Возвращаюсь к княжествам Московии 12 страница
Бесспорно, в московских пределах находится Corsula (АК куда мы прибыли 28 (марта) через одну милю.). Переправившись через две реки, Великую (АК истоки которой неподалеку) и Dsternicza (A Osternitza), и сделав еще две мили, мы прибыли (АК 29 (марта)) к [236]
городу Опочке с крепостью, расположенному на реке Великой. В этом месте находится плавучий мост, по которому лошади переправляются по большей части по колено в воде. Эту крепость осаждал польский король, пока я в Москве вел переговоры о мире(НГ из дерева, стоящей на высоком островерхом, как конус (Kegl), холме. Под ним — большое количество домов (А они называют это городом).
Здесь я позавтракал и начиная от этих мест уже был снабжаем всем необходимым. (Здесь) я впервые видел лежащий на воде мост. (Следует описание устройства моста, дублирующее уже приводившееся в НГ: см. с. 223.) Причиной, почему меня повели этим путем, было то, что король готовился осадить эту крепость, пока я буду вести переговоры о мире, что и случилось.). Хотя в тех местах из-за частых болот, лесов и бесчисленных рек не найти, кажется, ни одного направления, удобного для движения войск, они, тем не менее, двигаются прямо, куда бы им ни было нужно, высылая вперед множество (HГ но у них такой порядок: несколько тысяч) крестьян [которые] обязаны удалить всякие препятствия: вырубить деревья и настлать мосты через болота и реки (НГ В тот раз король, впрочем, ничего не добился, ибо (войско) прибыло слишком поздно и из-за такого опоздания, а также зимы и (...) 818 должно было торопиться назад. В Москве мне сердито за то выговаривали, как, мол, это сообразуется, что я говорю о мире и в одном месте едут послы короля, отправленные по моему письму, и они уже на пути в Смоленск, а в другом месте войско ведет враждебные действия. На эти упреки я ответил, что долго добивался того, чтобы советники и послы обоих государей (Herrn) встретились в третьем месте для переговоров о мире. Они же (московиты) хотели проще — чтобы послы короля прибыли для того в Москву. Поэтому мне пришлось писать королю и от имени императора просить его прислать сюда “своих послов; и ради императора король согласился на это. И так как пока еще о мире ничего не решено и не было никаких речей и переговоров о перемирии, то и вины моей нет, да и король может тем же извиниться. И вышло так, что оба войска стояли в поле друг против друга, а мирные посольства тем не менее двигались своей дорогой и шли переговоры. Им (московитам) пришлось удовлетвориться (sich ersettigen lassen) этим (ответом), но после того как король ничего не добился под Опочкой, московиты же не пожелали заключать перемирия, послы короля были отправлены ни с чем.).
Затем (АК 30 (марта)) в восьми милях находится город (А и крепость) Воронеч (Woronecz), расположенный на реке Сороти (Ssoret), которая, приняв в себя реку Воронеч (Woronetz), несколько (А в полумиле) ниже города впадает в реку Великую.
Выбор (Fiburg), пять миль (АК 31 (марта)).
Володимерец (Wolodimeretz), [город с укреплением (oppugnaculum), почти] три (А три с половиной) мили.
Брод (Brod), крестьянское жилище, также три мили, а оттуда, через пять миль (А пять с половиной миль; АК четыре с половиной мили), настлав мост через реку Узу (Ussa), которая впадает в Шелонь (A 1 апреля), (мы прибыли в)
город Порхов (Parcho) с (АК каменной) крепостью, расположенный на реке Шелони, а через пять миль — в селение Опока (Ороса) (А на реке Шелони близ заброшенной крепости), под которым река Удоха (Widocha) впадает в Шелонь (Так в А; в лат. тексте и НГ ошибочно: в Сухону.). Оттуда, переправившись через семь рек, также через пять миль — в
[селение] Райцы (? — Reisch), затем (А еще через пять миль) в
[селение] Деревяница (Dwerenbutig, A Dhernbuting). В полумиле ниже него (река) Пшогжа (Pschega), приняв в себя реку Струпин (Strupin), вливается в Шелонь (А через нее мы переправились на лодке); в нее впадают еще четыре реки, через которые мы переправлялись в тот день.
