Таинственная пара возвращается после многих лет добровольного изгнания Нед Беттертон 7 страница
– А, вот в чем дело. Спасибо. – Мужчина по очереди внимательно осмотрел супругов. – А теперь не расскажете ли мне, где вы были последние двенадцать лет?
Джун Броди сделала глубокий вдох и заговорила, удивляясь спокойствию в своем голосе:
– Секрета в этом нет. Все опубликовано в газетах. Мы купили гостиницу в Сан-Мигеле, в Мексике. Называлась гостиница «Каса магнолия», и мы…
Плавным, точным движением мужчина поднял пистолет и нажал на спуск. Раздался приглушенный хлопок. Пуля раздробила левую коленную чашечку Карлтона Броди. Он дернулся, словно от прикосновения раскаленного железа, завыл яростно и жалко, согнулся вдвое, прижав ладонь к колену. Между пальцами хлестала кровь.
– Если не заткнешься, следующая пуля разнесет тебе череп, – спокойно сообщил мужчина.
Карлтон сунул в рот кулак второй руки. Из его глаз покатились слезы. Джун вскочила, чтобы помочь, но мужчина повел стволом, приказывая ей сесть на место.
– Я расцениваю ложь как личное оскорбление, – заявил мужчина. – Не пытайтесь больше лгать мне.
В комнате повисла тишина. Мужчина аккуратно, неторопливо поддернул перчатки. Передвинул шляпу на затылок, открыв породистые изящные черты: тонкий нос, высокие скулы, узкий подбородок, холодные голубые глаза, чуть опущенные уголки губ. Светлые волосы были коротко подстрижены. Незваный гость снова осмотрел супругов, небрежно опустив пистолет.
– Миссис Броди, нам известно, что ваша семья владеет охотничьим домиком на болоте «Черная топь» неподалеку отсюда. Это место известно под названием «Испанский остров».
Джун Броди глядела на пришельца, и сердце болезненно сжималось в груди. Рядом на диване стонал и дрожал муж, стискивая раздробленное колено.
– Недавно – вскоре после вашего возвращения – в болоте неподалеку от Испанского острова был обнаружен труп человека по имени Майкл Вентура. Когда-то Майкл Вентура был главой службы безопасности «Лонжитьюд фармасьютиклз». Нас интересует этот человек. Вы знаете о его гибели?
Джун Броди отметила, что он говорит «нам известно», «нас интересует». И вспомнила, что увечный Слейд часто и упрямо твердил горячечным шепотом: «Прячьтесь, не высовывайтесь. Они не знают, что мы живы. Если узнают – придут за нами». Ну кто бы мог подумать, что это не бред параноидального, полубезумного калеки!
– Нет, не знаем, – сказала Джун. – Испанский остров обанкротился десятилетия назад, и с тех пор он закрыт, пустует…
Человек равнодушно выстрелил Карлтону Броди в пах. На диван брызнула кровь, телесные жидкости. Броди завыл, опять согнулся вдвое и рухнул на пол, корчась.
– Я все скажу, все! – завизжала Джун. – Господи боже, прекратите, пожалуйста! Я все скажу!
– Заткните его. Или это сделаю я, – приказал мужчина.
Джун кинулась к мужу, плачущему от боли на полу, схватила его за плечо. Кровь струилась из колена Карлтона, текла между ног. Его вытошнило прямо на брюки и туфли, блевотина изверглась с омерзительным звуком.
– Говорите, – все так же равнодушно приказал мужчина.
– Мы там были все время, – выговорила Джун, запинаясь от страха. – На болоте, да. На Испанском острове.
– Как долго?
– С пожара.
– Пожара в «Лонжитьюд»? – нахмурился мужчина.
Она торопливо, почти услужливо закивала.
– И что вы делали на болоте?
– Заботились о нем.
– О ком?
– О Чарльзе. Чарльзе Слейде.
Впервые маска равнодушия и спокойствия покинула лицо мужчины, сменившись недоверием и удивлением.
