Все они круглы, аккуратны и благосклонны друг к другу, как
Круглы, аккуратны и благосклонны песчинки одна к другой.
Скромно обнять маленькое счастье -- это называют они
Quot;смирением"! и при этом они уже скромно косятся на новое
Маленькое счастье.
В сущности в своей простоте они желают лишь одного: чтобы
Никто не причинял им страдания. Поэтому они предупредительны к
Каждому и делают ему добро.
Но это трусость -- хотя бы и называлась она
"добродетелью". --
И когда этим маленьким людям случается говорить грубо --
я слышу в голосе их лишь хрипоту: ибо всякий сквозняк --
Делает их хриплыми.
Хитры они, и у добродетелей их хитрые пальцы. Но им
Недостает кулаков, их пальцы не умеют сжиматься в кулак.
Добродетелью считают они все, что делает скромным и
Ручным; так превратили они волка в собаку и самого человека в
Лучшее домашнее животное человека.
Quot;Мы поставили наш стул посередине , -- так говорит
Мне ухмылка их, -- одинаково далеко от умирающего гладиатора и
Довольных свиней".
Но это -- посредственность ; хотя бы и называлась
Она умеренностью.
Я хожу среди этих людей и роняю много слов; но они не
Умеют ни брать, ни хранить.
Они удивляются, что я не пришел обличать их похоти и
Пороки; но поистине, я не пришел также предостерегать от
Карманных воров!
Они удивляются, что я не желаю оттачивать и накачивать их
ум; как будто им мало еще умников, тонких, чей голос скрипит,
Как грифель по аспидной доске!
И когда я кричу: "Кляните всех трусливых демонов в вас,
Которые желали бы визжать, крестом складывать руки и
Поклоняться", они восклицают: "Заратустра -- безбожник".
И особенно кричат об этом их проповедники смирения -- да,
именно им люблю я кричать в самое ухо: да! Я -- Заратустра,
Безбожник!
Проповедники смирения! Всюду, где есть слабость, болезнь и
Струпья, они ползают, как вши; и только мое отвращение мешает
Мне давить их.
Ну что ж! Вот моя проповедь для их ушей: я --
Заратустра, безбожник, который говорит "кто безбожнее меня,
чтобы я мог радоваться его наставлению?"
Я -- Заратустра, безбожник: где найду я подобных себе?
Подобны мне все, кто отдают себя самих своей воле и сбрасывают
С себя всякое смирение.
Я -- Заратустра, безбожник: я варю каждый случай в
Моем котле. И только когда он там вполне сварится, я
Приветствую его как мою пищу.
И поистине, многие случаи повелительно приближались ко
мне; но еще более повелительно говорила к ним моя воля ,
-- и тотчас стояли они на коленях, умоляя --
Умоляя, чтобы дал я им пристанище и оказал им сердечный
Прием, и льстиво уговаривая: "Видишь, о Заратустра, так только
друг приближается к другу!" --
Но что говорю я там, где нет ни у кого моих ушей! И
так стану я взывать ко всем ветрам:
Вы все мельчаете, вы, маленькие люди! Вы распадаетесь
на крошки, вы, любители довольства! Вы погибнете еще --
От множества ваших маленьких добродетелей, от множества
Ваших мелких упущений, от вашего постоянного маленького
Смирения!
Вы слишком щадите, слишком уступаете: такова почва, на
которой произрастаете вы! Но чтобы дерево стало большим ,
Для этого должно оно обвить крепкие скалы крепкими корнями!
Даже то, чего вы не исполняете, помогает ткать ткань всего
человеческого будущего; даже ваше ничто есть паутина и паук,
Живущий кровью будущего.
И когда вы берете, вы как бы крадете, вы, маленькие
Добродетельные люди; но и среди мошенников говорит
Честь : "Надо красть только там, где нельзя грабить".
"Дается" -- таково учение смирения. Но я говорю вам, вы,
Любители довольства: берется и будет все больше браться
От вас !
Ах, если бы вы сбросили с себя всякое полухотение и
Решительно отдались и лени и делу!
Ах, если бы вы поняли мои слова: "Делайте, пожалуй, все,
Что вы хотите, -- но прежде всего будьте такими, которые
Могут хотеть !
Любите, пожалуй, своего ближнего, как себя, -- но прежде
всего будьте такими, которые любят самих себя --