Дневник Метроэльфа: Выходной
Утро. Воскресенье. Или суббота?.. Суббота с воскресеньем – близнецы‑братья. График выходных дней. Когда долго работаешь, дни делятся на два типа: будни и выходные. Нет разницы, четверг или пятница.
– Значит, в субботу?
– Да нет же. Вчера!
– Так вчера и была суббота.
– ДА НУ?!
Зима. Мне на второй путь – и сразу в депо. Выезжаешь из рампы и попадаешь в белое царство. Еще темно, но пути ярко залиты светом, и снежинки сверкают в лучах, как маленькие огоньки.
Раздается сильное шипение из‑под состава. Вздрагиваю, бросаю взгляд на манометр тормозных цилиндров. Давления нет. Значит, это не срывной клапан. Самый обычный обдув стрелок. Так и еду. Каждое шипение – взгляд на манометр.
Вот и родное депо. Светло, тепло и спокойно. В выходные здесь только ДДЭ и дежурная бригада ремонта. Медленно заезжаю. Как обычно, за два вагона остановка, сигнал, и ме‑е‑едленно подтягиваюсь к восьмерке. В Московском метрополитене нет ни одного депо, в котором бы составом не проламывали стену, и меня как‑то не тянет стать очередным героем.
Иду по вагонам. Рука ласково касается поручней. Не знаю, как для других, а для меня машина – живая. Каждая со своим характером. Одна резкая, порывистая, другая – мягкая, флегматичная, третья с ленцой. Ты с ней по‑человечески, и она ответит тем же. А будешь насиловать, она загнется в тоннеле – и до свидания.
Вроде все цело. Не разбито, не порвано. Мусор. Но он всегда есть, сейчас уборщицы с ним разберутся. Прихожу в головной вагон, открываю двери и отпускаю тормоза. Воздух выходит из тормозных цилиндров, кажется, что машина вздохнула: «Ну вот и все на сегодня…»
Рюкзак под голову. Будильник на телефоне. Час можно вздремнуть. В такие моменты жутко завидуешь людям с нормальным пятидневным рабочим графиком…
Резкий звонок. Ощущение, что вот только закрыл глаза. На улице рассвело. Снег закончился. Пора на линию.
Еду. На Улице 1905 года два парня подходят к станционному зеркалу. Один пытается себя увидеть, но, несмотря на высокий рост, не достает. Начинает прыгать. Не помогает. Постепенно отходит назад и останавливается точно затылком перед моим зеркалом заднего вида. Сигналю. Ноль эмоций. Ну не понимает человек, что поезд не автомобиль и может сам поехать (есть такой тип неисправности – самоход всего состава), и зеркало его точно приложит в затылок. А много ли затылку надо?..
Смена подходит к концу. Сегодня повезло, она короткая, 6,5 часов. Вообще по выходным смены в среднем 7,5–8 часов.
Вот такой выходной день. Серый, скучно‑флегматичный. А вы говорите – романтика. Рутина! А завтра… А завтра опять с утра. Так что место встречи изменить нельзя: Москва, Метрополитен, ТКЛ, утренний час пик.
Увидимся под землей.
Рассказ машиниста
Про друзей
Таких друзей убивать надо. На Китае парень с девушкой держат третьего. Тот пьян в ноль. Стоять не может. Загрузили они его в первый вагон и со словами «Давай, братуха!» вышли. Правильно, а на фиг заморачиваться, что с ним дальше будет. Ну перепил, ну идти не может, в метро‑то мы его посадили! В метро сухо и тепло.
То, что наверху зима и минус двадцать – несущественно. То, что его сейчас обворуют – тоже. А уж то, что он может с платформы загреметь под поезд, это вообще фантастика и в жизни не бывает.
Вызвал милицию. Не хочется, чтобы это тело, выйдя (если получится) из вагона, свалилось на пути под кого‑нибудь.
Ха. Вышел кое‑как. Почти выпал. На Пушкинской. Прямо в теплые руки сотрудников. Судя по внешнему виду, его еще и стошнило. Ну, во всяком случае, это лучше, чем упасть в сугроб и там замерзнуть…
Мне так кажется.
Глава 13
Внимание – дети!
У края платформы девчушка. Мама стоит за чертой и, отвернувшись, болтает по телефону. Машинисту пришлось гуднуть. Мать дернула ребенка так, что едва руку не оторвала. Девчушка заплакала… Ну и зачем это? Разве не проще отойти от края и там, держа ребенка, разговаривать?..
А вот состав закрывает двери – и тут же истошный детский крик. Видимо, ударило дверьми. Хотя, казалось бы, «осторожно, двери закрываются» означает именно «будьте осторожны, двери сейчас закроются» – и никак иначе. Машинист не всегда может «поймать» двери, когда вы в них прыгаете. А стараться проскочить с ребенком – верх идиотизма. В толпе взрослых, штурмующих вагон, ребенка плохо видно. Машинист нажмет кнопку, и вашего малыша так дверьми жахнет – на всю жизнь запомнит.
Рязанский проспект, состав в центр. «Осторожно, двери закрываются…» К составу бежит мамаша, волоча за собой ребенка. Двери начинают закрываться. Что мамаша делает? Правильно, она прибавляет ход! Не успела: двери закрылись. Отошла от края. Тут, видимо, у машиниста лампа не погасла, и он переиграл дверьми. Как только мамаша увидела, что двери начали открываться… Именно! Она прыгнула к ним. Двери, открывшись сантиметров на пять, вновь закрылись.
Знаете, сколько людей побаивается ездить в метро из‑за того, что их там маленькими зажало дверьми?
Знаете, сколько детей сейчас проходят реабилитацию у психологов по той же причине?..