– Невозможно! Слейд погиб в пожаре…
Он замолчал, осклабился, и глаза его хищно заблестели.
– Он не погиб, – робко объяснила Джун. – Пожар был инсценирован.
– Зачем? – спросил мужчина резко. – Чтобы уничтожить свидетельства, лабораторию?
– Я не знаю, – покачала головой Джун. – Большая часть исследований проводилась на Испанском острове.
Мужчина снова посмотрел на нее с удивлением. А Джун глядела на мужа, стонавшего и непроизвольно дергавшегося на полу. Кажется, он терял сознание. Может, умирал. Джун всхлипнула, поперхнулась слезами.
– Пожалуйста… – взмолилась она, пытаясь взять себя в руки.
– Почему вы прятались именно там? – спросил мужчина прежним равнодушным тоном, но глядя все так же хищно и нетерпеливо.
– Чарльз заболел. Он подхватил птичий грипп, и болезнь… она изменила его.
– Так, и вы с мужем остались ухаживать за ним?
– Да. Он остался на болоте, где никто бы его не искал. Где он мог бы работать и, когда болезнь сделает калекой, получить должный уход.
Джун почти задыхалась от ужаса. Этот человек – настоящее чудовище. Но если она расскажет все без утайки, в мельчайших подробностях, может, он пощадит? И тогда Джун отвезет мужа в больницу…
– Кто еще знал об Испанском острове?
– Только Майк. Майк Вентура. Он привозил все нужное, обеспечивал нас.
– Но Вентура мертв, – немного помедлив, заметил мужчина.
– Это он убил его.
– Кто? Кто его убил?
– Агент ФБР Пендергаст.
– ФБР? – Мужчина впервые чуть повысил голос.
– Да. А с ним капитан из нью-йоркской полиции. Женщина по фамилии Хейворд.
– Что они хотели?
– Агент ФБР искал убийцу своей жены. Это как-то связано с проектом «Птицы» – секретной лабораторией по изучению птичьего гриппа в «Лонжитьюд». Слейд убил ее много лет назад.
– А-а, – изрек мужчина, будто понял что-то новое.
Он замолчал, разглядывая ногти на левой руке, затем спросил:
– ФБР знало, что Слейд был жив столько времени?
– Нет – до тех пор, пока агент не явился на Испанский остров и не увидел Слейда.
– И что потом? Агент убил и Слейда?
– В некотором смысле да. Слейд умер.
– Почему это не появилось в новостях?
– Агент хотел, чтобы вся эта история так и осталась в болоте.
– Когда это случилось?
– Больше полугода назад, в марте.
– Что еще расскажете? – спросил мужчина после паузы.
– Это все, что мне известно. Пожалуйста, прошу вас! Умоляю! Я все сказала! Отпустите нас! Мужу нужна помощь, срочно!
– Вы все сказали? – Голос мужчины прозвучал недоверчиво и чуть насмешливо.
– Все!
В самом деле, что еще? Рассказала про Испанский остров, Слейда, птичий грипп. Больше ничего.
– Да, – согласился мужчина, внимательно взглянув на нее.
И аккуратно выстрелил Карлтону Броди между глаз.
– Господи, нет!
Тело дернулось у нее в руках. Джун закричала.
Мужчина медленно опустил пистолет.
– О нет! – выдохнула Джун сквозь слезы. – Карлтон!
Она чувствовала, как медленно обмякает тело мужа, как из легких, словно из опадающих мехов, уходит последний долгий выдох. Из затылка Карлтона ручейками струилась кровь, окрашивая темным ткань дивана.
– Подумайте как следует, – посоветовал мужчина. – Вы точно сказали мне все?
– Да! – всхлипнула она, качая труп на руках. – Все!
– Отлично.
Мужчина пару секунд сидел молча, затем хихикнул себе под нос:
– «Лунный пирог». Какая гадость, надо же!
Он встал и неторопливо подошел к креслу, сидя в котором Джун заполняла документы. Нагнулся над столом, просматривая бумаги и одновременно засовывая пистолет в кобуру на поясе. Потом взял полупустую бутылку кока-колы, вылил содержимое в горшок с цветами и, резко ударив бутылкой о край стола, отбил горлышко.
