В горле Абдуллы что-то булькнуло. Он быстро отвел глаза и взялся за ручку дверцы своей повозки.
И в этот момент из-за угла ограды больничного сада, окаймленной ровными рядами высоких кустов самшита, послышалось равномерное, неторопливое постукивание трости, шаркающие шаги и заунывное пение. Еще мгновение - и показался согбенный, престарелый бродячий даос с ритуальным мечом за спиною, что-то невнятно гудящий себе под нос.
Что-то?
Может, для всех остальных это и было “чем-то” - но, едва Богдан разобрал слова и мелодию песни, сердце его провалилось.
“Лодина есть Лодина, - тянул даос на одной ноте, - лапыти, эрготоу... Так сыкыроила матуска - и не пересыть...”
Эту песню они с Багом пели в харчевне Ябан-аги после завершения дела жадного варвара Цорэса!
Решать нужно было сразу. Минфа шагнул вперед, и, прежде чем даос миновал их, склонился перед ним в почтительном поклоне.
- Наставник, - сказал Богдан. - Я нуждаюсь в вашем совете.
Согбенный старец невозмутимо сделал еще один шаг, будто слова Богдана не сразу дошли до его сознания, пребывающего где-то неподалеку от вечности. Потом остановился, медленно повернул голову, перекатил на него взгляд ясных глаз из-под очков с перевязанной дужкой и спросил неторопливо:
- Что за совет тебе нужен, уважаемый?
Богдан впился взглядом в лицо даоса; но, как он ни силился, друга узнать не мог. Он или не он? Баг - или не Баг?
Некогда думать.
- Еч Абдулла, - Богдан обернулся к начальнику зиндана унутренных справ, - вы не будете возражать, если мы возьмем с собой почтенного старца?
- В данной ситуации я ни в чем не могу отказать вам, еч Богдан, у вас сегодня настолько тяжелый день... Но, клянусь туфлей Пророка, я не понимаю, зачем он вам понадобился.
- Между тем все просто, - сказал Богдан, едва в силах скрыть грозящее прорваться в голосе торжество. - Пусть почтенный старец осмотрит и ощупает разбитую повозку профессора Кова-Леви, погадает рядом... Вы же не успели ее отбуксировать в город? Может быть, с помощью своих проверенных тысячелетиями способов старец поможет нам понять, куда направился профессор, как далеко он ушел и где его искать.
- Вы же православный, драг еч! - недоуменно сказал Абдулла. Богдан чуть обиженно пожал плечами.
- Ну и что? Ваша вера ведь не мешает вам слушать прогнозы погоды, драг еч Абдулла?
На это возразить было нечего.
Окрестности Асланiва,
День восьмого месяца, средница,
Ранний вечер
Теперь их стало пятеро.
В повозке пришлось потесниться.
Абдулла сел за руль, рядом с ним устроился совсем приунывший ибн Зозуля. Он затравленно, даже как-то виновато озирался и все пытался поймать взгляд Абдуллы - но тот подчеркнуто не замечал этого и не обращал на цзюйжэня ни малейшего внимания.
На заднее сиденье втиснулись бек, даос и Богдан. Салон европейской повозки был вполне просторным, не меньше чем у “тахмасиба”, но потолок располагался ниже. “Хорошо, - подумал минфа, - что я здесь без шапки-гуань, с непокрытой головой...”
Все молчали.
Повозка долго юлила среди канав и куч, потом выехала за городскую черту и прибавила ходу. Вел Абдулла великолепно. Его широкая спина была неподвижна, и лишь руки, свободно лежащие на баранке, двигались едва-едва. Он напомнил Богдану Бага. “Какой достойный человек! - в который раз думал Богдан. - Неужели он - человеконарушитель?”
Они по-прежнему молчали. Все.
Потом чуть слышно задудел себе под нос старец.
У Дальлеса злой плут сталшыныка.
Мая жызинь тун-тун машыныка,
Мая коны ходи мыного соныца,
Нету ляна и нету челывоныца,
Нету фанза, нету девиса,
Нету детишыка и огненый водиса...
Богдан покосился на даоса. Тот сидел с отсутствующим видом, прикрыв глаза, лишь чуть заметно шевелились губы. “Вот это маскировка!” - подумал Богдан. Не будь так тяжело на душе, он бы испытывал неподдельный восторг.
Кроме даоса, все молчали.
Горы приближались.
“Красиво... - глядя в окно, думал Богдан. - Святый Боже, как здесь красиво! Какой прекрасный край! Как это сообразно - его любить! Погулять бы с Жанной по этим холмам, по этим душистым предгорьям, когда все кончится...”
Мелькнул слева дорожный указатель - знак поворота и надпись: “Раскоп 178”. И строкой ниже: “100 шагов”. Через мгновение за стремительно льющейся вереницей придорожных кипарисов замелькали кучи вынутой земли и траншеи сложной конфигурации.
- Раскоп? - спросил бек, ни к кому не обращаясь.
- Раскоп, - после паузы подтвердил ибн Зозуля.
- Древнеискательский?
- Древнеискательский. Здесь мы рассчитывали обнаружить захоронение...
- Обнаружили? - спокойно спросил бек.
Ибн Зозуля, помедлив, виновато сказал:
- Нет...
Бек вздохнул и, по-прежнему ни к кому не обращаясь, неторопливо поведал:
- Лет с полста назад мой дедушка вразумлял талибских фанатиков в Кашмире. Мы с братьями подносили его расчету снарядные ящики. Да. - Он чуть помедлил. - Именно так выглядели тогда полностью отрытые позиции противутанковых пушек.