Everything Counts (альбом Construction Time Again, 1983)
Песня — этакая маленькая пакость (если угодно так выразиться) по отношению к фронтмену группы Дэвиду Гэану. Оба голоса Depeche Mode делят композицию на две части: Гэан поет куплет, Гор — припев, что, в общем-то, весьма не характерно для сингла поп-группы. Подобный прием можно обнаружить у более старых рок-коллективов (Queen, Kiss), но, прежде всего, у представителей соула и
R’n’B. Кроме того, эта небольшая «ролевушка» не совсем честна: припев как будто специально написан под вокальные данные Мартина и прекрасно подходит под его высокий голос. И совсем иначе дело обстоит с куплетом: Гэан должен сильно постараться, чтобы пропеть низкие звуки, например, в
троекратной рифме: «… of a career / In Korea / Being insincere». Если посмотреть видеозаписи лайвов этой песни, то можно заметить, что Дейв вынужден практически укладывать свой подбородок на грудь,
чтобы взять низкие ноты.
«За счет этого песня звучит немного мрачнее, чем она есть на самом деле», - анализирует Алерс. «Ведь основная тональность a-moll, в принципе, легкая, почти воздушная». И еще один положительный момент – бонус для музыкантов-любителей: «Песня играется в основном на белых клавишах и исключительно стандартными гитарными аккордами». Когда начинается припев и сольную партию поет Гор, песня искрится и переливается, а у слушателей появляется чувство легкости и освобождения
— настолько точно тональность припева подходит к голосу певца. А аккорд, сыгранный на умышленно
«расстроенном» синтезаторе прямо перед началом припева, усиливает этот эффект. Кроме того, припев играется в тональности C-Dur, это и создает впечатление прозрачности и легкости композиции. Без всяких сомнений: своей популярностью эта песня обязана припеву.
Перед непосредственным началом голосовых партий звучит долгий проигрыш — на примере этой ранней песни 1983 года отчетливо просматривается любовь Гора к этой «фишке». В начале песни Everything Counts мы слышим только ритм и сэмплы, характерные для индастриала. Постепенно звук нарастает, становится более насыщенным, добавляются новые звуковые элементы — басы, синти-пады и звуки ближневосточной свирели, которые и образуют основную музыкальную тему композиции. Для синглов такие длительные интро вообще не характерны, потому что все потенциальные хиты обязаны соответствовать требованиям радиоэфиров и музыкальных каналов. В обычном традиционном сингле почти сразу начинается голосовая партия основного вокалиста, причем, она крайне редко бывает слишком низкой для его голоса.
Somebody (альбом Some Great Reward, 1984)
Типичная фортепианная баллада? По настроению — скорее, да, чем нет. Однако уже по первым аккордам можно понять, что эта вещь написана не профессиональным пианистом, а человеком, который предпочитает играть на акустической гитаре. Профессиональный пианист обязательно предусмотрел бы более плотные и плавные переходы одного аккорда в другой; в основе композиции Гора — достаточно удаленные друг от друга аккорды. «Аккорды этой песни навевают ассоциации с баррэ на акустической гитаре», - говорит Алерс. «Здесь отсутствуют мягкие переходы, как будто рука сдвигается по грифу, чтобы взять следующий аккорд». Несмотря на то, что Алан Уайлдер — профессиональный пианист — аккомпанирует Гору на рояле во время исполнения этой композиции, написана песня Гором, именно он сделал демо-запись и наверняка дал Уайлдеру конкретные указания относительно того, что и как играть. В поп-музыке такие удаленные друг от друга фортепианные аккорды очень популярны. «Слушатели легко принимают такие мелодии», - говорит Алерс. «За счет удаленных друг от друга аккордов песни становятся более понятными и несложными для восприятия».