Повернулся к Джун, держа бутылку на уровне бедер иззубренным краем вперед. Женщина, будто завороженная, глядела на острые сколы, блестевшие в свете лампы.
– Но я же рассказала все, – прошептала она чуть слышно.
– Я понимаю, – сочувственно произнес мужчина. – Однако нужно удостовериться.
Глава 23
Инверкирктон
– Добрый день, мистер Дрейпер. И впрямь прекрасный денек, правда?
– Так оно и есть, Робби.
– Хорошо поутру прокатились?
– Отлично! До Фенкирка и обратно.
– Немало, однако.
– Не хотелось упускать погоду. Ведь завтра я уезжаю.
– Мистер Дрейпер, какая жалость! Такого клиента, как вы, еще поискать надо. Но я так и думал, что на днях вы покинете нас. Здорово, что столько пробыли.
– Если приготовите мне счет, я прямо сейчас и рассчитаюсь.
– Прямо сейчас и сделаю, сэр!
– Вы чудесный, гостеприимный хозяин. Поднимусь к себе, умоюсь, а потом заверну в «Полумесяц» на последний кусок пудинга с потрохами.
– Хорошо, сэр.
Наверху Эстерхази вымыл руки под краном и вытер их полотенцем. Впервые за многие недели он почувствовал облегчение – словно тяжкие колодки упали с плеч. Столько времени он не мог убедить себя, что Пендергаст мертв. Поиски Пендергаста стали манией, целиком занимая разум в бодрствовании, приходя кошмарами во сне. Но визит в Глимсхолм странным образом убедил его – наконец-то! – в смерти агента. Если бы тот остался в живых, долгие изнурительные поиски непременно бы вывели на след. Если бы агент выжил, доктор Роскоммон обязательно выдал бы это хоть чем-то во время трех визитов Эстерхази в его приемную. Если бы агент выжил, то непременно отыскался бы в Глимсхолме. Все, больше нечему давить на сердце. Эстерхази свободен и может заново начать жизнь, перекошенную с того момента, как в нее вошли Пендергаст и полицейский д’Агоста.
Насвистывая, Эстерхази закрыл дверь в комнату и спустился по лестнице. Вряд ли старуха явится в деревню сообщать о нападении. А если и явится – кто ей поверит, этой ненормальной? Поездка на велосипеде и восьмимильная прогулка пешком до Глимсхолма по болотам и взгорьям пробудили здоровый аппетит, и теперь его не заглушали тревога и озабоченность.
Эстерхази вошел в сумрачные, благоухающие чем-то вкусным недра «Полумесяца» и с удовольствием уселся на стул у стойки бара. Дженни Протеро и Макфлекно занимали свои обычные места: она – перед стойкой, он – за нею.
– Мистер Дрейпер, добрый день, сэр! – поприветствовал его Макфлекно, нацеживая обычную пинту для гостя.
– Дженни, Пол, добрый день!
Множество бокалов пива, купленных за прошлую неделю Эстерхази для этой парочки, заработали ему право обращаться к ним по имени.
– Привет, красавчик, – откликнулась Дженни, улыбаясь.
Бармен поставил бокал перед гостем и снова обратился к миссис Протеро:
– Странно, раньше-то мы его здесь не примечали.
– Ну, он говорит, раньше возле Гленливета лазал. – Женщина сделала глоток пива и спросила: – Думаешь, он констеблям хоть что рассказал?
– А что он им расскажет? И к чему ему мешаться в чужое, портить себе отпуск?
Эстерхази с тревогой прислушался к их разговору и спросил:
– Что-то случилось?
Бармен переглянулся с хозяйкой сувенирной лавки и прачкой по совместительству.
– Святоша случился. Вы с ним разминулись – он заглянул на стопочку крепкого.
– На несколько стопочек, – поправила Дженни, значительно улыбаясь.
