Книга вторая. О ПОЭТИЧЕСКОЙ МУДРОСТИ 10 страница
О Поэтической Экономике
| так они и продолжали называться в Римских Законах, ко4 торые должны были выражаться совершенно точно (по наблюдениям Антония Фабра в "Jurisprudentia Papinianea"), как выше это было отмечено в другом месте и по другому поводу. Поэтому хотя и с добрым намерением, но и с грубым незнанием Римских Древностей он пишет со слов Ливия389, что если бы Благородные приобщили плебеев к коннубиям; то от этого произошло бы потомство secum ipsa discors390, иными словами — Урод, состоящий из двух природ: одной — героической природы Благородных, другой — звериной природы самих Плебеев, которые agitabant connubia more ferarum391; последнее изречение Ливии взял у какого-нибудь древнего летописца и применил не научно, так как он приводит его в том смысле, как если бы Благородные роднились с Плебеями: ведь плебеи при своем тогдашнем состоянии почти что презренных рабов не могли претендовать на это перед благородными, но они добивались только права заключать торжественные бракосочетания, — а последнее значит то же самое, что connubium; это же право принадлежало только благородным, но у животных никогда один вид не общается с другим видом; таким образом, приходится сказать, что посредством такого изречения Благородные в героических распрях насмехались над Плебеями: раз у последних не было публичных ауспиций, своею торжественностью придававших точность бракам, то ни один из плебеев не имел определенного отца; в Римском Праве от этого осталось следующее определение, известное каждому: nuptiae demonstrant patrem392; таким образом, при этой недостоверности Благородные говорили про Плебеев, что последние общаются со своими матерями и со своими дочерьми, как звери.
Атрибутами плебейской Венеры были голуби, и не потому, что они обозначали любовную привязанность, а потому, что они (по определению Горация) degeneres393, т. е. низкие птицы по сравнению с Орлом (тот же Гораций определяет его как ferox394); они обозначали, таким образом, что у Плебеев были свои собственные, т. е. меньшие, ауспиции, в отличие от ауспиций орла и молний, принадлежавших Благородным; Варрон и Мессала говорят о наибольших, т. е. публичных ауспициях, от которых зависело все героическое право Благородных, как это открыто подтверждает нам Римская История. Атрибутами же Героической Венеры, т. е. Венеры Pronuba, были лебеди, присвоенные также и Аполлону, как мы видели выше — Богу Благородных; от
==235
Книга вторая
ауспиций одного из этих лебедей Леда зачала от Юпитера яйцо, как было разъяснено выше. Плебейская Венера была нагой, тогда как Pronuba была прикрыта поясом (cestum), как сказано выше, и из этого видно, насколько искаженные представления существовали о Поэтической Древности! Впоследствии считали подстрекательством к сладострастию то, что поистине было изобретено для обозначения естественной стыдливости, т.е. точности и добросовестности, с которой соблюдались среди плебеев естественные обязанности. Как мы увидим немногим ниже в главе о "Поэтической Политике", плебеи совершенно не имели прав гражданства в героических городах, и таким образом их законные обязательства не были связаны никакими узами необходимых или гражданских законов. Затем атрибутами Венеры были Грации, также нагие; у Латинян caussa и gratia значили одно и то же; таким образом Грации для Поэтов должны были обозначать "голые договоры"395 (pacta nuda), порождающие только естественное обязательство; поэтому Римские Юристы называли pacta stipulate то, что позднее Древние Истолкователи называли pacta vestita (ведь они понимали под pactum nudum — pactum non stipulatum, и stipulatio должно было произойти не от slips — "денежный взнос", — так как в таком случае нужно было бы говорить stipatio с натянутым обоснованием, будто взнос "поддерживает" договор, — но оно должно происходить от stipula — "соломина": так говорили крестьяне Лациума, ибо договор был "одет" пшеницей); обратно этому "одетые договоры" (pacta vestita) у Феодальных Юристов первоначально назывались так по тому же самому происхождению, что и Инвеститура Феода, и отсюда же, несомненно, exfestucare — "лишение достоинства". Итак, в силу всего этого под gratia и caussa Латинские Поэты разумели одно и то же применительно к договорам, заключавшимся плебеями Героических Городов, когда впоследствии были введены договоры de Jure Natural! Gentium396 (Ульпиан говорит: Humanarum), тогда caussa и negotium обозначали одно и то же, так как в такого рода договорах самое дело почти всегда оказывается caussae или cavissae, т. е. обеспечением, имеющим ценность в силу стипуляции, которая обеспечивается в договорах (pacta)^
а Из таких оснований должна была бы исходить та значительная часть Римской Юриспруденции, которая рассматривает обязательства, вытекающие из Договоров.
