Округ Сент-Чарльз, штат Луизиана
Доктор Питер Ли Бофорт проследовал за фургоном криминалистической лаборатории, выкрашенным в неприметный серый цвет, когда тот свернул к боковым воротам кладбища Сен-Севин. Смотритель сразу же прикрыл и замкнул ворота за проехавшими машинами. Машины – фургон и пикап доктора – медленно ехали по усыпанной гравием узкой дороге, обсаженной изящными магнолиями и кизилом. Сен-Севин было одним из старейших кладбищ в Луизиане, находящихся в черте города. Кладбищенские газоны и могилы содержались в образцовом порядке. За последние два века здесь упокоились многие из наиболее выдающихся граждан Нового Орлеана.
Бофорт подумал, что эти граждане весьма удивились бы, прознав о деле, в котором согласился участвовать доктор.
Миновали развилку, и еще одну. Доктор увидел впереди несколько машин: чиновничьи автомобили, антикварный «роллс-ройс», кладбищенский грузовичок. Лаборатория свернула в узкий проулок за ними. Бросив взгляд на часы, Бофорт направился следом.
Было десять минут седьмого. Солнце едва поднялось над горизонтом, разлив золотое сияние над зеленью и мрамором кладбища. Чтобы избегнуть нежелательного внимания, эксгумации всегда проводились ранним утром, на рассвете.
Бофорт вышел из машины. Приблизившись к фамильному участку Пендергастов, он увидел рабочих в защитных комбинезонах, возводивших ограду вокруг могилы. Даже для начала ноября день выдался необычно холодным, и это радовало доктора. Эксгумации в жару были особенно неприятными.
Учитывая долгую историю и богатство семьи Пендергаст, на участке было удивительно мало могил. Бофорт, ведший дела с Пендергастами уже несколько десятков лет, знал, что большинство членов семьи предпочитали быть похороненными на фамильном кладбище у плантации Пенумбра. Но кое-кто питал странное отвращение к этому заросшему дикой зеленью, постоянно окутанному туманом кладбищу, а может, к склепам под ним, и предпочитал более традиционное захоронение.
Доктор шагнул за воздвигнутую ограду и за низкую чугунную решетку, окружающую участок. Рядом с техниками он увидел землекопов, директора похоронной службы Сен-Севин, управителя кладбища и упитанного нервного типа – должно быть, Дженнингса, чиновника Службы общественного здоровья. У дальнего края стоял сам Алоизий Пендергаст, недвижный и молчаливый, одетый в черное и белое, будто монохроматический призрак.
Бофорт посмотрел на него с любопытством. Он не видел агента ФБР со времен его юности. Лицо с тех пор изменилось мало, разве что щеки впали еще больше. На черный костюм Пендергаст надел длинное белое пальто, похоже, из верблюжьей шерсти. Но, присмотревшись, Бофорт различил шелковистый блеск и решил: скорее всего, не верблюд, а викунья.
Бофорт впервые встретился с семьей Пендергаст, будучи начинающим врачом-патологоанатомом округа Сент-Чарльз. Его вызвали на плантацию Пенумбра после серии отравлений, учиненных обезумевшей старой тетушкой – кажется, ее звали Корделия. Нет, Корнелия. Доктор поежился, вспоминая. Алоизий был тогда совсем мальчишкой, проводил лето в Пенумбре. Несмотря на печальный повод визита, молодой Алоизий пристал к доктору, будто рыбка-прилипала, и ходил за ним по пятам, увлеченный судебной медициной. Спустя несколько лет он уже не вылезал из лаборатории Бофорта в подвале больницы. Мальчишка схватывал все на лету, отличался необыкновенной, изобретательной и настойчивой любознательностью. Чересчур настойчивой любознательностью, в особенности к вещам жутким и противоестественным. Конечно, мрачные пристрастия мальчика выглядели сущим пустяком по сравнению с причудами его брата… Эта мысль была слишком неприятной, и Бофорт поскорее прогнал ее.
В этот самый момент Пендергаст посмотрел на доктора и поймал его взгляд. Он тут же подошел и пожал Бофорту руку:
– Мой дорогой Бофорт, спасибо огромное, что пришли.
Пендергаст еще с детства упорно звал доктора по фамилии.
– Не стоит благодарности, Алоизий. Так приятно встретить вас через столько лет… Однако мне жаль, что это происходит при таких грустных обстоятельствах.
– Но если бы не смерть, мы бы с вами так и не встретились, да?
Пронзительный взгляд серебристых глаз пригвоздил доктора к месту, и тот ощутил холодок в спине. Никогда прежде он не видел Алоизия Пендергаста взволнованным, напряженным. Но теперь, несмотря на маску спокойствия, тот едва владел собой.
Рабочие закончили устанавливать изгородь, предназначенную для защиты места эксгумации от посторонних взглядов, и Бофорт стал наблюдать за процедурой. Дженнингс смотрел в нетерпении на часы, поддергивал воротник.
– Давайте же начнем! – выговорил он тонким писклявым голосом. – Пожалуйста, разрешение на эксгумацию.
Пендергаст вынул из кармана пальто бумагу и протянул ему. Чиновник глянул на нее вскользь, отдал обратно и объявил:
– Прошу помнить, что наша первейшая обязанность – заботиться об общественном здоровье, а также об уважительном отношении к усопшим.
Он посмотрел на могильный камень, где значилось лаконичное: