Рсполняющий обязанности 2 страница
— Варенька, там на сегодня у тебя никто больше не предвидится?
— РќРёРєРѕРіРѕ нет, Вячеслав Сергеич, — откликнулась секретарша — СЃ РІРёРґСѓ РІСЂРѕРґРµ Р±С‹ еще девчонка, РЅРѕ вытянувшаяся СѓР¶Рµ, крепенькая такая, старательная Рё наивная РґРѕ умопомрачения. В«РРЅРѕРіРґР°, между прочим, этот хорошо, вероятно, сыгранный наив бывает очень уместен», — СЃ удовольствием думал доктор.
— РўРѕРіРґР° посмотри, если Ольга Рвановна РЅРµ очень сейчас занята, скажи, пусть зайдет РєРѕ РјРЅРµ СЃ теми документами, которые РѕРЅР° приготовила РЅР° РїРѕРґРїРёСЃСЊ.
— Хорошо, Вячеслав Сергеич!
А вот Ольга, старшая медсестра, с широченными бедрами, тяжелым узлом черных волос, гордо оттягивающим ее небольшую красивую головку, и с пухлыми, карминно-красными, жадными губами, всегда отлично знала свое дело. Румела его делать, и любила, в чем он не раз убеждался и от чего вовсе не собирался отказываться и в дальнейшем.
Пока старшая медсестра шла, доктор Баранов смахнул со стола в ящик все бумаги, достал из сейфа начатую бутылку коньяку, пару рюмочек, блюдце с нарезанным и посыпанным сахаром лимоном и отнес все это на круглый столик за ширмой, перегораживающий его кабинет надвое.
Рта высокая ширма СЃ СЏСЂРєРёРјРё золотистыми Рё алыми китайскими павлинами, резко контрастирующая СЃ почти стерильной чистотой довольно бедного кабинета, всегда вызывала интерес, особенно Сѓ таких посетительниц, которая недавно покинула его кабинет. Р—Р° ширмой просматривалась довольно широкая кушетка — для осмотра пациентов. Ротдельные женщины поглядывали РЅР° нее — доктор это нередко замечал — СЃ откровенным любопытством, словно представляя себе мысленно, что РЅР° ней могло происходить РІ отдельные моменты врачебного осмотра. Рведь РѕРЅРё РЅРµ ошибались. Рменно для этой цели Рё держал РІ кабинете эту кушетку Р·Р° привлекательной ширмой главврач диспансера. РќР° случай, который, бывало, Рё РЅРµ РїРѕРґРІРѕРґРёР». РќРѕ, как говорится, Р·Р° неимением гербовой пишем РЅР° обычной! РОльга полностью Рё отлично подходила РїРѕРґ это определение.
Она быстро вошла, с любопытством окинула взглядом кабинет, будто собралась увидеть что-то необычное, шумно потянула воздух ноздрями, раскрыла яркие свои губы в улыбке и, обернувшись к двери, заперла ее на два поворота ключа.
— Уже накалился, да? — спросила весело. — Рчто это у нее за духи такие?
— С чего ты взяла? — недовольно и деланно озабоченно отозвался он.
— А я ее видела. Ничего бабенка, старовата, правда, для тебя, но если раскочегарить, как ты умеешь… Не пытался еще? — словно нарочно заводила она его. — А что, очень советую попробовать! — Рнепонятно было — всерьез она говорила или просто шутила.
— Не говори глупостей, — будто пойманный на чем-то неприличном, несколько смущенно отозвался он. — Налей нам по рюмочке. — Он жестом показал за ширму.
— Слушаюсь, мой господин! — так же весело отозвалась Ольга и, вызывающе покачивая широкими бедрами, удалилась за ширму.
Короткое время там что-то шуршало, стукалось об пол, — видно, падали сброшенные туфли, потом резко заскрипела кушетка — это старшая медсестра заняла наконец привычное свое исходное положение.
— РРґРё, СЏ налила, — послышался ее голос, Рё доктор Баранов, стягивая СЃ себя халат Рё небрежно кидая его РЅР° ширму, отправился Рє Ольге.
