Рабов, восстания гибельного, долгого и медлительного: оно все
Растет и растет!
Теперь возмущает низших всякое благодеяние и подачка; и
Те, кто слишком богат, пусть будут настороже!
Кто сегодня, подобно пузатой бутылке, сочится сквозь
Слишком узкое горлышко, -- у таких бутылей любят теперь
Отбивать горлышко.
Похотливая алчность, желчная зависть, подавленная
Мстительность, надмевание черни -- все это бросилось мне в
Глаза. Уже не верно, что нищие блаженны. Но Царство Небесное у
Коров".
Quot;А почему же оно не у богатых?" -- спросил испытующе
Заратустра, отгоняя коров, которые дружески обдавали дыханием
Миролюбивого проповедника.
Quot;К чему испытуешь ты меня? -- отвечал он. -- Ты сам знаешь
Это лучше меня. Что же гнало меня к самым бедным, о Заратустра?
Разве не отвращение к нашим богачам?
К каторжникам богатства, извлекающим выгоды свои из
Всякого мусора, с холодными глазами и похотливыми мыслями, к
этому отребью, от которого подымается к небу зловоние,
К этой раззолоченной, лживой черни, предки которой были
Воришками, или стервятниками, или тряпичниками, падкими до
Женщин, похотливыми и забывчивыми: ибо все они недалеко ушли от
блудницы --
Чернь сверху, чернь снизу! Что значит сегодня "бедный" и
Quot;богатый"! Эту разницу забыл я, -- и бежал я все дальше и
Дальше, пока я не пришел к этим коровам".
Так говорил миролюбивый проповедник, а сам тяжело пыхтел и
Потел при своих словах -- так что коровы снова удивлялись. Но
Заратустра, пока он так сурово говорил, смотрел ему с улыбкою в
Лицо и молча качал при этом головою.
Quot;Ты совершаешь над собою насилие, ты, нагорный
Проповедник, употребляя такие суровые слова. Для такой
Суровости не годятся ни твои уста, ни твои глаза.
И, как мне кажется, даже желудок твой: ему противны
Всякий гнев и всякая ненависть с пеною. Твой желудок требует
Более мягкой пищи: ты не любитель мяса.
Скорее кажешься ты мне любителем растительной пищи и
Собирателем трав и корней. Быть может, жуешь ты зерна. Во
Всяком случае ты не находишь удовольствия в мясе и любишь мед".
Quot;Ты угадал, -- отвечал добровольный нищий с облегченным
Сердцем. -- Я люблю мед и жую зерна, ибо я ищу того, что
приятно на вкус и делает дыхание чистым;
А также что требует много времени и над чем трудятся
Целые дни рты кротких лентяев и тунеядцев.
Но дальше всех ушли в этом эти коровы: они изобрели
Пережевывание и лежание на солнце. И они воздерживаются от
Всяких тяжелых мыслей, от которых пучит сердце".
Quot;Ну что ж! -- сказал Заратустра. -- Тебе бы следовало
Увидеть и моих зверей, орла моего и змею мою, -- равных
Им не существует теперь на земле.
Смотри, там дорога ведет к пещере моей: будь гостем ее
этой ночью. И поговори со зверями моими о счастье зверей, --
Пока я сам не вернусь. А теперь меня поспешно отзывает
От тебя крик о помощи. Также найдешь ты новый мед у меня, в
Свежих янтарных сотах: ешь его!
А теперь простись поскорее со своими коровами, странный
Милый человек! как бы тебе тяжело это ни было. Ибо это лучшие
учителя твои и друзья!" --
-- "За исключением одного, которого я люблю еще больше, --
Отвечал добровольный нищий. -- Ты сам добрый и лучше еще, чем
всякая корова, о Заратустра!"
Quot;Прочь уходи от меня! ты низкий льстец! -- закричал
Заратустра со злобою. -- Зачем портишь ты меня такой похвалой и
медом лести?"
Quot;Прочь, прочь от меня!" -- закричал он еще раз и
Замахнулся своей палкой на нежного нищего; но тот поспешно
Бежал от него.
Тень
Но едва убежал добровольный нищий и Заратустра остался
опять один с собою, как услыхал он позади себя новый голос,
Взывавший: "Стой, Заратустра! Подожди же меня! Ведь это я, о
Заратустра, я, тень твоя!" Но Заратустра не остановился, ибо
Внезапная досада овладела им, что так тесно стало в горах у
него. "Куда же девалось уединение мое? -- говорил он. --
Поистине, это становится слишком много для меня; эти горы