Х1 х2 хЗ х4 х5 хб х7 х8 х9 хЮ Х11 х12 Х13 х14 Х15

Рис.1. Группы респондентов с различными типами оценки по-
:. • следствий демократических преобразований в России

Таблица 4

Состав групп респондентов с различными типами оценки последствий

демократических преобразований в России

проявления или развития различных атрибутов демократии в ре­зультате демократических преобразований, а также высокая оценка степени проявления в контексте демократизации нега­тивных экономических явлений.

В состав первой группы входит примерно равное количество представителей групп работников бюджетной сферы, рабочих

К

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

и пенсионеров, тогда как студенты составили меньшинство. Кроме того, количество мужчин в данной подгруппе оказывается на 9% больше, чем в целом по выборке.

Представители второй группы (N= 187) характеризуются скорее умеренностью в оценках, в большинстве случаев выбирая близкие к средней оценки (см. рисунок 1). Кроме того, ответы данной группы в целом оказываются несколько позитивнее, чем оценки первой. Хотя и в этой группе в большинстве случаев проявляется та же тенденция, что и в первой: в целом выше оцени­вать степень проявления в результате демократизации экономи­ческих, нежели общественно-политических явлений, имеющих непосредственное отношение к демократии. Общими для обеих выделенных групп являются очень низкие оценки категорий «уверенность в завтрашнем дне» и «соблюдение прав человека».

Вторая группа на 35,8% состоит из студентов, что составляет 89,3% от всего количества студентов в выборке. Представители остальных социальных групп распределились примерно поровну. Женщин во второй группе оказалось на 7% больше, чем в целом по выборке.

Анализируя итоги второго этапа исследования, можно отме­тить, что социальные представления респондентов изученных групп о демократических изменениях в России и их последст­виях имеют много общего. В частности, респонденты всех групп в качестве основных следствий демократизации видят появле­ние и развитие явлений экономического характера. Такую осо­бенность представлений можно обозначить как экономическую составляющую, имеющую различное наполнение в разных соци­альных группах: негативное у пенсионеров, работников бюджет­ной сферы, рабочих и нейтрально-негативное у студентов.

В качестве наиболее весомых последствий демократизации
представителями всех изученных групп были обозначены явле­
ния, имеющие очевидную негативную окраску (обнищание насе­
ления, появление безработицы, рост коррупции, возникновение
диктатуры денег). Можно предположить, что такой результат свя­
зан с реальной ощутимостью данных явлений в жизни рядового
россиянина и их актуальностью. При оценке реалий, имеющих
непосредственное отношение к демократии, таких, как развитие
гласности, возможность участвовать в выборах и т.д., только сту­
денты отмечают высокую степень их развития в качестве ре­
зультата демократических преобразований. . ..

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Для уточнения связи между особенностями конструирования социального представления о политических режимах и социаль­но-психологическими характеристиками в группе студентов было проведено дополнительное исследование. В нем приняли участие 250 студентов гуманитарных факультетов Тверского государственного университета. Оценивались такие парамет­ры, как уровень субъективного контроля (по методике Роттера в адаптации Е.Ф. Бажина, С.А. Глыниной и А.М. Эткинда) и поли­тические предпочтения студентов, зафиксированные в опрос­ном листе. Структура и эмоционально-оценочная составляющая социального представления респондентов исследовались с по­мощью шкал семантического дифференциала и через ассоциа­ции. Вся выборка, вне зависимости от выделенных параметров, оценивает демократический режим как более справедливый, прогрессивный и открытый, чем тоталитарный. При этом тота­литарный режим получает наивысшие оценки по шкалам экс­плуатирующий, неравноправный, несправедливый, закрытый, консервативный. Таким образом, можно говорить о наличии об­щих черт репрезентационного пространства в группе студентов. Параметр «уровень субъективного контроля» не соотносился с оценками демократического и тоталитарного режимов, в то же время в группах студентов с правыми и левыми политическими ориентациями обнаруживались различия в интерпретациях тоталитарного режима. По результатам факторного анализа в группе «правых» выделились факторы «неблагоприятный» и «жесткий, эксплуатирующий», а в группе «левых» — факторы «стабильность, позитивность» и «закрытый, эксплуатирующий». Если влияние параметра политической ориентированности на содержание представления было вполне предсказуемо, то ин­дифферентность такого социально-психологического парамет­ра, как локус контроля, наводит на мысль о том, что личностная вовлеченность студентов в переживание и осмысление полити­ческих процессов невелика.

Сопоставляя результаты первого и второго этапов нашего исследования, можно предположить, что одной из характерных особенностей социальных представлений о демократии в России является не только то, что в массовом сознании констатируются слабая степень развития и идеи гражданского общества, демокра­тических институтов, а также политическая пассивность населе­ния, но и то, что в содержании представления отсутствует сама

НИШПШ1НК!

З о Ё д м го

i конструирования социальных представлений в современной России

В группе респондентов работоспособного возраста в процессе анализа нами было выделено три типа представления о демокра­тии, которые мы назвали «Демократия как миф», «Демократия как анархия» и «Хрестоматийная демократия».

«Демократия как миф». Содержание этого представления можно описать следующим образом. Социальный мир управля­ется различными силами, которые преследуют только свои соб­ственные интересы. Демократия в этой связи является не более чем мифом, который служит лишь для того, чтобы поддерживать относительное равновесие в человеческом обществе. Единствен­ное различие между государствами, которые определяются как демократические или недемократические, состоит в том, в какой степени власть имущие контролируемы и ограничиваемы в сво­их действиях. Этот контроль, однако, осуществляется не со сто­роны населения, а со стороны рвущихся к власти соперников власть имущих. Ни один человек, ни народ в целом не играют в этом процессе никакой роли, не могут оказать значительного влияния, не имеют «права голоса». Настоящей свободы не сущест­вует, есть только свобода относительная. Тот, кто не может сам принять участие в политическом процессе, становится марионет­кой. В таком обществе политика и экономика связаны теснейшим образом: деньги решают все. Соответственно, чем больше денег имеет человек, тем свободнее и независимее от системы он себя чувствует. Наиболее бесправны бедные люди, они не могут защи­тить себя и отстоять свои права, смысл их жизни состоит в стрем­лении выжить. Политика и демократия не для них.

Здесь необходимо отметить, что данное социальное представ­ление имеет различную эмоциональную окраску в разных возра­стных группах. Так, молодыми людьми такое положение вещей воспринимается очень болезненно. Они обсуждают эту тему в контексте таких проблем, как свобода и активность человека, права и обязанности гражданина, его личный вклад в обществен­ную жизнь. Кроме того, молодежь ищет ответ на вопрос о нрав­ственной составляющей любой власти, о моральном «долге» государства перед гражданином.