Сходненская. По лестнице к стоящему поезду бежит семья. Папа, мама и посередине ребенок. Чтобы не опоздать, мать с отцом держат ребенка за руки над ступенями, и малыш смешно перебирает ногами, имитируя бег. Родителям в голову не приходит, что один из них может споткнуться, и…
Самая незащищенная часть пассажиров – дети. И все благодаря мамам‑папам. Давайте представим, что один из родителей споткнулся. Он тут же отпускает ребенка, чтобы не утянуть его за собой. Но у второго родителя вес на руке внезапно увеличивается вдвое! И он роняет малыша – от неожиданности, или тот просто выскальзывает. И ребенок кубарем катится по лестнице вниз. Другой вариант ничуть не лучше: родитель удерживает‑таки малыша, но сам теряет равновесие и падает на него…
Ладно, они добежали до поезда невредимыми, но машинист уже нажал кнопку, и двери закрылись прямо перед их носом. Инерцию еще никто не отменял. Родители останавливаются. А ребенок маятником бьется лицом об железо. И руки выставить вперед не сможет, ибо за них его держат над полом.
Мало? Продолжим. Утро. Пик. «Осторожно, двери закрываются…» Подбежавшая мамаша, не обращая внимания на объявление, толкает ребенка в вагон. Результат: двери закрываются, ребенок в вагоне – мамаша на платформе. И начинается истерика, треплются нервы дежурной по станции, на следующей станции дежурная вылавливает заплаканного ребенка, который рыдал весь перегон. Строчится жалоба на машиниста, который, сволочь такая, закрыл двери… Господа хорошие, ну не думаете о себе, так хотя бы подумайте о детях…
Типичная сцена на выходе со станции. Из метро выходит женщина, за ней дочь лет шести. Мама приоткрывает дверь от себя (поток воздуха довольно сильный идет на станцию), и как только девочка кладет ладошку на стекло двери – женщина дверь отпускает. У ребенка не хватает сил удержать дверь, и та закрывается, ударив детеныша по голове. Реакция матери: «Я же тебе говорила – держи дверь!!!» В ответ – плач ребенка: «У меня сил не хватило…»
Кстати, мы банально разучились придерживать двери. Каждый день юноши и девушки с гордо повязанной георгиевской лентой на рюкзаке (штанах, сумочке) забывают об идущих сзади, буквально снося дверьми пожилых людей, у многих из которых вся грудь в боевых наградах.
Эти молодые люди – вчерашние дети, чьи‑то дети. То, что они так себя ведут, заложено родителями. Либо детей не научили придерживать двери, либо поколотили дверьми (как та мамаша – дочку), вбив на всю жизнь бессознательный страх: дверь опасна, надо ее быстро проскочить, а там хоть трава не расти… И так из поколения в поколение закрепляется и передается не самая удачная, мягко говоря, модель поведения.
А потом мы удивляемся, отчего в России «хотели как лучше – получилось как всегда». Да не хотели как лучше, вранье это. Хотели как удобнее для себя, а на окружающих – наплевать.
Детей, физически искалеченных родителями, не так уж много, зато психотравма – это наше все. И не поймешь, что хуже. Оцените случай, который иначе как «идиотский» обозвать трудно.
Машинист едет на работу. Заходит в вагон молодая семья: муж, жена, дочь 1,5–2 года в открытой коляске. Самая обычная московская семья. Ну, понятно, что при входе никто дочку на руки брать и не собирался. А машинистов это раздражает, ведь каждый из них по многу раз «ловил» двери, чтобы не зажать коляску с ребенком. Мы об этом говорили выше, но не грех и повторить: у легких складных колясок довольно хлипкая конструкция, и при ударе дверьми с двух сторон под давлением в три с половиной атмосферы… Сами представьте, что будет.
Подпустим немного цинизма: помимо нормальных человеческих инстинктов и естественной симпатии к детям, тут есть у машинистов и чисто шкурный интерес. Если зашибешь дверьми малыша, тебе за это влепят на полную катушку. И поди докажи, что толпа на платформе заслонила коляску, и ты ее просто не видел.
Машинист думает‑думает, а потом подходит и доверительным тоном говорит: «Ребята, на будущее, двери в поезде могут закрыться сами, и так ударят по коляске, мало не покажется. Ребенка на руки берите, когда входите в вагон…»
Через пару секунд машинист уже проклял все на свете, потому что молодой отец мгновенно впал в ярость. Среди мата удалось расслышать две более‑менее цензурные фразы: «кто ты такой, чтобы меня учить» и «где это написано». На вежливые ответы (кто такой и где написано) – папаша орал, брызжа слюной, которая падала на сжавшегося в коляске ребенка. Полный неадекват. Видя ледяное спокойствие машиниста, порывался (больше для вида) устроить драку, при этом кричал, что сейчас зарежет.
Странные люди. Вы при своем ребенке тоже материтесь? Бросаетесь на людей? Угрожаете им убийством? Вряд ли.
Кто его так искалечил, этого молодого отца?
Как он изуродует психику своего ребенка?
Что будет дальше?
Не пора остановиться, как вы думаете?
Рассказ машиниста
Про детство в заднице
Останавливаюсь на Таганской. Уже почти рейка. И тут жуткий грохот на всю кабину.
Испугался – мало сказано. Первая мысль: в вагоне что‑то рвануло. Причем что‑то серьезное. Потом осознание: звук не такой.
Все оказалось гораздо проще – «добрый пассажир» изо всех сил ударил ногой по салонной двери. Молодой парень, 14–16 лет, с двумя девушками (хотя их сложно так назвать).
Ему просто захотелось покрасоваться перед ними.
Глава 14