В пяти милях (отсюда находится) жилище крестьянина (homuncio,-) Сутоки (Sotoki), а через четыре мили мы наконец достигли [4 апреля] Великого Новгорода (А переправившись в тот день через десять речек.). Итак, от Полоцка до Новгорода мы [237]переезжали через столько болот (НГ озер) и рек, что имена и число их не могут привести даже местные жители; тем более не может упомнить и описать их кто-либо другой (НГ описать их все нет возможности.) (А Новгород велик и некогда был столицей русских князей. Он был прежде весьма большим городом, но не окружен ни стеной, ни рвами. Несколько лет назад он выгорел 819, поэтому в мае время был не столь велик.).
В Новгороде я вздохнул немного свободнее и отдыхал там семь дней. Сам наместник 820 в вербное воскресенье пригласил меня к обеду (HГ был весьма предупредителен и любезен) и дал мне [любезный] совет (НГ отдохнуть там несколько дней и) оставить там [слуг и] лошадей, а в Москву ехать на расставленных (dispositi) или, как они обычно выражаются, почтовых лошадях (postarum equi). Послушавшись его совета, я по выезде попал сперва (НГ обеспечив меня почтовыми лошадьми (Post Pherdt) Потом я сообразил, что это было сделано для того, чтобы мирные переговоры начались пораньше видимо, московиты разузнали что-либо о приготовлениях короля (к осаде Опочки). В первый день я достиг) в Бронницу (Beodnitz, Beodwitz, А Brodnitz) [четыре мили], а затем весь тот день (НГ четыре мили) ехал вдоль реки Меты (Msta), которая судоходна и берет начало из озера Замстинского (Samstin). В этот день, когда мы скакали по полю, на котором снег уже стаял, под моим молодым (puer) [слугой, родом] литовцем (А который вез мой гардероб 821), упала лошадка, так что [со слугой] совершенно опрокинулась через голову, но, свернувшись колесом и упершись задними ногами, она (НГ и очутилась сидящей на задних ногах, как собака; затем) встала снова, так и не коснувшись земли боком, а потому не помяв слугу, распростертого под ней (НГ с мальчишкой ничего не случилось он вскочил и снова подбежал к лошади, хотя поначалу немного хромал. Все это я видел собственными глазами (А это прямо-таки невероятно)).
Затем (AK 8 (апреля)) [по прямой дороге] шесть миль до Зайцева (Seitskow) за рекой Ниша (Nischa).
Крестцы (Harosczi, Haroschi), семь миль, за (так! — А. Н.) рекой Холова (Colacha).
Оряд Яжелбицы (Great Rechelwitza, A Rechelwitzkha) при реке Полометь (Palamit), семь миль. В этот день мы переправились через восемь рек и одно озеро, хотя и замерзшее, но наполненное водой поверх льда (А В этот день была шестая смена лошадей.).
