От 18 до 24 ■ от 55 и старше
Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений
ются у представителей левого блока. При этом такие ассоциации, как «прогресс» и «справедливый» вообще не употребляются испытуемыми с левой ориентацией.
Образ Столыпина почти у половины респондентов ассоциируется с аграрными реформами. Говоря о личностных качествах этого деятеля, люди рисуют его как умного, честного, мудрого, отмечают его образованность и профессионализм. Период его активной деятельности связывается с прогрессом и процветанием. Существенные различия по группам имеются в таких высказываниях как «ум» и «профессионал». Качество ума более значимо для правых, а профессионализму большее значение придают левые. «Прогресс» отмечается только у правых.
Фигуру Сталина почти половина всех респондентов связывает с порядком и справедливостью. Чаще всего назывались такие его черты, как сильный, жестокий, властный, присутствуют также ассоциации с Победой в Великой Отечественной войне. В восприятии Сталина существуют различия между группами, они выражаются в выдвижении левыми на первое место «порядка», в то время как правые на первое место ставят такую личностную характеристику, как «сила». «Властность» правыми вообще не указывается. В образе Ленина отмечаются ум и доброта. Ленин также ассоциируется у респондентов с порядком, революцией, народом. Значимые различия по группам обнаруживаются в таких ассоциациях, как «ум» (преобладает у правых) и «доброта» (у левых), «порядок» и «революция» представителями правого блока не отмечены. Кроме того, имеются данные о значимых различиях в ассоциациях между возрастными группами.
Для уточнения семантического поля воспоминаний о Петре I
был проведен факторный анализ содержания ассоциаций. В груп
пе респондентов, относящих себя к левому блоку, было выделено
три фактора. Первый выделенный фактор («государственник»)
объясняет 44,2 % общей дисперсии и объединяет следующие
шкалы-дескрипторы: на положительном полюсе «сильный» (0,89)
и на отрицательном полюсе «гуманист» ( — 0,88). Второй фактор
(«неэффективный политик») также объясняет 44,2 % общей дис
персии, он включает следующие шкалы-дескрипторы: «прогрес
сивный» (0,85), «жесткий» (0,79), «быстрый» (0,75). Третий фактор
(«самодержец») объясняет 15,2% общей дисперсии и объединяет
шкалы-дескрипторы «индивидуалист» (0,89), «эгоист» (0,87),
«субъективный» (0,84). ;•■<*■■•■
Закономерности конструирования социальных представлений в современной России
По результатам факторного анализа в группе респондентов, относящих себя к правому блоку, было выделено три фактора. Первый фактор («энергичное управление») объясняет 36% общей дисперсии. В него входят следующие шкалы-дескрипторы: «справедливый» (0,84), «прогрессивный» (0,75), «открытый» (0,72), «быстрый» (0,71). Второй фактор («своенравие»), включающий такие шкалы-дескрипторы, как «субъективный» (0,87), «индивидуалист» (0,78), объясняет 18,9% общей дисперсии. Третий фактор («государственник») объясняет 12,8% общей дисперсии и объединяет шкалы: на положительном полюсе «жесткий» (0,76), а на отрицательном полюсе — «гуманист» ( — 0,71). Таким образом, можно видеть, что коллективный образ в исторической памяти двух групп с различными политическими ори-ентациями («левые» и «правые») существенно различается по структуре семантического поля. Для «левых» Петр I — это, прежде всего, сильный политик-этатист, самодержец-государственник, нисколько не заботящийся о реализации гуманистических ценностей. Для «правых» же образ Петра I несет в себе основную смысловую нагрузку прогрессивного, справедливого, энергичного политика, своенравного в методах управления. Можно утверждать, что выбирая Петра I как такого политика, который «мог бы изменить к лучшему современную ситуацию в России», группы с различной политической ориентацией при этом наделяют его образ различным смыслом.
