Пр­п. Иси­до­ра Пе­лу­си­о­та 1 страница

На сло­ва: «всяк муж яв­ля­ет­ся се­бе пра­ве­ден» (Прит. 21:2):

«Мно­гие из лю­дей (по­мед­лю ска­зать: все, хо­тя, по-ви­ди­мо­му, и под­тверж­да­ет то Пи­са­ние) не по­то­му, что лю­бят прав­ду, но по­то­му, что смо­т­рят на тех, кто еще ме­нее дер­жит­ся прав­ды, срав­ни­вая се­бя с худ­ши­ми, со­став­ля­ют мне­ние о сво­ей пра­вед­но­с­ти. Они не вни­ка­ют в Бо­же­ст­вен­ные за­по­ве­ди, ка­ко­вы он са­ми по се­бе, и не по их пра­ви­лу бла­го­ус­т­ра­и­ва­ют соб­ст­вен­ную свою жизнь, но из­ме­ря­ют свое по­ве­де­ние по­ступ­ка­ми не­ра­ди­вых ближ­них.

По­се­му-то ска­за­но и то, что же­лал ты уз­нать: всяк муж яв­ля­ет­ся се­бе пра­ве­ден, ибо слеп он для то­го, что­бы ви­деть пре­ус­пе­я­ния ближ­не­го, но зор­ко ви­дит их не­до­стат­ки, как и кор­шу­ны, ча­с­то про­ле­тая ми­мо лу­гов и са­дов, бро­са­ют­ся на мерт­вые те­ла. По­се­му Пи­са­ние при­со­во­ку­пи­ло: уп­рав­ля­ет же серд­ца Гос­подь, – серд­ца или ус­т­ра­нив­ших от се­бя та­кое мне­ние, или бла­го­ус­т­ро­ив­ших жизнь свою по Бо­же­ст­вен­ным за­по­ве­дям, или пре­взо­шед­ших то, что свой­ст­вен­но че­ло­ве­ку, и до­бле­ст­ным жи­ти­ем до­стиг­ших выс­ше­го жре­бия и до­сто­ин­ст­ва, по ска­зан­но­му: Аз рех: бо­зи ес­те и сы­но­ве Вы­шня­го вси (Пс. 81:6)» [35, т. 2, с. 210].

На сло­ва: «аще ал­чет враг твой, ух­ле­би его» (Рим. 12:20; Прит. 25:21)

«Не зна­ешь ты, ка­жет­ся, что но­вое лю­бо­му­д­рие воз­вы­шен­нее древ­не­го со­ве­та, дан­но­го мла­ден­цам. Ибо пра­ви­ло, для те­бя уди­ви­тель­ное: аще ал­чет враг твой, ух­ле­би его; аще ли жаж­дет, на­пой его, – пред­пи­сы­ва­ет не что-ли­бо край­не ве­ли­кое и от­важ­ное, но да­же же­ла­е­мое. Дой­ти че­ло­ве­ку до та­кой край­но­с­ти, что­бы во­зы­меть нуж­ду в со­ст­ра­да­нии вра­га, как я по­ла­гаю, тя­же­лее вся­ко­го бед­ст­вия и вся­ко­го на­ка­за­ния. Так при­зна­ва­ли это мно­гие, го­во­ря: “не при­му по­да­я­ния от вра­гов мо­их”. Итак, ес­ли для тех, кто это де­ла­ет, сие со­глас­но с их же­ла­ни­ем, а для тер­пя­щих слу­жит на­ка­за­ни­ем, то че­му удив­ля­ешь­ся? И особ­ли­во, ког­да это не про­стое бла­го­де­я­ние, но об­ра­ща­ю­ще­е­ся в ве­ли­кое му­че­ние. Сие бо тво­ря уг­лие ог­нен­ное со­би­ра­е­ши на гла­ву его (Прит. 25:22).

Итак, ес­ли де­ло са­мо по се­бе об­ра­ща­ет­ся в на­ка­за­ние, да и де­ла­ет­ся оно с тем, что­бы при­ла­гать но­вое му­че­ние (не за­слу­жи­ва­ют вни­ма­ния те, ко­то­рые сло­ва при­точ­ни­ка объ­яс­ня­ют так: “со­гре­ешь в нем вла­ды­че­ст­вен­ный ум и за­ста­вишь его вос­пря­нуть”; ибо тог­да При­точ­ник не ска­зал бы о край­но­с­ти го­ло­да, но по­ве­лел бы поль­зо­вать­ся сим во вся­кое вре­мя), то я со сво­ей сто­ро­ны, удив­ля­юсь не тем, ко­то­рые так по­сту­па­ют, но тем, ко­то­рые, ви­дя вра­гов в бла­го­ден­ст­вии, не не­го­ду­ют на них, но хва­лят их и мо­лят­ся о них, как пред­пи­сы­ва­ет но­вое лю­бо­му­д­рие, го­во­ря: лю­би­те вра­ги ва­ша, до­б­ро тво­ри­те не­на­ви­дя­щим вас, и мо­ли­те­ся за тво­ря­щих вам на­пасть и из­го­ня­щия вы (Мф. 5:44). Ибо там сми­ря­ет нуж­да, а здесь ис­пы­ты­ва­ет­ся од­но сер­деч­ное рас­по­ло­же­ние. Ес­ли же и Апо­с­тол упо­тре­бил древ­ний со­вет, то для вся­ко­го яв­но, что сло­во его бы­ло к не­со­вер­шен­ным» [35, т. 2, с. 313–314].

На сло­ва: «вше­дый к же­не му­жа­тей не без ви­ны бу­дет» (Прит. 6:29).

«Спра­ши­вал ты, по ка­кой при­чи­не по­сле на­пи­сан­но­го: вше­дый к же­не му­жа­тей не без ви­ны бу­дет, ска­за­но: ни­же всяк при­ка­са­яй­ся ей. От­вет­ст­вую, что при­точ­ник сло­во вни­ти упо­тре­бил в смыс­ле иметь об­ще­ние, по ска­зан­но­му Сар­рою Ав­ра­а­му: вни­ди к ра­бе мо­ей, и ча­да со­тво­ри от нея (Быт.16:2); а сло­во при­кос­нуть­ся упо­тре­бил в смыс­ле лоб­зать и об­ни­мать. Ибо и по­след­нее, хо­тя в срав­не­нии с об­ще­ни­ем не пред­став­ля­ет­ся гре­хом, од­на­ко же, по су­ду ис­ти­ны, спра­вед­ли­во на­зы­ва­ет­ся па­де­ни­ем. Ес­ли и пыт­ли­вое воз­зре­ние при­зна­ет­ся пре­лю­бо­де­я­ни­ем, то тем па­че бу­дет сим при­зна­но при­кос­но­ве­ние. Как на кар­ти­нах кра­с­ка про­из­во­дит боль­шее впе­чат­ле­ние, не­же­ли очер­та­ние, так и в от­но­ше­нии тел при­кос­но­ве­ние дей­ст­ву­ет силь­нее воз­зре­ния. По­се­му, ес­ли осуж­да­ет­ся воз­зре­ние, ко­то­рое ме­нее гру­бо, то не без ос­но­ва­ния вос­пре­ще­но при­кос­но­ве­ние, как на­слаж­де­ние бо­лее гру­бое» [35, т. 2, с. 392].

На сло­ва: «яко­же суть не по­доб­на ли­ца ли­цам, си­це ни­же серд­ца че­ло­ве­ков» (Прит. 27:19):

«Хо­тя все до­б­ро­де­те­ли вож­де­лен­ны лю­би­те­лям пре­крас­но­го, од­на­ко же иные бо­лее рас­по­ло­же­ны к не­ко­то­рым из них. По пре­иму­ще­ст­ву кто чтил це­ло­му­д­рие, кто прав­ду, кто му­д­рость, кто му­же­ст­во, кто иные до­б­ро­де­те­ли, хо­тя не ос­тав­ля­ли и про­чих, но по ним сде­ла­лись бо­лее из­ве­ст­ны­ми. Так на­при­мер (по­смо­т­рим на пер­вую, или вто­рую, или тре­тью из до­б­ро­де­те­лей), об Ио­си­фе го­во­рит­ся, что он был це­ло­му­д­рен­ней­ший, хо­тя под­ви­зал­ся и во мно­гих дру­гих до­б­ро­де­те­лях. Ав­ра­ам име­ну­ет­ся стран­но­лю­би­вым и вер­ным, хо­тя ук­ра­шал­ся и мно­ги­ми дру­ги­ми до­б­ры­ми ка­че­ст­ва­ми. Иов при­зна­ет­ся му­же­ст­вен­ным, хо­тя пре­ус­пе­вал во вся­кой до­б­ро­де­те­ли. В чем каж­дый на­и­бо­лее был си­лен, от то­го и за­им­ст­во­ва­но для не­го имя.

