Накануне еще более важных перемен

Много лет я размышлял над тем, какие же шаги дол­жен предпринять человек, чтобы свернуть с этого гибель­ного пути. Исследуя сложность бесконечно большого и проникая в тайны бесконечно малого, он постиг единство вселенной и открыл отдельные элементы того природного

порядка, который объединяет все сущее на свете. Однако в этом процессе познания он не уделил достаточного вни­мания тому, что находится между этими двумя крайно­стями и что на самом деле важнее всего для него само­го, — его собственному миру и своему месту в нем. Это и стало его ахиллесовой пятой.

Здесь можно выделить два аспекта. Один из них ка­сается самого человека и его поведения, которые мы долж­ны лучше попять. Исследования и размышления на эту в высшей степени волнующую тему начались еще на заре развития философии и медицины; проблемы эти неисчер­паемы, а процесс их познания бесконечен. Но не этот аспект я имею в виду прежде всего. Второй из них, имею­щий более непосредственное и важное в свете сегодняш­них проблем значение, касается взаимосвязей человека и окружающей его действительности, на которую все более активно влияют результаты человеческой деятельности. И здесь существуют в высшей степени опасные пробелы, связанные с недостаточным осознанием пределов и послед­ствий деятельности человека в этом мире; эти пробелы не­обходимо немедленно восполнить — но как?

Если бы для решения этой задачи было необходимо только одно — немедленно менять человеческую натуру,— то положение было бы просто безнадежным. Нет, начи­нать надо с того, что поможет привести в соответствие че­ловеческое восприятие и, следовательно, способ существо­вания и образ жизни человека с реальным сегодняшним миром и той способностью изменять его, которую он не­давно приобрел. Нужна не биологическая, а культурная эволюция, и. хотя процесс этот может оказаться длитель­ным и сложным, осуществление его вполне в пределах наших возможностей.

Нам удалось усовершенствовать отдельные качества у атлетов, космонавтов и астронавтов, улучшить машины, приборы и материалы, улучшить породы кур, свиней и сорта кукурузы; преуспели мы и в повышении произво­дительности труда человека, увеличили его возможность быстро читать и научили разговаривать с компьюте­рами. Но мы никогда даже не пытались всерьез сде­лать более острым восприятие им самим его нового по­ложения в мире, повысить осознание той силы, которой он теперь располагает, развить чувство глобальной ответст­венности и способность оценивать результаты своих дей-

ствий. Я не сомневаюсь, что стоит нам только попробо­вать, и мы преуспеем на этом пути — и главным образом потому, что каждый новый шаг будет со всей очевид­ностью доказывать, что дальнейшее движение в этом на* правлении соответствует нашим собственным коренным интересам. Для того чтобы убедиться в целесообразности подобных действий, достаточно просто оглянуться вокруг и увидеть, какое широкое поле простирается перед нами для улучшения человеческих качеств.

В этом — основы моего умеренного оптимизма, моей веры в то, что положение еще можно исправить. Хотя улучшение качеств человеческих так неразрывно связано с нашими нынешними представлениями и взглядами, оно в то же время так сложно, что для достижения этой цели потребуется в течение нескольких десятилетий мобилизо­вать всю нашу волю, способности и средства и вовлечь в это жителей всего мира. Тем временем, однако, чело­вечество будет продолжать размножаться. Не удастся остановить и ту огромную, собранную человеком неуправ­ляемую техническую машину, которая уже работает на полную мощность. Все это означает, что те изменения в человеческой системе, которые ждут нас впереди, скорее всего, окажутся гораздо значительнее тех, которые разво­рачивались перед нами до сих пор. И поскольку пока не­известно, сможет ли человечество поставить под контроль свою численность и жестокую силу своей технической ма­шины и когда все это произойдет, сегодня можно встре­титься с самыми крайними, порой исключающими друг друга альтернативами будущего.