Если непредвзято подойти к песне Somebody, то вполне можно найти моменты, достойные конструктивной критики. В ней есть все: терции, усиливающие меланхолично-романтическое воздействие мелодии, жалобные мотивы (в данном случае в тональности G-Dur), которые использовались и используются многочисленными композиторами, сочинявшими печальные баллады о любви, аж с 17 века. Манеру пения Гора Алерс описывает как «за секунду до коллапса». Она почти невесома. Алерс: «Такая манера исполнения нацелена на то, чтобы выжать из слушателя слезу и вызвать у него мурашки. Собственно, так оно и происходит, потому что исполнитель вполне аутентичен. Если слушатель верит исполнителю, песня достигает своих целей, а не воспринимается как грандиозный кич». А тот факт, что Гор исполнял эту песню обнаженным, еще больше усиливает эффект.
Контрастом к голосу и звукам рояля служат посторонние фоновые шумы на заднем плане, которые совершенно нетипичны для песен такого рода. Если вслушаться, то можно распознать звук подъезжающего и отъезжающего поезда, крики играющих детей, шум большой площади под потоками дождя. В конце отчетливо слышится сердцебиение, а заключительным аккордом становятся тоскливые завывания электронного «ветра». Очень легко можно сопоставить смысловую нагрузку сэмплов и текст песни: возможно, автор хочет детей? Или тоскует из-за одиночества в толпе? А шум поезда — это желание сбежать или наоборот — вернуться? «Эти шумы создают странную атмосферу», - рассказывает Алерс. «Но если сопоставить их с тем, о чем говорится в песне, то композиция сразу начинает казаться перегруженной символами». А что же стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, хотелось бы спросить у мистера Алерса? Музыкальный критик и исследователь долго не раздумывает и отвечает: «То, чего этой вещи действительно не хватает, — насыщенной партии смычковых».
Never Let Me Down Again (альбом Music For The Masses, 1987)
Что отличает чрезвычайно самоуверенную группу?
Например, то, что такая песня, как Never Let Me Down Again ставится в самое начало альбома.
Ведь, если честно, сразу возникает вопрос: а что ожидает нас после того, как истекут 4:48 этой композиции? Уже с самого начала песни Depeche Mode показывают себя с совершенно другой стороны:
Гор играет гитарную партию, при этом не видит больше никаких оснований для того, чтобы обработать эти звуки так, чтобы их невозможно было опознать. Несмотря на то, что в гитарную линию вплетается синтезатор, дальнейшее направление движения команды полностью определено: гитара больше не рассматривается, как лишнее и самое слабое звено в контексте творчества группы.
Ритм-секция звучит необычайно мощно и отличается от сэмплированных барабанов, модных в восьмидесятые. Перед тем, как голос Гэана споет первые строки песни, группа предлагает слушателям три темы, каждая из которых формирует определенные постепенно нарастающие ожидания.
Первый куплет песни производит сильное впечатление. Но припев добавляет к этому воздействию кое-
что еще. Гармонии становятся более мягкими за счет перехода в тональность c-Moll, песня раскрывается, а к голосу Гэана присоединяется вокал Гора. Его вокал также звучит во второй части второго куплета, причем сразу можно заметить, что бэк-вокал не создает фон для основного вокала, а
осознанно выходит на передний план, почти замещая основную голосовую партию. Аранжировка голоса в данной песне не рассчитана на то, чтобы основной и бэк-вокал сплавлялись друг с другом. Она,
скорее, подчеркивает их отличие. Если хотите, Гор «одолевает» Гэана, вытесняет его, особенно в строчках: «Promises me I’m as safe as houses / As long as remember, who’s wearing the trousers». Если дать волю воображению, то интерпретировать такое «вытеснение» можно самым интересным образом.
Финал песни — форменный конец света совместно со Страшным Судом. «Трубы иерихонские вторят хоралам ангелов», - так описывает Алерс почти библейский сценарий композиции. Вокальная дуэль продолжается: Гэан вместе с хором пропевает название песни, а Гор ощутимо парит над всей композицией, привнося в творящийся Апокалипсис немного надежды и утешения: «See the stars, they’re shining bright / Everything’s alright tonight». В завершении остается только чистый синтезаторный эффект. Подобный ветру цифровой шум. Алерса такая концовка очень впечатляет: «Очень напыщенно и чрезвычайно затратно в исполнении».
А что же там дальше на пластинке? Какая песня?
А дальше в Music For The Masses звучит The Things You Said.
Ну что ж. Вполне осмысленный выбор.