А что сие дей­ст­ви­тель­но так, уви­дим, ес­ли всмо­т­рим­ся в пра­ви­ла ис­ти­ны, ра­зу­мею Бо­же­ст­вен­ное Пи­са­ние. Что же го­во­рит оно? Яко­же суть не­по­доб­на ли­ца ли­цам, си­це ни­же серд­ца че­ло­ве­ков. Ка­кое чу­до! У всех су­ще­ст­вен­ные чер­ты од­ни те же, и в та­ком мно­же­ст­ве лиц, ко­неч­но, есть раз­ли­чие, так что по­зна­ние взи­ра­ю­щих на ли­ца не­о­ди­на­ко­во. Ес­ли в не­ко­то­рых, по-ви­ди­мо­му, и есть ино­гда сход­ст­во, то, не­пре­мен­но, оты­щет­ся и что-ли­бо от­ли­чи­тель­ное. У мно­гих гла­за пре­крас­ны, но и в них есть раз­ни­ца: у од­них гла­за го­лу­бые, у дру­гих они по­доб­ны гро­з­дь­ям; у ко­го они чер­ные, а у ко­го свет­лые. Есть так­же осо­бен­ность и в во­ло­сах. Бы­ва­ют и кур­но­сые, но не все оди­на­ко­во. На­про­тив то­го, у од­но­го тот, а у дру­го­го дру­гой член кра­си­вее. Один бел, а дру­гой че­рен. И не­пре­мен­но есть что-ли­бо от­ли­чи­тель­ное. Ибо все­го пе­ре­чис­лить не­воз­мож­но.

Так и серд­ца у лю­дей. Не всем од­но и то же нра­вит­ся; но од­ним – од­но, а дру­гим – дру­гое. Да­же са­мые лю­би­те­ли од­но­го и то­го же не оди­на­ко­во рас­по­ло­же­ны по от­но­ше­нию к лю­би­мо­му, но од­ни же­ла­ют се­го в боль­шей, а дру­гие – в по­сред­ст­вен­ной ме­ре. Сколь­ко це­ло­му­д­рен­ных, но не оди­на­ко­во! Од­ни воз­лю­би­ли дев­ст­во, дру­гие – воз­дер­жа­ние, а иные – че­ст­ной брак. Сколь­ко ми­ло­с­ти­вых, но раз­ли­ча­ю­щих­ся меж­ду со­бою! Сколь­ко спра­вед­ли­вых, но не по­хо­жих друг на дру­га!

То же мож­но ви­деть в от­но­ше­нии не толь­ко до­б­ро­де­те­лей, но и по­ро­ков. Сколь­ко са­мых зло­нрав­ных! Но они рас­поз­на­ют­ся по их от­ли­чи­тель­ным свой­ст­вам. Сколь­ко по­хот­ли­вых! Но не все пле­не­ны од­ним и тем же. А ес­ли и од­ним пле­не­ны, то не все оди­на­ко­во к это­му рас­по­ло­же­ны, но од­ни на­слаж­да­ют­ся удо­воль­ст­ви­я­ми ес­те­ст­вен­ны­ми, а дру­гие – не свой­ст­вен­ны­ми при­ро­де.

Од­ни ру­га­ют­ся над ес­те­ст­вом в том, что для не­го за­кон­но, а дру­гие – в том, что не­за­кон­но. Од­ни трус­ли­вы, а дру­гие го­то­вы ки­дать­ся в опас­но­с­ти. Од­ни слиш­ком бе­реж­ли­вы, дру­гие рас­то­чи­тель­ны. Од­ни и сло­ва вы­слу­шать не мо­гут, дру­гие не тре­пе­щут и на­ка­за­ний. Од­ни льсти­вы, дру­гие хо­тят, что­бы им льсти­ли. Од­ни уве­се­ля­ют­ся пьян­ст­вом, дру­гие – зре­ли­ща­ми; иные – пес­ня­ми, а иные – пла­чем. Од­ни раз­бой­ни­ча­ют в пу­с­ты­нях, дру­гие – в го­ро­дах. Од­ни уби­ва­ют лю­дей, дру­гие не тер­пят и ви­да уби­то­го жи­вот­но­го. Од­ни роб­ки, дру­гие дерз­ки. Но ес­ли бы ре­шил­ся я пе­ре­чис­лить все гре­хи, то не мог бы кон­чить, хо­тя бы и за­хо­тел. По­се­му, воз­дав че­ст­во­ва­ние свя­щен­ным и Бо­же­ст­вен­ным Пи­са­ни­ям, пре­кра­щаю свою речь» [35, т. 2, с. 398 – 399].

На срав­не­ние в Пи­са­нии пре­лю­бо­де­я­ния и во­ров­ст­ва: «аще кто ят бу­дет кра­дый» (Прит. 6:30 и сл.):

«Не зна­ешь ты, ка­жет­ся, что чер­ты срав­не­ния бе­рут­ся, ког­да речь идет о пред­ме­тах од­но­род­ных, а не раз­но­род­ных, и не в про­ти­во­по­лож­ные ря­ды ста­вит­ся срав­ни­ва­е­мое по этим чер­там, а по­ка­зы­ва­ет­ся ими ма­лость и пре­вос­ход­ст­во. Как гре­хо­па­де­ние од­но ху­до, дру­гое ху­же, а тре­тье всех ху­же, на­при­мер, во­ров­ст­во ху­до, ху­же блуд, а пре­лю­бо­де­я­ние все­го ху­же, так и пре­ус­пе­я­ние од­но хо­ро­шо, дру­гое луч­ше, а тре­тье все­го луч­ше; на­при­мер, брак хо­рош, воз­дер­жа­ние луч­ше, а дев­ст­во все­го луч­ше.

По­се­му мень­шее из на­и­луч­ше­го ста­вит­ся не в про­ти­во­по­лож­ный ряд, но в тот же, толь­ко ни­же. Кто це­ло­му­д­рен, тот бу­дет срав­ни­вать не блуд с дев­ст­вом, но воз­дер­жа­ние и че­ст­ный брак. И Пи­са­ние, де­лая срав­не­ние во­ров­ст­ва и пре­лю­бо­де­я­ния, ска­за­ло: не див­но, аще кто ят бу­дет кра­дый; кра­дет бо, да на­сы­тит ду­шу свою ал­чу­щую. Пре­лю­бо­дей же за ску­дость ума по­ги­бель ду­ши сво­ей со­де­ва­ет (Прит. 6:30,32). Из­рек­ло же сие не в из­ви­не­ние кра­ду­ще­му и не ос­во­бож­дая его от ви­ны, но, срав­ни­вая во­ров­ст­во с пре­лю­бо­дей­ст­вом, ко­то­рое все­го ху­же, по­ка­за­ло, что во­ров­ст­во ме­нее гру­бо и лег­че, осо­бен­но ког­да оно след­ст­вие ни­ще­ты» [35, т. 2, с. 400].

На сло­ва: «дол­го­тер­пе­ли­ве муж мног в ра­зу­ме» (Прит. 14:29):

«Под­лин­но дол­го­тер­пе­ли­вый муж мног в ра­зу­ме. Ибо го­во­рит­ся сие о нем, по­то­му что он име­ет не­кую мно­го­объ­ем­лю­щую и ве­ли­кую, ни­кем не об­ли­ча­е­мую ду­шу. Он обуз­ды­ва­ет и удер­жи­ва­ет в долж­ных пре­де­лах раз­дра­жи­тель­ность, ко­то­рая стре­ми­тель­нее всех стра­с­тей, по­мра­ча­ет по­ня­тия, пре­ду­преж­да­ет по­мыс­лы. Се­му ве­ли­ко­душ­но­му че­ло­ве­ку пре­му­д­рый про­ти­во­по­с­та­вил ма­ло­душ­но­го, ска­зав: ма­ло­душ­ный же креп­ко бе­зу­мен, по­то­му что, по ма­ло­ду­шию ко­леб­ле­мый все­ми стра­с­тя­ми, он весь­ма ма­ло­умен» [35, т. 2, с. 434].

На сло­ва: «сед­ме­ри­цею па­дет пра­вед­ный» (Прит. 24:16):

«Сие: сед­ме­ри­цею па­дет пра­вед­ный, – ска­за­но не про­сто, но по­то­му, что бо­рю­щий­ся за­кон­но па­дет не­об­хо­ди­мо и по­движ­ни­че­с­ки. Сие же не во вся­ком слу­чае яв­ля­ет­ся при­чи­ною по­ра­же­ния, но ча­с­то при­во­дит и к по­бе­де. И мно­гие, пав, ис­то­щи­ли си­лу тех, ко­то­рые ду­ма­ли ус­то­ять, уда­ром но­ги за­ста­вив их по­верг­нуть­ся всем те­лом на зем­лю и по­хи­тив у них по­бе­ду. По­че­му при­точ­ник не толь­ко ска­зал: па­дет, но при­со­во­ку­пил: и воз­ста­нет, – что­бы ука­зать на ве­нец. Ес­ли же че­ло­век, ког­да и па­дет, не­мед­лен­но со­бе­рет­ся с си­ла­ми и вос­ста­нет, то рас­су­ди, на­сколь­ко он до­бле­с­тен» [35, т. 2, с. 438].