При сравнении содержания ассоциаций по возрастным группам также были обнаружены значимые различия в факторной структуре элементов образа Петра I. Сравнивались две группы: младшая группа респондентов — от 18 до 24 лет и старшая группа —лица старше 55 лет. В младшей группе первым по значению стал фактор «динамизма», представляющий Петра I как человека активного и энергичного в политической жизни, затем следовали факторы «жесткости» и «независимости». В старшей группе ведущим оказался фактор «справедливости», за которым следовали «активное стремление к прогрессу» и «своенравие». Тем самым младшей группой в личности Петра I акцентируются ценности динамики преобразований, проводимых средствами жесткой и независимой политики, в то время как для старшей группы Петр I является символом справедливой и прогрессивной политики. По-видимому, на фигуру идеального руководителя проецируются ценности поколений, наделяя ее различными атрибутами.
Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений
Таким образом, можно утверждать, что содержание коллективной памяти различных групп населения Твери, выраженное в предпочтении различных политических фигур российской истории, значимо связано с социально-культурными характеристиками этих групп, а именно, с политической ориентацией, уровнем образования и возрастными особенностями. В политических фигурах, выбираемых как желательные, каждая группа видит свое содержание, наделяя их смыслом, отражающим социально-психологическую специфику этих групп.
Между тем нельзя не заметить, что подавляющее большинство выборов политической фигуры, предпочтительной для данного исторического момента (независимо от социально-психологических характеристик групп), фокусируется на Петре I. Символичность этого выбора, на наш взгляд, очевидна: желательной признается политика, основанная отнюдь не на формировании демократического государства с его гражданскими ценностями и институтами. Надежды возлагаются на авторитарного самодержца, это он призван защитить от произвола чиновников, обуздать олигархов, указать путь к прогрессу и навести порядок в стране. На социетальном уровне чаша весов в политической антиномии «демократия-авторитаризм» уверенно перевешивается в сторону авторитаризма.
Аналогичная тенденция отмечается политологами и социологами (см.: параграф 1.1.), которые пытаются найти исторические, культурологические и даже религиозные корни этого российского феномена. Проведенный нами анализ позволяет говорить также о существовании социально-психологических корней обыденного представления о власти и государственном устройстве России. £го центральными элементами на социетальном уровне являются когнитивная бедность представлений о современной демократии, нежелание (и неумение) брать на себя ответственность за происходящее в обществе, потребность в опеке со стороны власти, сопряженная с ее отторжением, а также надежды на «самодержца», который решит все проблемы. Разумеется, мы говорим о наиболее общих тенденциях, объединяющих различные группы населения. Как показали наши исследования, социальные представления отчетливо дифференцируются в зависимости от политических установок, рода деятельности, принадлежности к разным поколениям, уровня социальной фрустрированности групп. Сконструированные в процессах взаимодействия как
Закономерности конструирования социальных представлений в современной России
интерпретации, как удобные теории происходящего, они решают важные задачи психологической защиты группы, ориентации ее на определенную активность, на актуализацию стратегий выживания или пассивного ожидания лучшего будущего.
Обнаруженное нами содержательное многообразие политических представлений не исключает, однако, предположения о возможности существования неких общих принципов их конструирования. Для эмпирической проверки этого предположения была разработана специальная методическая схема, согласно которой нами совместно с Ж. Вио было предпринято кросскультурное исследование в России и во Франции. Методика исследования предполагала произвольное называние респондентами политических режимов и экономических систем, в произвольном количестве, а также продуцирование ассоциаций по отношению к каждому из названных режимов или систем (Viaud, 2005). На специально созданном опросном листе каждый респондент должен был вначале записать пришедший ему в голову политический режим, а затем в рамке, содержащей десять линий, вписать слова, которые у него ассоциируются с этим режимом. После этого задача повторялась, и ему предлагалось записать другой политический режим и также привести ассоциации к нему. Затем испытуемого просили подумать, знает ли он еще какие-нибудь политические режимы. Если это так, их нужно было записать в дополнительных строчках опросного листа. Во второй части опросного листа инструкция повторялась, но с просьбой называть экономические системы. Такая методическая схема предполагала, во-первых, изучение политических и экономических категорий в их связи друг с другом, во-вторых, предусматривался произвольный характер называния респондентами режимов и систем вне какого-либо их группирования или оценивания, другими словами, исследователь максимально устранялся от предварительной схематизации поля представления. Целью исследования являлось раскрытие внутренних организующих принципов, лежащих в основе конструирования представления о политике и экономике, а также кросскультур" ное сравнение содержания поля представления.
