Религия и государство в истории человечества: постановка проблемы в перспективе ХХI века

 

В настоящее время необходимость определения цивилизационного статуса для различных стран и регионов мира приобретает особую актуальность. Признание всего человеческого сообщества как «мира миров» с его культурным и цивилизационным разнообразием сейчас все более активно противостоит односторонней вере в универсальность передовой западной культуры, которая подкрепляется интегративными тенденциями в экономической, финансовой, информационной и правовой сферах, получившими наименование глобализации. Существует мнение, что в этом русле, очевидно, и будет оформляться стержневая линия конфликтного противостояния наступившего столетия. Действительно, современные унификационные тенденции мирового развития вызывают ответную реакцию различ­ных религиозно-культурных и этнических общностей, направленную на сохранение их самобытности и идентичности.

Подобная реакция часто носит конфронтационный и даже деструктивный характер, что получило в политологической литературе наименование «столкновение (конфликт) цивилизаций». Об этом в XX в. писал американский политолог С. Хантингтон. На деле же современным мировым отношениям угрожает не столкновение цивилизаций как таковое, а ослабление цивилизационных принципов, чему в значительной мере способствует сам Запад, реализующий формулу цивилизационного универсализма в механизмах своего воздействия на остальной мир и способствующий разрушению традиционных ци­вилизационных регуляторов незападного происхождения, выработанных и апробированных в течение многих веков. Деструктивной по своим последствиям выглядит модель ми­рового сообщества, основанная, с одной стороны, на полном гео­политическом диктате США и других стран так называемого золотого миллиарда, а с другой — на зачислении стран, отказывающихся сменить собственную цивилизационную идентичность на западную, в разряд стран-изгоев.

Именно поэтому для России жизненно необходимым становится решение вопроса о своей цивилизационной специфике и восстановлении собственной идентичности, без чего ее возможность занять достойное место в мультицивилизационном мировом политическом пространстве представляется весьма проблематичной, тогда как перспективы геополитической «черной дыры» приобретают для страны вполне реальные очертания. Осознание объективных национальных интересов России ак­туально также в связи с необходимостью преодоления системного кризиса современного российского общества. Это в свою очередь тре­бует осмысления долговременных исторических факторов, немаловажное место среди которых занимают государственно-вероиспо­ведные отношения, оказывавшие устойчивое воздействие на состав­ляющие российской цивилизации.

Религия, играющая роль ключевого системообразующего фак­тора культуры и цивилизации, имеет первостепенное значение в про­цессе самоидентификации культурно-исторических общностей (ста­новления коллективного «мы»). При этом ее участие в становлении социально-культурных структур осуществляется двояко: во-первых, посредством формирования определенного образа мышления и пове­денческих норм; во-вторых, через религиозные институты, инкорпо­рированные в то или иное общественное устройство.

Христианство, а шире — иудео-христианская традиция являет собой одну из основ формирования и эволюции европейской куль­туры и цивилизации как феномена, единственного в своем роде. Од­нако исторически христианство не было единым: две культуры — Вос­тока и Запада — породили два богословия и два мировоззрения, практически несводимые к одному знаменателю. Восточное христианство — православие фундаментально определило цивилизационное своеоб­разие стран и народов так называемого византийского содружества, составной частью которого с IX в. является историческая Россия.

Распространение православного христианства стало базовым этнообразующим фактором формирования русского народа — этни­ческого ядра всей российской цивилизации, вокруг которого веками складывалась устойчивая полиэтническая и поликонфессиональная общность — российский народ.

Наряду с православием подобную системообразующую роль для других населяющих Россию народов сыграли ислам, буддизм и иуда­изм. Все эти цивилизационные компоненты неизбежно приобретали специфические черты, идентифицирующие их общероссийскую само­бытность. При этом российская мусульманская культурно-истори­ческая общность, будучи неотъемлемой частью мировой исламской уммы, вносит свой вклад в развитие мировой мусульманской культу­ры, в частности в просветительское движение «джадидизм» — обнов­ленческое течение мусульманской мысли, появившееся во 2-й пол. XIX в. в связи с деятельностью видных представителей интеллек­туальной элиты различных мусульманских стран <...>, ориенти­ровавшихся на включение мусульманских народов в мировое обще­ственно-политическое и научно-техническое развитие. Помимо православия, ислама, буддизма и иудаизма вероис­поведную палитру российского народа составляют последователи еще более 60 конфессий. Одни из них образуют устойчивые этноконфессиональные и религиозно-культурные общности (католики, лютеране, караимы), другие — особые религиозные группы в составе русского народа (старообрядцы), третьи — полиэтнические вероисповедные общности (баптисты, адвентисты, пятидесятники). Уникальность цивилизационной специфики России во многом обусловлена тем, что единый культурный ареал включает разнообразные, в равной мере ав­тохтонные вероисповедные общности. Результатом их многовекового динамического взаимодействия явилось создание общих культурных и нравственных ценностей и государственных структур и, как след­ствие, общее чувство сопричастности судьбам России.

Таким образом, российская цивилизация выступает как особое цивилизационное образование, основанное на широком межрели­гиозном консенсусе и вследствие этого способное вмещать в себя са­мые разнородные этнонациональные и вероисповедные общности, вовлекая их в русло общецивилизационного движения.

Еще одной принципиально важной особенностью российской цивилизации является доминирующая роль государственной власти как объединяющей и ведущей силы, нередко замещающей собственно цивилизационные основы регуляции. В российских условиях именно государство неизменно выступало носителем нормативного и иерар­хического порядка, связывающего воедино весьма разнородный кон­гломерат религиозных и этнокультурных образований. Вследствие этого проблема гармонизации межрелигиозных и го­сударственно-вероисповедных отношений имеет первостененное зна­чение для сохранения цивилизационной целостности России и рос­сийского общества, выступая как важный аспект становления новой российской государственности и реформирования российского об­щества. Ее решение должно выразиться в формировании качествен­но новой, оптимальной модели государственно-вероисповедных от­ношений, учитывающей как отечественный, так и мировой опыт и уко­рененной в российских цивилизационных традициях.

<…> Крайне важно избегать негативных явлений и процессов, воз­можных в условиях механического переноса на современную россий­скую действительность западных схем государственно-вероисповед­ных отношений, сформировавшихся в иных исторических условиях и на иной культурно-цивилизационной базе. Необходимо отдавать себе отчет, что демократические нормы и институты развитых стран Запада, направленные на обеспечение базовых прав и свобод чело­века, в том числе в мировоззренческой сфере, как уже говорилось выше, не смогли предотвратить получающие все большее распро­странение деструктивные тенденции в духовной сфере.

Поэтому не случайно для многих представителей незападного мира современная западная цивилизация становится синонимом полного обездуховления жизни с ее предельной формализацией и рацио­нализацией, а также дискредитацией высших моральных и религиоз­ных ценностей. По мысли православного публициста В. Тростникова, если давать наименование нынешнему западному культурно-истори­ческому типу по его нравственному ядру, то для него более всего под­ходит наименование «бесстыдная цивилизация». Уместно в данной связи напомнить также суждение лауреата Нобелевской премии А. Солженицына, высказанное им еще в нач. 1990-х гг., когда весьма значительная часть российского общества возлагала большие надежды на демократизацию страны по западным образцам: «Изначально европейская демократия была напоена чув­ством христианской ответственности, самодисциплины. Однако по­степенно эти духовные основы выветриваются. Духовная незави­симость притесняется, пригибается диктатурой пошлости, моды и групповых интересов. Мы входим в демократию не в самую ее здо­ровую пору».

Учитывая эти обстоятельства, при разработке модели государ­ственно-вероисповедных отношений для современной России осо­бую актуальность приобретает обращение к незападному культур­но-историческому опыту, в частности выработанному в русле вос­точно-христианской культурной традиции.

Разумеется, рецепция государственно-вероисповедных отноше­ний, существовавших в эпоху православно-христианских империй, как Византийской, так и Российской, в условиях постсоветской Рос­сии представляется совершенно нереальной. При разработке совре­менной концепции государственно-вероисповедных отношений и ее практической реализации не следует забывать, что восточно-христианский исторический опыт наиболее близок России в цивилизационном плане, а большая часть россиян независимо от религиозных и политических предпочтений, учитывая провалы, потери и неудачи при проведении реформ 1990-х гг., не стремится к возвращению в до­реформенное прошлое, но выступает за совмещение традиционных ценностей российской цивилизации с базовыми правами и свободами в условиях социально ориентированной рыночной экономики.

Как показывают результаты многочисленных социологических опросов последних лет, большинство верующих и неверующих граж­дан Российской Федерации отвергают атеистический диктат совет­ского периода и одновременно негативно относятся к идее клерикализации государства, признавая при этом аксиологическое значение религиозной веры. Все это, несомненно, следует учитывать при построении оптимальной модели вероисповедной политики Россий­ского государства.

В современной России религиозные объединения, духовно окормляя более половины населения, выступают в то же время важ­ными структурными элементами формирующегося гражданского общества. Их социокультурный потенциал раскрыт далеко не пол­ностью. Сам многогранный процесс становления и развития граж­данского общества немыслим без установления гармонизирован­ных взаимоотношений государства с религиозными объединения­ми. Эта задача порождает немало вопросов. Какими должны быть цивилизованные взаимоотношения государства с религиозными объединениями именно в наше время, какие формы и особенности они могут приобрести в многоконфессиональной и полиэтнической России? Как и в каком объеме они должны учитывать интересы тра­диционных, повсеместно распространенных конфессий и небольших религиозных новообразований? Какое воздействие на них оказывает современная светская культурная среда с приоритетами науки, тех­нического прогресса, образования и информатики? Какой вариант вероисповедной политики государства оптимален для решения основной задачи страны — ее модернизации? Подобных вопросов у каждого задумывающегося над судьбами сегодняшней России на­берется немало. Ответы на них и практические рекомендации пред­лагаются разные — от механического копирования чужестранных моделей до простого воспроизведения отечественной старины. Пра­вильный шаг могут подсказать только знание зарубежной и отече­ственной практики взаимоотношений между государством и рели­гиозными институтами и обстоятельный анализ цивилизационных особенностей протекающих в обществе процессов.<…>

Источник: Логинов А.В. Власть и вера: государство и религиозные институты в истории и современности. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. – с.8-12.