Глава вторая Рабочие версии
Как ни пытался Вячеслав Сергеевич оттянуть свою встречу с полковником Огородниковым, ссылаясь на безумную загруженность по работе и необходимость являться в прокуратуру для разговоров с Кучкиным, увидеться им все же пришлось. Видимо, полковнику надоели отговорки, и он сам явился в наркологический диспансер. Приехал в гражданской одежде, чтобы не волновать клиентуру доктора своими милицейскими погонами.
Баранов немедленно выпроводил очередного пациента, отослал его к старшей медсестре на процедуры, а сам изобразил на лице озабоченность и пригласил нового посетителя садиться и рассказывать, что с ним. По поводу этакой демонстративной «забывчивости» Огородников лишь язвительно усмехнулся и предложил доктору запереть кабинет, чтоб не мешали посторонние.
— Ну конечно, — сразу «вспомнил» Баранов, кто перед ним. — Вы меня должны извинить, полковник, ни одной свободной минутки просто нет. Замотался. Да-да, мы же собирались встретиться, помню, как же! Но потом это идиотское событие с бомбой… Потом стражи порядка навалились со всех сторон, каждый требует от тебя каких-то объяснений, будто никто сам думать и не собирается, замотали… Так какие проблемы, полковник, извините, мы не представлены?
— Р’С‹ запамятовали, Петр Рльич СЏ.
— Ах да, простите великодушно! — изобразил полную уже свою растерянность доктор Баранов.
— Прощаю, — сухо ответил Огородников, и лицо его стало суровым. — Но, полагаю, вы правильно оцените этот мой шаг.
— РќРµ совсем РїРѕРЅСЏР», РЅРѕ тем РЅРµ менее внимательно слушаю вас, Петр Рльич. Дело РІ том, что лично Сѓ меня РЅРё Рє вам, РЅРё Рє вашей службе РІРѕРїСЂРѕСЃРѕРІ, как вам, должно быть, известно, РЅРµ имеется. Стало быть, РѕРЅРё есть Сѓ вас РєРѕ РјРЅРµ? Внимательно, повторяю, слушаю.
— РќСѓ что Р¶, если вам нравится именно такая манера разговора, извольте. Что касается РІРѕРїСЂРѕСЃРѕРІ Рє вам, то РЅРµ тешьте себя, доктор, РѕРЅРё имеются, причем такие, РЅР° которые вам было Р±С‹ трудно Рё, пожалуй, неприятно отвечать. Рто относительно службы, которую СЏ возглавляю. Соответственно имеются РѕРЅРё Рё Сѓ меня. РќРѕ, памятуя Рѕ вашем желании сотрудничать РІ дальнейшем, Рє чему, кстати, были СѓР¶Рµ сделаны Рё первые шаги, как вам известно, СЏ готов отнестись без предубеждения Рє вашим попыткам уйти РѕС‚ нашего разговора.
— Но помилуйте!.. — воскликнул Баранов.
— РќРµ надо, — поморщился полковник. — РЇ РЅРµ РЅР° прием Рє доктору явился. Дело РЅРµ ждет, РІРѕС‚ Рѕ чем пойдет разговор. Так что постарайтесь действительно выслушать меня внимательно. Для собственной Р¶Рµ пользы… Ртак, первое. Р’С‹ хотели освободить себе РґРѕСЂРѕР¶РєСѓ Рє креслу главного РѕРєСЂСѓР¶РЅРѕРіРѕ нарколога? Вам ее освободили. Р’С‹ испугались возможных подозрений СЃРѕ стороны коллег Рё, особенно, власти Рё пожелали напустить туману РІРѕРєСЂСѓРі собственной персоны? Рэто вам сделали… Логично было Р±С‹ узнать, что РІС‹ еще задумали Рё как долго собираетесь тянуть СЃ окончательным ответом?
— Минутку, мне никто не задавал никаких вопросов, поэтому и отвечать не на что!
— Неужели вы такой наивный, доктор? — усмехнулся полковник. — Неужто вы так и не поняли, что следователи господина Кучкина не спрашивали вас ни о чем после гибели вашей соперницы лишь по той причине, что вы сами оказались таким ловким? Так ведь дело легко поправить. Рнайдется как минимум пяток свидетелей, которые дадут против вас необходимые показания. Рпотом, неужели вы считаете, что истерика, которую вы закатили возле своей квартиры, действительно обеляет ваши поступки? Я и не мог подумать, что вы столь легкомысленны. Вы меня разочаровываете!
— Но если вы, как уверяете, решительно все знаете, то где же ваш служебный долг, господин полковник? Где ваша профессиональная честь? Уж не шантажировать ли вы меня приехали?
— РњРЅРµ всегда нравились догадливые люди. Пусть Рё совершенно беспринципные. РЎ РЅРёРјРё РјРѕР¶РЅРѕ позволить себе быть откровенным РґРѕ конца. РЎСѓРґСЏ РїРѕ оговоренным вами СЃ исполнителями условиям вашего хитроумного плана, РІС‹ показались РјРЅРµ человеком, СЃ которым РјРѕР¶РЅРѕ иметь дело. Если скажете, что СЏ глубоко ошибаюсь, так Рё РЅРµ РїСЂРѕРЅРёРєРЅСѓРІ РІ глубокий смысл ваших моральных построений, СЏ готов немедленно покинуть этот кабинет Рё больше РЅРµ общаться СЃ вами, ибо… РќСѓ как Р±С‹ вам понагляднее объяснить? РР±Рѕ, скажем, РЅРµ существует сумасшедших, которые захотят общаться СЃ пустым местом. Р’ буквальном смысле пустым. Рли, точнее, СЃ внезапно опустевшим, РІ СЃРІСЏР·Рё СЃ тем что его обитатель безвременно нас РїРѕРєРёРЅСѓР». Вам это РЅРё Рѕ чем РЅРµ РіРѕРІРѕСЂРёС‚? — Полковник посмотрел СЃ насмешкой Рё полез РІ карман. РќРѕ достал РЅРµ пистолет, как мелькнуло РІ голове Баранова, Р° пачку РґРѕСЂРѕРіРёС… сигарет «Давыдофф» Рё золоченую зажигалку. — Р’С‹, надеюсь, РЅРµ возражаете?
