Богдан снял очки и принялся тщательно их протирать. Сначала одно стекло, потом другое. Посмотрел на свет - и начал заново.
- Конечно, - проговорил он уже совсем иначе, потерянно и негромко, - иногда бывает... что выхода нет. Или мы его просто не можем найти? Или не затрудняемся искать?
- В общем, я вам сказал, - пробормотал врач и как-то боком, левое плечо вперед, пошел к двери в коридор. - Извиняюсь.
- Еще мгновение, доктор, - с трудом вернувшись к реальности, остановил его Богдан. Надел очки. - Еще мгновение. Теперь у меня вопрос к вам. Вот днем, вы сами были свидетелем, моя жена, забывшись, вдруг прокричала странную фразу. Из Корана, как выяснилось. Прокричала, словно бы цитируя или повторяя чью-то интонацию, не свою. А сейчас я спросил ее, она в сознании, в ясном уме - но этой фразы не помнит. Что это может значить?
- Ну, - врач погладил подбородок, - с учетом того, извиняюсь, что она травмирована и забыла все, что предшествовало катастрофе... В забытьи эти воспоминания как раз и могут ожить. Незадолго до катастрофы или, может быть, вскоре после нее она слышала некий разговор, и чья-то реплика не дает ей покоя... Это самое вероятное. А сейчас... прошу простить, я должен идти на отделение. Дела. Три ножевых ранения, четыре сотрясения мозга... За один день. Шайтан! - он в сердцах махнул рукой и быстро скрылся за дверью.
- Вот так, - сказал Богдан неизвестно кому. - Вот так.
“Стало быть, хватит размышлять, что равнодушие, а что насилие, - велел он себе. - Что уважение, а что любовь... Помочь кому-то, занимаясь переклейкой ярлыков на своем бездействии - не получится. Помочь только делом”.
Установилась тишина. Слышно было лишь пение цикад да стеклянистое шуршание фонтанов. Ночь катилась к рассвету. Минфа размышлял.
- Так вот почему мне снилась пещера, - тихо вымолвил он потом.
- Что? - не понял бек. Но Богдан не ответил. Подумал еще немного, и сказал:
- Эту фразу она от профессора слышала. Наверное, его пытали. При ней. Эта фраза и была в обрывке, что он нашел в своей Франции. Ата...
- Что, сынок? - тоже негромко спросил бек, не поворачиваясь.
- Ты сможешь мне прочесть сейчас всю суру “Пещера”?
- Легко, - сказал бек.
- Отлично. Но прежде послушай меня. Вот как было дело, - Богдан чуть помедлил, подбирая слова. - Дракуссель со своей баснословной добычей замыслил бежать к брату Владу. В его замок. Но прорваться через границу душегубу не удалось. Когда он понял, что его обложили и песенка его спета, он решил сообщить брату о спрятанных сокровищах. Из любви, очевидно. Ведь совсем плохих людей не бывает на свете... Может, рассуждал Дракуссель, когда все уляжется, брат изыщет способ извлечь сокровища из тайника. Для себя. И он написал письмо. И оно дошло. Иначе как свиток вообще оказался бы в Европе? Восстановить его дальнейший путь от замка Влада до монастыря во Франции нам сейчас не по силам, да и ни к чему. Профессор восстановит, если мы успеем его найти и спасти. Думаю, иезуиты в свое время тоже хотели наложить руку на сокровища и искали подходы. Когда Влад был казнен как вампир - обрывок сделанной Цепешем расшифровки попал к ним.
Богдан чуть помедлил.
- То было время простых, но надежных тайнописей. Одна из самых простых и надежных - с помощью какой-то заранее условленной книги. Страница - слово. Две цифры. Потом еще две, еще... Не зная книги, никто не прочтет. А эти придумли получше. Понимаешь, бек?
- Пока нет, - с легким интересом ответствовал Кормибарсов.
- Коран. Это же идеальный ключ. Номер суры, номер аята. На бумажке каких-то две цифры - а тот, кому предназначена записка, сразу получает целую фразу.
- Велик Аллах! - изумленно проговорил бек.
- Воистину велик, - согласился Богдан и достал из кармана карандаш и листок бумаги. - Мы знаем, что это Коран. Мы знаем, что это “Пещера”. Мы будем недостойны звания людей, если не разберемся. Давай, ата.
Бек огладил бороду.
- Во имя Аллаха милостивого, милосердного! - нараспев начал он. - Слава Аллаху, который рабу своему ниспослал это писание и в нем не поместил кривды, писание правдивое, чтобы дать от себя угрозу лютой казнью и обрадовать верующих, которые делают добро, вестью, что им будет прекрасная награда, с которой они останутся вечно, а угрозу... - бек осекся. Смущенно глянул на Богдана из-под бровей. - Сынок, только... тут немножко против христиан, ты уж извини. Читать?
- Конечно. Дело есть дело. Что ж я, не понимаю?
- ...А угрозу дать тем, которые говорят: Всевышний имеет детей!