Свт. Гри­го­рий Нис­ский.

Точ­ное ис­тол­ко­ва­ние Эк­кле­си­а­с­та Со­ло­мо­на

«Итак, по­че­му же од­на кни­га по пре­иму­ще­ст­ву ук­ра­ша­ет­ся над­пи­са­ни­ем Ек­кле­си­а­с­та? Что же пред­по­ло­жить нам об этом? Не то ли, что во всех дру­гих пи­са­ни­ях, ис­то­ри­че­с­ких и про­ро­че­с­ких, цель их кло­нит­ся и к че­му-ли­бо дру­го­му, не во­все по­лез­но­му для Церк­ви. Ибо ка­кая нуж­да для Церк­ви в точ­но­с­ти изу­чать бед­ст­вен­ные по­след­ст­вия вой­ны, или кто бы­ли кня­зь­я­ми у на­ро­дов, ос­но­ва­те­ля­ми го­ро­дов, кто от ко­го вы­се­лил­ся, или ка­кие цар­ст­ва впос­лед­ст­вии вре­ме­ни ис­чез­нут, сколь­ко та­ких бра­ков и ча­до­рож­де­ний, о ко­то­рых тща­тель­но упо­мя­ну­то, и все­му се­му по­доб­ное, о чем толь­ко мож­но по­черп­нуть све­де­ние в каж­дом пи­са­нии, мо­жет ли, сколь­ко со­дей­ст­во­вать церк­ви в де­ле бла­го­че­с­тия? А уче­ни­ем сей кни­ги име­ет­ся в ви­ду та­кой толь­ко об­раз жиз­ни, ка­ко­го тре­бу­ет цер­ковь, и пре­по­да­ет­ся то, чем мож­но че­ло­ве­ку пре­ус­петь в до­б­ро­де­тель­ной жиз­ни. Ибо цель ска­зу­е­мо­го здесь, по­ста­вить ум вы­ше чув­ст­ва, ос­та­вить, на­ко­нец, все, что в су­ще­ст­вах есть ка­жу­ща­го­ся ве­ли­ким и бли­с­та­тель­ным, об­ра­тить­ся ду­шой к то­му, что не­до­ступ­но чув­ст­вен­но­му по­ни­ма­нию, вос­при­ять вож­де­ле­ние то­го, что не­до­сти­жи­мо для чув­ст­ва.

А, мо­жет быть, на­пи­са­ние име­ет в ви­ду и Вож­дя Церк­ви. Ибо ис­тин­ный Ек­кле­си­аст, со­би­ра­ю­щий рас­се­ян­ное в еди­ную пол­но­ту и блуж­да­ю­щих мно­го­крат­но по раз­ным об­ман­чи­вым пу­тям во­цер­ков­ля­ю­щий в еди­ный сонм, – кто иной, как не ис­тин­ный Царь Из­ра­и­лев, Сын Бо­жий, Ко­то­ро­му На­фа­на­ил ска­зал: Ты еси Сынъ Бо­жий, Ты еси Царъ Из­ра­и­левъ (Ин. 1:49)? По­се­му, ес­ли гла­го­лы сии Ца­ря Из­ра­и­ле­ва, а Он же са­мый, как го­во­рит Еван­ге­лие, и Сын Бо­жий; то Он же име­ну­ет­ся Ек­кле­си­а­с­том. Да и не без ос­но­ва­ния, мо­жет быть, зна­че­ние над­пи­са­ния воз­во­дим до се­го смыс­ла, но что­бы до­знать чрез это, что си­ла и сих гла­го­ловъ воз­во­дит­ся к То­му, Кто на Еван­ге­лии ут­вер­дил Цер­ковь. Ибо ска­за­но: гла­го­лы Ек­клесiас­та, сы­на Да­ви­до­ва. А так и Его име­ну­ет Мат­фей в на­ча­ле Еван­ге­лия, на­зы­вая Гос­по­да Сы­ном Да­ви­до­вым» [19, с. 6 – 7].

«Су­е­та есть или не­име­ю­щее мыс­ли сло­во, или бес­по­лез­ная вещь, или не­о­су­ще­ст­ви­мый за­мы­сел, или не­ве­ду­щее к кон­цу тща­ние, или во­об­ще что ли­бо не слу­жа­щее ни к че­му по­лез­но­му» [19, с. 8].

«Ибо об­ви­не­ние па­ло бы на Со­твор­ше­го все, ес­ли бы и все бы­ло су­е­тою, и со­зда­те­лем се­го ока­зал­ся у нас Тот, Кто все при­вел в бы­тие из ни­че­го» [19, с. 10].

«Нет па­мя­ти о преж­нем; да и о том, что бу­дет, не ос­та­нет­ся па­мя­ти у тех, ко­то­рые бу­дут по­сле» (Еккл. 1:11).

Он как бы так ска­зал: па­мять о том, что бы­ло по пер­во­на­чаль­ном бла­го­ден­ст­вии, и от че­го че­ло­ве­че­ст­во ста­ло по­гру­жен­ным во зло, из­гла­дит то, что по про­ше­ст­вии дол­го­го вре­ме­ни про­изой­дет на­пос­ле­док. Ибо не бу­дет па­мя­ти о сем по со­вер­шив­шем­ся на­пос­ле­док, то есть все­це­лое унич­то­же­ние па­мя­то­ва­ния зол со­де­ла­но для ес­те­ст­ва по­след­ним вос­ста­нов­ле­ни­ем о Хри­с­те Ии­су­се. Ему сла­ва и дер­жа­ва, во ве­ки ве­ков! Аминь» [19, с. 24].

«И пре­дал я серд­це мое то­му, что­бы ис­сле­до­вать и ис­пы­тать му­д­ро­с­тью все, что де­ла­ет­ся под не­бом» (Еккл. 1:13).

Вот при­чи­на, по ко­то­рой Гос­подь при­шел к лю­дям во пло­ти, – вдать серд­це Свое, еже рас­смо­т­ре­ти в му­д­ро­с­ти Сво­ей о бы­ва­ю­щих под не­бе­сем. Ибо что вы­ше не­бес, то, как не­о­дер­жи­мое бо­лез­нью, не име­ло нуж­ды в на­зи­ра­ю­щем и во вра­чу­ю­щем. По­се­му, так как зло на зем­ле (пре­смы­ка­ю­щий­ся и на­глый зверь – змий, вла­чась на пер­сях и на чре­ве, в пи­щу се­бе об­ра­ща­ет зем­лю, не пи­та­ясь ни­чем не­бес­ным, но, вла­чась по то­му, что по­пи­ра­ет­ся, по­пи­ра­е­мое име­ет все­гда в ви­ду, блю­дя пя­ту че­ло­ве­че­с­ко­го ше­ст­вия, и вли­вая яд в ут­ра­тив­ших власть на­сту­па­ти на зми­ев (Лк. 10:19)); то вдал по­се­му серд­це Свое взы­с­ка­ти и рас­мо­т­ре­ти о всех, бы­ва­ю­щих под не­бе­сем. Ибо в том, что пре­вы­ше не­бес, Про­рок не­унич­жен­ным ви­дит бо­же­ст­вен­ное ве­ли­ко­ле­пие, го­во­ря: взят­ся ве­ли­ко­ле­пие Твое пре­вы­ше не­бес (Пс. 8:2). Сие-то при­шел рас­смо­т­реть Ек­кле­си­аст, а имен­но, что под не­бом про­изо­ш­ло та­ко­го, че­го не­бы­ло преж­де: как про­изо­ш­ла су­е­та, по­че­му ста­ло пре­об­ла­дать не­о­су­ще­ст­вив­ше­е­ся, ка­кое вла­ды­че­ст­во у то­го, че­го нет? Ибо зло не са­мо­сто­я­тель­но; по­то­му что не от су­ще­го име­ет свою особ­ность. А что не от су­ще­го, то, ко­неч­но, не су­ще­ст­ву­ет осо­бым ес­те­ст­вом; и од­на­ко­же упо­до­бив­шим­ся су­е­те пре­об­ла­да­ет су­е­та. По­это­му при­шел изы­с­кать Сво­ею пре­му­д­ро­с­тью, что про­изо­ш­ло под солн­цем? Что за сме­ше­ние в том, что де­ла­ет­ся здесь? Как су­щее по­ра­бо­ти­лось не су­ще­му? По­че­му не­о­су­ще­ст­вив­ше­е­ся вла­ды­че­ст­ву­ет над су­щим?» [19, с. 26 – 27].

