерабенд, когда объявлял мифы своеобразными теориями наших предков, на определённом этапе развития их сознания, познания, мышления. Ведь мышление, как обобщённое, опосредованное отражение действительности с необходимостью стремится к некоторому пределу, предельным обобщениям. Что и фиксируется нашими философскими категориями и принципами. Именно в этом отношении философия вечна, неизбывна. Попытку же позитивистов и их преемников, логических позитивистов, исключить философию, философское мышление, философский уровень мышления из науки можно и нужно рассматривать, как попытку совершения деяния с непригодными средствами, как говорят юристы. Если имеет место даже самое начальное мышление, т.е. обобщение, то с необходимостью будет происходить всякое дальнейшее обобщение. И здесь основными философствующими субъектами, конечно же, по меркам своего места и времени, являются отнюдь не т.н. профессиональные философы, их когда-то не было вовсе, а любые мыслящие субъекты, коль скоро они дорастают до подобных обобщений, начинают производить подобные обобщения.
Далее, коль скоро нам всё дано в наших же человеческих формах, или форматах (И. Кант, Б. Рассел, В. Куайн и многие-многие др.), то мы всегда должны учитывать себя как особый фактор – субъективный. Но что это значит? На наш взгляд, следующее — мы должны всякое своё действие, каждый свой шаг, каждую вещь, которая появляется в результате нашей деятельности, даже самую, на первый взгляд, простую, оценивать как шаг, как действие культурное (или антикультурное), или, как минимум, цивилизационное, т.е. как нечто связанное с определёнными знаниями, способами деятельности (технологиями). Но в первую очередь, именно как связанное с определёнными ценностями (или, опять же, антиценностями), с положительными или отрицательными значимостями для нашей жизни. От того, каковы сегодня наши ценности (значимости), и будет зависеть наше будущее. Как ближайшее, совершающееся ещё на наших глазах и при нашем участии, или хотя бы присутствии. Так и в той или иной степени отдалённое, т.е. то, которое будет совершаться на глазах и при непосредственном участии или присутствии наших детей, внуков, правнуков и всех последующих поколений.
Спрашивается, зачем древним египтянам понадобилось строить пирамиды? При этом были использованы знания и технологии, которые мы до сих пор не можем до конца понять, объяснить. Думается, что пришельцы здесь ни при чём. Просто для них имели место особые значимости неких особенностей их бытия. Ценности, которые и определили их способ освоения мира, через строительство пирамид в том числе.
Согласно нашему подходу, общеонтологический и общегносеологический смысл категорий "культура" и "цивилизация" заключается в том, что эти понятия фиксируют признаки, присущие любому акту человеческой активности, как узко-утилитарно-практической, так и научно-познавательной, эстетической, политической, правовой, религиозной, моральной, не говоря уже об экономической. Это значит, что какого бы предметного содержания ни касалась та или иная человеческая деятельность, даже самая элементарная его активность, она уже предполагает соответствующий культурный, прежде всего, ценностный, компонент. А также то, что нередко, а при сциентистсткой позиции всегда, выходит на первый план, а именно – цивилизационный компонент: то, что связанно с соответствующими знаниями (включая всё его окружение в виде заблуждений, предрассудков и т.п.) и способы освоения этого содержания (навыки, умения, технологии).
Мы убеждены в том, что только тонкая работа в отношении любой ситуации, связанная с учётом её ценностного и цивилизационного аспектов, т.е. их культурного качества, может дать наиболее эффективные решения тех или иных фундаментальных и прикладных, практических проблем. А это, в свою очередь, означает, что сами понятия, категории "культура" и "цивилизация" с необходимостью выступают, хотя и весьма специфически, в качестве общеонтологических и общегносеологических категорий.
Совсем кратко это может быть проиллюстрировано на примере нашего различения предметного, метапредметного и метадеятельностного (в отношении познания – метапознавательного) уровней всякой активности человека (См. об этом 12, с. 12-13, др.). Ещё Гегель отмечал тот факт, что животное тоже знает, но, в отличие от человека, оно не знает, что оно знает. "Знает" – это есть то, что мы называем предметным уровнем деятельности, в частности – познания. "Знает, что он конкретно знает" – это есть то, что мы называем метапредметным уровнем сознания и познания. "Знает, что он знает вообще (знает, что знает)" – это есть то, что мы называем метадеятельностным, метапознавательным уровнем сознания и познания. Именно эта последняя познавательная способность и лежит в основе, как мы считаем, особого – третьего – базового вида (рода) познания – метапознания, наряду с естествознанием и социально-гуманитарным познанием, в котором само познание становится объектом особого изучения (См. наши работы: 1, 2, 3, 5, 6, 9, 10, 11, 12, 13, 16, 18, 21, 23, 26, 29, 31, 32, 33).