Наконец в пятницу перед праздником пасхи мы прибыли (НГ в яму (Jama), т. е.) на почтовую станцию (domus postarum, Posthoff) и переправились через три озера: первое — Валдай (Woldai), которое простирается в ширину на одну милю, а в длину — на две, второе — Лютинец (Lutinitsch, AK Lubinitz), не очень большое, третье — Едровское (Ihedra), при котором селение того же имени в восьми милях от Оряда (АК 10 (апреля)). Право, путь наш в тот день [по этим озерам, еще замерзшим, но обильно переполненным водой от таявшего снега] был очень труден и опасен [хотя мы следовали наезженной дорогой и не осмеливались свернуть с большой дороги (via publica) как] из-за глубокого снега [так и потому, что не было видно и следа какой-нибудь тропинки. Итак, совершив столь трудный и опасный путь], мы прибыли, проехав семь миль, в
Хотилово (Chotilowa), ниже которого переправились через две реки — Шлину (Schlingwa) и Цну (Snai) в том месте, где они сливаются и впадают в реку Мсту, и (АК 11 (апреля)) достигли Волочка (Woloschak); там в день пасхи (АК 12 (апреля)) мы отдохнули (А Я был с ними в церкви. Они ели там свои освященные (куличи) (geweichtes) стоя после службы.). Затем, сделав семь миль и пересекши реку 'Тверцу, (мы прибыли) [238]
в (НГ довольно большой) городок Выдропужск (Wedrapusta), расположенный на берегу (НГ Тверцы), | и [спустившись] оттуда [(вниз по реке) на семь миль] (достигли)
города Торжка (Dwerschak, Dworsackh), в двух милях ниже которого переправились на рыбачьей лодке через реку Шаногу (Schegima) и отдыхали один день
в городке Осуге (Ossoga) (А Через (реку) Осугу (Ossega) мы переправились на плоту.). На следующий день, проплыв семь миль по реке Тверце,
мы пристали к Медному (Medina, A Medna). Отобедав здесь, мы опять сели на наше суденышко и через семь миль (АК 14 (апреля)) достигли славнейшей реки Волги, а также
княжества Тверь (А Некогда это было славное княжество, да и теперь (тоже), но все принадлежит великому князю московскому. Хотя это только деревянная крепость и некоторое количество домов по обоим берегам.
Там стояло несколько больших кораблей, на которых возят купеческие товары до моря, называемого московитами Хвалынским, по-латыни — Каспийским и Гирканским, и обратно.). Здесь мы взяли судно побольше и поплыла по Волге; через некоторое время мы прибыли к такому месту реки, где(HГ намереваясь из-за дурной дороги проплыть несколько миль. Но не проплыв и полумили, там, где река поворачивает направо, — потому-то мы и заметили это слишком поздно, — мы увидели, что) она замерзла и была заполнена обломками льда. С величайшим трудом [обливаясь потом] мы пристали в одном месте. Лед смерзся высокой кучей, и мы едва выбрались на берег. Оттуда сухим путем (НГ пешком) добрались мы до крестьянского дома, там нашли небольших (НГ ждали, пока приведут несколько плохоньких крестьянских) лошадей и на них (HГ я с немногими) прибыли к монастырю святого Илии (НГ куда (А с ближайшей почтовой станции) доставили лошадей лучших и в большем числе. А Пристав, приставленный ко мне для обеспечения продовольствием и для иных надобностей, обращался с монахами как с простонародьем (gemaine Leute). Когда они не поторопились исполнить это (т. е. доставить лошадей), он пригрозил им плетью, и все было быстро сделано. Все монахи в тех краях принадлежат к ордену св. Василия и одеты в черное, почему их и называют не монахами, а чернецами (Tzerntzi), т. е. “черными”. Они никогда не едят мяса. В монастырь не принимают юношей). [Переменив здесь лошадей] мы добрались (AK 15 (апреля)) до
[городка] Городни (Gorodin) [расположенного на Волге], в трех милях (от монастыря). Откуда [прямо] в
Шошу (Schossa) (А это весьма судоходная река), три мили,
Шорново (Dschorna), почтовую станцию(HГ пастуший дом (aines Hirten Heusle) 822), три мили, (АК 16 (апреля)) городок Клин (Clin), расположенный на реке Януге (Ianuga) 823, шесть миль,
Пешки (Piessack), почтовую станцию, три мили (А еще шесть миль),
(АК 17 (апреля)) Черную (Грязь) (Schorna) на реке того же имени, шесть миль, и наконец [18 апреля] в
Москву, три мили. Как меня здесь приветствовали и принимали, я изложил с достаточной подробностью в настоящей книге, когда говорил о приеме послов и обхождении с ними(НГ выше. Но скажу о том, о чем не говорилось. Когда я услыхал, что толмач говорит по-латыни, я заговорил с ним при въезде (в город). Я был рад, что могу поговорить с ним, так как страна их у нас неизвестна и мне хотелось разузнать о ней. У меня же были карты (Tafeln) всех наших стран, о них я хотел рассказать ему. Пристав вскоре стал спрашивать, о чем я говорю. Этим, а также тем, что при мне был юноша-литвин, я навлек на себя большие подозрения. Из-за того-то меня так стерегли, никого ко мне не пуская, соглядатаи (huetter) являлись по двое и по трое смотреть и слушать, что я говорю и чтоделаю. Они вообще очень недоверчивы. Со мной случилось, как с тем, кто необдуманно сразу же заговаривает о важном для него деле. Архиепископ Матвей Ланг, кардинал зальцбургский, просил меня осведомляться о быте, нравах и обычаях этой страны, вот почему я и поспешил с исполнением этого (поручения). С большими околичностями мне пришлось узнавать о каждой интересовавшей меня вещи по отдельности.