— Перестаньте мне угрожать, плевал я на ваших возможных свидетелей. Нет их у вас и быть не может. Но выслушать вас я готов. Курите, — безнадежно махнул рукой доктор и, встав, открыл настежь форточку. Садясь, спросил: — Значит, я получаю конкретное предложение?
— Р’С‹ РЅРµ совсем правильно поняли, — сказал полковник, затягиваясь Рё выпуская струю РїРѕ направлению Рє форточке, — предложение Рѕ сотрудничестве, СЃСѓРґСЏ РїРѕ совершенной недавно акции, вами СѓР¶Рµ принято, — словно Р±С‹ пошел РЅР° попятный полковник. — Речь идет лишь Рѕ том, как Р±СѓРґСѓС‚ налажены рабочие СЃРІСЏР·Рё Рё как РІС‹ сами сумеете создать свой… РЅСѓ, скажем, производственно-творческий актив. Будут трудности РЅР° первых порах — ничего страшного, РјС‹ поможем Рё СЃРІРѕРёРјРё СЃРІСЏР·СЏРјРё, Рё возможностями.
— А какой товар вы имеете в виду? — спросил Баранов. — Ркакой процент будет определять мою долю?
— Вот это более серьезный разговор, — удовлетворенно кивнул полковник. — Учитывая ваши сложности на первых порах, мы могли бы предложить вам… ну, к примеру, десять… даже двенадцать процентов от общей стоимости доставленного к вам товара. Учтите, вы не один, и ваша личная сумма уже на первых порах составит что-нибудь порядка пятидесяти тысяч.
— Вы о «зелени»?
— Разумеется. Ежемесячно. Р’ дальнейшем процент может увеличиться. Рђ РЅР° фоне ваших сегодняшних заработков — РїРѕ всем направлениям, — полковник РїРѕРґРјРёРіРЅСѓР» СЃ пониманием, — РІС‹ РґРѕ конца текущего РіРѕРґР°, если оставите Р·Р° СЃРѕР±РѕР№ исключительно РѕРґРЅСѓ организацию дела, РЅСѓ Рё, естественно, РїРѕРґР±РѕСЂ кадров, сможете увеличить СЃРІРѕР№ личный капитал РґРѕ миллиона. Рто вполне реально. Скажу больше: нам это даже выгодно, РёР±Рѕ сытый человек действует осмотрительнее Рё изобретательнее голодного. РЈР¶ поверьте моему опыту. Убедил?
— Пожалуй, да, — ответил Баранов и задумался.
Перспективы рисовались головокружительные. Если полковник не врал. А он, похоже, не врал, хотя почти наверняка преувеличивал — именно с целью заставить слушателя трепетать при виде сверкающих уже в ощутимой близи россыпей.
— Рђ зачем тогда РЅСѓР¶РЅР° была странная встреча СЃ этими… Рсламбеком… Вахтангом?
— Р’С‹ будете иметь дело напрямую СЃРѕ РјРЅРѕР№. Либо СЃ РјРѕРёРј собственным представителем. Рђ эти? Каждое серьезное дело составляет определенная цепочка заинтересованных лиц, которые желают знать, СЃ кем придется работать. Рто естественно. РќРѕ вам лучше эти имена РЅР° время забыть. РџРѕР·Р¶Рµ — РІРёРґРЅРѕ будет. Дальнейшее определит уровень, РґРѕС…РѕРґС‹, иные слагающие.
— А насколько я могу быть уверенным, что должность главного нарколога…
— Р’С‹ хотите сказать: РЅРµ уйдет ли РѕРЅР° Рє РґСЂСѓРіРѕРјСѓ? Рто также, кстати, зависит РІ первую очередь РѕС‚ вас. РћС‚ вашего твердого слова. Вам Р¶Рµ теперь известно, что РјРёРЅС‹ РјРѕРіСѓС‚ взрываться. Рли РЅРµ взрываться. Р’ зависимости РѕС‚ точки зрения Рё даже воли заказчика, посредника, непосредственного исполнителя Рё так далее. РњС‹ РІ данном случае заинтересованы, чтобы конкретно РІС‹ заняли этот РїРѕСЃС‚. РћРЅ даст вам больше возможностей, верно?
— Смотря, что вы имеете в виду, — осторожно ответил Баранов.
— Да бросьте вы, ей-богу, — махнул рукой полковник.
Он поднялся, подошел к окну, небрежно выкинул окурок в форточку, по-хозяйски закрыл ее.
— Так как, я могу передать?
— Я согласен, — совершенно севшим от волнения голосом проговорил Вячеслав Сергеевич.
— Прекрасно, договорились. Вашу руку! — Полковник крепко пожал ладонь Баранова. — Товар вам привезут, возможно, в самое ближайшее время. С примерными расценками. По поводу качества можете не сомневаться.
— Но у меня могут быть встречные предложения, — возразил Баранов.
— Мы их… я с удовольствием вас выслушаю. А мой служебный кабинет для вас открыт. Мобильный телефон — круглосуточно. Любой вопрос и любая сложность у нас решаются немедленно, в этом и успех кампании.
— А что мне делать со следователями?