– А ничего старина, для уэльсца, конечно, – заметил Макфлекно. – Церквушка у него в Англези. По Хайленду уже месяц слоняется.
– Могильные камни копирует, надо же, – сообщила Дженни, скорбно качая головой.
– Зачем ты так, Дженни, – пожурил ее бармен. – Это уважаемое занятие, в особенности для духовного лица.
– Ну, не знаю, – ответила та. – Сказал, он – аквариум.
– Антиквариус, – поправил бармен.
– Пол, если можно, мне пудинг с потрохами, – деликатно перебил его Эстерхази и добавил с притворным равнодушием: – А что там насчет констебля?
– Ну, мистер Дрейпер, сэр, я и не знаю, как сказать… – Макфлекно заколебался. – Преподобный этот, он уже три стопки пропустил, когда начал рассказывать…
– Пол, не глупи! – упрекнула его Дженни Протеро. – Мистер Дрейпер не того сорта человек, чтобы старику преподобному навредить.
Бармен немного поразмыслил.
– Ну ладно, расскажу. Это случилось сколько-то недель тому назад. Преподобный как раз тут проезжал, направляясь в Аучиндон, и заметил башню Боллбриджской часовни – она почти развалилась, торчит рядом с низиной Иниш. Подъехал взглянуть на тамошние могильные камни. Только зашел на погост, смотрит – из тумана человек выходит. Вроде пьяный, больной, дрожит весь, в крови и грязище с головы до ног.
– Бедняга преподобный точно решил, что на беглого злодея наткнулся, – заметила Дженни, колупая в носу.
Эстерхази знал о заброшенной часовне – она была на полпути от Фоулмайра к Инверкирктону.
– И как этот беглый злодей выглядел? – спросил он непринужденно, хотя сердце заколотилось, словно пойманная в консервную банку крыса.
– Преподобный не сказал, – сообщил Макфлекно, поразмыслив. – Но тот бормотал бессвязно, очень хотел что-то рассказать. Священник подумал: исповедаться хочет, вот и выслушал. Нам он сказал, что бедолага совсем безумный был, дрожал, клацал зубами. Наговорил чего-то и попросил показать дорогу через болота. Викарий ему и нарисовал что-то вроде карты. А тот потребовал никому на свете про встречу не рассказывать. Преподобный к машине пошел, одеяло принести, а то смотреть жалко. Но когда вернулся во двор часовни, беглеца уже и след простыл.
– Ну, я сегодня и дверь на ночь замкну, и все такое, – заверила его Дженни Протеро.
– А что тот человек рассказал священнику? – спросил Эстерхази.
– Мистер Дрейпер, вы же знаете святош. Тайна исповеди, всякое такое, – ответил бармен.
– Вы сказали, его приход в Англези? Он домой возвращался?
– Нет. У него еще несколько дней отпуска осталось. Сказал, что собирается заехать в Лохморэй. Местечко небольшое, но вполне ничего.
По тону бармена было ясно: Инверкирктон по сравнению с Лохморэем – просто столица.
– И камней могильных поскрести в Сент-Мун – просто бездна, – добавила Протеро, энергично кивнув.
– Сент-Мун, – проговорил Эстерхази медленно, будто про себя.
Глава 24
Лохморэй, Шотландия
Джадсон Эстерхази яростно крутил педали, поднимаясь вверх по склону. Инверкирктон остался далеко за спиной. Дорога петляла меж голых гранитных гор, окружающая местность не обнаруживала следов человеческого присутствия. Только через полтора часа вдали выглянул из-за гребня серый каменный шпиль.
Несомненно, это та самая часовня Сент-Мун с ее историческим погостом, где, если повезет, отыщется и уэльский священник.
Эстерхази посмотрел на серпантин, протянувшийся впереди, и глубоко вдохнул. Подниматься еще долго.
Дорога прошла через негустой лесок из сосен и елей, обогнула вершину по отрогу, нырнула в узкую долину, затем снова пошла вверх, к одинокой часовне. На гребне отрога Эстерхази остановился, чтобы изучить подходы к цели. Задул холодный ветер, погнал рассеянные облака.