«Взду­мал я в серд­це мо­ем ус­лаж­дать ви­ном те­ло мое и, меж­ду тем, как серд­це мое ру­ко­во­ди­лось му­д­ро­с­тью, при­дер­жать­ся и глу­по­с­ти, до­ко­ле не уви­жу, что хо­ро­шо для сы­нов че­ло­ве­че­с­ких, что долж­ны бы­ли бы они де­лать под не­бом в не­мно­гие дни жиз­ни сво­ей» (Еккл. 2:3) .

И сверх это­го еще иное бла­го че­ло­ве­ку в дет­ст­ве и иное в цве­ту­щем воз­ра­с­те, и иное при­шед­ше­му в зре­лость, дру­гое же в пре­клон­ном воз­ра­с­те, и иное опять стар­цу, смо­т­ря­ще­му в зем­лю. Но я, го­во­рит Ек­кле­си­аст, ис­кал то­го бла­га, ко­то­рое во вся­ком воз­ра­с­те и во вся­кое вре­мя жиз­ни рав­но есть бла­го – та­кое бла­го, что и пре­сы­ще­ния им не ча­ет­ся, и сы­то­с­ти в нем не на­хо­дит­ся, но и при удов­ле­тво­ре­нии про­дол­жа­ет­ся вож­де­ле­ние, вме­с­те с на­слаж­де­ни­ем уси­ли­ва­ет­ся по­же­ла­ние, и не ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся воз­ра­с­том лю­би­те­ля; но чем бо­лее че­ло­век на­слаж­да­ет­ся сим бла­гом, тем па­че с на­слаж­де­ни­ем воз­ра­с­та­ет по­же­ла­ние, а с по­же­ла­ни­ем воз­го­ра­ет­ся на­слаж­де­ние, и во все про­дол­же­ние жиз­ни все­гда бы­ва­ет пре­крас­но для об­ла­да­ю­щих, ни­ма­ло не из­ме­ня­ясь от не­по­сто­ян­ст­ва воз­ра­с­тов и вре­мен; сме­жа­ет ли кто очи, или подъ­ем­лет взор, бла­го­ден­ст­ву­ет, или пе­ча­лен, ночь ли про­во­дит, или день, — од­ним сло­вом вся­ко­му в жиз­ни слу­жит та­ким бла­гом, ко­то­рое и для впад­ше­го в ка­кое ли­бо не­сча­ст­ное об­сто­я­тель­ст­во не де­ла­ет­ся чем ни есть худ­шим, или луч­шим, не ума­ля­ет­ся, не уве­ли­чи­ва­ет­ся. Та­ко­во, по мо­е­му раз­суж­де­нию, в под­лин­ном смыс­ле бла­го, ко­то­рое уви­деть до­мо­гал­ся Со­ло­мон, еже и тво­рятъ лю­ди подъ солн­цемъ во все чис­ло дней жи­во­та ихъ. Не иным чем ка­жет­ся оно мне, как де­лом ве­ры, дей­ст­ви­тель­ность ко­то­рой есть для всех об­щая, рав­но пред­ла­га­ет­ся же­ла­ю­щим, все­силь­ная, по­сто­ян­но пре­бы­ва­ет в жиз­ни. Вот – то бла­гое де­ло, ко­то­рое да бу­дет и в нас, о Хри­с­те Ии­су­се, Гос­по­де на­шем. Ему сла­ва во ве­ки ве­ков! Аминь» [19, с. 39 – 40].

«… и Со­ло­мон, ес­ли ис­пы­тал это, то, ко­неч­но, по­доб­но ка­ко­му-ни­будь лов­цу в мо­ре пур­пу­ро­вых ра­ко­вин, по­гру­жал­ся в на­слаж­де­ние не для то­го, что­бы на­пол­нить­ся со­ле­ною мор­скою во­дою (а под сей во­дою ра­зу­мею удо­воль­ст­вие), но что­бы в та­кой глу­би­не оты­с­кать что-ли­бо по­лез­ное для ума» [19, с. 44].

«Вре­мя раз­бра­сы­вать кам­ни, и вре­мя со­би­рать кам­ни; вре­мя об­ни­мать, и вре­мя ук­ло­нять­ся от объ­я­тий» (Еккл. 3:5).

Без со­мне­ния же над­ле­жит ра­зу­меть, что убий­ст­вен­ные для по­ро­ка по­мыс­лы суть те мет­ко бро­са­емые из пра­щи Ек­кле­си­а­с­то­вой кам­ни, ко­то­рые все­гда на­доб­но и бро­сать и со­би­рать. Бро­сать к низ­ло­же­нию то­го, что вы­сит­ся про­тив на­шей жиз­ни; а со­би­рать, что­бы ло­но ду­ши все­гда бы­ло пол­но та­ко­вых за­го­тов­ле­ний, и иметь нам под ру­ка­ми, что бро­сить во вра­га, ес­ли про­тив нас ина­че из­мыс­лит кознь.

По­се­му от­ку­да же со­бе­рем кам­ни, что­бы за­ме­тать ими вра­га? Слы­шал я про­ро­че­ст­во, ко­то­рое го­во­рит: ка­менiе свя­то ва­ля­ет­ся на зем­ли (Зах. 9:16). А это – сло­ве­са схо­дя­щия к нам от бо­го­дух­но­вен­но­го Пи­са­ния; их над­ле­жит со­би­рать в ло­но ду­ши, что­бы во­вре­мя вос­поль­зо­вать­ся ими про­тив огор­ча­ю­щих нас; ме­та­ние их так пре­крас­но, что и вра­га они уби­ва­ют, и не от­да­ля­ют­ся от ру­ки ме­щу­ща­го. Ибо кто кам­нем це­ло­му­д­рия ме­щет в не­воз­держ­ный по­мысл, в удо­воль­ст­ви­ях со­би­ра­ю­щий дро­ва в пи­щу ог­ню,<ср. Чис. 15:32-36>, тот и по­мысл по­бо­ра­ет сим ме­та­ни­ем, и ору­жие все­гда но­сит в ру­ке. Так и прав­да де­ла­ет­ся кам­нем для не­прав­ды, и ее уби­ва­ет, и хра­нит­ся в ло­не по­ра­зив­ше­го. Та­ким же об­ра­зом все, ра­зу­ме­е­мое луч­шим, бы­ва­ет убий­ст­вен­но для по­ни­ма­е­мо­го, как худ­шее, и не от­да­ля­ет­ся от пре­ус­пе­ва­ю­щего в до­б­ро­де­те­ли» [19, с. 116 – 117].

«По­се­му, ес­ли Да­вид по­ве­ле­ва­ет нам объ­ять Си­он (Пс. 47:13), а Со­ло­мон ска­зал, что поч­тив­шие пре­му­д­рость объ­ем­лют­ся ею, то не по­гре­шим про­тив над­ле­жа­ще­го ра­зу­ме­ния, до­знав то са­мое, обы­ма­ние че­го бла­го­вре­мен­но. Си­он есть го­ра, воз­вы­ша­ю­ща­я­ся над ие­ру­са­лим­скою кре­по­с­тью. По­это­му со­ве­ту­ю­щий те­бе об­нять его, по­ве­ле­ва­ет быть при­вер­жен­ным к вы­со­кой жиз­ни, что­бы до­стиг­нуть са­мой твер­ды­ни до­б­ро­де­те­лей, ко­то­рую Да­вид за­га­доч­но оз­на­чил име­нем Си­о­на. А уго­тов­ля­ю­щий­ся со­жи­тель­ст­во­вать с пре­му­д­ро­с­тью, воз­ве­ща­ет те­бе о том объ­я­тии, ка­кое у них по­сле­ду­ет. Итак, вре­мя объ­и­ма­ти Си­он, и вре­мя быть объ­я­тым пре­му­д­ро­с­тию, так как име­нем Си­о­на ука­зы­ва­ет­ся вы­со­та жиз­ни; а пре­му­д­рость оз­на­ча­ет со­бою вся­кую в ча­ст­но­с­ти до­б­ро­де­тель. По­се­му, ес­ли из ска­зан­но­го уз­на­ли мы бла­го­вре­мен­ность объ­я­тия, то из се­го же са­мо­го на­учи­лись, с кем раз­ли­че­ние по­лез­нее со­ю­за. Ибо ска­за­но:

Вре­мя уда­ля­ти­ся отъ объ­и­манiя. Кто ос­во­ил­ся с до­б­ро­де­те­лью, тот чуж­да­ет­ся сно­ше­ния с по­ро­ком. Ибо кое об­щенiе све­ту ко тме, или Хри­с­то­ви съ велiаромъ? или как воз­мож­но то­му, кто слу­жит дво­им про­ти­во­по­лож­ным меж­ду со­бою гос­по­дам, со­де­лать­ся угод­ны­ми для обо­их? Ибо лю­бовь од­но­го про­из­во­дит не­на­висть в дру­гом. По­се­му, ког­да чув­ст­во люб­ви име­ет хо­ро­шее по­след­ст­вие, а это есть бла­го­вре­мен­ность, тог­да дей­ст­ви­тель­но по­сле­ду­ет от­чуж­де­ние от про­ти­во­по­лож­но­го. Ес­ли ис­тин­но воз­лю­бил ты це­ло­му­д­рие, то воз­не­на­ви­дишь про­ти­во­по­лож­ное. Ес­ли с лю­бо­вью взи­ра­ешь на чи­с­то­ту; то яв­но, что воз­гну­шал­ся ты зло­во­ни­ем гря­зи. Ес­ли при­вя­зан к до­б­ро­му, то не­премен­но стал да­лек от при­вя­зан­но­с­ти к ху­до­му» [19, с. 118 – 119].