Данное социальное представление, разделяемое респонден­тами среднего возраста, также имеет негативную эмоциональную окраску, но с элементами фатализма: «Таков мировой порядок, и здесь ничего не поделаешь». В качестве доказательств «выду-манности» демократии приводятся примеры из российской исто-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

рии конца XX века, такие, как референдум по сохранению Совет­ского Союза, когда вопреки воле народа государство все-таки распалось.

В то же время социальное представление о мифологичности демократии респондентов германской части выборки имеет ско­рее позитивную эмоциональную окраску. Немецкая политиче­ская система приводится в качестве примера того, как этот миф может успешно функционировать в условиях экономически развитого государства. Позитивными чертами этой «якобы демо­кратии» являются, по мнению респондентов, эффективная эко­номическая политика и наличие реальных социальных гарантий для всех категорий граждан.

«Демократия как анархия». Носители этого социального пред­ставления считают, что при демократии разрешено должно быть все, что только угодно. Это означает свободу без границ, откло­нение любых правил и законов. Власть всех, т. е. полное отсут­ствие какой-либо власти. Свобода в данном случае понимается как свобода делать все, что угодно, и определяется респондентами как «беспредел». По мнению участников исследования, «зачатки» такой демократии наблюдались в России и других государствах бывшего Советского Союза во время перестройки и после нее, когда государство временами полностью утрачивало контроль над ситуацией и не управляло важными политическими и экономиче­скими процессами. Практически каждый респондент привлек для иллюстрации своего понимания анархичности демократии при­меры личного опыта переживания политического и экономиче­ского хаоса времен девяностых.

В экономической сфере анархичность демократии создала условия для беспрепятственного обогащения единиц за счет бесправного и безгласного большинства. Криминализация обще­ства вылилась в то, что закон больше ничего не значит. Глядя на то, как власть имущие сплошь и рядом преступают закон, простой человек стремится поступать также. Однако длительное существование такого государственного порядка невозможно, так как народ, особенно русский, обладает сильнейшей потреб­ностью быть управляемым и контролируемым. Поэтому такая Демократия не смогла в полной мере закрепиться в российском государстве, хотя многие ее элементы присутствуют и сейчас.

Все респонденты, разделяющие это социальное представ­ление, считают демократию-анархию злом, а перестройку

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

и демократизацию в России — причинами многочисленных катаклизмов, произошедших в стране и их собственной жизни. Анархичной демократии девяностых респонденты противопо­ставляют упорядоченные и спокойные годы застоя. По мнению респондентов, разделяющих данное представление, немногие позитивные изменения после перестройки, такие, как наполне­ние рынка товарами, возможность свободного выезда за границу и т.п., не перевешивают огромных недостатков новой системы и того факта, что многие из появившихся рыночных благ оста­ются недоступными для большинства населения.

Среди респондентов с высоким уровнем образования (высшее и неоконченное высшее образование) оказалось распростра­ненным социальное представление «Хрестоматийной демокра­тии». Это представление включает в себя практически все признаки, которые можно найти в философском словаре под за­головком «демократия». К важнейшим характеристикам демо­кратии носители данного социального представления причисляют честность и прозрачность выборов, достойные доверия СМИ, высокую социальную защищенность населения. Демократиче­ская политическая система позволяет каждому осуществлять уча­стие в управлении общественными делами на различных уровнях. Демократическая власть представляется как некоррумпирован­ная. Успешное функционирование демократии предусматривает высокий экономический уровень развития государства.

Содержание этого социального представления несет в себе, на наш взгляд, элементы «идеальности», так как, заканчивая пе­речисление атрибутов «настоящей» демократии, респонденты российской части выборки, как правило, задавались вопросом о том, существует ли такая демократия и может ли она сущест­вовать в принципе. Все респонденты — носители данного соци­ального представления отказывают российской политической системе в демократичности, несмотря на наличие в ней неко­торых, по мнению респондентов, не самых важных признаков демократии. Относительно того, существует ли демократия в других государствах мира, российские респонденты судить затрудняются, часть из них, однако, выражает надежду на это.

В германской части выборки социальное представление о «хрестоматийной демократии» тоже оказывается распростра­ненным, однако здесь в содержании представления присутст­вует пример политической системы Германии как реального

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

воплощения настоящей демократии. В частности, часть предста­вителей этой подгруппы «нашла» настоящую, идеальную демо­кратию в Германии. Другая же часть оценивает Германию как «не полностью» демократическое государство, в котором, одна­ко, наличествует большое количество признаков демократии.

Данные, полученные нами в ходе интервью с представителями групп пенсионеров в России и Германии, позволили нам выде­лить несколько социальных представлений о демократии, разде­ляемых этими респондентами.

«Демократия: русский вариант как отражение ментали­тета». В содержании этого типа представления о демократии обосновывается своеобразие России. Оно заключается, по мне­нию респондентов, в следующем. Политическая система России перманентно содержит в себе элементы нестабильности, так как русский человек имеет природную склонность к мятежу, рево­люции, что исключает возможность последовательного развития государства. Послеперестроечное время рассматривается респондентами как демократия в свойственной России форме. Эта российская версия демократии едва ли имеет общие черты с другими демократиями (до «правильной» демократии россияне еще не доросли) и оценивается скорее негативно. Сама возмож­ность установления в России демократии западного образца («общие рецепты для нас не подходят») кажется респондентам очень маловероятной.

Респонденты, разделяющие этот тип представления, демон­стрируют наличие существенных противоречий внутри самого представления о демократии и серьезные затруднения в конкре­тизации обсуждаемых понятий. Одни и те же респонденты, с од­ной стороны, отмечают, что демократия — это хорошо, но в Рос­сии ее нет, затем утверждают, что от демократии в России все зло, и ее необходимо искоренять. Кроме того, в качестве атрибутов настоящей демократии называются жесткий контроль государ­ства во всех сферах, плановая экономика и социальное равенство всех слоев общества. Социалистический режим, существовавший в государстве до перестройки, представляется респондентам единственно возможной системой, способной удерживать под жестким контролем своенравный и неуправляемый народ.