==236
О Поэтической Экономике
КОРОЛЛАРИИ
о Договорах, заключаемых на основе простого соглашения
Так как Героические Народы заботились только о жизненно необходимых вещах, так как они не собирали иных плодов, кроме природных, и не понимали еще пользы денег и так как они были почти что целиком погружены в телесное, то древнейшему праву не были, конечно, известны договоры, которые, как мы теперь говорим, заключаются на основе простого соглашения; так как они были также в высшей степени грубы, — а грубости свойственна подозрительность, ибо грубость порождается незнанием, человеческая же природа такова, что тот, кто не знает, всегда сомневается, — то в силу всего этого они не знали и доверчивости; поэтому всякие обязательства они удостоверяли прикосновением руки, настоящей или фиктивной; в последнем случае она удостоверяется в торговой сделке торжественной стипуляцией, откуда следующая знаменитая Глава в Законах XII Таблиц: si quis nexum faciet mancipiumque, uti lingua nuncupassit, ita jus esto397. Из такой природы гражданских человеческих вещей вытекают следующие истины: I. Если древнейшие купля-продажа были, как говорят, меной, даже если они распространялись на недвижимое имущество, то они должны быть тем, что во времена вернувшегося варварства называли libelli398; польза их становится понятной тогда, когда у одних — изобилие земель, приносящих множество плодов, а другие испытывают в них недостаток; отсюда — мена.
II. Сдача в наем домов не могла происходить, пока города были маленькими и жилища тесными: таким образом, хозяин земельного участка должен был отдать его, чтобы другой построил на нем дом; это же могло быть только цензом.
III. Сдача земель должна была быть эмфитевзисом, который у Латинян назывался clientelae; поэтому Грамматики399 по догадке говорили, что clientes значит то же самое, что и colentes.
IV. Таким образом, в этом должна заключаться причина того, почему во времена вернувшегося варварства в древних архивах мы не читаем других договоров, кроме цензов на дома или на земли, навсегда или на время.
V. В этом же, может быть, лежит причина того, почему эмфитевзис является договором de Jure Civili; соответственно нашим Основаниям это, как оказывается, то же самое,
==237
Книга вторая
что и de Jure Heroico Romanorum; ему Ульпиан противопоставляет Jus naturale Gentium Humanarum400; он называет его "человечным" (humanum) в противоположность Праву Варварских народов, существовавших раньше, но не Праву Варварских Народов, которые в его времена были за пределами Римской Империи, так как право последних не имело никакого значения для
Римских Юристов.
VI. Товарищества не были еще известны при тех циклопических нравах, когда каждый отец семейства заботился только о своих собственных делах и совершенно не вмешивался в дела других, как выше мы это слышали от Гомера
в рассказе Полифема Улиссу.
VII. По той же самой причине не был известен и договор поручения (представительства), потому и сохранилось правило Древнего Цивильного Права: .per extraneam personam
acquiri nemini401.
VIII. Когда же за Героическим Правом позднее последовало Право Человечных народов, как его определяет Ульпиан, тогда произошел такой общий переворот, что Купля-Продажа, которая в древности не влекла за собою evictio, кроме тех случаев, когда был заключен дополнительный договор об уплате неустойки в двойном размере (stipulatio dupla), теперь стала Царицей Договоров, именуемых договорами, основанными на доверии (bona fide), которое естественно охватывает и ответственность за evictio402.