Сомнений нет: священник на погосте у часовни, один, одет не в черное, а в твид, лишь воротничок выдает профессию. Приехал на велосипеде – вон стоит, прислоненный к могильному камню. Преподобный склонился над лежащим надгробием, перенося его рельеф на кальку. Чувствуя себя отчасти глуповато, Эстерхази потянулся за пистолетом, ощутил его успокаивающую твердость. Вытаскивается по-прежнему легко, без помех. Успокоившись, он уселся на велосипед и направился к цели.
Поразительно! Ублюдок Пендергаст даже с того света не дает покоя. Наверняка это именно чертов агент наткнулся на священника, кто же еще? Ослабевший от потери крови, обезумевший от боли, за минуты до смерти. Что он успел рассказать святоше? Нельзя покидать Шотландию, не вызнав всего в точности.
При появлении Эстерхази священник неуклюже поднялся с колен, отряхивая прилипший к брюкам мусор. На камне лежал большой лист кальки, и половина плиты была уже скопирована. Рядом на расстеленном брезенте лежали завершенные копии, а также карандаши, цветные мелки и уголь.
– Уфф! – пробормотал священник, отряхиваясь и приводя себя в порядок. – Доброго вам дня!
Эстерхази внимательно посмотрел в покрасневшее, испещренное сеточкой вен лицо, отметил сильный уэльский акцент. Приветствуя, протянул гостю руку. Ладонь оказалась неприятно влажной и не очень чистой.
Эстерхази решил, что особо осторожничать тут нечего.
– Наверное, вы и есть тот самый священник из Англези? – спросил он.
– Да. – Улыбка на лице преподобного сменилась растерянностью. – А откуда, простите, вам это известно?
– Я только что из паба в Инверкирктоне. Там сказали, вы неподалеку камни могильные копируете. – Эстерхази кивком указал на могилу.
– Правильно! – воскликнул старик благодушно. – Именно так!
– Какой счастливый случай повстречать вас за таким занятием! Мое имя Уикхем.
– Счастлив познакомиться!
Они постояли немного молча, рассматривая друг друга.
– В пабе сказали, вы преподнесли им удивительную историю, – нарушил молчание Эстерхази. – Про странного растрепанного парня, которого повстречали на болотах.
– Именно так! – радостно подхватил священник, и Эстерхази тут же определил в нем тип людей, всегда готовых давать советы кому угодно и по любому поводу.
Он бросил взгляд на погост и сказал с деланым равнодушием:
– Интересно бы услышать, как оно случилось.
– Охотно расскажу! Это случилось… хм, постойте… а, в начале октября!
Эстерхази терпеливо ждал – нельзя слишком уж давить на старика.
– Да, я наткнулся на странного парня. Он брел по болоту.
– Как он выглядел?
– Да ужасно! Больной. Сам сказал: плохо ему. А по мне, так он скорее пьяный был совсем или от полиции убегал. Свалился на камни, не иначе. Лицо в крови. Очень бледный, мокрый насквозь, в грязи. Помню, тем вечером дождь хлестал вовсю. К счастью, я надел свой двойной плащ, отличный против дождя…
– А можете описать его точнее? Цвет волос, например?
Священник замолк и задумался, словно впервые заметив что-то важное.
– Простите за нескромный вопрос, а отчего это вас так интересует?
– Я… я пишу детективные романы… всегда ищу новые идеи…
– А, вот как. Сейчас вспомню, погодите… Волосы светлые, лицо тоже очень светлое, высокий. Одет в твид, как охотник. – Священник покачал головой и хохотнул, словно заклекотал индюк. – Бедолага был явно подшофе, это уж точно.
– Он что-нибудь рассказал?
– Ну да. Но вы же понимаете, про это я рассказать не могу. Признания человека Богу – нерушимое таинство.
Священник выговаривал слова так медленно, значительно, что Эстерхази едва сдерживался.
– Какая удивительная история! А что-нибудь еще можете рассказать про него?