«Идеальная демократия как хорошая жизнь для всех». Данное социальное представление, распространенное среди респонден­тов только германской части выборки, содержит некий образ,

9 - 3643

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

который можно интерпретировать как представление о хорошей жизни для всех. «Хорошо» означает в этом контексте экономи­ческую стабильность, социальные гарантии, чувство защищен­ности. Эта «идеальная демократия» теснейшим образом связана с представлением о справедливости (в первую очередь, социаль­ной справедливости) и об упорядоченной жизни. Идеальная демократия и демократия в Германии в социальном представ­лении респондентов объединяются. Германия оценивается ими как по-настоящему демократическое государство. Для подкреп­ления этого утверждения респонденты привлекают такие аргу­менты, как высокий жизненный стандарт, развитая экономика, а также забота о населении со стороны государства (здесь все респонденты приводят в пример свой личный опыт проживания в Германии). Германия воспринимается как образцовая демокра­тическая страна, чья политическая система понимается как пример идеальной демократии.

Респонденты проводят множественные параллели между по­литической системой Германии и системой советского социализ­ма, подчеркивая их сходство. Система Германии, таким образом, видится подобной системе Советского Союза, но без недостатков, присущих последней. Политическое устройство Германии не яв­ляется предметом обостренного интереса наших респондентов, так как оно воспринимается ими как справедливое. Уровень жиз­ни в Германии соответствует представлению респондентов о хо­рошей жизни.

«Демократия как причина всех зол». В данном социальном представлении, распространенном в социальной группе пенсио­неров российской части выборки, объединены все негативные черты общества переходного типа. Его носители крайне болез­ненно воспринимают тему беседы и рассуждают очень эмоцио­нально. Они считают, что демократия насаждалась врагами Совет­ского Союза и социалистической системы с целью разрушения последней. Демократические преобразования в стране привели к экономическому кризису, обнищанию и унижению населения. Отсутствие справедливости, произвол богатых людей и бессилие людей бедных, коррупция чиновничества и разгул криминала названы наиболее характерными чертами жизни при демократии. По мнению респондентов, разделяющих это социальное пред­ставление, демократия и демократы лишили их идеалов, обокрали и унизили.

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Составной частью данного социального представления вы­ступает также представление о социалистической демократии, которая оценивается положительно и противопоставляется сегодняшней демократии. При перечислении основных особен­ностей социалистической демократии респонденты отмечают защиту и поддержку граждан государством, социальные гаран­тии, реализацию права на труд, социальную справедливость, равенство, а также гарантию обеспеченной старости.

Характерной особенностью данного этапа исследования ста­ло то, что дискурс всех респондентов вращался вокруг двух инте­грированных тем, характеризующих взаимоотношения насе­ления с властью, которые мы можем определить как «Игру по правилам» и «Игру без правил». Это в определенной степени мировоззренческие, идеологические конструкты, которые, по на­шему предположению, создают базисный контекст для конструи­рования социальных представлений о демократии.

Жизнь при социализме в Советском Союзе определяется уча­стниками исследования (вне зависимости от возраста) как игра с однозначными, жесткими правилами. При оценивании совет­ского социализма респонденты могут демонстрировать совер­шенно противоположные позиции — от идеализации социа­листической системы до сильной ненависти к ней — однако все респонденты едины в одном: тот, кто в Советском Союзе придер­живался правил игры, мог жить достаточно хорошо. Четко задан­ные границы переходить не стоило, иначе следовало наказание. Эти правила игры были предписаны «сверху» и были всем изве­стны. Можно было принимать эти правила или не принимать, и именно в этом пространстве человек делал свой выбор. Правиль­ное понимание правил и своих возможностей в заданном про­странстве давало многим доступ к самореализации. В этой связи социализм представляется респондентам политической системой, которая, при соблюдении определенных условий, давала людям возможность многое получить от жизни, а также открывать и удовлетворять свои внутренние потребности.

Начало перестройки сейчас воспринимается респондентами как конец игры по правилам. Сверху декларируются новые жиз­ненные принципы и вводятся многочисленные новые правила, которые либо противоречат друг другу, либо тут же нарушаются и дискредитируются самими авторами вводимых принципов. Жизнь утрачивает предсказуемость, каждый теперь должен

Ш

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

сам вырабатывать и развивать новые поведенческие страте­гии. Послеперестроечная политическая власть оценивается как враждебная и коррумпированная, играющая в свою собствен­ную игру, по правилам, которых большинство населения не зна­ет и не понимает. Это приводит к развитию у людей нигилизма, неуверенности, страха перед ситуациями, в которых человек оказывается во власти больше не понятных ему сил. Наиболее выигрышная стратегия в такой ситуации — это занятие позиции невмешательства.

В германской части выборки выявлена интересная особен­ность: переезд в Германию воспринимается респондентами как возвращение к игре по правилам. Несмотря на наличие носталь­гии, большинство респондентов чувствует себя в Германии отно­сительно комфортно. К важнейшим достоинствам немецкой государственной системы, по мнению респондентов, относится наличие огромного числа законов, которые действительны для всех. Чем лучше человек разбирается во всех этих законах — «правилах игры», тем быстрее и успешнее его интеграция и его жизнь в целом. Возвращение к четким и однозначным правилам дает респондентам потерянное чувство уверенности. Социаль­ный мир снова становится предсказуемым и безопасным.

Показательно, что единственным источником установления новых «справедливых» правил для респондентов среднего и старшего возраста выступает государство, которое «обязано навести, наконец, порядок». Представители молодого поколения (до 30 лет) также возлагают основные надежды по налаживанию ситуации в стране на власть в лице государства, тем не менее, ими осознается и важность роли отдельной личности, граждани­на в построении демократии и гражданского общества. Однако рассуждения о роли и месте гражданина в демократическом процессе носят преимущественно абстрактный характер, т. е. речь ведется о неких гражданах, которые неким, неизвест­ным образом должны проявлять общественно-политическую активность и строить гражданское общество.

Выделенные нами типы социальных представлений о демо­кратии россиян, проживающих на территории России и Герма­нии, имеют ряд общих черт. В частности, для всех изученных типов представлений характерна трактовка демократии как атрибута государственной власти, от которой человек чувству^е себя отчужденным, и, как следствие, нивелирование в представ-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

лениях роли гражданина в процессах реализации демократии и построения гражданского общества. Социальные представле­ния россиян о демократии отличаются когнитивной бедностью _и противоречивостью содержания, наиболее выраженными у представителей старшего поколения.

