И дальше, -- то думаешь ли, ты, карлик, что эти два пути себе
противоречили бы вечно?"
"Все прямое лжет, -- презрительно пробормотал карлик. --
Всякая истина крива, само время есть круг".
"Дух тяжести, -- проговорил я с гневом, -- не притворяйся,
что это так легко! Или я оставлю тебя здесь, где ты сидишь,
Хромой уродец, -- а я ведь нес тебя наверх !
Взгляни, -- продолжал я, -- на это Мгновенье! От этих врат
Мгновенья уходит длинный, вечный путь назад : позади нас
Лежит вечность.
Не должно ли было все, что может идти, уже однажды
Пройти этот путь? Не должно ли было все, что может
Случиться, уже однажды случиться, сделаться, пройти?
И если все уже было -- что думаешь ты, карлик, об этом
Мгновенье? Не должны ли были и эти ворота уже -- однажды быть?
И не связаны ли все вещи так прочно, что это Мгновенье
влечет за собою все грядущее? Следовательно --
Еще и само себя?
Ибо все, что может идти, -- не должно ли оно
Еще раз пройти -- этот длинный путь вперед !
И этот медлительный паук, ползущий при лунном свете, и
этот самый лунный свет, и я, и ты, что шепчемся в воротах,
Шепчемся о вечных вещах, -- разве все мы уже не существовали?
И не должны ли мы вернуться и пройти этот другой путь
Впереди нас, этот длинный жуткий путь, -- не должны ли мы вечно
возвращаться" --
Так говорил я, и говорил все тише: ибо я страшился своих
Собственных мыслей и задних мыслей. И вдруг вблизи услышал я
Вой собаки.
Не слышал ли я уже когда-то этот вой собаки? Моя мысль
Устремилась в прошлое. Да! Когда я был ребенком, в самом раннем
детстве:
-- тогда слышал я собаку, которая так выла. И я видел ее,
Ощетинившуюся, с поднятой кверху мордой, дрожащую, в тот тихий
полуночный час, когда и собаки верят в призраки;
И мне было жаль ее. Над домом только что взошел, в
Мертвом молчании, полный месяц; он остановился круглым огненным
шаром над плоской крышею, как вор над чужой собственностью;
Тогда собаку обуял страх: ибо собаки верят в воров и
Призраков. И когда я опять услышал этот вой, я вновь
Почувствовал жалость.
Куда же девался карлик? И ворота? И паук? И наши
перешептывания? Было ли это во сне? Или наяву? Я увидел вдруг,
Что стою среди диких скал, один, облитый мертвым лунным светом.
Но здесь же лежал человек ! И собака с ощетинившейся
Шерстью прыгала и визжала, -- и увидев, что я подошел, -- она
снова завыла, она закричала ; слышал ли я когда-нибудь,
Чтобы собака кричала так о помощи?
И поистине, ничего подобного тому, что увидел я, никогда я
не видел. Я увидел молодого пастуха, задыхавшегося,
корчившегося, с искаженным лицом; изо рта у него висела черная,
Тяжелая змея.
Видел ли я когда-нибудь столько отвращения и смертельного
Ужаса на одном лице? Должно быть, он спал? В это время змея
Заползла ему в глотку и впилась в нее.
Моя рука рванула змею, рванула: напрасно! она не вырвала
Змеи из глотки. Тогда из уст моих раздался крик: "Откуси!
Откуси!
Откуси ей голову!" -- так кричал из меня мой ужас, моя
Ненависть, мое отвращение, моя жалость, все доброе и все злое
во мне слилось в один общий крик. --
Вы, смельчаки, окружающие меня! Вы, искатели, испытатели и
Все, кто плавает под коварными парусами по неисследованным
Морям! Вы, охотники до загадок!
Разгадайте же мне загадку, которую я видел тогда,
Растолкуйте же мне призрак, представший пред самым одиноким!
Ибо это был призрак и предвидение: что видел я
Тогда в символе? И кто же он, кто некогда еще должен
Прийти?
Кто этот пастух, которому заползла в глотку змея?
Кто этот человек, которому все самое тяжелое, самое
Черное заползет в глотку?
И пастух откусил, как советовал ему крик мой; откусил
голову змеи! Далеко отплюнул он ее -- и вскочил на ноги. --
Ни пастуха, ни человека более -- предо мной стоял
Преображенный, просветленный, который смеялся ! Никогда
Еще на земле не смеялся человек так, как он смеялся!
О братья мои, я слышал смех, который не был смехом
Человека, -- и теперь пожирает меня жажда, тоска, которая
Никогда не стихнет во мне.