После того как московит отказался начать переговоры с литовцами, пока те не пришлют своих послов в Москву, я послал господина Ганса фон Турна к королю в Вильну, прося его от имени императора прислать сюда послов; я сделал это, чтобы почтить короля (ich thet das dem Khuenig zu ehren). Король отвечал мне, что готов прислать послов, если я обеспечу им безопасность и охранные грамоты великого князя. Я сделал это и снова отправил его (фон Турна). Тем временем король посылает свое войско к Опочке. Фон Турн прибыл с литовскими послами, захватив с собой Вольфа фон Ламберга (Lamberg), в то время пажа (Knab) польского короля, родича (Vetter) нас обоих, поглядеть на эту страну. Фон Турн прибыл примерно на два дня раньше послов. Когда он под городом переезжал через реку Москву, то фон Ламберга не хотели пускать с ним как слугу короля. Ему пришлось остаться (там), пока не приехали литовские, т. е. королевские (послы), с которыми его пустили, (разместив) в монастыре вне города, сразу после переправы через Москву. Этот фон Ламберг впоследствии стал управляющим церковными землями (? — Vitzthumb) в Крайне, бароном в Ортенегге (Ortenegg) и Ортенштайне (Orttenstain).
Прибыв на переговоры, литовские послы Ян Щит (Ihan Schtzith) и Михаил Богуш стали горячо упрекать назначенных (для переговоров) московитских советников, что-де вопреки клятвенным заверениям, или, как они это именуют, крестоцелованию (Creutzkhuessen), а также вопреки грамоте; и печати (Brief und Sigl) без всякой уважительной причины ведется война; при заключении брака между королем Александром и сестрой великого князя было договорено, что для нее построят русскую церковь, дабы она могла отправлять богослужение по своей вере. На самом деле такая церковь стоит на несколько шагов дальше (чем договаривались) — эта вот причина и была заявлена при объявлении войны (Absag).).
Комментарии
803. Последний раздел “Записок” содержит дорожники двух его поездок на Русь. Многочисленные топонимы, указанные в них, идентифицируются с современными в географическом указателе, поэтому, если названия не вызывают сомнений, они не комментируются.
804. Мракси — Иоганн Мракес фон Носкау — имперский и австрийский дипломат, участвовавший вместе с Г. в посольствах в Венгрию, в частности в 1518 г. по случаю награждения Людовика Венгерского имперским орденом Золотого руна.
803. Дантишек Ян (фон Хефен, Флаксбиндер, 1485 — 1548) — поэт, дипломат, епископ варминский с 1512 г., фактически — с 1529 г., королевский писарь с 1504 г. В своих стихах воспевал брак Сигизмунда I с Барбарой Запольяи 1515 г., победу короля под Оршей в 1514 г., конгресс 1515 г., даже возвращение Г., с которым познакомился в 1516 г. в Аугсбурге, из его первого путешествия в Москву в 1518 г. (Роciecha W. Jan Dantyszek, poeta, dyplomata, biskup warminski (1485 — 1548). — Krakow, 1937).