Респондентами выступили студенты младших курсов факуль тетов психологии Тверского государственного университет и университета Западной Бретани (Франция). Российская част выборки составила 227 человек, из них 93,39% девушки, фРаН'
Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений
пузская часть — 188 человек, из них 89,89% девушки. Данные обрабатывались с помощью компьютерной программы Alceste, для чего российская часть данных была транспонирована на латинский шрифт. Использовались частотный, кластерный, перекрестный и другие виды анализа. Частотный анализ показал, что в обеих выборках существуют категории, по частоте упоминания явно преобладающие над другими. Во французской выборке среди экономических систем лидирует «капитализм», его называет 69,68% респондентов, а среди политических режимов — «демократия» (73,4%). В российской выборке из экономических систем чаще всего называется «рыночная» (47,14%), а из политических режимов —«демократия» (45,15%). Можно видеть, что как российские, так и французские студенты среди политических режимов выделяют демократию, что может объясняться их непосредственным практическим опытом, влияющим на структурирование поля представления. Что касается экономических систем, различие между российской и французской выборками состоит, на наш взгляд, лишь в акценте, который имеет политические коннотации. Действительно, российские студенты чаще всего употребляют термин «рыночная система», а французские — «капитализм», т. е. при обозначении одной и той же экономической системы в первом случае подчеркивается либеральный характер экономических отношений, а во втором — звучит оттенок эксплуатации человека человеком. Кстати, при анализе ассоциаций, данных респондентами к соответствующим категориям, эти смысловые оттенки проявились в полной мере. Капитализм ассоциируется у французов с неравенством, индивидуализмом, эгоизмом, американским стилем жизни, в то время как у россиян рыночная система практически не имеет негативных коннотаций и связывается преимущественно со свободой предпринимательства.
Перекрестный анализ совместной встречаемости первых
Двух-трех упоминаемых респондентами наименований систем
и режимов позволил выявить смысловые группы в структуре
представления. У российских респондентов вслед за рыночной
системой чаще всего называются «натуральное хозяйство»
(28,63%) и «плановая система» (17,84%). В представлении полити-
ских режимов у россиян вслед за демократией идет «тотали-
аРизм» (33,48%). Таким образом, произвольно называемые эко-
мические системы и политические режимы структурируются
Закономерности конструирования социальных представлений в современной России
Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений
в сознании российских респондентов по принципу оппозиционности. Исключение составляет «натуральное хозяйство» — его появление в числе часто упоминаемых категорий свидетельствует, по-видимому, о специфике образа жизни населения России, большинство которого вынуждено производить продукты питания (выращивание овощей и фруктов, заготовки на зиму) для собственной семьи.