— Ну, — развел руками полковник, — это уже ваши проблемы, доктор. Сами повесили их на собственную шею, сами и разрешайте полегоньку. Я думаю, что долго они вас пытать не станут. Там у них сейчас куда более важные вопросы назревают. Ну разве что между нами… Ладно, так и быть. Вы сами себе здорово осложнили положение, доктор. Я имею в виду последнюю акцию. Не надо было торопиться, следовало бы посоветоваться со знающими людьми.
— Но с кем?! — воскликнул Баранов.
— Да хоть СЃРѕ РјРЅРѕР№, — цинично ухмыльнулся полковник. — РЇ понимаю, что СЃРјРѕСЂРѕР·РёР» глупость. РќРѕ РІ ней, РІС‹ сейчас убедитесь, немалая доля истины. Взрыв Сѓ Артемовой, как это было остроумно придумано вами, достиг сразу РґРІСѓС… фактически противоположных целей. Убрал препятствие Рё одновременно переключил Рё приковал внимание следственной службы Рє недоброжелателям заместителя РјСЌСЂР°. Рто, между прочим, РЅРµ первое покушение РЅР° замов нашего уважаемого РіРѕСЂРѕРґСЃРєРѕРіРѕ руководителя, Р° раз так, то, значит, есть РЅР° то Рё веские причины. РќРѕ РІРѕС‚ своей, как выражаются РІ наших службах, неавторизованной активностью РІС‹ совершенно напрасно привлекли внимание правоохранительных органов Рє себе самому. Рли, точнее, переключили расследование РЅР° недоброжелателей РєСѓРґР° более СѓР·РєРѕРіРѕ РєСЂСѓРіР°, РІ котором отыскать недовольных вами, наркологами, гораздо легче. Да Рё проще. Агентура-то ведь имеется, РЅРµ закончила РѕРЅР°, Рє счастью, СЃРІРѕРµ существование, несмотря РЅР° «завоевания демократии».
— Рчто же мне-то теперь делать? — растерялся Баранов.
— Не рыпаться. Ртвердо держаться своей линии. Жаль, я поздно узнал, а то бы сумел помешать вам совершить эту глупость. Но, так или иначе, теперь остается только ждать.
— Рђ РІС‹ настолько РІ РєСѓСЂСЃРµ дела, Петр Рльич?
— Я-то в курсе, да вы чуть было не вышли из-под контроля. Ладно, оставим пустые разговоры. Я поехал, а про меня придумайте для своих дам что-нибудь вроде бессонницы. Поверят.
Рон покинул кабинет. А из головы Вячеслава Сергеевича долго еще не выходили слова насчет контроля. Да, у них все очень серьезно, и они пустыми словами не бросаются. Поэтому надо быть вдвойне осторожным. Хорошо, хоть на слово поверили, не заставили какой-нибудь смертельно опасный договор подписывать. Впрочем, и это еще не исключено.
Не успел Огородников отъехать, как Баранову позвонил начальник следственного отдела Кучкин.
— Вячеслав Сергеевич, — не здороваясь, сказал он, — необходимо ваше присутствие. Понимаю вашу занятость, но и вы, уверен, должны быть заинтересованы в скорейшем раскрытии причин покушения на вашу жизнь. Подъезжайте к прокуратуре.
— Но у меня прием больных! В коридоре длиннющая очередь!
— Назначьте им другое время, — холодно и беспрекословно заметил Кучкин и положил трубку.
Вячеслав Сергеевич вспомнил старый, еще советских времен, анекдот.
Как там оправдывался узбек, которого в компартию не приняли за то, что он по молодости «басмачествовал маленько»? А вот прямо так и говорил: «Как неправду сказать, когда сам курбаши спрашивал?»
Да, оправданиями не отделаешься, когда тебя очередной «курбаши» к себе в кабинет вызывает! Рдоктор Баранов, отменив прием, а тех, что с процедурами, отправив к Ольге, уехал в следственный отдел.
По дороге он не мог отделаться от тревожного чувства, что сукин сын Додик, оказывается, возможно, и не стучал на него конкретно Огородникову, но что полковник знал о нем, Баранове, многое, это было несомненным. Даже, возможно, слишком многое. Что и придавало тому уверенности, будто доктор не станет трепыхаться. Не сможет. Так оно, в общем-то, и получилось. А теперь они, пожалуй, без всякого зазрения припишут себе чужие заслуги и так поставят вопрос, что доктор еще окажется им что-то должен. Ну уж нет!.. Как сказал полковник? Не рыпаться и твердо держаться своей линии? «Хм, интересно, а какая она, эта линия?» — не без саркастической усмешки задал себе вопрос Вячеслав Сергеевич.
Но долго размышлять на абстрактные темы доктор Баранов не умел, да и не хотел. Тем более что он уже приехал.
Моложавый и стройный Валентин Арнольдович Кучкин, в кителе с синими погонами старшего советника юстиции, вольготно развалился в кресле и не соизволил даже приподняться, когда вошел Баранов. Просто протянул через письменный стол, заваленный папками с бумагами, длинную руку и, поздоровавшись, жестом указал на стул у приставного столика:
— Садитесь, извините, если оторвал.
Он еще как бы спрашивал!
— Есть новости в расследовании? — озабоченно спросил Баранов, вежливо присаживаясь в этом учреждении на кончик стула.
— С чего вы взяли? — в свою очередь заметил Кучкин. — Я все от вас собирался их услышать! А вы молчите как… Ну как рыба об лед! — пошутил он и осклабился. — Так кого все-таки подозреваете?
Баранов развел руками.
— Насколько я слышал, — осторожно начал он, — мина у меня в квартире была примерно той же системы, что та, которая убила… нашу уважаемую Татьяну Васильевну? Здесь может просматриваться единый след, так?