МИФОЛОГИЧЕСКИЙ КАНОН
Теперь мы вернемся к трем характерам — Вулкана, Марса и Венеры. Здесь следует указать (и это Указание должно быть причислено к самым важным канонам нашей Мифологии, что они были тремя божественными характерами, обозначавшими самих Героев, в отличие от стольких же характеров, обозначавших Плебеев. Таков Вулкан, рассекающий голову Юпитера ударом секиры, от чего родится Минерва; Вулкан, вмешавшийся в спор между Юпитером и Юноной и сброшенный за это с неба пинком Юпитера, почему Вулкан и остался хромым. Таков Марс, которому Юпитер делает жестокий выговор (по Гомеру), заявляя, что он самый презренный из всех Богов403; а Минерва в распре Богов (по словам того же поэта) поражает Марса ударом камня (Марс и Вулкан должны быть Плебеями, служившими Героям на войне). Такова Венера,
==238
О Поэтической Политике
которая должна представлять собою естественных жен Плебеев: она вместе с плебейским Марсом была поймана сетью Героического Вулкана; Солнце открыло их наготу, и другие Боги насмеялись над ними. Поэтому Венеру впоследствии ошибочно считали женою Вулкана; однако выше мы видели, что на небе был только один брак — Юпитера и Юноны, да и он был бесплоден; а Марса называли не любовником, а конкубином Венеры, потому что между Плебеями, как ниже будет показано, заключались только естественные браки, которые у Латинян назывались concubinatus. Как эти три характера здесь, так ниже и другие будут разъяснены на своем месте. Среди них мы найдем плебейского Тантала, который не может схватить яблок, так как они поднимаются, и коснуться воды, так как она уходит вниз; плебейского Мидаса, который умирает от голода, так как все, к чему бы он ни прикоснулся, становится золотом; плебейского Лина, который состязался с Аполлоном в пении и был им побежден и убит. Такие двойные Мифы, т. е. Характеры, были необходимы в том героическом состоянии, когда Плебеи не имели имен и носили имена своих Героев, как было сказано выше, не говоря уже о чрезвычайной бедности языка, неизбежной в первые времена: ведь даже при современном языковом богатстве одно и то же слово обозначает часто различные, а иногда и прямо противоположные друг другу вещи.
О ПОЭТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ, посредством которой зарождаются первые в мире Республики в Форме самых суровых Аристократий
Так основались семьи из этих famuli, заполученных Героями посредством веры, или силы, или покровительства; famuli были первыми в мире Союзниками (socii), как мы видели выше; от произвола Господ зависела их жизнь, а следовательно, также и их приобретения: когда Герои вследствие Циклопической Власти Отца обладали правом жизни и смерти над своими собственными сыновьями, тогда, как следствие из такого права над личностью, они обладали также и деспотическим правом над всеми их приобретениями. Это понял Аристотель, определявший сыновей в семье так: "одушевленные орудия своих отцов"; а Законы XII Таблиц до времен самой широкой народной Свободы сохравяли
==239
Книга вторая
за Римскими отцами семейств обе следующие монархические черты: власть над личностью и собственность на приобретения: до появления Императоров сыновья, как рабы, имели лишь один единственный вид имущества — peculium, и Отцы в первые времена действительно были властны трижды продавать своих сыновей в рабство; позднее, когда приобрела силу мягкость культурных времен, обычно проделывали три фиктивных продажи, если хотели освободить сына из-под отцовской власти. Галлы и Кельты также сохраняли равную власть и над сыновьями и над рабами404. Обычай действительной продажи отцами своих сыновей был обнаружен в Западных Индиях, а в Европе такая продажа до четырех раз практикуется Московитами и Татарами. Значит, мало правды в том, будто другие Варварские Нации не обладают отцовской властью talem qualem habent Gives Romani405; явная ложность этого вытекает из той общей вульгарной ошибки, с которой Доктора Юриспруденции восприняли это изречение: ведь Римские Юристы сказали его по отношению к Нациям, побежденным Римским народом, а они (как подробнее это будет показано ниже) были по праву войны лишены всех гражданских прав, и таким образом у них осталась только естественная отцовская власть и, следовательно, только естественные кровные узы, так наз. cognatio; с другой стороны, у них осталась также естественная, т.е. бонитарная собственность; в силу всего этого и обязательства их были естественными, de Jure Natural! Gentium, которые Ульпиан специфицировал прибавкой "Humanarum". На основании этих соображений все народы, находящиеся за пределами Римской Империи, должны были иметь все эти установления гражданского права такие, какие были у самих Римлян.
