Посттравматические невротические симптомы и развитие характера
Посттравматическое образование невротических симптомов и (или) свойств характера образует (преходящую) конечную точку переживаний развода у большинства детей, что позволяет обобщающе охарактеризовать его как процесс продвигающегося (психического) обострения конфликтов, проходящий «межстанцию» реакций переживаний и регрессий/деструктуризации. Таким образом, освобождающийся и аккумулирующийся страх заставляет ребенка встречать угрозы (СНОСКА: Например, страх перед потерей любви — перед расплатой (к этому прибавляется страх перед кастрацией), перед (магическим) разрушением или потерей объекта — перед (симбиозным) воссоединением, перед вероятностью быть съеденным — перед смертью...)., становящиеся все более жизненными по причине регрессий, путем вытеснения части своих влечений и (или) сопровождающими этот процесс аффектами и фантазиями. Может быть, ребенок страдает от образовавшихся таким образом симптомов, но это страдание еще ничто по сравнению со страхами, отраженными при их помощи (что также является основой того, что невротические образования, направленные против сознательного стремления их изменить или от них избавиться, показывают столь большое сопротивление). Итак, посттравматическая оборона приносит с собой добрую часть успокоения. Хотя ребенок после развода и более невротичен, но он вновь достигает своего равновесия. К какому времени достигают дети разводов этого «посттравматического равновесия?» Это очень индивидуально и зависит, с одной стороны, от скорости процесса деструктуризации и, с другой — от того, на каком уровне деструктуризации следует посттравматическая оборона. Соответственным этому является временной пункт, на котором дети находят свое новое равновесие, а именно, по времени ожидания, примерно между полугодом и полутора годами после психологического момента развода (ср. гл. 1.1). Чем менее резко растворение достигнутой структуры обороны и чем раньше ребенок вновь отразит освободившиеся страхи, тем предположительно минимальнее будет вредное воздействие переживаний развода. В какой степени это получится, зависит прежде всего от двух факторов: в состоянии ли родители, как минимум, держать в рамках драматизм послеразводного кризиса и, во-вторых, от психической истории развития ребенка, которая так тесно связана с супружеской историей конфликтов. Чем сильнее были эти конфликты и чем дольше они длились, тем больше нарушений и вреда должно было познать развитие ребенка и тем невыгоднее будущие шансы его развития — и это независимо от развода. Позитивная оценка послеразводного кризиса, укороченного путем скорейшего отражения, верна только в одном — конечно, обычном — случае, когда родители не прибегают к профессиональной помощи для преодоления своего и своих детей кризиса развода. Сделают это родители (или, как минимум, один из них) в нужное время, тогда речь пойдет, в отличие, о том, чтобы помешать преждевременному отражению возникших страхов для того, чтобы открыть для ребенка возможности разрешения создавшихся или активированных конфликтов (ср. Нина, с. 222 и далее). К сожалению, шанс этот используется слишком редко. Из-за незнания специфической психодинамики детских переживаний развода не используется он также и консультантами по разводу. Они путают, как и многие родители, относительное успокоение, которое следует за посттравматической обороной, с действительным успокоением, которое в свою очередь приходит после спонтанных реакций переживаний на основе поддерживающих и удовлетворяющих условий. Они советуют родителям просто подождать, пока шторм успокоится сам собой (СНОСКА: Такие рекомендации хотя и не вредят, потому что они освобождают родителей от страхов и, вероятно, совершают (выгодное) раннее отражение послеразводных страхов, но таким образом можно лишиться большого шанса не только ограничения урона, нанесенного разводом, но и, исходя из этого, использования ситуации для долгосрочной значительной корректировки уже состоявшихся нарушений развития).
Посттравматически образованные симптомы и черты характера остаются на долгое время шрамами переживаний развода (СНОСКА: К этому добавляются те «усилившиеся (старые) симптомы» (ср. гл. 7.2), которые не могут быть растворены путем (возможно и вовсе не состоявшегося) послеразводного кризиса). И как это бывает на зарубцованных ранах, они не кровоточат и их нелегко заметить. Если не считать некоторых симптомов, таких, как недержание мочи или фобии, то невротические образования или не замечаются окружающими, или они не ставятся ими в зависимость от развода (как, например, разнообразные школьные проблемы), а порой даже приветствуются: депрессивные настроения, которые воспринимаются как серьезность, внутренние принуждения — как «любовь к порядку», «точность» и «дисциплина», или переходят в духовную область и импонируют как «раносозревшее систематическое мышление»; также чрезмерная социальная приспособляемость, которая проявляется как «дружественность» и «готовность в любой момент придти на помощь», может являться своего рода невротическим проявлением, возникшим в результате массивного вытеснения своих собственных (оппозиционных) потребностей и агрессивных импульсов и т.д. Все эти симптомы или черты характера представляют собой опасность для психического развития (СНОСКА: Это еще, конечно, не значит, что любая школьная трудность должна вызывать размышления в этом направлении, что любой интеллигентный и готовый к помощи ребенок подвергается опасностям развития. Речь идет о психодинамике, стоящей за видимыми манифестациями. Заставляют размышлять такие характеры поведения тогда, когда они служат отражению раннеинфантильных, массивных страхов, так как в этом случае они затрагивают не просто «особенности», а неподвижные условия чувства психической уверенности). Они могут повлиять на школьную и образовательную карьеру, могут обострить проблему отделения или интеграции в период пубертата и адолесценции, могут мешать социальным отношениям и способности к любви, нанести вред представлению о себе и способности развития удовлетворительных любовных перспектив и многое другое (ср. также гл. 11).
Посттравматическая оборона усиливает невротические диспозиции детей. Она повышает вероятность позднейших психических заболеваний и жизненных кризисов или уменьшает шансы построения удовлетворяющей, счастливой жизни. Но, конечно, было бы неправильным думать, что жизнь этих детей в известной степени «уже (более или менее) расстроена». Несмотря на то что помещения для развития и сузились, но они существуют. И если дети еще малы, то даже в более широком масштабе. Поэтому нельзя пройти мимо книги о воздействии развода на психическое развитие детей в последующие годы, т.е. об организации жизни после развода.