— Рто РІС‹ Сѓ меня спрашиваете? — ухмыльнулся Кучкин Рё РґРІСѓРјСЏ руками подтянул СЃРёРЅРёР№ галстук. — Рто РјРЅРµ самому интересно знать! Насчет общего, РїРѕ вашему мнению, следа! Так кто Р¶Рµ это РјРѕРі Р±С‹ быть?
— Я, конечно, могу только предположить, и то… неловко, будто я кого-то подозреваю в страшных преступлениях. Но это могла быть какая-то, скажем, навязчивая идея, и, например, у человека, вовсе не связанного с нашей профессией. В смысле врачебной. Маньяк какой-нибудь, недавно выпущенный из психиатрической клиники, либо вернувшийся после отсидки зэк, я знаю? Вот вам и результат.
— Но вы разве не считаете, что им мог оказаться также кто-то из тех, кто, подобно вам — я не ошибаюсь? — претендует на должность, которую занимала доктор Артемова? — строго спросил Кучкин.
— Я ничего не могу дополнить к уже сказанному по этому поводу. Но у вас же, кажется, была куда более реальная версия, я не ошибаюсь?
— Вы о чем конкретно?
— Что это не на Татьяну Васильевну была объявлена охота, а на ее высокопоставленного, насколько мне известно, супруга…
— Откуда вам известна такая версия? — уже совсем жестко спросил Кучкин.
— О господи, да из досужих разговоров вокруг, из сплетен, я полагаю.
— Была, да вот в связи с вашим эпизодом отпала. — Рстарший советник испытующим, прямо-таки сверлящим змеиным взглядом уставился на доктора.
В очередной раз Баранов почувствовал правоту полковника Огородникова. Ошибка очевидна. Но почему он ее совершил? По причине неуверенности! По той причине, что коллеги в первую очередь приписали бы покушение делу рук или организации доктора Баранова, давно претендовавшего на место главного врача ведущей клиники. Ну и соответственно на все остальное. Рвот чтобы снять возможные кривотолки… Да, только себе хуже сделал. Но… остается твердо выдерживать свою линию.
— РЇ слышал… РІСЃРµ РѕС‚ тех Р¶Рµ специалистов, которые работали РІ моей квартире… что заряд был поставлен опытным человеком, СЌ-э… минером. РќРѕ если этот минер, — или сапер, как РёС… называют? — РЅРµ болен психическим заболеванием, что, кстати, вполне возможно… Р’С‹ Р¶Рµ знаете, РІ какой сложной реабилитации нуждаются РїРѕСЂРѕР№ люди, прошедшие чеченскую РІРѕР№РЅСѓ? Рто СЏ Рє тому, что если РѕРЅ Рё есть наш маньяк, тогда его задачи очевидны. Р РЅРµ пройдет РґРЅСЏ-РґРІСѓС…, как СЃРЅРѕРІР° грянет взрыв Сѓ РєРѕРіРѕ-то РёР· РјРѕРёС… коллег.
— Ркого вы подозреваете? — быстро спросил Кучкин.
В«Ршь ты, какой быстрый! — подумал Баранов. — РЇ Р±С‹ тоже хотел это знать…» РќРѕ ответил раздумчиво:
— Р’ нашем РѕРєСЂСѓРіРµ есть еще парочка невропатологов СѓСЂРѕРІРЅСЏ Татьяны Васильевны. РќРѕ РѕРґРёРЅ СѓР¶Рµ стар для ответственных должностей — это Ампилогов. Рђ другой… Что Р¶, вполне возможно… Рто Рассельский. РћРЅ большой умница, РґР°. Рэто… энергичный, хваткий молодой человек, без принципов. Так что вполне…
РРґСЊРєР° Рассельский был абсолютное ничто, полнейший дурак, РЅРѕ СЃ великим РіРѕРЅРѕСЂРѕРј Рё самомнением. Р’РѕС‚ Рё пусть теперь следаки Р·Р° РЅРёРј побегают!.. «Все равно РёРј делать нечего», — добавил Вячеслав Сергеевич РїСЂРѕ себя злорадно.
— А больше никого не подозреваете среди тех, кому вы могли бы перебежать, как говорится, дорожку?
— Да я и названных ни в чем не подозреваю! — искренне возмутился Баранов. — Не знаю, право! Либо вы меня неверно поняли?
— Не волнуйтесь, — нахмурился Кучкин, — я правильно вас понял…
Но по его взгляду, который он машинально отводил в сторону, Баранов видел, что прав — ни черта тот не понял, а только окончательно теперь запутался. Значит, и дело сделано верно.
— РњС‹, конечно, постараемся проработать различные версии, РІ том числе Рё те, которые подсказали РІС‹, РіРѕСЃРїРѕРґРёРЅ Баранов, РЅРѕ СЏ прошу вас СЃРѕ всей ответственностью постараться припомнить всех СЃРІРѕРёС…, Р° также, вероятно, Рё Татьяны Васильевны пациентов СЃ каким-то, РЅР° ваш профессиональный взгляд, ненормальным поведением. Рли СЃ неадекватной реакцией. Рто очень важно для расследования… РќСѓ что Р¶, больше задерживать вас РЅРµ считаю нужным, РЅРѕ РІ следующий раз давайте РґРѕРіРѕРІРѕСЂРёРјСЃСЏ сразу — никакие отговорки относительно вашей СЏРІРєРё РІ наше учреждение приниматься РІРѕ внимание РЅРµ Р±СѓРґСѓС‚.
Рон важно поднялся во весь свой высокий рост и протянул руку — со значением, следовало понимать…
Но моральные мытарства Вячеслава Сергеевича на этом не закончились.