Кушетка заскрипела еще резче и ритмичнее, послышались глубокие вздохи, обрываемые короткими всхлипами, больше похожими на сдерживаемые с трудом вскрики, а затем разом оборвались, будто обрезанные долгим и протяжным, но едва слышным стоном. Рнепонятно было, чей это стон — мужчины или женщины…
Дважды коротко прозвенели и резко прерывались телефонные звонки.
Скрип кушетки то возобновлялся, то скоро прекращался. Наконец, поддергивая и поправляя на плечах подтяжки, из-за ширмы появился доктор. Короткое время спустя вышла и старшая медсестра, застегивая на себе белый, тесноватый для нее халат. Она подала доктору пиджак и помогла надеть его в рукава, затем взяла со стола бумажную салфетку, послюнила ее и, подойдя вплотную к Вячеславу Сергеевичу, вытерла ею щеки и крылья его ноздрей, убирая следы своей губной помады.
— Так что ты утром намекал насчет дневного стационара? — спросила усталым, но деловитым голосом.
— Я думаю, — так же серьезно ответил Баранов, — что возможность занять кресло главврача ведущей наркологической больницы, совместив ее с должностью главного нарколога, становится не такой уж несбыточной мечтой, вот что.
— На фоне недавних событий? А от кого исходит такое предложение? — Ольга, похоже, зрила в самый корень.
— Есть РєРѕРµ-кто, — неопределенно ответил Баранов, РЅРµ желая раньше времени выдавать СЃРІРѕСЋ тайну — так РѕРЅ хотел, чтоб ей, РІРѕ РІСЃСЏРєРѕРј случае, казалось. — РўС‹-то пойдешь СЃРѕ РјРЅРѕР№? Как решила? Рли останешься здесь? Рли, может, Сѓ тебя СѓР¶Рµ имеются более выгодные предложения?
— Чудак, — усмехнулась Ольга, — а куда я от тебя, вообще, денусь? Ркто тебе будет постоянно обеспечивать нужный тонус и полное душевное спокойствие? Сам подумай!
— Да разве только в этом дело? Мне верные люди понадобятся. А их очень мало.
— Будет больше. Ничего, справишься. Ты, смотрю, бодрый, даже не утомился. Сейчас пойду Варьке скажу, чтоб она еще губками поработала, на дорожку тебе, хочешь?
— А сама?
— Могу, конечно, но я не по этой части, ты же знаешь. Рпотом, я вовсе не ревнивая, что тебе так же хорошо известно… Слушай, Слав, а чего это разговоры вдруг пошли всякие?.. Будто бы ты сам и заказал Артемову? Ты бы пресекал их? Зачем тебе нужна лишняя болтовня?..
РРЅРѕРіРґР° РѕРЅР° была РЅРµ Рє месту догадливой, знал Рѕ таком ее качестве Баранов. Ртакая, понимаешь, РЅРµ РІ меру сообразительная барышня тридцати трех лет РѕС‚ СЂРѕРґСѓ. Р РІ этом имелся как несомненный ее плюс, так Рё некоторый РјРёРЅСѓСЃ — РЅРёРєРѕРіРґР° ведь РЅРµ знаешь, РєСѓРґР° повернет РІРґСЂСѓРі женская сообразительность!
— А что я могу поделать? Собака лает — ветер носит. На всякий роток не накинешь платок, так ведь говорят? Но что-то предпринять придется, ты права. Пока я выезжал, мне тут никто из важных людей не звонил?
— У Варьки все записано, ты же знаешь. А кто тебе нужен конкретно, мне разве известно? — прижимаясь к нему всем телом, мурлыкнула она.
— Да-а… Ну ладно, давай тогда отдыхай, прибери там только, — мотнул он головой в сторону кушетки.
— А ты Варьку разве не захочешь угостить? — лукаво усмехнулась Ольга.
— Ой, девки, и тяжело ж мне с вами!
— Так уж! — отрываясь наконец от него и снимая руки с его плеч, с ухмылкой сказала Ольга. Она с вызовом подмигнула доктору, чмокнула его в щеку и, снова покачивая бедрами и похлопывая себя пальцами по втянутому животу, пошла к двери. Обернулась, сказала: — А ты у меня еще молодец! Вполне, вполне…
Рпока Вячеслав Сергеевич раздумывал над ее словами, в кабинет вошла Варвара — студентка-вечерница с медфака — и с вопросительной ленцой уставилась на него. Ее острый кончик языка медленно скользил по приоткрытым пухлым губам, а выпуклые голубые глазки блудливо перетекали с доктора на павлинов и обратно.