«Вре­мя раз­ди­рать, и вре­мя сши­вать; вре­мя мол­чать, и вре­мя го­во­рить» (Еккл. 3:7).

Сии мыс­ли, ка­жет­ся мне, вну­ша­ют­ся ска­зан­ным: (7) вре­мя раз­дра­ти, и вре­мя сши­ти, а имен­но, что­бы мы, от­торг­шись от то­го, с чем на зло се­бе срод­ни­лись, при­ле­пи­лись к то­му, еди­не­ние с чем для нас бла­го. Ибо ска­за­но: мне при­леп­ля­ти­ся Бо­го­ви бла­го есть, по­ла­га­ти на Гос­по­да упо­ванiе мое (Пс. 72:28). Иной мо­жет ска­зать, что со­вет сей по­ле­зен и для мно­го­го ино­го; на­при­мер: из­ми­те зла­го отъ васъ са­мехъ (1 Кор. 5:13). Сие по­ве­ле­ва­ет бо­же­ст­вен­ный Апо­с­тол об осуж­ден­ном за без­за­ко­нное сме­ше­ние, при­ка­зы­вая от­торг­нуть его от об­щей пол­но­ты Церк­ви, что­бы и малъ квасъ, как го­во­рит он, по­ро­ка в осуж­ден­ном не со­де­лал бес­по­лез­ным все сме­шенiе цер­ков­ной мо­лит­вы.

От­торг­ну­то­го же за грех сно­ва сши­ва­ет Апо­с­тол по­ка­я­ни­ем, го­во­ря: да не мно­гою скорбiю по­жренъ бу­детъ (2 Кор. 2:7). Так бла­го­вре­мен­но умел он и ото­драть за­гряз­нен­ную часть цер­ков­ной ри­зы, и сно­ва при­шить бла­го­вре­мен­но, ког­да ста­ла омы­та от сквер­ны по­ка­я­ни­ем» [19, стр. 126 – 127].

«Вре­мя лю­бить, и вре­мя не­на­ви­деть; вре­мя вой­не, и вре­мя ми­ру» (Еккл. 3:8).

По­се­му ска­зав­ший: вре­мя лю­би­ти, ука­зал, что дей­ст­ви­тель­но за­слу­жи­ва­ет друж­бу и до­сто­лю­без­но; и пред­пи­сав­ший вре­мя для не­на­ви­с­ти на­учил, от че­го над­ле­жит иметь от­вра­ще­ние. <…> Ибо од­но толь­ко до­сто­лю­без­но по ес­те­ст­ву – ис­тин­но Су­щее, о чем за­ко­но­по­ло­же­ние го­во­рит в де­ся­то­сло­вии: воз­лю­би­ши Гос­по­да Бо­га тво­е­го отъ все­го серд­ца тво­е­го, и от все­го по­мы­ш­ле­ния тво­е­го (Втор. 6:5). И од­но так­же по­ис­ти­не не­на­ви­ст­но, это – изо­б­ре­та­тель гре­ха, враг на­шей жиз­ни, о ко­то­ром за­кон го­во­рит: воз­не­на­ви­ди­ши вра­га тво­е­го (Мф. 5:43). Лю­бовь к Бо­гу со­де­лы­ва­ет­ся кре­по­с­тью лю­бя­ща­го; а рас­по­ло­жен­ность к по­ро­ку при­но­сит по­ги­бель лю­бя­ще­му зло. Ибо так го­во­рит про­ро­че­ст­во: воз­люб­лю Тя, Гос­по­ди, кре­пость моя: Гос­подь ук­реп­ленiе мое, и при­бе­жи­ще мое, и из­ба­ви­тель мой (Пс. 17:2,3). О про­ти­во­по­лож­ном же го­во­рит: лю­бяй не­прав­ду, не­на­ви­дитъ свою ду­шу. Одож­дитъ на греш­ни­ки се­ти (Пс. 10:5,6). По­се­му вре­мя для люб­ви к Бо­гу – вся жизнь, и вре­мя для от­чуж­де­ния от со­про­тив­ни­ка – це­лая жизнь. Кто хо­тя ма­лую ка­кую часть жиз­ни сво­ей пре­бы­ва­ет вне люб­ви Бо­жи­ей, тот, без со­мне­ния, бы­ва­ет вне То­го, от люб­ви к Ко­му от­да­лил­ся он» [19, с. 143–144].

Свт. Ио­анн Зла­то­уст

«Но ска­жет кто-ни­будь: ес­ли (то или дру­гое) су­ет­но и ве­дет к су­е­те, то для че­го же су­ще­ст­ву­ет? Ес­ли при том это – де­ло Бо­жие, то как оно мо­жет быть су­ет­но? И мно­го есть по­доб­ных воз­ра­же­ний, ка­са­тель­но это­го пред­ме­та. Но по­слу­шай, воз­люб­лен­ный! Не де­ла Бо­жии на­звал Ек­кле­си­аст су­ет­ны­ми; нет! Не не­бо су­ет­но, не зем­ля су­ет­на, нет! – ни солн­це, ни лу­на, ни звез­ды, ни те­ло на­ше. Ибо все это до­б­ро зе­ло. Что же су­ет­но? По­слу­ша­ем, что го­во­рит сам Ек­кле­си­аст: со­тво­рих ми вер­то­гра­ды…; со­тво­рих ми по­ющих и по­ющия…; и стя­жа­ние ско­та и стад мно­го ми бысть…; со­брах ми зла­то и сре­б­ро… и ви­дех, яко вся су­ет­на (2:6–11). По­слу­шай, что го­во­рит и про­рок: со­кро­ви­ще­ст­ву­ет че­ло­век и не весть ко­му со­бе­рет я (Пс. 38:7). И так, вот что су­е­та су­ет­ст­вий: оби­лие и из­бы­ток зо­ло­та, тол­пы не­воль­ни­ков, шум­но бе­гу­щих за то­бою по пло­ща­ди, гор­дость и тще­сла­вие, вы­со­ко­ме­рие и над­мен­ность; это – су­е­та, ибо про­изо­ш­ло не от Бо­га, но со­став­ле­но людь­ми. <Да­лее го­во­рит о том, что су­ет­ны бы­ва­ют по упо­треб­ле­нию сво­е­му.> Да­же и бла­го­че­с­тие мо­жет быть су­ет­но. Так бы­ло с не­ко­то­ры­ми из ел­ли­нов. Они ве­ли стро­гую жизнь, но по пу­с­то­му, не имея в ви­ду ни­ка­кой по­лез­ной це­ли, по­сту­пая так из тще­сла­вия, для сни­с­ка­ния по­че­та от тол­пы» [29, т. 11, с. 107].

Свт. Ипполит Римский

«До зде скончание словесе: аз Даниил, надолзе размышления моя смущаху мя и зрак мой пременися на мне и глагол в сердце моем соблюдох» (Дан. 7:9, 26, 27, 11). И так, каждому человеку, изучающему божественные Писания, должно последовать примеру пророка Даниила и не быть безрассудным и легкомысленным, – не должно ожидать исполнения времен и ждать смокв со смоковницы ранее определенного срока (Откр. 6:13, ср. Лк. 21:29–31), но сохранять тайну Божию (Откр. 10:7) в сердце своем со страхом, дабы не быть уловленным от своего собственного языка и не погубить души своей.

Придет время, и расцветет амигдал, и распустится кипарис, и отолстеют прузи (Еккл. 12:3–6), и прозябнет смоковница, и возрастут плоды отпадения. Тогда дверь жизни затворится (Мф. 25:10), и сокрушится водонос у источника, и сломится колесо в колии, и упразднятся мелющии, яко умалишася, и восстанут все от голоса птицы, и смутятся все дщери песни, и приведутся на торжищи плачущии, и отойдет человек в дом века своего (Еккл. 12:3–6)» [33, с. 125].

