Что же ме­ша­ет бе­жать: за­кон при­ро­ды? маг­нит­ная ано­ма­лия? пло­ды прос­ве­ще­ния? А мо­жет быть, зов кро­ви?..

Я всег­да гор­ди­лась сво­ими ро­ди­те­ля­ми, они бы­ли для ме­ня и выс­ши­ми ав­то­ри­те­та­ми, и чуть ли не един­с­т­вен­ны­ми нас­то­ящи­ми друзь­ями. Уже тог­да их жизнь ка­за­лась мне ге­ро­ичес­кой. Мо­жет быть, по­это­му те­перь я так тя­же­ло пе­ре­жи­ваю их ста­рость и не­мощь.

С

Емейные анекдоты

Е го­ды. Гру­зия. Па­пе - вось­мик­лас­сник, сын вла­дель­ца че­ты­ре­хэ­таж­ной да­чи и двух ма­шин, гром­ким ше­по­том с пер­вой пар­ты: «Ти мнэ эту двой­ку язи­ком ви­ли­жэшь...» Это наш се­мей­ный анек­дот.

Восьмое мар­та или День учи­те­ля - не суть важ­но. Зво­нок в дверь. Ма­ми­ны уче­ни­ки с по­дар­ком - ка­кие-ни­будь мель­хи­оро­вые лож­ки или ча­сы. Пом­ню, был да­же пы­ле­сос...

Мама: «За цве­ты спа­си­бо, а пы­ле­сос ко­му-то еще при­го­дит­ся, у ме­ня уже есть (не бы­ло пы­ле­со­са! и ло­жек не бы­ло! Мы с бра­том спа­ли на рас­к­ла­душ­ках, а кни­ги в ог­ром­ном ко­ли­чес­т­ве сто­яли на по­лу, как по­жар­ные выш­ки!), так что не­си­те его об­рат­но и воз­в­ра­щай­тесь пить чай».

Ничего ни­ког­да не бра­ла, кро­ме цве­тов. Да­же кон­фе­ты. И это в Гру­зии! Где в те вре­ме­на лю­ди го­во­ри­ли: «Учи­тель? О! Бо­га­то жи­вешь!»

Папины уче­ни­ки от­ме­ча­ют чей-то из ре­бят день рож­де­ния. В на­шей(!) квар­ти­ре.

Помню (а мне лет во­семь), что в ту­але­те над бач­ком ви­сит пла­кат «Ро­ди­на-мать зо­вет» с гроз­ной над­писью: «Ты спус­тил во­ду в уни­та­зе?!»

А в боль­шой ком­на­те ра­зыг­ры­ва­ют сцен­ку из «Фан­та­зии» Козь­мы Прут­ко­ва.

Вот име­нин­ни­ку (па­то­ло­ги­чес­ки без­г­ра­мот­но­му!) вру­ча­ют по­да­рок - тол­с­тен­ный ор­фог­ра­фи­чес­кий сло­варь, и тот, об­на­жив по по­яс длин­ное и то­щее те­ло, изоб­ра­жа­ет цир­ко­во­го си­ла­ча, пы­та­ясь его под­нять.

Я до сих пор пом­ню их счас­т­ли­вые ду­раш­ли­вые ли­ца.

Мы с бра­том идем с ма­ми­ной шко­лой на де­мон­с­т­ра­цию. Ма­ми­ны де­ся­тик­лас­сни­ки по оче­ре­ди та­щат нас на пле­чах по прос­пек­ту, че­рез пло­щадь, опять по прос­пек­ту...

Вечером они же иг­ра­ют с на­ми в прят­ки, по­ка ма­ма ва­рит кар­тош­ку. А по­том они же ук­ла­ды­ва­ют нас спать, по­ка ма­ма про­ве­ря­ет со­чи­не­ния...

Неблагонадежная

Е го­ды. Ма­ма на­ко­нец едет в Бол­га­рию по льгот­ной проф­со­юз­ной пу­тев­ке (она чуть не един­с­т­вен­ная в шко­ле ос­та­лась, кто еще не был в Бол­га­рии) - до­ку­мен­ты поч­ти офор­м­ле­ны.

Отпуская ре­бят на ка­ни­ку­лы, в чис­ле про­чих ше­дев­ров ми­ро­вой ли­те­ра­туры, ре­ко­мен­ду­емых ею к ка­ни­куль­с­ко­му чте­нию, она, ни­че­го не по­доз­ре­вая, на­зы­ва­ет «Один день Ива­на Де­ни­со­ви­ча» и «Мат-ре­нин двор» Сол­же­ни­цы­на. Ма­ло то­го, спи­сок ше­дев­ров вмес­те с Сол­же­ни­цы­ным вы­ве­ши­ва­ет в ко­ри­до­ре, да­бы с ним мог­ло оз­на­ко­мить­ся как мож­но боль­ше на­ро­ду.

Ровно на сле­ду­ющий день по из­вес­т­но­му сце­на­рию ра­зыг­ры­ва­ет­ся та са­мая га­зет­ная кам­па­ния: «пре­да­тель», «отще­пе­нец» и пр. Кол­ле­ги кру­тят паль­цем воз­ле вис­ка: «Ты что, с ума сош­ла?! Сей­час же сни­ми спи­сок!» Ма­ма го­во­рит: «Как же я сни­му? Я де­тям ска­за­ла, что это ве­ли­кий пи­са­тель, и сей­час так счи­таю, и зав­т­ра бу­ду так счи­тать...»

Она пом­нит, что ис­пу­га­лась (у нас по­ло­ви­на род­ни сло­жи­ла го­ло­вы по ста­лин­с­ким тюрь­мам, ла­ге­рям и под­ва­лам), но буд­то за­ка­ме­не­ла: и ра­да бы снять спи­сок, да не мо­жет и ни­ко­му поз­во­лить его снять не мо­жет... Убор­щи­ца ей: да­вай, мол, ми­лая, я его, прок­ля­ту­ще­го, по­ти­хонь­ку за­ма­жу чем-ни­будь, - так приш­лось чуть ли не на ка­ра­уле сто­ять, сто­ро­жить спи­сок.