Ртот совсем СѓР¶Рµ РїРѕР·РґРЅРёР№ телефонный Р·РІРѕРЅРѕРє сразу показался доктору Баранову чрезвычайно неприятным. Р’Рѕ-первых, РѕРЅ застал Вячеслава Сергеевича РІ очень неудобный для него момент. Варька так старалась, РґР° Рё РѕРЅ СѓР¶Рµ сам, РїРѕ правде РіРѕРІРѕСЂСЏ, сомлел, поэтому пришлось прерываться, Рё девушка, РїРѕРјРЅСЏ Рѕ СЃРІРѕРёС… обязанностях прежде всего секретарши, сама принесла ему РЅР° кушетку телефонную трубку.
А во-вторых, звонок явно был необычным — тот, кто добивался доктора, определенно знал, что тот у себя в кабинете, и, более того, мог даже угадать, чем доктор в настоящий момент занимается. Поэтому, видимо, телефон и звонил долго, пронзительно и требовательно.
Вячеслав Сергеевич, прежде чем заговорить, постарался успокоить собственное дыхание и несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Варвара уже успела смыться в приемную — знает порядок, послушная девушка. А в трубке стояло напряженное молчание.
— Я слушаю, — медленным и утомленным голосом сильно занятого человека наконец спросил Баранов.
— Не притворяйся, лепила! — послышался наглый и грубый ответ.
— Минутку, в чем дело? Вы кто?! — гневно повысил голос доктор, а пальцы его тем временем торопливо и машинально застегивали брюки.
— Не выступай, лепила! — В трубке послышался ехидный смешок. — А то мы не знаем, чего ты так поздно сидишь у себя? С прошмандовками своими! Кончай давай, у нас больше времени нету, базар к тебе имеется.
— Какой еще базар? — недовольно поморщился Вячеслав Сергеевич, уже понимая, о чем идет речь и кто назначает ему встречу, забивает стрелку — по-ихнему.
— Крутой! — уже без тени смеха рявкнул голос. — Сказано, кончай и выходи. Мы тут рядом, возле твоей тачки. Не тяни, твою мать…
«Ну точно они… — с неприятным ощущением подбирающейся к нему опасности подумал доктор. — Послать бы их подальше… Но с этой публикой тянуть нельзя…»
На автомобильной стоянке, напротив входа в неврологический диспансер, возле скромной «семерки» Вячеслава Сергеевича пристроился «БМВ» черного цвета — любимая машина крутых и бандитов. Правда, в последнее время на них, говорят, стали ездить и члены правительства — не на таких, конечно, а на последних моделях.
«Хорошо бы заиметь такую машинку, — с завистью подумал Баранов, — пациент сразу станет смотреть на тебя другими глазами».
А от того, как он на тебя смотрит, зависит в первую очередь и твой гонорар. Но о такой дорогой машине — на подержанную доктор ни за что бы не согласился — пока приходилось только мечтать. Однако… если некоторые его соображения и предположения смогут осуществиться — о чем сейчас, вероятно, и пойдет речь, — то скоро можно будет и машинку себе позволить. Рдостойную занимаемой должности квартиру прикупить, и очередные отпуска организовывать, исходя наконец из личных своих потребностей, а не исключительно из возможностей, среди которых имеются, как правило, слабо приемлемые либо вообще неприемлемые варианты.
Левая задняя дверь черной машины открылась, и высунутая рука махнула доктору, приглашая садиться. В «БМВ» уже находились трое — один сидел за рулем, второй — рядом с ним, а третий и приглашал его устроиться на заднем сиденье.
— Ну че, лепила, испугался? Просекли мы тебя? — насмешливо спросил один из громил, сидевший впереди.
— А вы нормальным языком можете говорить? — спросил Баранов в свою очередь.