Прп. Максим Исповедник

Максима монаха к Фалассию, благочестивейшему пресвитеру и игумену о различных затруднительных местах священного писания. Вопрос LV

«Итак, как мне кажется, духовное толкование [этих] вызывающих затруднение [слов Священного Писания] подошло к своему пределу. Возможно, кто-нибудь благодаря обретенному богатству пышных волос ведующей благодати, наподобие великого Самуила духовным оком обозрев предшествующее, премудро откроет нам сокрытую в этих начертанных словах мысль, умозрительным образом излучающую на всех горний свет Истины и убеждающую могущих понять это, что нет ничего неуместного и напрасного в написанном Святым Духом. И хотя мы не в силах вместить [полностью] подобную мысль, [воспримем] всё таинственным образом, благовременно и ради человеческого спасения, началом и концом которого является премудрость. Она, возникая, сначала творит страх, а затем, завершаясь, созидает [божественное] томление любви. Вернее сказать, эта премудрость изначала ради нас домостроительно сама становится страхом, чтобы возлюбивший [Бога] перестал [творить] зло; позднее же, в [самом] конце, она естественным образом оказывается [божественным] томлением любви, дабы преисполнить духовным веселием тех, кто сожитие с ней предпочел всему сущему» [48, кн. 2, с. 174].

Афанасьев Д.

Тол­ко­ва­ние кни­ги «Песнь Пес­ней», со­став­лен­ное Д. Афа­на­сь­е­вым на ос­но­ва­нии ука­за­ний свя­тых от­цов