806. Григорий Дмитриевич Загряжский — посол в Империю, отправленный летом 1516 г. (РИБ. — Т. 16. — № 16. — С. 16. 1 июня 1516 г.) и принятый императором осенью 1516 г.
807. Хрисостом Колонна (1460 — 1539) — итальянский поэт, дипломат, секретарь герцога Калабрии и неаполитанского короля Ферранте, учитель Боны Сфорца, посол Изабеллы в Корону Польскую. Изабелла (1470 — 1524) — дочь Альфонса Калабрийского и Ипполиты Сфорца, герцогиня миланская и барийская. Джан-Галеаццо Сфорца (1469 — 1494) — миланский герцог (с 1476 г.).
808. Генрих Английский — Генрих VIII (1491 — 1547) — английский король (с 1509) из династии Тюдоров. Союз Максимилиана с ним и Карлом Испанским, заключенный 8 дек. 1516 г., был направлен против Франциска I Французского, пытавшегося захватить Миланское герцогство.
809. В “Записках” ошибка. В “Автобиографии” правильно — дек. 1516 г.
810. Сомнительное слово. Скорее всего по ошибке вместо mitverordenter (сотоварищ по посольству), как написано в АК. А. Н.
811. В XIV — первой половине XVIII в. г. Вроцлав и большая часть силезских княжеств в качестве вассалов входили в состав Чешского королевства. Границы между чешскими и польскими владениями в Силезии на протяжении веков несколько изменялись. Г. М.
812. Ганс Бонар — Ян Бонер (ум 1523) — банкир, член Краковской городской рады, кредитор польских королей — Яна Ольбрахта, Александра и Сигизмунда I. Финансировал свадьбы последнего с Барбарой Запольяи и Боной Сфорца.
813. Перевод условен. В оригинале не ясная фраза: haben des kruenigs Haubtman ainen Probst (...) auf mich gewartt. Пропст в католической церкви — клирик, заведующий светскими делами соборного причта. А. Н.
814. Кшицкий Анджей (1482 — 1537) — поэт, архиепископ гнезненский, секретарь Барбары Запольяи, с 1515 г. — королевский секретарь. Воспевал брак Сигизмунда I в 1512 г., его победу под Оршей в 1514 г., оплакивал смерть королевы Барбары. Был крайне антигабсбургски настроен.
815. Томицкий Петр (1464 — 1535) — пшемысльский, а затем краковский архиепископ, королевский секретарь, коронный подканцлер (Brzezinski St. Panowie z Tomic. — Warszawa, 1933).
816. Стены г. Вильнюса были построены в 1503 — 1522 гг. (Balinski М. Historya miasta Wilna. — Wilno, 1837. — Т. II. — S. 38; Lowmianski Н. Sfalszowany opis m. Wilno // Ateneum wilenskie. 1925 — 1926. — Т. 3. — S. 86. Przyp. I; Zytkowicz L. Zburzenie murow obronnych Wilna (1799 — 1805). — Wilno, 1933. — S. 9 — 12; Jurginis J., Merkys V., Tautavicius A. Vilniaus miesto istorija Nuo seniausiu laiku iki Spalio revolucijos. — Vilnius, 1968. — P. 73 — 74)
817. Допороски — возможно “до Порожки”. Среднее течение р. Двины изобиловало порогами. Возможно, Г. превратил в топоним слово “пороги”.
818. В НГ aufentlaynung — таяние. А. Н.
819. Пожар в Новгороде был в 1508 г.
820. Г. 5 апреля 1517 г. был принят, по-видимому, кн. Александром Владимировичем Ростовским. В июне того же года в этом городе наместничал М. В. Морозов (Зимин А. А. Список наместников Русского государства первой половины XVI в. // АЕ за 1960 год. — М., 1962 — С. 34).
821. В А здесь непонятное слово Geprnigkh. Вероятно, опечатка вместо Gepenick — “верхняя одежда”. А. Н.
822. Очевидно, ошибка перевода в результате прочтения “domus pastorum” (пастуший дом) как “doinus postarum”, что значит почтовый дом. А. Н.
