Том, что та­кое часть ре­чи

К при­ме­ру, я об­на­ру­жи­ваю, что на воп­рос "Ка­кой это член пред­ло­же­ния?" че­ло­век го­во­рит: "Су­щес­т­ви­тель­ное". А на воп­рос "Ка­кая это часть ре­чи?" го­во­рит: "Ска­зу­емое". Все сме­ша­лось в до­ме Об­лон­с­ких. Пу­та­ют­ся в го­ло­ве у че­ло­ве­ка две клас­си­фи­ка­ции по со­вер­шен­но раз­ным ос­но­ва­ни­ям.

Что я де­лаю? Для на­ча­ла рас­ска­зы­ваю бай­ку про час­ти ре­чи. Ри­сую на лис­точ­ке та­кую ог­ром­ную ку­чу. И го­во­рю: вот ес­ли все сло­ва, ка­ки­ми мы поль­зу­ем­ся, об­ща­ясь друг с дру­гом, ко­то­рые мы за всю свою жизнь про­из­но­сим, и не толь­ко мы, но и во­об­ще все лю­ди, го­во­ря­щие на рус­ском язы­ке, ес­ли все-все-все сло­ва рус­ской ре­чи сва­лить в од­ну ку­чу, - то вот эта ку­ча и бу­дет вся рус­ская речь. И пи­шу на ку­че: ВСЯ РУС­СКАЯ РЕЧЬ.

А те­перь мы из этой боль­шой ку­чи возь­мем и по­вы­би­ра­ем в от­дель­ную ма­лень­кую куч­ку - я ее неп­ре­мен­но ри­сую, эту ма­лень­кую куч­ку зем­ли­цы, хол­мик та­кой - все сло­ва, ко­то­рые обоз­на­ча­ют дей­с­т­вия и сос­то­яния (ну и еще ряд приз­на­ков, но не об этом сей­час речь). Вот ес­ли все-все та­кие сло­ва мы со­бе­рем в ма­лень­кую куч­ку, то это уже бу­дет не ВСЯ рус­ская речь, а толь­ко ЧАСТЬ всей рус­ской ре­чи. Ко­ро­че, ЧАСТЬ РЕ­ЧИ. В дан­ном слу­чае - гла­гол.

Но не о гла­го­ле речь. Важ­но по­нять, от­ку­да бе­рут­ся все эти тер­ми­ны. Для ре­бен­ка они - ху­же ла­ты­ни. Что за ни­ми сто­ит, он не по­ни­ма­ет. Он уже за­ра­нее зна­ет, что, ес­ли на­до учить оп­ре­де­ле­ние (как в фи­зи­ке), то это за­ве­до­мо слож­но.

А на са­мом де­ле эти тер­ми­ны зна­чат ров­но столь­ко, сколь­ко они зна­чат. Под­ле­жа­щее - так оно дей­с­т­ви­тель­но под­ле­жит че­му-то. При­ла­га­тель­ное - так оно дей­с­т­ви­тель­но к че­му-то при­ла­га­ется, а оп­ре­де­ле­ние - оп­ре­де­ляет. И так да­лее, и то­му по­доб­ное.

А что же та­кое часть ре­чи? Я ри­сую еще од­ну ма­лень­кую куч­ку и го­во­рю: а те­перь по­вы­би­ра­ем из боль­шой ку­чи все сло­ва, ко­то­рые обоз­на­ча­ют су­щес­т­во, пред­мет, яв­ле­ние (гру­бо го­во­ря, от­ве­ча­ют на воп­ро­сы кто? и что?) и со­бе­рем их в еще од­ну ма­лень­кую куч­ку. Это еще од­на часть всей ре­чи.

Таких ку­чек мож­но на­со­би­рать 13 штук. Всю эту здо­ро­вую ку­чу всей рус­ской ре­чи мож­но ра­зоб­рать на три­над­цать ма­лень­ких хол­ми­ков, ко­то­рые суть час­ти вот этой всей боль­шой ку­чи. И ес­ли все эти час­ти сло­жить, то опять же по­лу­чит­ся вся рус­ская речь.

Короче, вот та­кая по­лу­ча­ет­ся зем­ля­ная ис­то­рия.

ВЕСЕЛЕНЬКАЯ КВАР­ТИР­КА

Где жи­вет су­щес­т­ви­тель­ное, при­ла­га­тель­ное, гла­гол и на­ре­чие

Откуда взя­лась бай­ка про ве­се­лень­кую квар­тир­ку, я тол­ком не пом­ню. Мо­жет, я ее под­с­лу­ша­ла? У ме­ня да­же есть вер­сия, что у Еле­ны Пав­лов­ны на уро­ке. Как бай­ка зву­ча­ла пер­во­на­чаль­но, уже не вос­ста­но­вить. Да и ни к че­му.

Я бе­ру оче­ред­ной лист и ри­сую план квар­ти­ры. Хо­зя­ин квар­ти­ры - док­тор Сущ. Ри­сую дверь в его ка­би­нет и пи­шу на таб­лич­ке: "Д-р Сущ".

Рисую са­мо­го док­то­ра Су­ща. Он ху­дой и не­ле­пый, как Па­га­нель. Неп­ре­мен­но с жи­день­кой бо­род­кой и в оч­ках. В од­ной ру­ке у не­го ог­ром­ный док­тор­с­кий сак­во­яж, в дру­гой - лу­па.

Доктор Сущ - он уче­ный. Ему, как ис­тин­но­му уче­но­му, все ин­те­рес­но, все лю­бо­пыт­но. Все, что су­щес­т­вует, он рас­смат­ри­ва­ет че­рез свою лу­пу. Ис­сле­ду­ет, изу­ча­ет. Про все, что у не­го под лу­пой, он спра­ши­ва­ет: "А это ЧТО? А КТО это?" - и не­мед­лен­но кла­дет в свой сак­во­яж для даль­ней­ше­го ис­сле­до­ва­ния.

Вот под лу­пой ока­за­лась ка­кая-то бу­каш­ка. Я ри­сую бу­каш­ку. И тут же, в об­лач­ке воз­ле рта док­то­ра (как в ко­мик­сах), пи­шу реп­ли­ку док­то­ра: "Кто это?". Но док­тор Сущ смот­рит в сущ­ность ве­щей и яв­ле­ний - все­го, что ког­да-ли­бо су­щес­т­во­вало в под­лун­ном ми­ре. И по­это­му он ви­дит ве­щи, ко­то­рые мы не ви­дим прос­тым гла­зом. Он поч­ти что вол­шеб­ник, наш док­тор Сущ. Он мо­жет пос­мот­реть на че­ло­ве­ка че­рез свою вол­шеб­ную лу­пу и уви­деть его сер­д­це. Че­рез вол­шеб­ную лу­пу мож­но уви­деть аб­со­лют­но все: и гнев, и лю­бовь, и боль, и ра­дость. Мож­но уви­деть гро­зу, ког­да ее еще нет. Или Алек­сан­д­ра Сер­ге­еви­ча Пуш­ки­на, хо­тя его дав­но уже нет. Или Кар­л­со­на, ко­то­ро­го ни­ког­да не бы­ло. Или Бо­га, ко­то­рый был есть всег­да.