За­ме­ча­ние в изъ­яс­не­ние та­ин­ст­вен­но­го смыс­ла пер­во­го яв­ле­ния в пер­вом дей­ст­вии. – Под Воз­люб­лен­ной, как вы­ше уже бы­ло за­ме­че­но, в та­ин­ст­вен­ном смыс­ле нуж­но ра­зу­меть об­ще­ст­во ве­ру­ю­щих и имен­но из языч­ни­ков, что впол­не под­тверж­да­ет­ся рас­смо­т­рен­ным со­дер­жа­ни­ем пер­во­го яв­ле­ния, где Воз­люб­лен­ная пред­став­ля­ет­ся ино­ст­ран­кою сре­ди дще­рей Ие­ру­са­лим­ских и во двор­це ца­ря Со­ло­мо­на; под ца­рем – Воз­люб­лен­ным нуж­но ра­зу­меть са­мо­го Бо­га Хри­с­та. Из со­дер­жа­ния пер­во­го яв­ле­ния вид­но, что об­ще­ст­во ве­ру­ю­щих из языч­ни­ков на­хо­дит­ся в осо­бен­но дру­же­ст­вен­ных от­но­ше­ни­ях с об­ще­ст­вом ве­ру­ю­щих из Ев­ре­ев, т.е. с цер­ко­вью за­вет­ною, ко­то­рую изо­б­ра­жа­ют «дще­ри Ие­ру­са­лим­ския», и вме­с­те с ни­ми уча­ст­ву­ет на пи­ре у Ца­ря Бо­га, ко­неч­но ду­хов­ном, со­сто­я­щем в об­ще­нии ве­ры и люб­ви и в ра­до­с­ти о Гос­по­де. Те­перь во­прос: ка­кой ис­то­ри­че­с­кий мо­мент ре­ли­ги­оз­но­го со­сто­я­ния ве­ру­ю­щих из языч­ни­ков ри­су­ет­ся в этом пер­вом яв­ле­нии? В пер­вое вре­мя, по­сле от­де­ле­ния Ав­ра­а­ма из сре­ды на­ро­дов, «сме­шан­ных в еди­но­мыс­лии зла» (Прем. 10:5), и по­сле об­ра­зо­ва­ния Церк­ви за­вет­ной сре­ди по­том­ков Ав­ра­а­мо­вых, ос­тав­ши­е­ся ве­ру­ю­щие в сре­де язы­ков про­дол­жа­ли жить ре­ли­ги­оз­но-ду­хов­но по за­ве­ту Бо­га с Но­ем, поль­зу­ясь об­щим от­кро­вен­ным пре­да­ни­ем, со­хра­нив­шим­ся в от­дель­ных ро­дах и се­мей­ст­вах и от­ча­с­ти ожив­ля­е­мым и под­дер­жи­ва­е­мым осо­бен­ны­ми яв­ле­ни­я­ми Бо­га: это мы ви­дим из ис­то­ри­че­с­ких при­ме­ров Мел­хи­се­де­ка и дру­гих лиц, с ко­то­ры­ми Ав­ра­ам вхо­дил в сно­ше­ние (см. Быт. 20:3, 22:22–24; 23:5–6), так­же из при­ме­ра Ва­ла­а­ма (Чис. 22–24), Ио­ва и др. Но по­сте­пен­но пре­да­ние за­бы­ва­лось и ис­ка­жа­лось в об­ра­зо­вав­ших­ся ре­ли­ги­оз­ных куль­тах язы­че­с­ких, а к вос­при­я­тию не­по­сред­ст­вен­ных от­кро­ве­ний от Бо­га языч­ни­ки де­ла­лись все бо­лее и бо­лее не­спо­соб­ны­ми, как это мы ви­дим из при­ме­ра Ва­ла­а­ма. Меж­ду тем в сре­де языч­ни­ков все­гда бы­ли ду­ши, то­мя­щи­е­ся от не­удов­ле­тво­ре­ния по­треб­но­с­ти ве­ры и ре­ли­ги­оз­ной люб­ви, и ищу­щие Бо­га ис­тин­но­го. Они, ко­неч­но, мог­ли на­хо­дить и дей­ст­ви­тель­но на­хо­ди­ли, ис­тин­ное удов­ле­тво­ре­ние сво­им ре­ли­ги­оз­ным по­треб­но­с­тям че­рез при­ня­тие ре­ли­гии Ев­ре­ев; и дей­ст­ви­тель­но, со вре­ме­ни ис­хо­да Ев­ре­ев из Егип­та мы ви­дим сре­ди Из­ра­и­ля цер­ков­ное об­ще­ст­во при­шель­цев, или про­зе­ли­тов, пра­ва ко­то­рых оп­ре­де­ля­ют­ся за­ко­на­ми. Но та­кой спо­соб, имен­но че­рез про­зе­ли­тизм, про­све­ще­ния языч­ни­ков ис­тин­ною ве­рою мог при­ме­нять­ся толь­ко в осо­бо ис­клю­чи­тель­ных слу­ча­ях и толь­ко сре­ди языч­ни­ков, ко­то­рые жи­ли на од­ной тер­ри­то­рии с Из­ра­и­лем и из ко­то­рых вы­сту­па­ют в ис­то­рии ве­ли­кие пред­ста­ви­те­ли ве­ру­ю­щих из языч­ни­ков, ка­ко­вы – Ра­ав и Руфь Мо­а­ви­тян­ка. Но оче­вид­но, что это бы­ли ис­клю­чи­тель­ные слу­чаи и тем бо­лее ис­клю­чи­тель­ные, что с ха­на­ан­ски­ми на­ро­да­ми и с дру­ги­ми тер­ри­то­ри­аль­ны­ми со­се­дя­ми Ев­реи по­сто­ян­но бы­ли во враж­де и ве­ли вой­ны. Вне же сфе­ры тер­ри­то­ри­аль­ных от­но­ше­ний и свя­зей на­хо­дил­ся це­лый мир языч­ни­ков и при­том языч­ни­ков про­све­щен­ней­ших, и в со­ци­аль­но-граж­дан­ском и ум­ст­вен­ном от­но­ше­ни­ях да­ле­ко ушед­ших впе­ред срав­ни­тель­но с Ев­ре­я­ми. С эти­ми языч­ни­ка­ми, напр. Фи­ни­ки­я­на­ми, Егип­тя­на­ми и др., до вре­мен Да­ви­да и Со­ло­мо­на не бы­ло у Из­ра­и­ля мир­ных не­по­сред­ст­вен­ных сно­ше­ний. Ког­да же Со­ло­мон во­шел в та­кие сно­ше­ния с ука­зан­ны­ми на­ро­да­ми, то тот­час воз­ник во­прос о ре­ли­ги­оз­ном об­ще­нии Из­ра­и­ля с эти­ми даль­ни­ми языч­ни­ка­ми и об удов­ле­тво­ре­нии их ре­ли­ги­оз­ных нужд и по­треб­но­с­тей, с ко­то­ры­ми они на­стой­чи­во тол­ка­лись к име­ю­щим клю­чи цар­ст­ва Бо­жия. Из ис­то­ри­че­с­ких свящ. книг мы зна­ем, как про­све­щен­ный Бо­же­ст­вен­ною му­д­ро­с­тью Со­ло­мон ре­шал этот во­прос, пред­ла­гая ищу­щим Бо­га языч­ни­кам ре­ли­ги­оз­ное еди­не­ние в со­здан­ном им хра­ме Бо­гу ис­тин­но­му на един­ст­вен­ном ус­ло­вии ве­ры их и па­с­ты­рем на поч­ве ес­те­ст­вен­но­го ре­ли­ги­оз­но­го ве­де­ния без цер­ков­но-об­ря­до­вых ус­ло­вий за­ко­на Мо­и­се­е­ва (см. 3 Цар. 4:29–34); по­то­му что эти «при­хо­дя­щие из­да­ле­ча» языч­ни­ки по ус­ло­ви­ям сво­ей со­ци­аль­ной и граж­дан­ской жиз­ни не хо­те­ли, да и не мог­ли быть при­шель­ца­ми и при­сель­ни­ка­ми у Из­ра­и­ля, граж­дан­ская и со­ци­аль­ная жизнь ко­то­ро­го име­ла со­вер­шен­но са­мо­сто­я­тель­ное раз­ви­тие, не­при­ме­ни­мое к жиз­ни граж­дан­ски-са­мо­сто­я­тель­ных языч­ни­ков. В «Пес­ни Пес­ней» ре­ша­ет­ся тот же са­мый во­прос, но толь­ко здесь это ре­ше­ние пред­став­ля­ет­ся в его иде­аль­но-нор­маль­ном, долж­ном ви­де; и в пер­вом яв­ле­нии пер­во­го дей­ст­вия ри­су­ет­ся ис­то­ри­че­с­кий мо­мент ре­ли­ги­оз­но­го со­сто­я­ния об­ще­ст­ва ве­ру­ю­щих из языч­ни­ков и от­но­ше­ния их к на­ро­ду Бо­жию в том фа­зи­се, в ко­то­рый всту­пи­ли они во вре­мя Со­ло­мо­на. Воз­люб­лен­ная изо­б­ра­жа­ет пред «дще­ря­ми Ие­ру­са­лим­ски­ми» свое со­сто­я­ние и по­ло­же­ние на ро­ди­не, т.е. ре­ли­ги­оз­но-нрав­ст­вен­ное со­сто­я­ние ищу­щих Бо­га ис­тин­но­го сре­ди языч­ни­ков, в та­ком ви­де: имея до­б­рые стрем­ле­ния и не­о­до­ли­мое вле­че­ние к ис­ти­не, она бы­ла очер­не­на в сво­ем за­блуж­да­ю­щем­ся зна­нии, ос­леп­ле­на бы­ла ду­хов­но, имен­но ис­пы­та­тель­ным ис­сле­до­ва­ни­ем при­ро­ды, ко­то­рая сво­ею ос­ле­пи­тель­ною кра­со­тою и по­дав­ля­ю­щим вли­я­ни­ем сти­хий­ных сил при­во­ди­ла лишь к не­раз­ре­ши­мым ес­те­ст­вен­ным умом ре­ли­ги­оз­ным во­про­сам, – и вот, «солн­це опа­ли­ло ее» (Песн. 1:4–5; ср. Прем. 13:3–7). Ее во­про­са­ми и бес­по­кой­ны­ми тре­бо­ва­ни­я­ми не­до­воль­ны бы­ли ее стар­шие бра­тья от дру­го­го от­ца и, же­лая оту­чить ее от иде­аль­ни­ча­ния, на­зна­чи­ли чуж­дую для ее ду­ха ра­бо­ту – сте­речь их ви­но­град­ни­ки, при­чем она ока­за­лась, ко­неч­но, пло­хим сто­ро­жем (Песн. 1:5): стар­шие бра­тья от дру­го­го от­ца суть языч­ни­ки, ко­то­рые спо­кой­но уже жи­ли «по ве­ку ми­ра се­го, по кня­зю вла­с­ти воз­душ­ные» (Еф. 2:2), со­вер­шен­но под­чи­нив­шись от­цу сво­е­му ди­а­во­лу (Ин. 8:44), и ко­то­рые с не­удо­воль­ст­ви­ем и враж­деб­но смо­т­ре­ли на тех в сво­ей сре­де, ко­то­рые не мог­ли и не хо­те­ли удов­ле­тво­рить­ся их ре­ли­ги­оз­ны­м ми­ро­со­зер­ца­ни­ем. Ви­но­град­ни­ки у этих бра­ть­ев суть язы­че­с­кие ре­ли­ги­оз­но-бо­го­слу­жеб­ные куль­ты, а по­став­ле­ние ими сво­ей бес­по­кой­ной се­с­т­ры стра­жем в этих ви­но­град­ни­ках изо­б­ра­жа­ет по­свя­ще­ние в тай­ны раз­ных ре­ли­ги­оз­ных ми­с­те­рий и язы­че­с­ких бо­го­слов­ских си­с­тем. Но ду­ши с ис­тин­ным ре­ли­ги­оз­ным чув­ст­вом и с энер­ги­че­с­кою жаж­дою ис­тин­но­го бо­го­ве­де­ния не мог­ли удов­ле­тво­рить­ся ми­с­те­ри­я­ми и бо­го­слов­ски­ми си­с­те­ма­ми, ча­с­то без­нрав­ст­вен­ны­ми и пря­мо не­ле­пы­ми, – и вот они про­дол­жа­ют ис­кать