Подъехав к своему «пункту», как он называл частенько наркологический диспансер, и заруливая на стоянку, он увидел рядом знакомый «ауди» Додика. А через секунду тот и сам опустил боковое стекло и взглянул на свежего и краснощекого доктора каким-то тоскливым, собачьим взглядом. А его обычная сероватая кожа лица сейчас отсвечивала в синеву. Мгновенная мысль подсказала, что все произошло скорее, чем предполагал Баранов. Сильный наркотик, который доктор вколол три дня назад любителю легкого «кайфа» Давиду Гринцману, сделал свое черное дело. Две переданные ампулы тоже ушли в дело, и Вячеслав Сергеевич увидел, что Додик, от которого он хотел, не ставя даже перед собой конкретной и быстро решаемой задачи, избавиться, сам уже выбрал свой последний путь.
— У тебя что-то случилось? — встревоженным голосом спросил доктор.
— Я такой жуткой ломки сто лет не испытывал, Славка, — почти просипел тот сдавленным голосом. — Что ты мне дал, падла? Я тебе вчера весь вечер звонил! Сегодня…
— Да милиция таскает на допросы! — обозлился Баранов. — Зря ты это все затеял!
— Я-а-а?! Ах ты гад ползучий! — Додик задергался в машине, пытаясь распахнуть дверь. Слюна брызгала у него изо рта.
Доктор выскочил наружу, помог открыть Додику дверь, но не выпустил его наружу:
— Сиди! Сейчас чего-нибудь придумаем. Я помогу тебе купировать абстиненцию. Только не дергайся. Ты когда кололся в последний раз?
— Вчера, — прохрипел тот.
— Сиди, я сейчас приду. Дверцу только закрой и никуда не выходи. Я сейчас…
В«Разумеется, Сѓ врача очень жестокая профессия, — как-то посторонне размышлял доктор, взбегая РІ офис РїРѕ ступенькам. — РќР° то, чтобы жалеть пациента, просто РЅРµ хватает времени Рё собственных душевных сил… Опять Р¶Рµ Рё условия часто складываются настолько жестко, что жестче, как говорится, некуда… Р’РѕС‚ как сейчас! Ртут СѓР¶Рµ РЅРµ РґРѕ жалости. Просто приходится, ты вынужден делать так, чтобы выиграть время… Р’РѕС‚ РѕРЅР° какая штука — это время! Рзачем РѕРЅ сменил РёРјСЏ Давид РЅР° Дмитрия? Какая разница, кем помирать? Р’СЃРµ равно Р±СѓРґСѓС‚ вспоминать Додика… Черт РІРѕР·СЊРјРё, какая-то собачья кличка…»
Махнув только рукой на вопросительный взгляд Варвары, доктор быстро прошел в свой кабинет, открыл сейф и наполнил шприц двойной дозой того же самого тяжелого наркотика, который так быстро подействовал на его пациента. Бедняга Додик даже и не подозревал, что колол себе высококачественный героин. Рломка от него не идет ни в какое сравнение с теми последствиями от приема легких наркотиков, к которым он иногда прибегал, ради получения «простого человеческого кайфа».
А теперь доктор Баранов отлично знал, что делал. Наркотик подействует. Снимет состояние абстиненции. А затем? А потом, что называется, уж куда судьба-злодейка повернет…
Додик нетерпеливо ждал. Баранов сел к нему и сказал:
— Давай отъезжай подальше, чтоб нас тут не видели.
Додик послушно отъехал и свернул за угол.
— Ну закатывай рукав… Сейчас я тебе сделаю укол, быстро полегчает, и сразу же, никуда не заезжая, кати домой. Сегодня отлежишься еще немного, а завтра, по пути на работу, я заскочу к тебе на «Семеновскую» и привезу еще одну дозу. Последнюю, надеюсь. Я все-таки отучу тебя, сукин сын, от наркотиков! — уже со смехом воскликнул он, вводя иглу без всякой стерилизации в проступившую на внутреннем сгибе локтя вену…
Он посидел в машине еще несколько минут, пока у Додика не прояснился взгляд и не порозовело слегка лицо. Сказал на дорожку:
— Сильно не гони, а то я тебя знаю! — и даже погрозил шутливо пальцем.
Затем он вышел из машины и с облегчением захлопнул дверцу. «Ауди» рванул и, быстро набирая скорость, исчез в переплетении переулков.
Поздно вечером, уже за полночь, Вячеслав Сергеевич, сидя у накрытого стола, смотрел телевизор — очередной выпуск программы «Вести. Дежурная часть». В восьмичасовых «Вестях» интересующих его «новостей» не было. Однако новое сообщение привлекло внимание.
Речь, как всегда, зашла РѕР± автомобильных авариях РЅР° РіРѕСЂРѕРґСЃРєРёС… улицах.
— В районе шестнадцати часов на Золоторожской набережной Яузы, на большой скорости пробив радиатором чугунную решетку ограждения, перевернулась и упала в воду автомашина марки «Ауди»…
«Где ж это? — немедленно прикинул Баранов и вспомнил, что где-то недалеко от Курского вокзала. — Ну правильно, это его, Додика, дорога домой.
— …Водитель РЅРµ сумел покинуть быстро тонущую машину. Прибывшие РІСЃРєРѕСЂРµ сотрудники милиции Рё спасательной службы Министерства РїРѕ чрезвычайным ситуациям сумели поднять перевернутый автомобиль. Водитель, молодой человек РїРѕ фамилии Грицман — это удалось выяснить РёР· найденных Сѓ погибшего документов — оказался РІ салоне РѕРґРёРЅ. Врачебная экспертиза показала, что РѕРЅ РЅРµ принимал алкоголя, Р°, РІРѕР·РјРѕР¶РЅРѕ, просто заснул Р·Р° рулем. РќРµ исключено, что Рё РїРѕРґ действием наркотика, РЅР° это указывают следы многочисленных уколов РЅР° его вене. РР· показаний случайного свидетеля происшествия СЏСЃРЅРѕ РїРѕРєР° РѕРґРЅРѕ: перед «смертельным прыжком» РІ РІРѕРґСѓ автомобиль вел себя РЅР° РґРѕСЂРѕРіРµ так, словно внезапно потерял управление…
— Ну вот и все… мир праху твоему, Додик, — прочувствованно сказал вслух Вячеслав Сергеевич, налил полную рюмку коньяку, поднялся и единым махом осушил до дна.