— Ршь какие РјС‹ крутые! — Р±СЂРѕСЃРёР» сидевший СЂСЏРґРѕРј СЃ РЅРёРј Рё жестом показал переднему, чтобы тот заткнулся. — Так как прикажешь тебя называть? Лепила — это РїРѕ-нашему. Рђ чтоб РЅР° Р·РѕРЅРµ тебе толмач РЅРµ потребовался, привыкай заранее! РћС‚ СЃСѓРјС‹ Рё РѕС‚ тюрьмы… слышал небось?
— У вас дело ко мне или треп? Роткуда вы узнали, что я на службе?
— Ну ты даешь, лепила! — расхохотался сидевший спереди. — Так окна ж у тебя светились. А чувырла твоя жопастенькая уже давно домой намылилась! Рдверь своим ключом заперла.
«Как все, оказывается, примитивно просто, — с неприязнью уже к себе подумал Баранов. — Но что они все вокруг да около?»
— Ну и где же ваш базар? — спросил уже нетерпеливо.
— А это мы щас поедем, отвезем тебя, там и будет.
— Куда? У меня своя машина!
— Не боись, лепила, базар серьезный, тебя обратно доставят, когда надо. Двигай, Чугун! — Сидящий рядом с доктором тронул водителя за плечо, и тот включил зажигание.
Стрелка, как они это мероприятие назвали, была намечена у них в кафе у черта на куличках, на Самаркандском бульваре.
В самом кафе, оформленном в восточном стиле и в данный момент практически пустом, верхний свет был приглушен и горели только маленькие лампочки под абажурами на столах. Возле одного из них в углу на деревянном диване, укрытом ковром с разбросанными на нем маленькими подушечками, с пиалой в руке полулежал толстый, явно восточного вида бритый человек в тюбетейке. Напротив него, почему-то в кресле, расположился молодой, черноволосый мужчина — скорее кавказской внешности. Он пил из длинного бокала красное вино. Третий собеседник, которого, несмотря на полутьму, все же узнал Вячеслав Сергеевич, сидел как бы отдельно от этих двоих и пил чай из стакана в блестящем подстаканнике. Был этот человек со смазливым лицом хотя и без привычного милицейского своего полковничьего мундира, а в обычном темном костюме и при слегка приспущенном галстуке, но его легко распознал доктор Баранов как главного среди остальных.
— Чего так долго собирался, доктор? — спросил толстый азиат, отставляя пиалу и показывая на уже достаточно разоренный ужинавшими тут людьми стол.
— Поздние посетители, — ответил за Баранова приведший его сосед из машины.
— Капусту СЂСѓР±РёР», РґР°? — засмеялся азиат. — Ладно, тебе потом еще накроют. Садись, беседа СЃ тобой есть. Рто Вахтанг, — РѕРЅ показал РЅР° молодого человека. — РЎ Петром Рльичом ты СѓР¶Рµ, РІРѕР·РјРѕР¶РЅРѕ, хорошо знаком, Р° СЏ Рсламбек. РўСѓС‚ РІСЃРµ РјРѕРµ, — обвел-то РѕРЅ обеими руками как Р±С‹ РѕРґРЅРѕ помещение кафе, Р° выглядело так, будто РѕР±РЅСЏР» весь Юго-Восточный административный РѕРєСЂСѓРі столицы.
Да так РѕРЅРѕ, впрочем, наверняка Рё было. РќРѕ странное дело, смеялся, представляя СЃРІРѕРёС…, РІ данный момент, РјРѕР¶РЅРѕ сказать, собутыльников РѕРґРёРЅ Рсламбек, РґРІРѕРµ РґСЂСѓРіРёС… хранили СѓРїРѕСЂРЅРѕРµ молчание.
Вячеслав Сергеевич, пододвинул себе стул и сел, отпихнув локтем уже использованную, но не убранную со стола посуду. Сказал тоном совершенно чужого в компании человека:
— Ну и чего вам от меня потребовалось? Укол кому сделать?
Не совсем понимал он, но больше делал вид, что не представляет причину своего присутствия здесь, среди этих, по большому счету, незнакомых ему людей. Двоих он точно не знал.