Но вернемся к нашему рассуждению. Со смертью своих отцов сыновья оказывались освобожденными из-под такой личной монархической власти; обратно тому — каждый сын брал ее полностью для себя (поэтому каждый Римский Гражданин, свободный от отцовской власти, называется в Римском праве "Отцом семейства" — Paterfamilias). Но так как Famuli всегда должны были жить в состоянии слуг, то, естественно, по прошествии долгого времени они должны были этим пресытиться до тошноты (согласно выставленной нами выше Аксиоме406, что каждый подчиненный человек естественно жаждет избавиться от рабства). Таким образом они оказываются Танталом (плебейским, как мы только что говорили), который не может коснуться зубами яблок (это —
К оглавлению
==240
I ;'
О Поэтической Политике
золотые яблоки пшеницы, как мы выше разъяснили, поднимающейся на землях Героев), а чтобы утолить жгучую жажду, он не может взять даже маленького глотка воды — она доходит ему до самых губ, а потом убегает; Иксионом, который вечно вращается в колесе; Сизифом, который толкает вверх камень, брошенный Кадмом (твердая земля, достигнув вершины, обрушивается вниз; так у Латинян осталось vertere terrain — "переворачивать землю" вместо "обрабатывать" ее, a saxum volvere — "катать камень" вместо "с жаром выполнять долгую и трудную работу"). В силу всего этого Famuli должны были взбунтоваться против Героев. Это и есть та необходимость, предположенная нами в общей форме в Аксиомах407, в которую поставили Famuli Героических Отцов в состоянии Семей, и из этой необходимости зародились Республики. Ведь именно тогда, при столь великой нужде, сама природа должна была принудить Героев объединиться в сословия, чтобы противостоять многочисленным восставшим Famuli; возглавить же Героев должен был какой-нибудь Отец, более всех свирепый и обладающий наибольшим присутствием духа; таких Отцов называли Царями, Reges, от глагола regere, что значит в собственном смысле "поддерживать" и "направлять". Таким образом, говоря вразумительными словами юриста Помпония, rebus ipsis dictantibus regna condita408; это сказано соответственно учению Римского Права, которое устанавливает, что Jus naturale gentium Divina Providentia constitutum409. Так возникли Героические Царства; но так как Отцы были Суверенными Царями в своих Семьях при взаимном равенстве в этом состоянии и так как вследствие свирепой природы Полифемов ни один, естественно, не желал уступить другому, то сами собою возникли правящие Сенаты, т. е. Сенаты из многих семейных Царей; без всякого человеческого руководства или совета они оказались вынужденными объединить свои личные интересы на Общем каждому из них интересе; последний же называется "отеческим" (patria), а если подразумевать при этом также и res, то значит, "interesse (интересы) patres (отцов)"; и Благородные поэтому назывались Patricii (патриции); поэтому же только Благородные были гражданами первого отечества (patria). Таким образом, может оказаться правильным дошедшее до нас Предание, что в первые времена выбирали Царей по природе; два золотых места у Тацита, "de Moribus Germanorum", по этому поводу позволяют нам сделать предположение о существовании такого же обычая и у всех других первых варварских
==241
Книга вторая
народов; одно из них: поп casus поп fortuita conglobatio turmam, aut cuneum, facit, sed familiae et propinquitates; второе: duces exempio potius quam imperio si prompti, si conspicui, si ante aciem agant, admiratione praesunt410.
Что такими были первые Цари на земле, доказывается следующим: Поэты-Герои именно таким представляли себе Юпитера на небе. Царя людей и богов, согласно золотому месту из Гомера411, где Юпитер извиняется перед Фетидой, — он, мол, ничего не может сделать вопреки тому, что Боги однажды определили в Великом Небесном Совете (это — язык настоящего Аристократического Царя); впоследствии Стоики старались вложить сюда свою догму о Юпитере, подчиненном Року: но ведь Юпитер и другие Боги держали совет о людских вещах и тем самым определяли их своей свободной волей. Приведенное здесь место объясняет и два других у того же Гомера, на которых Политики ошибочно основывают то мнение, будто Гомер имел в виду Монархию: одно — где Агамемнон упрекает в неповиновении Ахилла, другое — где Улисс убеждает бунтующих и желающих возвратиться домой Греков продолжать начатую осаду Трои; в обоих случаях Гомер говорит, что один у них Царь; ведь и то и другое сказано на войне, где один главнокомандующий, соответственно следующему подмеченному Тацитом правилу: earn esse imperandi conditionem, ut non aliter ratio constet, quam si uni reddatur412. Кроме того, тот же Гомер во многих местах обеих своих поэм упоминает Героев и везде с неизменным эпитетом "Цари"; с этим удивительно совпадает одно золотое место из "Книги Бытия", где Моисей, перечисляя потомков Исава, всех их называет Царями413; мы сказали бы — Старейшины, в Вульгате читаем — Duces. Послы Пирра доносят ему, что они видели в Риме Сенат из многих Царей. Ведь, поистине, совершенно невозможно представить себе в гражданской природе ни одной причины, из-за которой Отцы при такой перемене состояния должны были бы изменить что-нибудь другое из своего прежнего естественного состояния, кроме подчинения своей суверенной Семейной власти самим их правящим Сословиям; скорее, Природа Сильных, как мы предпослали в Аксиомах414, заключается в том, чтобы приобретения, добытые доблестью, уступать насколько можно меньше, и притом лишь настолько, насколько это необходимо, чтобы сохранить приобретенное; поэтому мы так часто читаем в Римской Истории о героическом негодовании сильных, которое
==242
-ш Я
О Поэтической Политике
плохо переносит virtute parta per flagitium amittere415. Раз только мы предположили, перебрав все возможные человеческие причины, что состояние гражданственности зарождается не от обмана и не от силы одного единственного (как мы показали выше и как ниже это будет разобрано более подробно), так тотчас же можно представить себе и другой путь, каким из семейной Власти могла образоваться гражданская Власть и как из естественной отцовской собственности (которая, как мы говорили выше, была ex jure optimo в смысле свободы от всякого частного и публичного обременения) могло образоваться dominium eminens Гражданского состояния.
Путь этот таков, — и при нашем способе рассмотрения его удивительно доказывает Происхождение Слов. На основе dominium optimum, которое Отцы у Греков называли 5bcaiov apWTOV, основались Республики, называвшиеся (как по другому поводу было сказано выше) у Греков Аристократическими, у Латинян — Республиками Оптиматов, от Ops, Богиня могущества; может быть, поэтому Ops, от которой произошло optimus (арютос У Греков, а затем optimas — у Латинян), была названа женою Юпитера, иными словами, она принадлежала к Правящему Сословию Героев, присвой эших себе, как выше было сказано, имена Богов: ведь Юлона на языке ауспиций считалась женою Юпитера, понятого как грозовое Небо. Матерью таких Богов, как сказано выше, была Кибела, ее же считали Матерью Гигантов, т. е. в собственном смысле слова — Благородных; как мы увидим ниже, в "Поэтической Космографии", Кибелу считали Царицей Городов. Итак, от Ops получили свое название Оптиматы. Все Республики Оптиматов были установлены исключительно для того, чтобы сохранить могущество за Благородными; с этой целью они придерживаются (и в этом их вечное свойство) двух следующих главных способов охраны: охраны Сословий и охраны Границ. Из охраны Сословий вытекает прежде всего охрана Родства, почему Римляне до 309 года от основания Рима делали коннубии недоступными для плебса; затем — охрана Магистратов, почему Патриции так долго сопротивлялись претензии плебса на Консулат; после этого — охрана Жречества и, наконец, охрана Законов, которые у всех первых наций рассматриваются как нечто священное; поэтому же до Законов XII Таблиц Благородные правили Римом на основе обычного права, как в Аксиомах416 нам удостоверил Дионисий Галикарнасский; и даже еще через сто лет после этих законов Благородные
==243
Книга вторая
держали замкнутой Интерпретацию их в Коллегии Понтификов (по рассказу юриста Помпония), так как до этого времени вступать в нее могли только Благородные. Вторая главная охрана — это охрана Границ; поэтому Римляне до Войны с Коринфом соблюдали в войнах несравненную справедливость, чтобы не приучать плебеев к войне, и высшее милосердие в победах, чтобы не обогащать их, как выше об этом были выставлены две Аксиомы417.