Рпочувствовал, как на душе потеплело, словно он бескорыстно сделал большое доброе дело.
Доктор медицинских наук Василий Наумович Ампилогов, как выяснил старший советник юстиции Кучкин, которому межрайонный прокурор поручил лично разобраться во всех событиях последних дней, связанных со взрывами в жилищах врачей-наркологов, в настоящее время находился на пенсии.
«Странно, — подумал Валентин Арнольдович, — этому-то сушеному грибу зачем было нужно устраивать фейерверки на лестничных площадках? Как-то все это выглядит нереально. Определенно притянуто за уши», — решил он уже с раздражением, но по привычке не оставлять без тщательной проверки ни одного факта.
Оказывается, Рдуарда Григорьевича, лечащего врача той самой клиники, которой руководила погибшая Артемова, РѕРЅ СѓР¶Рµ видел, РЅРѕ лично знаком РЅРµ был. Кучкин РІ тот день, РєРѕРіРґР° было совершено убийство, запомнил почему-то этого рыжеволосого молодого человека РІ квартире Алексеевых-Артемовых. РћРЅ был РІ белом халате Рё делал успокоительный СѓРєРѕР» Георгию Витальевичу, который то взрывался истерикой, то беспомощно затихал Рё только плакал — тягостное зрелище видеть нормального, Р·РґРѕСЂРѕРІРѕРіРѕ Рё полного СЃРёР» мужчину РІ таком состоянии.
А по поводу этого рыжего врача Валентин Арнольдович, помнится, еще подумал, что он прибыл с бригадой «скорой помощи». Но так как с пострадавшей было все и без слов понятно, то разговора не возникло.
Р РІРѕС‚ теперь, СЃРёРґСЏ напротив врача РІ ординаторской, откуда удалили посторонних, следователь Кучкин вел РґРѕРїСЂРѕСЃ Рассельского.
— Как вы оказались в квартире Татьяны Васильевны в момент ее гибели?
— Совершенно случайно, — потирая кончик веснушчатого РЅРѕСЃР°, ответил Рдуард.
Называть его еще и Григорьевичем у Кучкина, что называется, рука не поднялась — больно молод еще. Но, вспоминая оценку, данную этому молодому человеку доктором Барановым, Валентин Арнольдович с сожалением подумал, что как раз вот от таких-то молодых, да ранних, и приходится ожидать всяких неприятностей. Вообще любой дряни! Никуда не годится сегодняшняя молодежь — все прохвосты и себе на уме.
— Что значит — случайно? Вы что, знали о взрыве? — удивился Кучкин.
— Узнал, — РЅРµ ожидая РїРѕРґРІРѕС…Р°, ответил Рдуард. — Татьяна Васильевна СѓР¶Рµ уехала РґРѕРјРѕР№, ее Веня повез, РЅСѓ шофер ее РјСѓР¶Р°, Р° СЏ оставался РЅР° дежурстве. Ртут как раз неприятный случай. Р’РѕС‚ СЏ Рё РїРѕР·РІРѕРЅРёР» ей РЅР° мобильник. РќРѕ никто РЅРµ ответил. РўРѕРіРґР° СЏ набрал домашний, Рё тот Р¶Рµ Веня РјРЅРµ сразу РІСЃРµ РѕР±СЉСЏСЃРЅРёР». РќСѓ СЏ, конечно, Р±СЂРѕСЃРёР» дела Рё помчался туда. Ркак раз вовремя, «скорая» еще РЅРµ прибыла, Р° Георгию Витальевичу надо было срочно сделать уколы пантопона там, папаверина. Р СЏ знал, что Татьяна Васильевна всегда держала РІСЃРµ необходимое РІ домашней аптечке. Р’РѕС‚ таким образом…
— А о каком неприятном случае вы упоминали? Ну в клинике?
— Да какой неприятный? Обычный, в общем. Доставили к нам одного. В состоянии абстиненции. А он… Ну, в общем, особый пациент, отдельный разговор и к нашему делу отношения никакого не имеет. Там просто ее авторитет был нужен.
— Туманно вещаете, — недовольно покрутил головой и поморщился Кучкин. — Ладно, пока оставим. А теперь скажите, что вы сами думаете по поводу тех перспектив, которые открылись перед вами в связи со смертью главного врача?
— Да какие перспективы? Только те, что назначат к нам теперь какого-нибудь прохиндея вроде Славки Баранова. Рперестанем мы называться клинической больницей для обычного населения, а превратимся в коммерческое заведение для элитных алкашей и наркоманов. Денег станут платить немного больше, это да, а насчет науки… Об этом можно будет забыть навсегда.
— Значит, вам не нравится Баранов? — спросил Кучкин, чувствуя, что, кажется, горячо.
— Почему? Рпотом, нравится, не нравится — это не критерий. Рон не дама, чтобы производить впечатление. Нормальный современный хапуга от медицины. К нему и Татьяна Васильевна, сколько ее помню, так же относилась. Был, говорила, способным студентом, его продвигали, а потом он сам почувствовал свою силу, и поддержка не потребовалась. Вот и все.
— Рнтересная точка зрения. Рђ как РІС‹ относитесь Рє этому… Рє Ампилогову, например?
— Ну что вы, Василий Наумович — не чета всяким Барановым, он по-своему святой человек. Бессребреник. Голова!
