Нам нужны бойцы, — сказал Эдуард в мою сторону
Ты мои мысли читаешь.
Просто я тебя знаю.
Я кивнула:
Да, ты меня знаешь. — И посмотрела на него сердито: — И все равно приводишь его на мою вечеринку.
У него не было выбора, — сказал Олаф своим рокочущим низким голосом, идущим будто из середины груди.
Слышала.
Анита, что это за тип? — Клодия ткнула большим пальцем в сторону Олафа.
Наш резерв.
Она посмотрела на меня многозначительно.
Он дал слово, что будет себя вести прилично в нашем городе.
Прилично — это как? — спросил Римус.
Я посмотрела на Эдуарда:
Вот ты и объясни. А мне кое-какие бумаги нужны из кабинета Жан-Клода.
Бумаги, — повторил он.
Да, бумаги, — кивнула я. — Кажется, у нас есть ордера на ликвидацию тех вампиров, что нам устроили такую подлянку.
Я думал, никто не знает, что они в городе, — сказал он.
Они подставили двух вампиров из Церкви Вечной Жизни.
Энергичные девушки, — сказал Эдуард.
Эти вампиры — женщины? — спросил Олаф.
Надо отдать ему должное, спросил безразличным голосом.
Мне очень неприятно было отвечать, потому что фотографии на водительских правах были похожи на вампирш Мерсию и Нивию, насколько я их помнила. Теперь понятно было, отчего расшалились две из вампирш Малькольма. Арлекины — шпионы и имперсонаторы, небольшая ролевая игра — как раз в их стиле. Уверена я на сто процентов, что Мерсия и Нивия и есть Салли Хантер и Дженнифер Хаммель? Нет. А почти уверена? Да. Достаточно, чтобы воспользоваться этими ордерами на их ликвидацию? Уж что да, то да.
Да, обе они женщины, — ответила я, не глядя на него.
Мы будем их убивать?
Вероятно.
А как они выглядят? — спросил он, и голос его уже не был безразличным.
А какая тебе разница? — спросила Клодия.
Я заставила себя обернуться и посмотреть ему в глаза. Мне пришлось заставлять себя смотреть ему в лицо, отвечая:
Они соответствуют твоему профилю жертв, если ты это хочешь знать. Одна, может, чуть высоковата, зато другая — ну тютелька в тютельку.
Такая была у него на лице… радость, такое предвкушение, что мне захотелось заплакать, или заорать, или пристрелить его.
Профиль жертв? — переспросила Клодия. — Это что значит?
Олаф — спецсотрудник. Наемный убийца, солдат, призрак — и всю это работу он делает отлично.
Не просто отлично. Лучше всех, — уточнил он.
Когда-нибудь обсудишь эту тему с Эдуардом. Но свое дело он знает, Клодия. Он прикрывал мне тыл однажды, и оказался… полезен. — Я облизала губы. — Но ни одна женщина, никакой внешности не должна ни в какой момент времени быть с ним наедине.
Почему? — спросила она.
Я дал слово, — напомнил Олаф.
Я с тобой буду обращаться, как с завязавшим алкоголиком, Олаф. Подальше держать от соблазна.
Мы, насколько я понимаю, этих женщин будем убивать вместе?
Я облизала вдруг пересохшие губы.
Думаю, да.
Тогда у меня не будет в другом месте соблазна.
В обычной ситуации навертела бы я в этих вампирах дырок серебряной дробью, пока еще вижу дневной свет. Или старым добрым осиновым колом. Но эти-то из Арлекина, и относиться к ним надо как к мастерам, то есть очень живучим вампирам. Это значит: сперва серебряной дробью, потом обезглавить, удалить сердце и сжечь его вместе с головой. Тело сжечь на отдельном костре. Пепел потом развеять над текучей водой. И если ты уж совсем параноик — над разными текучими водами. Вот интересно, я параноик — или просто осторожна? Эти вампиры чуть не убили Жан-Клода, Ричарда и меня на расстоянии, причем используя силы, каких я раньше никогда не видела. Нет, я не параноик.
Отрезать голову и вынимать сердце — работа очень грязная. Случалось, что ликвидаторы вампиров уходили из профессии после нескольких таких случаев — духу не хватало. А у меня хватит? Да. А позволю ли Олафу помогать? А черт побери, другие добровольцы будут? Эдуард сделает, если я попрошу, но, если честно говорить, разделка тел у Олафа получается лучше. Совершенство достигается практикой, а ее у Олафа много было.
А что значит, что он как алкоголик? — спросила Клодия.