Этот великий и важный штрих Поэтической Истории содержится в Мифе о Сатурне, собирающемся пожрать младенца Юпитера, которого скрывают жрецы Кибелы и шумом оружия заглушают его крики. Здесь Сатурн должен быть характером Famuli, в качестве поденщиков обрабатывающих поля Отцов-господ и страстно жаждущих отнять у них эти поля, чтобы прокормиться ими. Таким образом, этот Сатурн оказывается отцом Юпитера, так как от него как бы случайно зарождается Гражданское Царство Отцов418; последнее же объясняется, как было сказано прежде, характером того Юпитера, жена которого — One; ведь женою Юпитера — Бога ауспиций (а самыми торжественными ауспициями были молнии и орлы) — была Юнона, он — Отец Богов, т.е. Героев, считавших себя сыновьями Юпитера, так как они были порождены его ауспициями во время торжественных бракосочетаний, а божеством последних была Юнона; Герои взяли себе имена Богов, мать которых — Земля, т.е. One, жена этого Юпитера, как все это было сказано выше. Тот же Юпитер назывался Царем Людей, т.е. Famuli в состоянии Семей и плебеев в состоянии Героических Городов. Эти два божественных титула из-за незнания Поэтической Истории смешивались друг с другом, так что Юпитера делали даже Отцом тех людей, которые до позднейших времен древней Римской Республики поп poterant nomine ciere patrem419, как рассказывает Ливии, так как они родились от естественных, а не от торжественных браков; поэтому в Юриспруденции осталось следующее правило: nuptiae demonstrant patrem420.
Продолжим разбор Мифа о Жрецах Кибелы, т.е. One, укрывающих Юпитера, так как первые Царства повсюду были жреческими, как отчасти было сказано выше и как ниже будет показано полностью. Латинские Филологи предположительно говорили, что по этому укрыванию421 был назван Лациум; Латинский язык сохранил нам эту историю в выражении condere regna422, как было сказано в другом месте; так как отцы замкнулись в сословия против бунтующих
==244
О Поэтической Политике
Плебеев, то из тайны сословий начало постепенно возникать то, что Политики называют arcana imperil423. Шумом оружия жрецы не давали Сатурну услышать криков Юпитера, только что родившегося для объединения отцов в сословие, и таким образом они спасли его; здесь совершенно точно рассказывается нам о том, о чем смутно говорит Платон: Республики зародились на основе оружия; рядом с этим следует поставить то, что Аристотель сказал нам выше в Аксиомах424: в Героических Республиках Благородные клялись быть вечными врагами Плебсу; и отсюда сохранилось то вечное свойство, как скажем мы теперь, что слуги — неизбежные враги своих хозяев. Такую историю Греки сохранили нам в следующей этимологии: от тгбХи; — "город" — они называли тгбХбиое — "война".
Тогда Греческие Нации создали себе Десятое божество так называемых Gentes Majores — Минерву. Рождение ее они представляли себе столь же дико, сколь и безобразно, а именно — будто Вулкан топором рассек голову Юпитера, и из нее родилась Минерва. Этим они хотели сказать, что множество Famuli, исполнявших рабскую работу и обнимаемых, как было сказано выше, поэтическим родовым понятием плебейского Вулкана, разрушили (в смысле ослабили или уменьшили) царство Юпитера, от чего у Латинян сохранилось minuere caput вместо "разбить голову": не умея сказать абстрактно: "царство.", они соответственно говорили: "голова". Царство Юпитера в состоянии Семей было монархическим. Famuli же преобразовали его в аристократическое состояние городов; таким образом, не лишено основания то предположение, что от minuere была названа у Латинян Минерва. От этой самой отдаленной поэтической древности сохранилось у тех же Латинян в Римском Праве capitis deminutio в значении "изменение состояния": так Минерва изменила состояние Семей в состояние Городов.
В этот Миф Философы вкладывали впоследствии самую возвышенную из своих метафизических мыслей: что Вечная Идея в Боге порождена самим Богом, почему и сотворенные идеи в нас произведены им же. Однако ПоэтыТеологи рассматривали Минерву с точки зрения Идеи Гражданского Порядка, как и у Латинян слово ordo ("порядок") преимущественно обозначало Сенат. Может быть, это дало повод Философам считать Минерву вечной Идеей Бога, ибо она — не что иное, как Вечный Порядок; от этого сохранилось то вечное свойство, что порядок (или
==245
Книга вторая
сословие — ordo) наилучших — это Мудрость Городов. Однако Минерва у Гомера всегда определяется двумя постоянными эпитетами — "воительница" и "разорительница"; и только в двух местах425, сколько мы помним, мы прочли у него о Минерве с эпитетом "советчица". Ей были посвящены сова и маслина, не потому, конечно, что она думает ночью и читает и пишет при свете фонаря, а для того, чтобы обозначить ночь тайников, в которых была основана, как мы выше говорили, культура, а может быть, и для того, чтобы более точно обозначить, как Героические Сенаты, составлявшие Города, тайно обдумывали законы. От этого остался, несомненно, обычай членов Ареопага производить голосование в темноте в Афинском сенате; Афины же были Городом Минервы, и она называлась 'ASqva; по тому же героическому обычаю у Латинян существовало выражение condere Leges, так что legum conditores были в собственном смысле Сенаты, предписывавшие законы, тогда как Legum latores переносили законы от Сенатов к плебейскому народу (выше это было сказано по поводу обвинения Горация). Поэты-Теологи никогда не рассматривали Минерву в качестве Богини Мудрости, так как на статуях и медалях мы видим ее вооруженной; она была также Минервой в курии, Палладой — в плебейских собраниях (так, у Гомера Паллада ведет Телемаха на собрание плебса, — Телемах называет его "иным народом", — когда он собирается уезжать на поиски своего отца Улисса) и, в конце концов, Веллоной — на войне.