Еще одной особенностью социальных представлений о демо­кратии является то, что в содержании представлений присутст­вуют образы реальной и идеальной демократии. Примечательно, что характеристики идеальной демократии оказываются более четкими и богатыми, чем демократии реальной. Подобную осо­бенность удалось выявить и в исследованиях представлений рос­сиян о власти, где образы идеальной власти были более когни­тивно и эмоционально насыщены, в то время как определения реальной власти оказались полны неопределенности, неясности (Шестопал, 2004).

Образ идеальной демократии находит свое воплощение в близ­ких каждой группе реалиях, вызывающих позитивные эмоции. Это социалистическая демократия у пенсионеров; недостижимая жизнь «по честным правилам» у респондентов активного возра­ста, проживающих в России; демократия высокоразвитых стран Запада у студентов, а также лиц активного возраста, прожива­ющих в настоящее время в Германии. В содержании представле­ний об идеальной демократии находит реализацию потребность в возвращении к упорядоченной жизни «по правилам», недоста­ток которых в России отмечается представителями всех изучен­ных нами групп.

Обобщая результаты, полученные в данном исследовании, мы можем заключить следующее. Социальные представления россиян о демократии содержат ряд особенностей, отличающих их от социальных представлений о демократии, распростра­ненных среди жителей стран Центральной и Западной Европы, а также таких государств, как США, Австралии и ряда других (Маркова, 1996; Moodie at al., 1995; Doise at al., 1999).

К таким особенностям можно отнести, в первую очередь,

налич_Ие экономической составляющей, занимающей значитель-

°е место в структуре представлений о демократии. Еще одна

собенность изученных социальных представлений — трак-

вка Демократии как атрибута государства, власти, следствием

^его становится нивелирование роли гражданина в вопросах

строения демократического государства и гражданского

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

общества. Кроме того, характерными чертами социальных представлений россиян о демократии являются когнитивная бедность и противоречивость их содержания, а также почти пол­ное отсутствие изменений в содержании представлений за пя­тилетний промежуток, охватываемый эмпирической частью исследования (1998-2002 гг.).

На то, что представления о демократии россиян имеют сильно выраженную социально-экономическую компоненту, указывают и результаты ряда крупномасштабных исследований, проведен­ных в последние несколько лет. Как отмечают авторы анали­тического доклада «10 лет российских реформ глазами россиян», стабильная демократия не может существовать вне такого уровня экономического развития страны, который обеспечивал бы при­емлемый для большинства граждан уровень благосостояния. В условиях, когда почти половина населения заявляет о снижении уровня жизни, а также утрате чувства защищенности и уверен­ности в завтрашнем дне, акцентирование россиянами внимания на социально-экономическом аспекте демократии выглядит не только понятным, но и вполне оправданным. По нашему мне­нию, появление в содержании представлений о демократии столь сильно выраженной экономической составляющей не в послед­нюю очередь связано и с тем, как трактовалась проблема демокра­тизации в период ее активной пропаганды в начале 1990-х годов пришедшими к власти демократами. Переход к демократии пре­подносился как автоматический переход к западному образу жиз­ни, со всеми присущими ему и привлекательными для советского человека сторонами — свободным рынком, возможностями лич­ной реализации в частной предпринимательской деятельности, экономическим процветанием и т.д. (Дилигенский, 2000; Пантин, 2003). Тем очевиднее стал для населения провал «демократиче­ских» реформ, не принесших большинству обещанного эконо­мического чуда.

Закрепление основ демократии в обыденном мышлении рос­сиян осложнено и характерной особенностью их представлений о демократии как об атрибуте власти, от которой средний чело­век пытается дистанцироваться. В этой связи встает проблема личной активности человека, так как, вне зависимости от разде­ляемого представления о демократии, подавляющее большин­ство населения продолжает оставаться политически пассивным. Можно предположить, что это явление связано с восприятием

человеком себя как «объекта». Демократия всегда трактуется российским человеком как нечто абсолютно внешнее, он видит себя лишь «мячом» в руках различных чуждых ему сил, будь они добрыми или злыми. Это является общей чертой представлений о демократии всех респондентов, участвовавших в нашем ис­следовании, т. е. может трактоваться как социетальный уровень представления.

По результатам своего исследования социальных представ­лений жителей ряда стран Европы Маркова подчеркивает доми­нирование в их представлениях о демократии таких понятий, как «свобода личности», «права человека», «свобода», «личная ответственность» и удаленность понятия «демократия» в семан­тическом пространстве от таких понятий, как «государство», «власть», и т. д. (Маркова, 1996; Moodie at al., 1995).

Результаты нашего исследования дают нам возможность утверждать противоположное по отношению к российским рес­пондентам, а также респондентам группы контингентных бе­женцев в Германии. Социально регламентированная жизнь в Германии переводится респондентами в привычные для них термины и встраивается в социальные представления о демокра­тии, а демократия, в свою очередь, выступает атрибутом власти. По-видимому, это обусловлено усвоенными ими идеологиче­скими образцами, в которых человек рассматривается не как активный, ответственный гражданин, а как пассивный объект приложения власти. Средний россиянин воспринимает действи­тельность как управляемую различными силами, понять и влиять на которые он едва ли в состоянии. Эти силы персонифициру­ются в образе государства. И в этом случае людьми утрачивается один важный аспект демократического режима, а именно, пони­мание того, что свободы и права человека сопряжены с опре­деленными гражданскими обязанностями, которые укрепляют каждую демократию.

Отечественные исследования год за годом выявляют сущест­вование общественного запроса на сильную, доминирующую в политическом пространстве власть, наличие потребности в «сильной руке», усиление тяги к авторитарным моделям по­строения политической системы (Шестопал, 2004). В контексте Данного исследования важно иметь в виду, что такие особенно­сти восприятия власти могут оказывать тормозящее воздействие на развитие социальных представлений о демократии.

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Прямых зависимостей между содержанием социального пред­ставления о демократии и социально-демографическими характеристиками респондентов в большинстве случаев выяв­лено не было. Схожие результаты были получены и в исследо­вании социальных представлений россиян о правах человека, в ходе которого было установлено, что пол, возраст, образование и социальный статус не играют решающей роли в формировании правосознания респондентов. По-видимому, демократия отно­сится к общественным явлениям, в отношении которых массовое сознание россиян характеризуется в целом высокой степенью гомогенности. Между тем, было установлено, что различия в уста­новке в отношении демократии связаны с принадлежностью респондентов к различным поколениям. Так, более молодые люди, вне зависимости от их социального статуса и уровня образо­ванности, в целом более позитивно рассматривают как сам факт демократизации в России, так и дальнейшие перспективы раз­вития демократии. Респонденты старшего возраста проявляют скорее скепсис либо же открыто не принимают произошедших в стране в последние десятилетия перемен.