823. Г. ошибся. Клин расположен на р. Сестре.
HГ Мое первое) Возвращение (НГ из Москвы).
гЯ сказал вначале, что был послан блаженной памяти императором Максимилианом в Москву для примирения государей польского и московского, но вернулся оттуда без успеха. Ибо пока я хлопотал в Москве в присутствии и польских послов о мире и соглашении, король, собрав войско, осадил крепость Опочку, однако безрезультатно (МД ибо из-за зимы не мог долго оставаться в поле. А Ко двору для переговоров с литовцами я был зван утром накануне Симона и Иуды (т. е. 27 октября. — А. Н.). Было очень сыро и грязно, но когда мы возвращались в гостиницу, все так крепко замерзло, что ехали совершенно посуху.). Поэтому государь (московский) наотрез отказался заключать перемирие с королем. Но хотя переговоры были прерваны, меня он отпустил все же с почетом. Итак, покинув Москву(А где я пробыл тридцать одну неделю), я прибыл прямо вг (г-г НГ После того как войско польского короля ничего не добилось под Опочкой, — а рассчитывалось, что если эта крепость будет захвачена, то можно будет достичь более выгодного мира, — великий князь сделался высокомерен (hochmuetig), не захотел принять мира на равных (условиях) (gleichmaessiger Frydstand), так что литовцы вынуждены были уехать ни с чем. Хотя мои лошади и многие слуги находились в Новгороде, (великий князь) назначил мне дорогу через Смоленск, и наряду с прочими почетными дарами дал мне отличные санки со шкурой белого медведя, длинный красивый белый войлок, чтобы мне укрыться вместе с санями, и к саням — высокую лошадь рыжей масти; таких высоких лошадей я в их краях не встречал, лошади у них, как правило, низкорослые. Меня везли на)
Можайск, восемнадцать миль;
Вязьму (АК Vinsma) двадцать шесть миль;
Дорогобуж, восемнадцать миль; потом в
Смоленск, восемнадцать миль. Затем мы отдыхали там(НГ От Смоленска и до границы в течение двух дневных переходов меня с почетом провожало двести всадников. Мы провели эти) две ночи под открытым небом среди глубоких снегов, а мои провожатые [240] почтили меня щедрым угощением (НГ и в лютый мороз. В первый день вечером я был приглашен на ужин.). Накидав длинные и довольно высокие (кучи) сена, положив на них древесную кору и постлав скатерти, мы сидели за столом (НГ на земле) с поджатыми ногами, вроде турок или татар, вкушая таким манером пищу и затягивая ужин несколько чрезмерными возлияниями (НГ угощали меня изрядно, а пить заставляли более, чем мне того хотелось.). На другую ночь мы подъехали к какой-то реке, тогда еще совсем не замерзшей (НГ это была граница. Я послал вперед одного из своих слуг с двумя собаками, подаренными мне великим князем.); но после полуночи [от сильной стужи] она покрылась таким льдом, что по нему перевели более десяти саней, да еще и груженых (НГ я (велел) выкатить на него свои тяжелые сани, а московит, со мной снова посланный к императору, — свои, и, хотя с помощью одних только слуг, мы быстро с ними переправились.). Лошади же [согнанные вместе] переходили не здесь, а там(HГ в узком месте (Klinge)), где лед сломался и река текла быстрее [и с большей силой]. Оставив там, в двенадцати милях от Смоленска, своих провожатых, я направился в Литву и в восьми милях от границы прибыл к
Дубровно (НГ на Днепре); надлежащим количеством всего необходимого я запасся (в Московии), гостиница же была литовская ((Здесь в НГ рассказ о счастливом спасении Перстинского, который в лат. тексте помещен, несколько позже) Я вез с собой живых белок и горностая. Ночью у меня под кроватью горностай насмерть загрыз троих белок и выгрыз у них (мясо) на затылке.). (Отсюда к)
Орше, четыре мили. От Вязьмы и (НГ Между ними (Дубровно и Оршей) протекает река Кропивна. Здесь, ближе к Орше, и произошла та битва, о которой сказано выше.) до этого места Борисфен был у нас справа, и мы вынуждены были переправляться через него выше и через небольшое расстояние ниже Смоленска(НГ и близ Орши мы переправились через него.). Оставив реку около Орши, мы прибыли прямо в
Друцк (Druzek), восемь миль,
Гродно (так! — А. Н.), одиннадцать миль,