– Он спросил меня, как выйти из болот на другую сторону. Я ответил, что тут несколько миль ходу. – Священник недовольно вздохнул. – Он настаивал. Пришлось начертить для него карту.
– Карту??
– Да, я хоть это смог для него сделать – обозначить путь через болота. Здесь опасно, повсюду страшные топи.
– Но вы из Англези. Как же вы сумели?
Священник рассмеялся:
– Я сюда не первый год приезжаю. Десятилетиями блуждал по здешним взгорьям. Все погосты знаю отсюда и до Лох-Линн. У этой местности такая богатая история! Я снял копии с сотен могильных камней, включая надгробия лэрдов…
– Да, я не сомневаюсь. Но не могли бы вы рассказать про нарисованную карту? Можете нарисовать такую же для меня?
– Конечно! С удовольствием! Знаете, я отправил его вокруг болота, поскольку путь до Килхурна очень опасен. Честное слово, я и понятия не имею, как он дошел тогда ко мне.
Священник снова рассмеялся, рисуя. Карта вышла до крайности грубая, небрежная и маленькая, переполненная деталями.
– Вот где мы теперь, – ткнул он пальцем в место, помеченное крестом.
Эстерхази пришлось нагнуться, чтобы рассмотреть.
– Где же?
– Здесь!!
Эстерхази не успел понять и среагировать. Его тряхнули, швырнули наземь, мгновенно выкрутили руку, вдавили лицом в траву – и холодная сталь пистолетного дула врезалась в ухо с такой силой, что брызнула кровь.
– Говори! – приказал священник голосом Пендергаста.
Ошалевший Эстерхази задергался, но ствол врезался в ухо еще сильнее. Рассудок захлестнула волна ужаса. Только-только он уверился, что дьявол погиб, исчез навсегда, – а он объявляется снова. Это конец. Пендергаст выиграл. Чудовищно, непостижимо… Страх ядом разлился по телу, обессиливая.
– Ты сказал, Хелен жива, – раздался тихий голос, почти шепот. – Теперь расскажи и все остальное. Без утайки.
Эстерхази попытался собраться с мыслями, преодолеть шок, сообразить, что говорить и как. Тяжелый запах земли забивал ноздри, мешал дышать.
– Подожди минутку! – взмолился Эстерхази. – Позволь мне объяснить с самого начала. Разреши встать, пожалуйста!
– Нет. Лежи. У нас достаточно времени. И совершенно отсутствует то, что могло бы меня сдержать. Ты заговоришь. Я заставлю тебя заговорить. Но если солжешь хотя бы раз – убью. Без предупреждения.
Ужас затопил рассудок. Сражаясь с ним, Эстерхази выдавил:
– Но тогда… ты никогда не узнаешь…
– Узнаю. Я уже знаю, что она жива, и найду ее обязательно. Но ты можешь сэкономить мне много усилий и времени. Я повторяю: правда или смерть.
Эстерхази услышал тихий щелчок сдвинутого предохранителя.
– Да, я понимаю… – Он снова попытался сосредоточиться, успокоиться. – Ты не представляешь… честное слово, не представляешь, чего коснулся. Это уходит дальше «Лонжитьюд», гораздо дальше… – Он выгнулся, стараясь чуть приподнять лицо над мокрой травой, мешавшей дышать. – Это началось еще до нашего рождения.
– Я весь внимание.
Эстерхази с усилием вдохнул. Рассказывать об этом… как же страшно и тяжело! Правда воистину жутка.
– Начни с самого начала.
– То есть с апреля тысяча девятьсот сорок пятого года…
Уткнувшаяся в ухо сталь вдруг исчезла.
– Дорогой мой друг, как неудачно вы упали! Позвольте, я вам помогу! – воскликнул Пендергаст прежним голосом уэльского священника, дружелюбным, с сильным акцентом.
На мгновение Эстерхази растерялся.
– О боже! Вы оцарапали ухо!