Сопоставление полученных в нашей работе данных с резуль­татами других отечественных исследований, затрагивающих проблему демократии в массовом сознании россиян (Васильева, 2000; Пантин, 2003), показывает, что на протяжении девяностых годов практически отсутствовала позитивная динамика в содер­жании социальных представлений о демократии. Респонденты по-прежнему продолжали использовать клише, «заклинания», циркулировавшие в общественном дискурсе конца 1980 — на­чала 1990 гг., конкретизация же сути демократии, гражданского общества и т.п. вызывала у большинства существенные затруд­нения (Дилигенский, 2000).

Динамику в структуре социального представления о демокра­тии на уровне периферии удалось выявить только у представите­лей молодого поколения. Содержание социальных представлении молодых респондентов (до 30-ти лет) характеризуется определен­ной внутренней согласованностью, проявляющейся в большей целостности элементов ядерной и периферической частей представления, а также в относительной логичности и стройности рассуждений. В содержании представлений этих респондентов о демократии появляются такие темы, как соотношение свободы и ответственности человека, моральный «долг» государства перед

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

гражданином и обязанности гражданина перед обществом, что, _на наш взгляд, может рассматриваться как свидетельство уве­личения когнитивной сложности представления.

Социальные представления респондентов старшего поколе­ния, в особенности пенсионеров, напротив, характеризуются практически полным отсутствием дополнений и изменений в со­держании и несут в себе ряд существенных противоречий. Значи­тельные трудности у представителей старших поколений вызывают попытки выявить различия между социалистической и либеральной демократиями, уточнить суть прав и обязанностей гражданина, а также смысл и задачи гражданского общества. На наличие противоречий в социальных представлениях пенсио­неров о демократии указывает и содержание образов идеальной демократии: в качестве главных ее признаков называются черты, характерные для тоталитарного политического режима.

Можно согласиться с объяснением, которое дает таким осо­бенностям социальных представлений Вагнер. По его мнению, противоречия и внутренняя несвязность свойственны именно представлениям, возникшим внутри одного поколения как реак­ция на быструю смену общественно-политических и экономиче­ских реалий (Wagner, 1998). Те же представления, которые кон­струируются следующим поколением, будут иметь относительно согласованное и непротиворечивое содержание (ibid.).

Социальные представления западных респондентов о демо­кратии, личности, правах человека в значительной степени отра­жают положения либеральной политической теории, закреплен­ные на законодательном уровне и широко распространенные в общественном дискурсе. Исторически обусловленное понима­ние личности как центра общества, мира, осознание себя тако­вой личностью, характерное для граждан демократических стран, в конечном итоге, по-видимому, и обусловливает соот­ветствующее понимание демократии, гражданского общества, взаимоотношений между личностью и властью (Moodie at al., 1995). Этим же определяется сходство трактовки массовым со­знанием граждан демократических стран смысла и содержания прав человека с той, что изложена во Всемирной Декларации ^пРав Человека (Clemence, Doise, 1995; Staerkle at al., 1998; Славская, 2004).

В содержании социальных представлений россиян о демо-Ратии смешиваются выборы, свобода (часто понимаемая как

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

анархия и вседозволенность), рынок, коррупция и другие реалии современной общественно-политической ситуации в России. Как показывают данные исследований, россияне позитивно оценивают лишь реальную выборность органов власти, свободу слова и печати, свободу передвижения, включая выезд за рубеж, свободу предпринимательства. При этом в содержание социаль­ных представлений о демократии не вписывается роль личности демократического общества, гражданина. В лучшем случае лич­ности отводится место пассивного наблюдателя и объекта дейст­вий власти? в худшем же — ее жертвы. Наши предположения находят свое подтверждение в работах ряда исследователей, отмечающих, что большинство россиян, считающих необходи­мым развитие демократии, не придают значения ни формирова­нию независимых от государства общественных организаций и объединений, ни становлению самоуправления на муници­пальном уровне. Как ни парадоксально это звучит, но наимень­ший интерес граждан привлекают именно те демократические институты, которые открывают наибольшие возможности для непосредственного участия граждан в экономической, полити­ческой и иных сферах жизни общества (Дилигенский, 2000).

Серьезные затруднения у участников нашего исследования вызвала и попытка конкретизации таких понятий, как права и обязанности гражданина, относящихся к важнейшим состав­ляющим демократии. Степень соблюдения прав человека в Рос­сии была оценена всеми изученными группами очень низко. В свою очередь, на неполноту содержания самих представлений о правах человека указывают отечественные исследователи, занимающиеся изучением восприятия и трактовки населением прав человека. Исследования свидетельствуют, что респонденты не связывают осуществление политических, гражданских и эко­номических прав с собственной жизнью (Кандыба и др., 1997; Михайловская и др., 1995). В последние годы наблюдается чрез­вычайно суженное понимание россиянами прав человека только как права на выживание. Права — за исключением тех, которые обеспечивают выживание — воспринимаются как своего рода абстракция, не имеющая отношения к реальной жизни людей (там же). Как показывает анализ содержания образов идеальной демократии, к которой, по мнению респондентов, необходимо стремиться, они не обладают более полным набором собственно «демократических» черт, чем демократия реальная. Образы иде-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

альной демократии лишь воплощают в себе все то, чего не хва­тает россиянам при сегодняшнем государственном устройстве: стабильности, порядка, защиты, честной и справедливой власти, что еще раз свидетельствует о когнитивной бедности содержа­ния социальных представлений о демократии, особенно у пред­ставителей старших поколений россиян.

С одной стороны, социальные представления россиян о демо­кратии в том виде, в каком они сформировались к настоящему моменту, обусловлены социально-психологическими особенно­стями соответствующих групп. Анализ результатов трех этапов исследования указывает на практически полное отсутствие ди­намики и дополнений в содержании социальных представлений о демократии у представителей среднего и старшего поколений за отрезок времени, охватываемый исследованием. Социальные представления молодых людей отличаются большей согла­сованностью и содержат меньше противоречий. Структурные изменения, происходящие на уровне периферической части представления, позволяют вести речь о некотором когнитивном усложнении содержания социальных представлений о демо­кратии у представителей данного поколения. Можно выдвинуть предположение, что речь идет о процессе постепенной выра­ботки нового непротиворечивого социального представления о демократии, формирование которого совпадает по времени с появлением нового, постсоветского поколения россиян.