Тип познания вообще, и любая его историческая модификация (древняя магия, мифология, натурфилософия, схоластика, ранняя наука, классическая наука, современная наука, будущая синтетическая наука), представляют собой трёхчленную систему, состоящую из (1) естествознания (в частности, знания, наук о природе), (2) социально-гуманитарного познания и (3) метапознания (познания, наук о самом познании). При этом, естествознание и социально-гуманитарное познание совместно образуют то, что мы называем предметным базисом (исторического) типа познания, а метапознание, т.е. область исследований (осмысления) самого познания, образует своеобразную – метапознавательную – надстройку всякого исторического типа познания (9, с. 23-34).
Мы считаем, что будущее науки, а вместе с этим и всего общества в целом, будет определяться, прежде всего, ускоренным развитием метапознания, метапознавательной надстройки современного научного типа познания. А значит и тем, каковой окажется господствующий тип культуры вообще и научной культуры, в частности. Каким окажется ценностный базис культуры будущего.
Литература (источники):
1. Халин С.М. И знания, и технологии, и ценности. Актуальные проблемы юриспруденции. Вып. 1. Тюмень: ТюмГУ, 1996.
2. Халин С.М. Культура: знания, технологии, ценности (знания, воления, умения — гуманистический подход). Человек-Философия-Гуманизм: Тезисы докл. и выступл. Первого Российского философского конгресса (4-7 июня 1997 г.). В 7 т. Т. 6. Философия культуры. – СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 1997. С. 194-197.
3. Халин С.М. Познание и метапознание (Проблема типологического единства). Монография. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1998. 245 с.
4. Халин С.М. Рациональность и познание. ХХ1 век: Будущее России в филос. изменении: Тез. докл. и выст. Второго Всероссийского философского Конгресса (7-11 июня 1999 г.). Т. 1, ч. 1. Онтология, гносеология и онтология науки. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1999. С. 15-16.
5. Халин С.М. Взаимоотношение познания и культуры как метапознавательная проблема. Мозаика смысла: Сб. науч. трудов. Вып. 2. Тюмень: ТОГИРРО, 1999.
С. 134-143.
6. Халин С.М. Познание и метапознание (внутри-конкретно-научный аспект). Проблемы философии права и государства: Сб. статей Вып. 1. Тюмень: Тюм. гос. юридич. ин-т МВД РФ, 2000. С. 31-32.
7. Халин С.М. Познавательно-типологические характеристики научности философии. Новые идеи в философии: Межвуз. сб. науч. трудов. Перм. ун-т. Вып. 10. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2001. С. 69-72.
8. Халин С.М. Сад философии: О культуре философского возделывания жизни и самой философии. Теория и экология разума: Сб. науч. ст. Вып. 10. Тюмень: Вектор Бук, 2003. С. 9-17.
9. Халин С.М. Метапознание: Некоторые фундаментальные проблемы. Монография. Тюмень: Мандр и Ка, 2005. — 144 с.
10. Халин С.М. Кант как родоначальник метафилософии как науки. Историко-философский альманах: Вып. 1-й: Кант и современность. М.: Современные тетради, 2005. 271 с. — С. 170-171.
11. Халин С.М. Метафилософия как часть философии, и философии науки в частности. Философия и будущее цивилизации: Тез. докл. и выступлений IV Российского философского Конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.): В 5 т. Т. 1. — М.: Современные тетради, 2005. 768с. — С. 415-416.
12. Халин С.М. О метапредметном и метапознавательном характере образования. Наука, религия, образование (тематический сборник) / Уфа: Уфимский гос. ин-т сервиса, 2005. 211 с. С. 39-49.
13. Халин С.М. О метапознавательном характере образования. Модернизация образования в условиях глобализации: Круглый стол «Философия образования», 14-15 сентября 2005 года/ Под ред. Е.Н. Ерковой. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. 168 с. С. 141-144.
14. Халин С.М. Научное познание и ценности. Этика, мораль, нравственность: Россия и современный мир: материалы симпозиума. (г.Тюмень, 26-27 октября 2006 года). Ч.I. Тюмень: РИЦ ТГИИК, 2006. — 212 с. С.161-
15. Халин С.М. К вопросу о взаимоотношении эстетического, ценностного, гносеологического и других измерений антропосферы. Человек в фокусе самотворения: эстетическое измерение. Материалы научно-практической конференции, 27 ноября 2007 г. С.59-69.