Ну с Огородниковым, начальником отдела по борьбе с организованной преступностью в округе, он был, естественно, знаком, хотя и шапочно, — встречались на крупных совещаниях в отделе здравоохранения, где обсуждались показатели по борьбе с наркоманами. Он частенько там присутствовал, — видно, ему было положено по должности. Но здесь-то что этих людей объединяло — вот вопрос? Ркто они на самом деле? Догадки строить в подобных ситуациях, а пуще того верить им было бы преступным легкомыслием. Да и вообще, не нравилась эта обстановка Баранову, чего он не стал скрывать, а всем своим видом показывал, что всего лишь подчиняется силе.
Заметил это его отношение и Вахтанг. Он что-то сказал, возможно, на азербайджанском языке, отчего полковник поморщился. Но Вахтанг тут же поправился, перевел свою фразу на ломаный русский:
— Я говорю, он ничего не понимает, — Вахтанг брезгливо покосился на доктора, — объяснить надо, а не вола тянуть, да?
— Слушай! — всплеснул пухлыми руками Рсламбек, обращаясь Рє Баранову. — Что непонятного, скажи? РўС‹ РїСЂРѕСЃРёР» помощи Сѓ Давида, так? РћРЅ пообещал Рё сделал. Что непонятного? Давид — РјРѕР№ человек, это СЏ ему велел. РќРѕ тебе, доктор, теперь РЅРµ СЃ РЅРёРј, Р° СЃРѕ РјРЅРѕР№ говорить надо. РќРµ знаю, что непонятного?.. — РћРЅ откинулся РЅР° подушки. — Скажи ты, Вахтанг!
— Подождите, РіРѕСЃРїРѕРґР°, — поморщился Вячеслав Сергеевич. — РџРѕС…РѕР¶Рµ, РјС‹ РІ самом деле РЅРµ понимаем РґСЂСѓРі РґСЂСѓРіР°. РЇ РЅРµ знаю, какое отношение имеет Рє вам ваш Давид, РЅРѕ СЏ СЃ РЅРёРј, скорее всего, незнаком. Рто первое. Естественно, СЏ РЅРё Рѕ чем его РЅРµ РїСЂРѕСЃРёР». Р РЅРµ знаю, Рѕ чем РІС‹ тут толкуете, — это РІРѕ-вторых. Рђ РІ-третьих, СЏ, наверное, засиделся РІ гостях Рё, если РІС‹ РЅРµ против, СЃ удовольствием РїРѕРєРёРЅСѓР» Р±С‹ ваше приятное общество…
Доктор Баранов сейчас врал. Врал и себе, и им. Он прекрасно понимал, о чем и о ком конкретно идет речь. Но дело в том, что беседовал доктор с одним из бывших пациентов, которого он лично сумел спасти в свое время от приговора, добившись принудительного для него лечения в психиатрической больнице, иначе за двойное убийство, совершенное с особой жестокостью, тому парню грозило бы пожизненное заключение. А из психушки он скромненько вышел через три года по решению психиатрической комиссии в связи с ремиссией и, поскольку больше не представлял социальной опасности для общества, был направлен под диспансерное наблюдение — так было записано в его окончательном диагнозе. Короче, этот парень по кличке Додик должен был теперь по гроб жизни быть благодарным доктору Баранову, который принял в его судьбе столь деятельное участие. Небесплатно, конечно, об этом никто и не говорит. Но факт свидетельствует сам за себя.
Ркогда однажды у Вячеслава Сергеевича возникла мысль коренным образом исправить и свою биографию, отказавшись от долгих и бесперспективных потуг вырваться в высший эшелон наркологической, так сказать, власти, дельный совет и конкретная помощь Додика оказались весьма своевременными и полезными. Может, это они его Давидом теперь кличут? Баранов уже и сам забыл настоящие имя и отчество своего подопечного.
РќРѕ если Додик Рё взялся помочь своему спасителю, то какое отношение имеют Рє нему эти люди? Рсамое неприятное, пожалуй, то, что РѕРЅРё непохожи РЅР° самозванцев. Ртот смазливый полковник, эти явные бандиты, которые приехали Р·Р° РЅРёРј, Р·Р° доктором, чтобы привезти его СЃСЋРґР°, эти, наконец, странные восточные люди, которые ведут теперь РЅРµ менее странные разговоры… Рто РІСЃРµ как понимать?