Борисов, шесть миль, на реке Березине, истоки которой Птолемей приписывает Днепру,
Логойск (Lohoschakh), восемь миль,
Радошковичи (? — Radohostye), [почти] семь миль,
Красное (Crasno Sello), две мили,
Молодечно (Modolesch), две мили,
[городок] Крево (Crewa) с заброшенной крепостью, шесть миль,
Меднинкай, тоже [городок] с покинутой крепостью, семь миль, а оттуда достигли наконец (В А совсем иной маршрут: 15 (декабря) — Бельск (Bielsko), 16 — Crastinowsky, 17 — Маркове (Marchovo), 18 — Deschinawo, 19 декабря —)
Вильны. После отъезда короля в Польшу (НГ Краков)824 я задержался там на несколько дней, ожидая возвращения через Ливонию из Новгорода слуг с моими лошадьми. [Встретив их] я затем (А 30 (декабря)) свернул на четыре мили с дороги в Троки (НГ — это два замка, обнесенных стеной), чтобы посмотреть там на заключенных за оградой в саду [бизонов, которых иные называют буйволами, а немцы—] auroxn. цХотя воевода (А воевода господин Григорий Радзивилл (Radovil)825 был несколько задет моим неожиданным и нечаянным прибытием, однако пригласил меня к обеду, на которомц (ц-ц НГ Никлас Нипшиц (Nypschitz), слуга короля, ожидал меня в Вильне, чтобы ехать со мной в Краков. Когда мы подъезжали к Трокам, тамошний воевода прислал к Нипшицу (человека), обижаясь, что тот везет к нему чужих гостей без его приглашения и против его воли. Нипшиц извинился так: он-де не мог удержать меня, когда я туда поехал. После долгих переговоров, когда я прибыл в гостиницу, воевода прислал ко мне приглашение на следующий день на завтрак. Я дважды отказывался, но на третий раз Нипшиц уговорил меня согласиться. За столом) присутствовал татарин, заволжский царь Ших-Ахмет. Его с почетом содержали там, как бы под домашним арестом [в двух замках, обнесенных стенами и выстроенных промеж озер]. За обедом он толковал со мной через толмача о всевозможных делах, именуя цесаря своим [241]братом и говоря, что все государи и цари — братья между собой.
Окончив обед и получив от воеводы по литовскому обыкновению подарок (HГ ибо после стола они всегда одаряют тех, кого пригласили), мы двинулись сперва в город Мороч (Moroschei, Moroschoi, A Moroschopi) (А 2 января), а затем (А 4 (января)) в Гродно, пятнадцать миль,
Крынки (А 5 (января)), шесть миль. Затем, проехав лес, в
Нарев (А 6 (января)), восемь миль, и потом (А 7 (января))
в городок Бельск. Здесь я застал воеводу виленского (НГ и верховного канцлера литовского) Николая Радзивилла825, которому уже ранее (НГ на пути туда (в Москву)) передал грамоту от цесаря (НГ именовавшего его «сиятельным» (illuster)). Хотя он тогда еще одарил меня конем-иноходцем и двумя другими под возок (HГ а также большим количеством рыбы), однако и на этот раз снова дал мне хорошего холощеного коня, а кроме того, заставил принять несколько венгерских золотых (НГ дукатов), убеждая сделать из них кольцо, чтобы [надевая его и ежедневно] смотря на него, тем легче вспоминать дарителя, в особенности же в присутствии цесаря. Из Бельска мы направились в крепость Брест (Briesti) с деревянным городком на реке Буге, в который впадает Мухавец (Muchawetz), потом
в город Ломазы (Lamas); оставив здесь Литву, я прибыл (АК 17 (января))
в первый город Польши Парчев (Partzow),
несколько выше которого течет река Iasonica, отделяющая Литву от Польши. Затем в
Люблин, девять миль (АК 18 (января)),
Рубин (Rubin),
Ужендув (Ursendorff) (АК 20 (января)),
Завихост, где переправа через Вислу,
(АК 21 (января)) город Сандомир с (HГ каменной) крепостью, расположенный на Висле и отстоящий от Люблина на(НГ город тоже обнесен каменной стеной) восемнадцать миль,
(АК 22 (января)) Поланец (Poloniza) (НГ городок) на реке Чарна (Czerna), в которой водится превосходная рыба [именуемая в просторечии (у нас)] Lachs (лосось) (НГ ее высушивают на воздухе без (использования) дыма и соли и (так) едят, не жаря и не варя; она очень вкусна. Далее),
(АК 23 (января)) новый город [называемый] Корчин (Новы Корчин) (Cortzin) [городок] с обнесенной стенами (НГ добротно построенной) крепостью (НГ рядом — хороший польский городок.).