С другой стороны, представления о демократии выполняют
свои основные функции: они позволяют познать и объяснить
явление, адаптировать представление о нем к уже существу­
ющим представлениям, а также использовать содержащуюся
в представлении информацию для регулирования поведения
и при ориентации в социальных коммуникациях, на которые ло­
жится отпечаток отстраненности населения от власти в любом ее
обличий, перекладывания всей ответственности на лидера и его
окружение. Кроме того, в содержании представлений о демо­
кратии всех групп отсутствует сама «потребность» в развитии
гражданского общества, демократических институтов, в росте
политической активности населения. Проблема демократии по­
нималась респондентами предельно широко, отражая их взгляды
на отношения власти и общества, функционирование правовой
и экономической системы в стране, проблему социальной
справедливости. .„,..„.

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Разделение в представлениях демократии на реальную и иде­альную, а также позитивная оценка последней указывают на на­личие потенциальной возможности внедрения демократиче­ских ценностей в массовое сознание россиян. Бытует мнение, что должно смениться несколько постсоветских, постперестро-'ечных поколений, и только тогда родится гражданин, осозна­ющий себя свободной, активной личностью, способный и стре­мящийся ответственно исполнять свои обязанности перед обществом и отстаивать свои права. Но для того, чтобы это про­изошло, в обществе, помимо прочего, должна возникнуть по­требность в таком типе гражданина, основанная на пред­ставлениях о демократии, правах человека, свободе и свободной личности.

Выявленные в нашем исследовании социальные представле­ния о демократии, в содержании которых оказываются перепле­тенными рынок, анархия, власть и коррупция, а также бессиль­ный и безучастный гражданин, показывают, что возникший в результате реформ кризис массового сознания до сих пор не преодолен. В этой связи нам представляются очень важными не только дальнейшие исследования в данной области, но также создание и реализация специальных образовательных программ, объясняющих смысл понятий ответственности, честности, уважения прав человека и их значение для общества и его граж­дан, а также роли личного участия в политической и обществен­ной жизни страны. Интерес представляет и дальнейшее изуче­ние особенностей трансформации социальных представлений о демократии разных поколений россиян, поскольку различия, обнаруженные в структуре этих представлений, дают косвенные указания на характер динамических процессов, происходящих в политическом сознании общества.

Результаты, полученные в данном исследовании, ставят но­вые вопросы, прежде всего, о том, как встраиваются репрезен­тации демократии в более широкую систему интерпретаций группами процессов и проблем трансформирования политиче­ского устройства страны. В связи с этим для более целостного понимания картины обыденного политического сознания нам кажется важным анализ двух проблем. Во-первых, это проблема гражданской ответственности, которая, как показало рассмот­ренное выше исследование, оказывается не только недостаточно представленной в существующих репрезентациях всех групп —

в содержании социальных представлений не просматривается сама потребность в развитии гражданского общества. Идеи строительства гражданского общества, основанного на осозна­ваемых правах и обязанностях его членов, ответственности каж­дого, требовательности по отношению к власти и одновременно активного сотрудничества с ней ни в малейшей степени не актуа­лизированы в существующих обыденных представлениях о де­мократическом общественном устройстве России.

В связи с этим встает вторая проблема — на что россиянами возлагаются надежды на переустройство общества, состояние которого оценивается ими как неудовлетворительное? В чем видится ресурс общественного развития? Как можно судить по результатам нашего исследования, один из осознаваемых ре­сурсов — время, которое сформирует новые поколения, сгладит следы тоталитарного прошлого и, тем самым, откроет новые возможности для прогресса. На наш взгляд, подобная апелляция к ожиданиям светлого будущего представляет собой не более чем еще одну грань отказа от ответственности в настоящем. Такой вывод побудил нас предпринять специальное исследова­ние социально-психологических граней феномена ответствен­ности, которое и стало одним их элементов нашей программы.

Между тем, хотя политическая ситуация не удовлетворяет
представителей всех исследованных групп, косвенным доказа­
тельством чего является резкое расхождение между представле­
ниями о реальной и идеальной демократии, надежды на ее улуч­
шение все же присутствуют, а ответственность атрибутируется.
Мы не находим ничего удивительного в том, что в ситуации не­
успеха ответственность атрибутируется респондентами вовне,
т. е. тем силам, которые в их сознании противостоят населению.
В представлениях о демократии между населением и властью воз­
двигнут психологический барьер. Власть ассоциируется с государ­
ством и персонально с его главой. Однако связь в этом случае
не является однозначной: государство, которое должно обеспе­
чить людям благосостояние, в его современном виде представля­
ется враждебным, игнорирующим интересы населения, между
тем как верховная власть, ассоциируемая персонально с прези­
дентом, окружается ореолом надежд и чаяний на покровительство
и защиту. Как видно из результатов второго этапа исследования,
эти надежды, по откровенным оценкам наших респондентов,
не оправдались. .,. ^ -...-, . .... •.., »..hv ,.*»-,»..

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Высказанные соображения об интерпретации функций вла­сти вызвали необходимость в проведении дополнительных исследований социальных представлений различных групп о преимуществах и недостатках советского и постсоветского государственного строя, а также о политическом лидере, требо­ваниях к нему и ожиданиях в его адрес.

2.2. Ответственность и патернализм

Существо понимания ответственности при анализе представления о демократии в различных группах позволяет сделать вывод о том, что с соответствующими нюансами все группы взрослых (и ра­ботающие, и пенсионеры) психологически отстраняются от го­сударственной власти, выражают ей недоверие и снимают с себя ответственность за происходящее в стране. Активный интерес к демократическим преобразованиям, озабоченность состоянием гражданского общества в России у представителей этих групп практически отсутствуют. Незначительные элементы того, что можно было бы назвать потребностью в построении граждан­ского общества, надеждой на развитие в будущем демократических ценностей в России содержатся лишь в представлениях студентов.

Для того, чтобы проанализировать содержание представления о социальной ответственности у группы студентов как наиболее заинтересованных (из числа исследованных нами групп) в де­мократических преобразованиях, было предпринято иссле­дование семантического поля феномена ответственности, вклю­чая категорию «социальная ответственность», с помощью метода свободных ассоциаций по методике Е.В. Пащенко-де Превиль (Pachtchenko-de Preville). Респондентами выступили 360 студентов гуманитарных факультетов Тверского государственного универ­ситета, которые на специальном бланке записывали слова-ассо­циации, связываемые ими с понятиями-стимулами. Полученный таким образом вербальный материал подвергался автоматизи­рованному контент-анализу с помощью компьютерной системы ВААЛ. Качественный анализ выявленных категорий позволяет сделать некоторые выводы о тенденциях в репрезентации фено­мена социальной ответственности.