Таким образом, следует сказать, что если Минерва была ошибочно понята Поэтами-Теологами как Мудрость, то наравне с этой ошибкой стоит и другая: будто слово curia происходит от curanda republica426 в те времена, когда нации были тупыми и глупыми. Кирш у древнейших Греков происходит от Xeip — "рука", отсюда же равным образом curia у Латинян. Это подтверждается двумя следующими великими обломками Древности, которые, как было сказано в Хронологической Таблице и в написанных к ней Примечаниях, Дионисий Петавиус нашел, к нашему счастью, забытыми в глубине греческой Истории еще до века Героев Греции, т. е-, следовательно, еще тогда, когда там, говоря нашими словами, продолжался Век Богов Египтян. Один из этих обломков заключается в том, что Гераклиды, т. е. потомки Геркулеса, были рассеяны по всей Греции, даже по Аттике, где находились Афины, и что потом они отступили на Пелопоннес, где была Спарта, аристократическая Республика, или царство с двумя царями расы
==246
О Поэтической Политике
Геркулеса, так называемыми Гераклидами, т.е. благородными, распоряжавшимися законами и войной под попечением Эфоров. Последние были попечителями Свободы, но не народной, а господской; они приказали удавить царя Агиса за то, что тот покусился передать народу Закон о Новом Счете (Ливии его определяет facem ad accendendum adversus Optimates Plebem427) и другой закон о Завещаниях, который распространял наследование за пределы Сословия Благородных, тогда как раньше оно сохранялось только среди них путем наследования по закону, ибо только они одни имели suitas, agnatio и gentilitas. To же самое было и в Риме до Законов XII Таблиц, как ниже будет показано; поэтому Кассий, Капитолиний, Гракхи и другие виднейшие граждане за желание облегчить какими-нибудь такими законами несчастный подавленный римский плебс были Сенатом объявлены мятежниками и убиты, как и Агис был удавлен Эфорами. Вот какими стражами народной свободы Лакедемона были Спартанские Эфоры, по свидетельству Полибия! Поэтому Афины, названные так по Минерве (у Греков — 'А8лУ01)> в первые свои времена должны были быть аристократией. Греческая История правдиво рассказала нам об этом выше, говоря, что Дракон царствовал в Афинах в то время, когда они были заняты Оптиматами; это же нам подтверждает Фукидид, рассказывая, что Афины находились под управлением суровейших Ареопагитов, в переводе Ювенала — Судей Марса, в смысле "вооруженные судьи", от "Aptic — "Марс" и тлул — откуда Латинское pagus; он лучше перевел бы "народ Марса", как назывался и Римский Народ: ведь при своем возникновении народы состоят из одних лишь благородных, и только они одни имеют право на оружие. Афины заблистали самыми прекрасными героическими доблестями и совершили выдающиеся подвиги, совершенно так же как Рим в то время (мы увидим это ниже), когда он был Аристократической Республикой. Это последнее состояние Перикл и Аристид (совершенно так же, как плебейские трибуны Сестий и Канулей в Риме) разрушили народной свободой. — Второй великий обломок состоит в следующем: Греки, вышедшие из Греции, наблюдали, что Куреты, т. е. Жрецы Кибелы, рассеяны по Сатурнии (древней Италии), по Криту и Азии; таким образом, повсюду у первых варварских наций должны были существовать Царства Куретов, соответствующие Царству Гераклидов, рассеянных по древнейшей Греции; эти Куреты были теми самыми вооруженными Жрецами, которые стуком оружия