ис­ти­ну и взы­вать с моль­бою о по­мо­щи к не­ве­до­мо­му Бо­гу (Песн. 1:6; ср. Де­ян. 17:22–23). Та­ким-то имен­но языч­ни­кам Бог от­крыл­ся во вре­ме­на Со­ло­мо­на, при­гла­шая их че­рез осо­бен­ные яв­ле­ния, со­вер­шив­ши­е­ся тог­да сре­ди Из­ра­и­ля, из­бран­но­го на­ро­да, к сле­до­ва­нию по пу­тям бо­го­ве­де­ния, от­кры­тым это­му ста­ду Бо­жию и к по­у­че­нию у бо­го­по­с­тав­лен­ных па­с­ты­рей (Песн. 1:7). Та­ким па­с­ты­рем-учи­те­лем для языч­ни­ков был сам Со­ло­мон (но он по та­ин­ст­вен­но­му зна­ме­но­ва­нию сво­е­му в «Пес­ни Пес­ней» яв­ля­ет­ся об­ра­зом еди­но­го Бо­га) и по­том про­ро­ки Ие­го­вы; кро­ме них, про­све­ще­нию языч­ни­ков мог­ли и долж­ны бы­ли слу­жить все ис­тин­ные Из­ра­иль­тя­не, ко­то­рые ре­ли­ги­оз­но-нрав­ст­вен­ную лю­бовь к ближ­ним не ог­ра­ни­чи­ва­ли уз­ким кру­гом на­ци­о­наль­но­го род­ст­ва (см. Лк. 10:29–37) и ко­то­рые в «Пес­ни Пес­ней» изо­б­ра­жа­ют­ся под «дще­ря­ми Ие­ру­са­лим­ски­ми». Обя­зан­но­с­ти та­ких чле­нов Церк­ви под­за­кон­ной по от­но­ше­нию к языч­ни­кам долж­ны бы­ли со­сто­ять, по ука­за­нию «Пес­ни Пес­ней», в под­го­тов­ле­нии их к встре­че и к долж­но­му при­ня­тию име­ю­ще­го явить­ся Гос­по­да в ли­це Мес­сии, с од­ной сто­ро­ны, ука­зы­вая по име­ю­щим­ся от­кро­ве­ни­ям при­зна­ки при­ше­ст­вия Воз­люб­лен­но­го Бо­га и му­д­ро сдер­жи­вая не­тер­пе­ли­вые по­ры­вы не­о­буз­дан­ных игом за­ко­на языч­ни­ков, а с дру­гой – ста­раясь об ук­ра­ше­нии их нрав­ст­вен­ны­ми до­б­ры­ми ка­че­ст­ва­ми (см. Песн. 1:3, 4, 7, 9–10). На­ко­нец, су­ще­ст­вен­ное и глав­ное в пер­вом яв­ле­нии пер­во­го дей­ст­вия, а так­же и во всех даль­ней­ших яв­ле­ни­ях, со­став­ля­ет от­но­ше­ние к Воз­люб­лен­ной Воз­люб­лен­но­го ца­ря, под ко­то­рым в та­ин­ст­вен­ном смыс­ле нуж­но ра­зу­меть Са­мо­го Бо­га. В рас­сма­т­ри­ва­е­мом яв­ле­нии это от­но­ше­ние про­яв­ля­ет­ся в том, что Царь Из­ра­и­лев, при­вле­кая сла­вою о сво­ей му­д­ро­с­ти серд­ца ищу­щих му­д­ро­с­ти (Песн. 1: 1–2), лю­без­но и с че­с­тью при­ни­ма­ет в сво­ем двор­це ино­ст­ран­ку Воз­люб­лен­ную, «вво­ди ее в чер­то­ги свои» и «в дом пи­ра» (Песн. 1:3, 2:4), где она уча­ст­ву­ет на пи­ре в ка­че­ст­ве по­чет­ной гос­тьи, по ее прось­бе да­ет ей му­д­рые со­ве­ты от­но­си­тель­но му­д­ро­го по­ве­де­ния (– «иди се­бе по сле­дам овец») и ру­ко­вод­ст­вен­но­го уп­рав­ле­ния дру­ги­ми (– «па­си коз­лят тво­их», – вид­но, что Воз­люб­лен­ная – ли­цо цар­ст­вен­ное, – ст. 7), для ук­ра­ше­ния ее да­ет ей по­дар­ки и, на­ко­нец, удо­с­та­и­ва­ет ее осо­бен­ной люб­ви и ду­хов­но­го еди­не­ния на ло­не при­ро­ды, т.е. в сфе­ре ес­те­ст­вен­но­го зна­ния, или, по ны­неш­не­му, на на­уч­ной поч­ве (Песн. 1:5). В та­ин­ст­вен­ном смыс­ле это зна­чит, что Бог, Ие­го­ва Из­ра­и­лев, как царь не толь­ко Ев­ре­ев, а и языч­ни­ков, ми­ло­с­ти­во до­пу­с­ка­ет ищу­щих Бо­га языч­ни­ков к ре­ли­ги­оз­но­му об­ще­нию и уча­с­тию в пра­зд­не­ст­вен­ном цер­ков­ном тор­же­ст­ве сре­ди Сво­е­го из­бран­но­го на­ро­да и в Сво­ем хра­ме, где ми­ло­с­ти­во слы­шит их мо­ле­ния (см. 3 Цар. 8: 41–43) и че­рез бо­го­про­с­ве­щен­ных му­жей да­ет им раз­ре­ши­тель­ные от­ве­ты на их не­до­умен­ные во­про­сы (см. 3 Цар. 10:1–9; ср. Мф. 12: 42). За­ме­ча­тель­ны в этом, ри­су­е­мом в Пес­ни ре­ли­ги­оз­ном про­све­ще­нии языч­ни­ков, две су­ще­ст­вен­ные чер­ты, имен­но: цер­ков­но-ре­ли­ги­оз­ное об­ще­ние Ев­ре­ев, как чле­нов Церк­ви под­за­кон­ной, с языч­ни­ка­ми без при­ня­тия по­след­них в эту Цер­ковь че­рез об­ре­за­ние и в ка­че­ст­ве про­зе­ли­тов, и про­мыс­ли­тель­ное про­све­ти­тель­ное воз­дей­ст­вие на языч­ни­ков Са­мо­го Бо­га че­рез яв­ле­ния при­ро­ды, ка­ко­вое воз­дей­ст­вие пред­став­ля­ет­ся в «Пес­ни Пес­ней» об­щим про­све­ти­тель­ным сред­ст­вом для всех языч­ни­ков; са­мо об­ще­ние Бо­га с языч­ни­ка­ми че­рез ес­те­ст­вен­ное бо­го­по­зна­ние и по­кло­не­ние Ему, как Твор­цу и Зиж­ди­те­лю все­го, пред­став­ля­ет­ся ес­те­ст­вен­но цер­ков­ным (– «ло­же у нас – зе­лень; кров­ли до­мов на­ших – ке­д­ры; по­тол­ки на­ши – ки­па­ри­сы»: об­раз церк­ви) со­ю­зом Бога с че­ло­ве­ка­ми. То по­ня­тие о ре­ли­ги­оз­ном об­ще­нии Ев­ре­ев с языч­ни­ка­ми, к ко­то­ро­му стре­мил­ся и ко­то­рое осу­ще­ств­ля­ет Со­ло­мон, не бы­ло ус­во­е­но всем на­ро­дом Ев­рей­ским, в ко­то­ром, на­про­тив, раз­ви­лись впос­лед­ст­вии ре­ли­ги­оз­но-на­ци­о­наль­ные не­тер­пи­мость и ис­клю­чи­тель­ность; но луч­шие бо­го­про­с­ве­щен­ные му­жи Из­ра­и­ля по осо­бо­му дей­ст­вию Бо­жию вхо­ди­ли и в по­сле­ду­ю­щие вре­ме­на в та­кое об­ще­ние с языч­ни­ка­ми, ка­кое ри­су­ет­ся в «Пес­ни Пес­ней». При­мер это­го мы ви­дим в де­я­тель­но­с­ти пророка Илии, по­слан­но­го к вдо­ви­це Са­реп­ты Си­дон­ской (3 Цар. 17:8–23; ср. Лк 4:25–26), – пророка Ели­сея, ис­це­лив­ше­го от про­ка­зы языч­ни­ка Не­ема­на Си­ри­я­ни­на и поз­во­лив­ше­го это­му языч­ни­ку по­кло­нять­ся и слу­жить Бо­гу ис­тин­но­му на сво­ей ро­ди­не, не по­ки­дая сво­их обя­зан­но­с­тей при язы­че­с­ком ца­ре (4 Цар. 5:1–19; ср. Лк. 4:27), – пророка Ио­ны, по­слан­но­го про­по­ве­до­вать спа­си­тель­ное по­ка­я­ние Ни­не­ви­тя­нам (см. его кни­гу), – пророка Да­ни­и­ла, быв­ше­го гла­вою «над все­ми му­д­ры­ми Ва­ви­лон­ски­ми» и ре­ли­ги­оз­ным ру­ко­во­ди­те­лем не­сколь­ких язы­че­с­ких ца­рей, и др. Факт же об­ще­ния Бо­га с языч­ни­ка­ми на ло­не при­ро­ды, ко­то­рая для мно­гих из них бы­ла хра­мом ис­тин­но­го Бо­га, где они по­кла­ня­лись Ему и по­уча­лись от Не­го, за­сви­де­тель­ст­во­ван вдох­но­вен­ным пев­цом, про­ро­ком и ца­рем Да­ви­дом, ко­то­рый та­ки­ми ве­ли­че­ст­вен­ны­ми чер­та­ми опи­сы­ва­ет этот храм: «не­бе­са про­по­ве­ду­ют сла­ву Бо­жию, и о де­лах рук Его ве­ща­ет твердь. День дню пе­ре­да­ет речь, и ночь но­чи от­кры­ва­ет зна­ние. Нет язы­ка, и нет на­ре­чия, где не слы­шал­ся бы го­лос их. По всей зем­ле про­хо­дит звук их, и до пре­де­лов все­лен­ной сло­ва их» (Пс. 18:2–5). Та­ким имен­но спо­со­бом, – разъ­яс­ня­ет но­во­за­вет­ный ве­ща­тель тайн Бо­жи­их, – «что мож­но знать о Бо­ге, яв­но для них, т.е. для языч­ни­ков, по­то­му что Бог явил им. Ибо не­ви­ди­мое Его, веч­ная си­ла Его и Бо­же­ст­во, от со­зда­ния ми­ра че­рез рас­сма­т­ри­ва­ние тво­ре­ний ви­ди­мы» (Рим. 1:19–20). Так и в этом-то не­ру­ко­тво­рен­ном хра­ме, как Ев­ре­ям в хра­ме Ие­ру­са­лим­ском, Бог от­кры­вал Се­бя языч­ни­кам, «да­бы они ис­ка­ли Бо­га, не ощу­тят ли Его, и не най­дут ли»: и Он был не­да­ле­ко от каж­до­го из них (Де­ян. 17:22–28). Та­кое об­ще­ние Бо­га с языч­ни­ка­ми на ло­не при­ро­ды и ри­су­ет­ся об­раз­но в Пес­ни так: «ле­вая ру­ка Его у ме­ня под го­ло­вою, а пра­вая об­ни­ма­ет ме­ня» (Песн. 2:6). Про­мысл Бо­жий этим ес­те­ст­вен­ным пу­тем вос­хо­тел ве­с­ти языч­ни­ков ко спа­се­нию, и рев­ни­те­ли за­ко­на, чле­ны Церк­ви под­за­кон­ной, ве­до­мые к то­му же, но иным пу­тем, не долж­ны бы­ли тре­во­жить языч­ни­ков в их ре­ли­ги­оз­ном раз­ви­тии, не­ра­зум­ным на­вя­зы­ва­ни­ем им сво­их за­кон­ных те­о­кра­ти­че­с­ких уч­реж­де­ний. «Не бу­ди­те и не тре­вожь­те Воз­люб­лен­ной, – за­кли­на­ет дще­рей Ие­ру­са­лим­ских сам Воз­люб­лен­ный, – до­ко­ле ей угод­но» (Песн. 2:7)[72]…