Первое, что обращает на себя внимание при анализе резуль­татов исследования — категории, отражающие активность.

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

субъектов в отношении изучаамего феномена, либо не обнару­живаются, либо выражены негативными значениями. Эмоцио­нально-личностные переживания, связанные с социальной ответ-, ственностью, эмпирическими референтами которых выступили > категории соответствующих потребностей, надежд, желаний, ( интереса, отнесенность ее к себе лично, также либо не пред- \ ставлены, либо активно отторгаются респондентами. И, наконец, \ примечательно то, что показатели, отражающие способы полу- J чения информации и интенсивность ее переработки, в отноше-,-У нии феномена социальной ответственности ограничиваются невысокими значениями по рациональным способам переработ­ки и не включают слуховых и зрительных каналов. Эти результаты наводят на мысль о том, что даже в такой наиболее заинтересован­ной социальной группе, как студенты, практически отсутствует активный дискурс на тему социальной ответственности. Степень представленности этой темы в широком политическом дискурсе в рамках СМИ не изучалась нами специально, но даже простое неформализованное наблюдение дает основания для вывода об отсутствии активного обсуждения этой тематики.

Итак, социальная ответственность, лежащая в основе граж­данской позиции людей, в случае студенческой молодежи пред­ставлена бедно и в когнитивном, и в эмоциональном аспектах, но относится ли это к другим видам ответственности? Данные качественного сравнения восприятия социальной ответствен­ности и моральной ответственности в той же группе показывают, что представления респондентов о моральной ответственности значительно более когнитивно сложны и эмоционально насы­щенны. То же можно сказать о юридической ответственности, которая вполне адекватно осмысливается студенческой моло­дежью. В связи с этим напрашивается вывод: люди живут своей жизнью, своими заботами и проблемами, а общество и государ­ство существуют в их представлении обособленно, являясь лишь источником потенциальной угрозы личному благополучию.

Представляется, что наши результаты позволяют в новом све­те увидеть данные, полученные ранее отечественными авторами в отношении трансформации социальной идентичности россиян. Так, в исследовании В.Н. Павленко и Н.Н. Корж отмечается изменение значимости различных видов идентификации у граж­дан России в период 1985- 1997 гг. (Павленко, Корж, 1998, с. 79). Нам представляется важным вывод авторов об ослаблении

270

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

гражданской идентичности как москвичей, так и у сельских жи­телей. Ранее гражданская идентичность как идентификация с гражданством СССР имела определенное содержание, особен­но у группы сельских жителей, но в условиях демократизиру­ющейся России прежнее содержание (гражданский долг, патрио­тизм) потускнело из-за ослабления идеологического дискурса. Новое же содержание — необходимость построения граждан­ского общества в условиях демократического режима — явно осознается недостаточно. Как было показано выше, сконструи­рованные различными коллективными субъектами социальные представления о демократии лишены важнейших элементов, таких как способы взаимодействия общества с властью, обязан­ности граждан по отношению к обществу, необходимость участия каждого в строительстве нового общества. Нашими респонден­тами рефлексируются, по крайней мере в идеале, права и свободы населения, что больше напоминает анархический идеал, чем зре­лые представления о демократии. «Культура участия», которая стала плотью и кровью западного гражданского сознания, пока не сформирована в России, где большинство населения стремится выживать, приспосабливаться, а не пытаться влиять на ситуацию.

Можно предположить, что одной из глубинных причин такого положения вещей является именно слабость чувства ответствен­ности, направленного на общественную жизнь. Существует не­сколько вариантов объяснения этого факта: во-первых, утвер­дившаяся в поколениях привычка жить в условиях сильной, авторитарной централизованной власти; во-вторых, православ­ная этика, укоренившаяся в менталитете народа, несмотря на его низкую религиозность как таковую; в-третьих, политическая ситуация, которая на фоне первых двух обстоятельств не толь­ко не стимулирует чувств причастности и ответственности, а, напротив, толкает людей к защите посредством гиперперсона-лизации (там же, с. 86). О возрастании значимости личной иден­тичности в сравнении с социальной свидетельствуют и резуль­таты исследований Н.М. Лебедевой (Лебедева, 1999, 2000).

В связи с тем, что государственное устройство современного образца не мотивирует граждан к активному участию в его строительстве и усовершенствовании, возникает вопрос: удовле­творяют ли население и его отдельные группы осуществляемые преобразования и каковы результаты сравнения нового режима со старым, советским? Для этого под нашим руководством было

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

проведено исследование социальных представлений о советском режиме в пяти социальных группах жителей Твери: пенсионеры, рабочие, студенты, интеллигенция и безработные (всего 105 рес­пондентов — по 21 представителю каждой группы). Для анализа социально-психологических особенностей данных групп, отра­жающих степень их социальной фрустрированности, был ис­пользован опросник Л.И. Вассермана, направленный на изуче­ние степени удовлетворенности респондентов социальными достижениями в основных сферах их жизнедеятельности.

Анализ полученных результатов позволил выявить следу­ющие особенности.

Максимально фрустрирована группа безработных — 3,2 бал­ла, минимально — студенческая группа (2,76 балла). В группе без­работных максимален уровень неудовлетворенности в отноше- . нии обстановки в обществе, государстве (4,5 балла), минимален в отношениях с супругом / супругой и в отношениях с детьми (по 1 баллу). В группе студентов максимальную неудовлетворен­ность респонденты ощущают в отношении возможности выбора места работы (4,4 балла), минимальную — в сфере отношений с родителями, друзьями и знакомыми (по 1,2 балла). Пенсионеры отметили как наиболее фрустрирующую сферу медицинского обслуживания и возможность выбора места работы (по 5 баллов), а как наиболее удовлетворительную — сферу отношений с суп­ругом / супругой (1 балл). В данной группе отмечается также наибольшая склонность к крайним оценкам.

Интеллигенция показала минимальную удовлетворенность обстановкой в обществе, государстве (4,14 балла). Максимально респонденты данной группы удовлетворены взаимоотношениями с субъектами своей профессиональной деятельности (пациен­тами, клиентами, учащимися), а также с друзьями и ближайшими знакомыми (по 1,71 балла). В группе рабочих фрустрированность максимальна в сфере медицинского обслуживания (4,5 балла) и минимальна во взаимоотношениях с коллегами по работе (1,81 балла). При оценке сфер жизнедеятельности в целом выбор­ка отметила как наименее удовлетворяющую сферу обстановки в обществе и государстве (4,35 балла), а минимально фрустриро­вана область отношений с друзьями и ближайшими знакомыми

(1,76 балла).