{[Это место напоминает мне о чудесном и почти невероятном происшествии, не сказать о котором, по-моему, никак нельзя. Когда я однажды возвращался из Литвы через эти края, я встретился со знатным (primarius) поляком Мартином Зворовским (Sworowski), который неотступно приглашал меня к себе и, приведя в свой дом, устроил роскошное угощение. И пока мы, как водится, дружески толковали о разных вещах, он рассказал мне, что] когда король Сигизмунд вел войну около Борисфена, некий дворянин, по имени Перстинский [242](Pierstinski), облаченный до самых колен в тяжелое конное вооружение, въехал между Смоленском и Дубровно в Днепр (НГ видимо, чтобы напоить лошадь); там лошадь его взбесилась, унесла его на середину реки и сбросила. Так как он долго (НГ Он выплывал трижды, но потом больше) не появлялся, его сочли определенно погибшим [и оплакивали], но вдруг он вышел из воды на берег на глазах у самого короля Сигизмунда и его войска, всего почти трех тысяч человек. Хотя веродостойность этого человека заставляла меня (полагаться на его слова), все же, казалось, он говорит невероятные вещи. Однако вышло так, что в тот же день в сопровождении Мартина мы добрались сюда, в Новы Корчин, где жил тогда человек, пользовавшийся у поляков величайшим почтением, Христофор Шидловецкий (Schidloweczki), кастелян краковский и тамошний староста (capitaneus) 826. Он устроил для меня и многих других весьма знатных (clarissimi) людей блистательнейшее пиршество. Там мне пришел на память этот рассказ о Перстинском, и я не мог удержаться, чтобы не упомянуть о нем, и весьма кстати, потому что это подтвердили не только гости, ссылаясь как на очевидца на самого короля, но и сам Перстинский, который присутствовал на том пиршестве собственной персоной и изложил это свое приключение так, что оно выглядит правдоподобным(НГ Когда я расспрашивал об этом Перстинского, который был на обеде у господина Кристофа Шидловецкого (Schidlowitzkhi) в Новом Корчине, где присутствовал и я, то). Он рассказал, что [будучи сброшен лошадью] он трижды выплывал на поверхность, и тут ему вспомнилось [поверье] слышанное им когда-то, что следует считать погибшим того, кто, выплыв в третий раз, не получил помощи. И вот тогда он открыл глаза (НГ что поначалу было трудно) и пошел вперед, подняв одну руку, как бы давая знак, чтобы ему помогли (НГ в сторону берега; видно было довольно хорошо; правую руку он держал над собой на случай, если набредет на мель, чтобы тогда его увидели и подали помощь, и так вышел совсем.). На вопрос, хлебнул ли он воды, он отвечал, что хлебнул дважды (HГ трижды.) [Я передаю это другим в том виде как слышал сам, а теперь возвращаюсь к продолжению (рассказа) о моем путешествии.]}