— А как вы считаете, мог бы этот ваш «голова» решиться занять место Артемовой?
— Ну и вопросики вы формулируете, ей-богу! Да кто ж, по-вашему, откажется, если ему предложат должность главврача? Реще такой клиники, как наша?
— РќРѕ РІС‹-то сами… Рли лукавите? Рћ своей кандидатуре РЅР° этот РїРѕСЃС‚ РЅРµ думали?
— Слушайте, как вас? Валентин Арнольдович, у меня может сложиться ощущение, будто вы меня сватаете на место Татьяны Васильевны! А кто вы такой, чтобы делать подобные предложения? Тут нужен человек уровня того же Ампилогова, вот! Ну, может, лет через пяток, если повезет, и мне можно будет подумать. Да только в нашем мире дорогу всегда переходят прохиндеи.
— А как же Артемова?
— Она из другого поколения. Сейчас оно начинает уступать позиции молодым волкам.
— Вроде вас? — «тонко» пошутил Кучкин.
— Нет, мне в этой стае делать нечего. Я навсегда уже, видимо, останусь лечить людей, вот в чем дело.
— Рђ РґСЂСѓРіРёРµ РЅРµ лечат разве? Рто что-то новенькое — слышать такое РѕС‚ врача!
— А другие, ежели желаете знать, господин следователь, делают деньги. На всем! На здоровье. На лекарствах. На дружеском отношении — да, и на этом тоже. А вы не лезьте в медицину, где все равно ни черта не поймете, вы на собственных коллег поглядите! Много вас, действительно защищающих справедливость, а?
— На вашем месте я бы не стал грубить человеку, которого вы совершенно не знаете и который находится здесь не по своей воле, а в связи со служебной необходимостью. Рпотом, не вам рассуждать о справедливости. Я так думаю.
— Рто почему Р¶Рµ? Значит, справедливость как прерогативу РІС‹ оставляете исключительно Р·Р° СЃРѕР±РѕР№? Ничего себе посылочка! Рпочему Р±С‹ РЅРµ РјРЅРµ РѕР± этом рассуждать?
— Рђ потому что РІС‹ РІ данном случае РѕРґРёРЅ РёР· тех, РєРѕРіРѕ РјС‹ подозреваем РІ подготовке Рё даже, РІРѕР·РјРѕР¶РЅРѕ, РІ совершении убийства своей начальницы! — резко заявил Кучкин Рё, увидев выпученные РІ недоумении глаза Рассельского, добавил: — Рэто Сѓ нас, извольте знать, РІРѕРІСЃРµ РЅРµ приватная беседа, Р° натуральный РґРѕРїСЂРѕСЃ!
— РђС… РІРѕС‚ как? — Лицо Рдуарда стало наливаться краской. — РўРѕРіРґР° извольте Рё РІС‹ узнать, что без официального вызова РІ прокуратуру Рё без протокола СЏ больше РЅРµ отвечу РЅРё РЅР° РѕРґРёРЅ ваш РІРѕРїСЂРѕСЃ. Реще! Ординаторская РЅРµ место для пустопорожних разговоров. Рзвольте немедленно покинуть помещение!
Он, этот развоевавшийся петушок, наверняка наговорил бы еще много глупостей, о чем позже, возможно, и пожалел бы, но Валентин Арнольдович, сам вызвавший подобную реакцию, не счел нужным переходить на перебранку. Он спокойно поднялся и сказал:
— Мне и самому не очень нравится такая обстановка. Конечно, в прокуратуре лучше. Там и звукозаписывающая техника имеется, чтобы запечатлеть интонации допрашиваемого. Лично я, знаете ли, молодой человек, стараюсь больше обращать внимание не на слова, а на те интонации, с которыми они произнесены. Вы правы, без протокола какой допрос? Так что имейте в виду: если вы мне понадобитесь, я вам пришлю повестку. А пока прощайте, я просто хотел познакомиться с вами.
Выйдя из клиники на скрипящий под ногами снег и под ослепительное январское солнце, Валентин Арнольдович подумал, что наводка доктора Баранова на этого молодого человека — элементарная пустышка. Ничего тут даже близко к истине не просматривается. Нормальный, по-своему закомплексованный парень, ничуточки не похожий на «бомбиста-террориста», немного вздорный, как любой молодой человек. А на хладнокровного, расчетливого убийцу он просто не тянет — по определению, как теперь говорят.
Но тем не менее придется, никуда теперь не денешься, надо отрабатывать и эту версию, покопаться в его биографии, прошлом, поговорить со знакомыми, соседями, собрать о нем информацию. Но лично заниматься этим делом Валентин Арнольдович не собирался, это можно поручить любому начинающему следователю прокуратуры. Пусть побегает, опыта наберется…
Другой РІРѕРїСЂРѕСЃ: Р° что теперь делать СЃ Ампилоговым? Рљ этому Р·СѓР±СЂСѓ, РІРёРґРёРјРѕ, РЅР° той Р¶Рµ РєРѕР·Рµ, что Рє Рассельскому, РЅРµ подъедешь. Да Рё сомневался СѓР¶Рµ Кучкин, что Сѓ старого врача, вышедшего Рє тому Р¶Рµ РЅР° пенсию, поднимется РІРґСЂСѓРі СЂСѓРєР° РЅР° коллегу. РќРѕ чтобы избежать Рё тут ошибок, решил поручить сделать то Р¶Рµ самое тому Р¶Рµ следователю. Рђ сам, посмотрев домашний адрес доктора медицинских наук, решил подъехать Рє нему без Р·РІРѕРЅРєР°, РІРѕС‚ СѓР¶ действительно для приватной беседы.