У французских респондентов смысловые группы оказались близкими по смыслу и также организованными по схеме оппозиций. В сфере экономических систем оппозицию капитализму составили либерализм (39,36%) и коммунизм (29,79%), а в сфере политических режимов оппозицией демократии стала диктатура (43,68%). Если смысл второй оппозиции не нуждается в комментариях, но тройка «капитализм-либерализм-коммунизм» требует дополнительного анализа. Судя по ассоциациям, данным респондентами, все три категории состоят в определенных оппозиционных отношениях: капитализм, как уже упоминалось, связывается с негативной стороной свободного рынка и приписывается США, в свою очередь, либерализм не заякоривается на какой-либо стране, его содержательными элементами являются свободная конкуренция, рынок, невмешательство. Коммунизм же в сознании респондентов противостоит и капитализму, и либерализму. Элементы его содержания заякориваются на фигуре Маркса, на СССР, эта категория ассоциируется с экономическими неудачами, утопией, равенством, системой распределения. Такое структурирование содержания социального представления наводит на мысль о том, что и коммунистическая, и капиталистическая системы в равной степени вызывают отторжение у респондентов, но наиболее симпатичная им либеральная система не связывается ими с каким-либо конкретным государством. Она не заякорена ни на одной из современных национальных экономических систем и ни на одной из известных персон, т. е. остается своего рода идеальным вариантом экономической системы, лишенным пороков, присущих двум другим системам.
Анализ данных, полученных на французской выборке, на наш взгляд, позволяет лучше понять особенности содержания социального представления российских студентов. Действительно, с одной стороны, очевидны черты сходства в поле представлени российских и французских студентов: во-первых, можно гово
рить о содержательном сходстве упоминаемых респондентами категорий, во-вторых, обнаруживается подобие серии оппозиций в организующих принципах обоих представлений, важнейшими из которых являются оппозиции «равенство-неравенство» и «свобода-регулирование». Однако в силу того, что социальные представления строятся в ситуации «здесь и сейчас», эти организующие принципы конструирования социального представления, по-видимому, в целом подобные для двух культур и для исследуемых социальных групп, все же имеют отличительные признаки.
Так, если во французской выборке капитализм держит абсолютное лидерство по частоте упоминаний (69,68%), то в российской он имеет ничтожный вес (0,44%). В то же время, рыночная экономика, первенствующая в российской выборке (47,14%), во французской выборке упоминается лишь незначительной частью (3,26%) респондентов (там же, с. 40 — 44). Различие в категориях, организующих ключевые оппозиции поля представления, может быть обусловлено тем, что во французской культуре накопился исторически значительно больший опыт либеральных экономических отношений. В связи с этим французские респонденты видят больше негативных признаков капитализма, в силу чего их представление экономики более политизировано: у французских студентов в поле представления экономики ключевой является оппозиция «равенство-неравенство» Российские же студенты, вероятно, связывая будущее России с рыночным типом отношений, видят, прежде всего, их-либерально-прогрес-сивную сторону. Возможно, сказывается также способ преподнесения экономических знаний в университетах двух стран: более правый по политической ориентации в России и более левый — во Франции.
| у уд по сравнению с долей российских студентов (45,15%), у |
Различия между полями представления политических режимов заключаются в значительно большем весе демократии в представлении о политических режимах французских студентов ( J4%) п
( J.
рнию с долей российских студентов (45,15%), Упомянувших демократию. Сопоставляя эти результаты с ра-ее рассмотренными результатами исследования социального ^редставления демократии в России, можно предположить, ^о в сознании российских студентов эта категория как таковая зиц аНИМйеТ веАУщих позиций, хотя и образует устойчивую оппо-Чионную связь с категориями тоталитаризма и авторитаризма.
| ■ 3643 |
Закономерности конструирования социальных представлений в современной России
Действительно, если первыми упоминаются тоталитаризм или авторитаризм, то в 80% случаев демократия называется второй. Выявленная нами закономерность биполярности организации категорий в представлении политики подтверждает теоретические предположения Марковой (2000) относительно диалогического принципа конструирования социального представления. Как свидетельствуют результаты нашего исследования, диалогический характер общественного дискурса о политике кристаллизуется в оппозициях категорий поля социального представления (демократия — диктатура, рыночная экономика — плановое хозяйство и т. п.).
Представления о политике не могут существовать изолированно от экономических и других социальных представлений. Хотя идея о связи между представлениями высказывалась еще Дюркгеймом (Durkheim, 1983), ее эмпирическое воплощение не является пока общепринятым методологическим ходом в исследованиях социальных представлений (Viaud, 2005).