Сможет ли человечество в один прекрасный день рас­сеять все нависшие над ним угрозы и беды и создать зре­лое общество, которое бы мудро управляло и разумно распоряжалось своей земной средой? Сможет ли это новое общество покончить с нынешним расколом и создать дей­ствительно глобальную, стабильную цивилизацию? Или, чтобы избежать более тяжелых кризисов, человечество предпочтет в еще большей степени доверить свою судьбу технике, развивая, как то с надеждой предсказывают сциептистски настроенные футурологи, «постиндустриаль­ные» или «информационные» модели общества? Однако неизвестно, явится ли этот путь чудотворным выходом из нынешнего тупика и не погибнет ли окончательно чело­век со всеми своими ограниченными возможностями, сла-

бостямй, стремлениями и духовностью в системе, которая будет так далека и чужда его природе? Не приведет ли в конечном счете этот выбор к созданию того чисто техно-краиг1сского, авторитарного режима, где работа, закон, организация общества и даже информация, мнения, мысли и досуг будут жестко регламентироваться центральной властью? Сможет ли в этих условиях функционировать плюралистическое общество как единое целое?

Или человечество окажется настолько подавлено соб­ственной сложностью и неуправляемостью, что для него реальной станет перспектива окончательного распада и гибели? Не захотят ли более богатые в тщетной попытке отмежеваться от общей судьбы окопаться в оазисах отно­сительной безопасности и благополучия? Не приведет ли это к новому, более глубокому расколу общества на кла­ны? Какие еще последствия, рациональные или иррацио­нальные, могут вытекать из нашего нестабильного настоя­щего? И можно ли считать абсолютно исключенной и не­правдоподобной возможность самой страшной апокалип­сической катастрофы, которая заклеймит человеческую судьбу на многие века, а возможно, и навсегда? Когда и в какой форме нам может более всего угрожать эта опас­ность?

Можно нарисовать бесконечное множество различных сценариев будущего, более или менее правдоподобных, но, разумеется, ни один из них не сможет претендовать на абсолютный. Та напряженная ситуация, в которой оказа­лись живущие ныне на Земле, является прямым следстви­ем того, что делали и чего не делали в предшествующие годы наши предки и чего не делали даже мы сами. В ис­торической перспективе не так уж важно, как распростра­нены среди людей те или иные достоинства и недостатки. И даже если кто-то когда-то в будущем понесет ответст­венность за что-то, сделанное или не сделанное в прошлом, от этого не будет много пользы. Важнее всего задуматься глубоко сегодня, что будет с миллиардным населением планеты завтра — а это почти исключительно зависит от того, что мы все вместе отныне будем или не будем делать. ';

Из всех этих рассуждений следует, на мой взгляд, вы­вод, что положение сейчас чрезвычайно серьезное и время работает не на нас, но у нас еще есть хорошие шансы взять судьбу в свои руки — при условии, что мы сконцен-

 

трируем всю свою энергию, все луч1пёе, что ебть в нас, на решении этой в высшей степени важной и неотложной задачи. Если мы сможем сделать это поистине критиче­ское усилие, то я уверен, что, с известными ограничения­ми, будущее человечества может стать таким, каким мы все, коллективно, хотим его видеть. И вопрос лишь в том, с чего начать.

Девятнадцать столетий назад латинский писатель Колумелла, изучая самую важную тогда сферу деятель­ности — сельское хозяйство, справедливо заметил, что оно нуждается в человеке, который знает, который хочет и который может. Современный человек, решившийся в наши дни взяться за беспрецедентное мероприятие — создать глобальную империю, опрометчиво опрокинул эту логическую последовательность, ибо он может, но пока что не хочет, потому что не знает. Мы должны исправить та­кое положение вещей. И первым из множества предстоя­щих дел станет осознание реального мира и нашего по­ложения в нем. Я думаю, что, когда мы до конца это осознаем, понимание придаст нам силы воли для того, что­бы выправить положение вещей; а уж это в свою очередь даст нам возможность объединить все силы и с умом про­должить начатое дело.

Глава 3