Василий Наумович оказался крепким еще, рослым стариком с седой гривой и аккуратной шкиперской бородкой. Ржил он в такой же, похоже, старой квартире старинного дома в Пожарском переулке, из окон которого была видна возвышающаяся громада храма Христа Спасителя с его золотыми куполами.
Мебель в квартире тоже была допотопная — в смысле дворянских времен — массивная, резная, тяжелая, потемневшая от времени.
Прихожая в большой квартире, а также большая комната были забраны полками с книгами. Ркаждая из них видом своего когда-то золоченого, тисненого корешка тоже говорила о прошедшем времени.
РћРґРЅРѕРіРѕ взгляда РЅР° эти стены, РЅР° эти фолианты, РЅР° старинные фотографии РІ рамках Рё темные гравюры РІ простенках Рё вырезах между книжными полками было достаточно, чтобы понять, кто здесь живет Рё Рѕ чем, кстати, думает, если РЅР° то пошло. Да Рё РІСЂСЏРґ ли этот могучий старик что-РЅРёР±СѓРґСЊ понимал РІ сегодняшних суесловиях Рё методах Р±РѕСЂСЊР±С‹ Р·Р° вышестоящее кресло. РќРѕ тем РЅРµ менее Рё его фамилию, причем РІ первую очередь, назвал доктор Баранов, РєРѕРіРґР° речь Сѓ него СЃ Кучкиным только зашла Рѕ возможных претендентах РЅР° должность Артемовой. Нет, РЅРµ РІ качестве РїСЂСЏРјРѕРіРѕ конкурента, РЅРѕ РІСЃРµ-таки фамилия-то прозвучала. РЎ пиететом, правда, РЅРѕ ведь была озвучена. Как Рё фамилия недалекого, РЅРѕ весьма амбициозного Рассельского, РІ беседе СЃ которым Валентин Арнольдович РІРѕС‚ как раз тупости Рё амбиций РЅРµ углядел. РўРѕРіРґР° зачем Р¶Рµ эти люди были упомянуты, так сказать, РІСЃСѓРµ? Сейчас, собственно, этот РІРѕРїСЂРѕСЃ Рё волновал больше всего старшего советника юстиции. Р РѕРЅ решил РЅРµ темнить, Р° называть вещи СЃРІРѕРёРјРё именами. Да РІ этой обстановке, РІ самой атмосфере истинно профессорской квартиры иначе Р±С‹ его РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ Рє С…РѕР·СЏРёРЅСѓ Рё РЅРµ прозвучали.
После короткого знакомства, во время которого Василий Наумович удивленно поднимал брови — общаться со следователями ему, видимо, еще на дому не приходилось, — хозяин пригласил гостя пройти в гостиную и предложил сесть в тяжелое кожаное кресло. Сам устроился в таком же напротив.
— Я решился нарушить ваше спокойствие и заглянуть к вам, господин профессор, без предварительного звонка, — изысканно начал Кучкин, — поскольку дело, которое меня привело к вам, связано с гибелью Татьяны Васильевны Артемовой. Надеюсь, это имя вам известно?
— Ну как же, как же, — огорченно ответил Ампилогов, — я прекрасно знал Танечку… Отличная была женщина… гм, человек. Умница, терпением обладала исключительным, да-с… А это в нашей профессии значит очень много… Так в чем вы соизволили предположить мою помощь? Надеюсь, не подозреваете меня в соучастии? Да, так у вас говорят?
Он словно сам напрашивался на неприятные вопросы.
— Видите ли, профессор, из бесед с рядом лиц у следствия сложилось впечатление, что именно вы, причем гораздо лучше других, знаете либо знали окружение Татьяны Васильевны. По одной из версий, которыми располагает следствие, совершить подобное мог кто-то из людей, возможно даже входящих в это окружение, но попытавшихся таким коварным способом оттеснить врача Артемову и занять освободившееся после нее служебное кресло. Что вы могли бы сказать по этому поводу?
Ампилогов долго молчал, механически рассматривая свои книжные полки. Потом изрек:
— Если бы мне сказал об этом несерьезный человек, а в вас я вижу достаточно… э-э… солидного человека, я бы просто указал ему на дверь. Но, понимая, что зря подобные вопросы вы задавать не собираетесь, хочу немного подумать… Я, конечно, не только слышал об этой печальной истории, но и имел честь присутствовать в траурном зале на прощальной церемонии, да-с… Видел лица коллег, искреннюю печаль, скорбь, ну что я вам буду говорить!.. Убить, чтобы занять? Нет, это представляется мне совершенно невозможным, тем более когда идет речь о женщине… А с другой стороны вы подойти не пробовали?
— Рто СЃ какой Р¶Рµ? — насторожился Кучкин Рё даже привстал РІ убаюкивающем кресле.
— Р’ том смысле, что Танечка оказалась, как это часто РїСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС‚ РІ нашей современной Р¶РёР·РЅРё, случайной жертвой? Причем СЏ передаю вам чужие слова, которые слышал РІРѕ время РїРѕС…РѕСЂРѕРЅ. РќСѓ что главной жертвой был избран ее РјСѓР¶ — крупный чиновник РёР· РњРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕР№ РјСЌСЂРёРё? Разве такая версия, как РІС‹ изволили заметить, вам РЅРµ РїРѕРґС…РѕРґРёС‚? Рђ что, ведь РѕРЅР° более жизненна, если хотите!
— У нас имеется такая версия, она также в работе.
— Тогда, если позволите, еще вопрос?
— Пожалуйста, я для этого, собственно, и напросился к вам, уважаемый Василий Наумович.
— Вот вы сказали, что беседовали уже с рядом лиц. Не назовете ли мне фамилии?
— А вам зачем? — улыбнулся Кучкин.
— Для уяснения степени достоверности полученной вами информации.