Пендергаст дотронулся до его уха, и Эстерхази вновь ощутил, как в его бок вдавливается ствол пистолета, спрятанного в кармане агента. Одновременно он услышал лязг дверцы автомобиля и разноголосый гомон.
Эстерхази приподнялся, моргая. К ним приближалась шумная группа туристов, все с тростями, в водонепроницаемых куртках, с фотокамерами, блокнотами и ручками. Привезший их фургон припарковался прямо за стеной, огораживающей двор часовни. Противники, озабоченные лишь друг другом, прозевали его приближение.
– Привет! – вскричал глава группы, низкорослый энергичный толстяк, и решительно устремился навстречу, размахивая сложенным зонтом. – С вами все хорошо?
– Просто небольшое падение, – ответил Пендергаст, помогая Эстерхази подняться на ноги и в то же время стискивая его руку стальной хваткой и упирая ствол пистолета в почку.
– О, как здорово встретить энтузиастов в заброшенных уголках Шотландии! Боже мой, вы на велосипедах! Как здорово! Что привело вас в эти дикие окрестности?
– Иконография могильных камней, – ответил Пендергаст с завидным спокойствием.
Но глаза его отнюдь не выражали спокойствие.
Эстерхази чудовищным усилием воли постарался взять себя в руки. Пендергаст пока не свободен в действиях, но сомневаться не приходится: он не упустит ни малейшей возможности завершить начатое.
– А мы, позвольте заметить, любители генеалогии! – объявил толстяк. – Интересуемся именами. – Он протянул руку. – Рори Монктон, Генеалогическое общество Шотландии.
Вот он, шанс! Пендергасту пришлось, хотя и неохотно, выпустить Эстерхази, чтобы пожать протянутую ладошку толстяка.
– Очень приятно познакомиться, – сказал агент, – но, боюсь, нам необходимо срочно отправиться по делам…
Эстерхази изо всех сил ударил по стволу пистолета, яростно крутанулся и упал на четвереньки. Пендергаст выстрелил, но запоздал на долю секунды, и Эстерхази успел выхватить свой пистолет.
– Матерь божья! – охнул Рори Монктон и растянулся на траве.
Любители генеалогии, рассыпавшиеся по двору, растерянно заметались. Одни спрятались за камнями, другие, будто вспугнутые куропатки, кинулись к недалеким горам.
Вторая пуля агента продырявила полу плаща. Эстерхази мгновенно выстрелил в ответ. Пригнувшись за надгробием, Пендергаст выстрелил – и промахнулся. Очевидно, он был еще не в лучшей форме, не оправился от раны.
Эстерхази выстрелил дважды, загнав Пендергаста назад, за камень, и со всех ног помчался к фургону. Обежал его со стороны, скрытой от погоста, прыгнул внутрь, согнулся.
Ключи – в замке зажигания.
Сквозь боковое окно влетела пуля, осыпала его брызгами стекла. Эстерхази выстрелил в ответ.
Заводя мотор, Эстерхази продолжал палить в выбитое окно. Пули летели над головами любителей генеалогии, не давали Пендергасту прицелиться как следует. Эстерхази резко сдал назад, расшвыривая шинами фургона гальку, летевшую словно дробь. Во дворе закричали. Пули одна за другой со скрежетом врезались в заднюю стенку фургона. Эстерхази вдавил педаль газа до упора. Машина рванулась вперед.
Пока он вылетел на гребень холма, в машину угодила еще пуля. Последняя. Вот и все. Эстерхази не мог поверить в такую удачу. Часовня Сент-Мун находится в двенадцати милях от Лохморэя. Мобильный телефон здесь не работает. А из транспорта у Пендергаста – лишь пара старых велосипедов.
Значит, у Эстерхази примерно два часа, чтобы добраться до аэропорта.
Глава 25
Эдинбург, Шотландия
– Можете одеваться, мистер Пендергаст.
Пожилой доктор аккуратными, точными движениями уложил в потертый саквояж свои инструменты: стетоскоп, тонометр, отоскоп, фонарь, офтальмоскоп, портативный кардиомонитор. Закрыв саквояж, доктор снова обвел взглядом роскошный гостиничный номер и неодобрительно посмотрел на Пендергаста:
– Рана зажила скверно.