16. Халин С.М. Философия и метафилософия: еще один гимн, или Хвалебная философии. Истина и благо (Селивановские чтения).: материалы всероссийской научной конференции. 23 мая 2008 г. Тюмень: РИЦ ТГАКИ, 2008. С.135-138.
17. Халин С.М. Сад философии: о культуре философского возделывания жизни и самой философии. Вестник РФО, 2009г., № 1, с. 121-128.
18. Халин С.М. Метафилософия науки — пора понять и принять. Наука. Философия. Общество. Материалы V Российского философского конгресса. Том 1. Новосибирск: Параллель, 2009. С. 298-299.
19. Халин С.М. Эстетическое – классическое выражение идеального как особой формы движения материи. Эстетическая антропология в системе экологического воспитания: сб. стат. по мат. Все-росс. научнопрактич. конф. «Эстетич. антропология: Красота как «экосистема», 23 декабря 2010 г. Тюмень: Изд-во Тюм. Гос. ун-та, 2011. 196 с. С.5-11.
20. Халiн С.М. Познание и ценности. Вдосконалення методологiї соцiального пiзнання, змiсту та методики викладання фiлософських дисциплiн на гуманiтарних факультетах ВНЗ». Мат. Мiжнарод.наук.-теоретич. конф. 21-22 квiтня 2011 року. Київ-Запорiжжя: КСК-Альянс, 2011. 200 с. С. 32-35.
21. Халин С.М. О предметном, метапредметном и метапознавательном аспектах философии и её преподавания. Философия и образование в процессе трансформации культуры. Мат. междунар. юбилейной науч.конф. Москва, МГУ, 14-15 декабря 2011г. М.: МГУ, 2011.
22. Халин С.М., Ересько М.Н. Идеальное как особая форма движения материи. Вестник Тюм. гос. ун-та. 2012, № 2. История. С. 190-193.
23. Халин С.М. Метапознание: Некоторые фундаментальные проблемы. Монография. Саарбрюкен, Lambert Academic Publishingю 2012.
24. Халин С.М. Идеальное как особая форма движения материи (Онтологическая гипотеза). Философия в совр. Мире: диалог мировоззрений. Мат.VI Всероссийск. филос. конгресса (Нижн. Новгород, 27-30 июня 2012г.). В 3 томах. Т.II. Н.Новгород: Изд-во Нижегород. гос. ун-та им. Н.И.Лобачевского, 2012. 467 с. С. 73.
25. Халин С.М. Россия и разумно-преобразовательная природа человека. Вестник Тюм. гос. ун-та. 2012, № 10. Философия. С. 38-44.
26. Халин С.М. Теория метапознания. Краткое введение. Метапознание как особый род познания (статья 1-я). Вестник Ишим. гос. ун-та. 2012. №1. С. 123-132.
27. Халин С.М. Проблема рациональности познания. Вестник Челябинского университета, 2012, №15. С. 103-106.
28. Халин С.М. Россия и разумно-преобразовательная природа человека. Статья. (Сокр. вариант). Вестник Российского философского общества. 2012. №4. С. 91-96.
29. Халин С.М. Теория метапознания. Краткое введение. Метапознание и философия (статья 2-я). Вестник Ишим. гос. ун-та. 2013. № 3. С. 118-123.
30. Халин С.М. Мир сказки и мир идеальной предметности. ХХIII Ершовские чтения: межвузовский сб. научн. ст. Ишим: изд-во ИГПИ им. П.П.Ершова, 2013. Ч.2. 217 с. С. 79-84.
31. Халин С.М. Познавательная культура как категория метапознания. Культура как вид человеческого бытия и познания: сб. материалов Всероссийской науч. конф.
с международ. участием в ИГПИ им. П.П. Ершова.22-23 нояб.2013г.:г.Ишим. / науч. ред. В.И.Полищук: отв. ред. Г.В.Сильченко. Ишим: Изд-во ИГПИ им. П.П. Ершова, 2013. С. 57-64.
32. Халин С.М. Метаэстетическая антропология как часть эстетической антропологии. Эстетическая антропология: фигуративный аспект: коллектив. монография /под ред. М.Н.Щербинина. Тюмень: Мандр и Ка, 2014. 192с. С.67-78.
33. Халин С.М. Народная мудрость о познавательном значении сна, юмора и языка: (на примере русских пословиц и поговорок. Заводоуковск: 2014.
2014 г.