Анализ полученных результатов показал, что группа безработ­ных, ощущающая наибольшую фрустрированность в настоящий

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

з,з

3,2 3,1

З

2,9 2,8 2,7 2,6 2,5

Диаграмма 1. Средний уровень социальной фрустрированности в группах (1 — студенты, 2 — безработные, 3 — пенсио­неры, 4 — интеллигенция, 5 — рабочие)

момент в отношении обстановки в государстве и обществе, склон­на рассматривать советское прошлое достаточно взвешенно, отмечая нарастание негативных тенденций, агрессивности и же­лания власти со стороны политических сил на момент перестрой­ки. Позитивно оценивают советское прошлое только на момент правления Брежнева (слова-ассоциации на этот период — «любить», «дешевый», «стабильность», «продукты», «поездки»). Таким образом, на тот период времени обстановка, по мнению респондентов данной группы, отвечала основным потребностям: были в наличии дешевые продукты, имелась возможность путе­шествовать и т.д. Для представителей данной группы эти возмож­ности наиболее привлекательны, так как им приходится прово­дить много времени дома и заниматься домашним хозяйством.

В оценках студенческой группы, характеризующейся наиболь­шей степенью удовлетворенности настоящим временем, реги­стрируется снижение агрессивности, негативных проявлений и увеличение позитивных тенденций на момент перестройки и правления М.С. Горбачева. При этом данный период они оце­нивают с преуменьшением его значимости, снижается желание власти. Как наиболее позитивный они также оценивают бреж­невский период (используют высказывания «стремление к обра­зованию», «дружба», «спокойная жизнь», «развитие науки», «подъем»). Это может быть связано с ощущением себя в насто­ящем, с высокой степенью удовлетворенности своим образо ванием и отношениями с родными и друзьями. В настоящей

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

фрустрированной у этих респондентов оказалась потребность в выборе места работы, при этом ими особо отмечается гаранти-рованность работы в Советском Союзе.

Пенсионеры как группа, в наибольшей степени неудовлетво­ренная качеством медицинского обслуживания, ассоциируют Советский Союз с «бесплатным лечением», «молодостью» и «защищенностью». При оценке момента перехода к перестрой­ке отмечают усиление агрессивности власти. В словах-ассо­циациях респондентов наблюдается страх перед властью, спад позитивных и нарастание негативных оценок. Как наиболее пози­тивные периоды пенсионеры отмечают 1964— 1985 годы, связы­вают с этим временем высказывания «веселье», «вольная жизнь», «кассы взаимопомощи», «достаток», «благоухание». Наиболее негативно оценивают довоенный период как время репрессий, арестов, раскулачивания, войны. У этой группы отмечается боль­шой процент личных, жизненных, связанных с историей семьи воспоминаний.

Группа интеллигенции, максимально фрустрированная обста­новкой в обществе и государстве в настоящий момент, на этапе оценки перехода к горбачевскому периоду отмечают повышение агрессивности власти, однако демонстрируют усиление позитив­ных реакций и снижение негативных. Т. е. с приходом Горбачева и проведением им новой политики в государстве интеллиген­ция связывала большие надежды, которые на данный момент не оправдались, учитывая сферу наибольшей их неудовлетворен­ности. Брежневское время оценивается как наиболее позитивное (ассоциации: «безмятежность», «романтика», «мечты», «стабиль­ность»), как самое негативное — военное время («концлагерь», «боль», «страдание», «потери»).

Рабочие, показавшие наибольшую степень неудовлетворен­ности в отношении сферы медицинского обслуживания, в каче­стве ассоциаций с Советским Союзом назвали «бесплатное меди­цинское обслуживание», «гарантии в медицине», «бесплатное лечение» и т.д. При оценке перестроечного этапа в группе отме­чают снижение политической активности, в ответах преобладает Нейтральный фон. Уменьшается значение показателей желания и страха власти, упоминаний о жизни и смерти. Таким образом, Десь можно говорить об апатии, наступившей в результате пере-^ен в обществе. Как самый позитивный рабочие отметили этап Равления Брежнева, как самый негативный — революционный

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

этап. Для первого характерны высказывания: «гарантии», «рас­цвет», «стабильность», «спокойствие»; для второго — «смерть», «безграмотность», «безработица», «неизвестность».

Таким образом, различия в уровне социальной удовлетворен­ности тесно связаны, по нашему мнению, с характером воспоми­наний испытуемых о прошлом. Потребности, удовлетворение которых затруднено в настоящий момент, оказывают влияние на характер воспоминаний о прошлом. Время, когда потребность удовлетворялась лучше, оценивается как наиболее позитивное.

При этом в действительности такие оценки по разным причи­нам могут не совпадать с реальными переживаниями на момент прошлого. Большую роль, по нашему мнению, здесь играет фено­мен, который представители психоаналитической школы назва­ли наложением исторической памяти на индивидуальную память или память рода, семьи, в результате чего происходят различно­го рода искажения. Особенно ярко эта тенденция выражена у пенсионеров как людей более старшего возраста, по сравне­нию, например, со студентами. Личное у них переплетено и не­разрывно связано с политическим, а потому они более склонны к ностальгии по прошлому. С СССР у них связаны воспомина­ния о молодых годах, друзьях, работе и т.д. У студентов память «индивидуальная», личная ограничена рассказами старших и собственными незначительными воспоминаниями, а потому они более склонны оперировать устоявшимися выражениями, их воспоминания и представления о советском прошлом во мно­гом символичны, обезличены, неэмоциональны.

Респонденты старшего возраста при оценивании прошлого стараются оправдать и сгладить острые углы истории СССР, которые обнажились с течением времени. Когнитивный диссо­нанс личных и исторических воспоминаний о прошлом приводит к внутренней необходимости согласования биполярой информа­ции. Исключение составляют представители интеллигенции, которые на когнитивном уровне проблемно подходят к прошло­му и стараются оценить исторический путь СССР с различных точек зрения.

Мысль Г.Г. Дилигенского о том, что за персонифицирован­ными названиями этапов советской истории всегда лежит целый ряд обобщенных представлений не только о личности вождя, но и об особенностях его политической, экономической и куль­турной деятельности, также в полной мере подтвердилась в на-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

• ⇐ Назад
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 131415
• 16
• 17
• Далее ⇒