– Я знаю. Условия выздоровления были, мягко говоря, не идеальными.
Доктор помялся немного:
– Эта рана… она ведь, несомненно, пулевая.
– Так и есть, – ответил Пендергаст, застегивая белую рубашку и облачаясь в шелковый халат с пастельным цветочным узором. – Несчастный случай на охоте.
– Знаете, о подобных случаях нужно информировать полицию.
– Уверяю вас, властям известно все необходимое.
Доктор нахмурился:
– Вы все еще в очень ослабленном состоянии: брадикардия, отчетливая анемия. Я бы рекомендовал две недели постельного режима, желательно в больнице.
– Доктор, я непременно учту ваш диагноз в дальнейшем и очень вам благодарен. А теперь не будете ли вы так любезны предоставить мне результаты анализа, а также кардиограмму? После чего я с радостью оплачу ваш счет.
Спустя пять минут доктор покинул номер, аккуратно прикрыв за собой дверь. Пендергаст умыл руки в ванной, затем подошел к телефону.
– Чем могу служить, мистер Пендергаст?
– Пожалуйста, доставьте в номер джин «Олд радж» и вермут «Нойли прат», а также лимон.
– Будет сделано, сэр.
Пендергаст повесил трубку, вышел в гостиную, раскрыл двустворчатые стеклянные двери и шагнул на террасу. В уши хлынул городской шум. Вечер выдался прохладным. Внизу, на Принс-стрит, у входа в отель ожидали несколько такси, мимо прогудел грузовик. Пешеходы спешили к вокзалу Уэверли. Пендергаст посмотрел на махину Эдинбургского замка, вознесшегося над старым городом. Закат ярко высветил замок, резко выделил его на фоне вечернего пурпура.
В дверь постучали. Коридорный в ливрее доставил серебряный поднос со стаканами, льдом, шейкером, небольшим блюдом с лимонной цедрой и парой бутылок.
– Спасибо. – Пендергаст вернулся с террасы и вложил в руку коридорного купюру.
– Рад служить, сэр!
Коридорный удалился. Пендергаст наполнил шейкер льдом, налил туда джин, добавил немного вермута. Ровно минуту тряс, затем выцедил смесь в стакан, добавил щепотку цедры.
Вынес напиток на веранду, уселся в кресло и глубоко задумался.
Прошел час. Пендергаст снова наполнил стакан, вернулся на веранду и просидел в неподвижности еще час. Наконец он осушил стакан, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.
После нескольких длинных гудков сонный голос ответил:
– Д’Агоста слушает.
– Привет, Винсент.
– Пендергаст?
– Да.
– Где вы? – спросил лейтенант встревоженно.
– В отеле «Балморал» в Эдинбурге.
– Как ваше здоровье?
– Вполне соответствует ожиданиям.
– А Эстерхази? Что с ним случилось?
– Он сумел ускользнуть.
– Господи боже. Как же так?
– Детали сейчас не важны. Достаточно сказать, что даже наилучшие планы бывают жертвами обстоятельств.
– Где он сейчас?
– В воздухе. Летит через океан.
– Вы уверены? Почему?
– Потому что угнанный им фургон обнаружен на дороге, ведущей к задворкам Эдинбургского аэропорта.
– Когда?
– Сегодня после обеда.
– Отлично! Значит, самолет еще не приземлился. Скажите мне, куда этот сукин сын направляется, и я соберу хороший комитет по встрече.
– К сожалению, я не могу этого сообщить.
– Почему? Неужели позволите сукину сыну удрать?
– Дело не в этом. Я уже справился у пограничников и в иммиграционном контроле. Нигде не отмечено, что Джадсон Эстерхази покинул Шотландию. Сотни прочих американцев – но среди них Джадсона нет.
– Ну тогда, наверное, брошенный фургон – просто хитрость. Этот подонок спрятался где-то в стране.