Сказка об одной женщине и нескольких цветах
Как бы вы себя чувствовали, прочитав подобные слова, написанные рукой вашего далёкого предка? Пока вы думаете над ответом, я расскажу, как сильно подействовали эти страницы дневника Стефана Кларка на нашу героиню.
Удобно устроившись за письменным столом, она нерешительно закрыла рукопись. Сухое слово «потрясена» не опишет те чувства, которые царили у неё в душе. Стефани, казалось, слышала, как бьётся её сердце. Закрыв глаза, она в который раз представила своего прапрадеда. Она не знала, как он выглядел. В дневнике не было описание его внешности. Но образ сильного волевого мужчины хорошо вырисовывался в её воображении. Она повторила последние прочитанные слова: «Господь тебя слышит». По телу пробежала мелкая дрожь. Она почувствовала непреодолимое желание обратиться к Богу с молитвой, поэтому быстро опустилась на холодный пол.
«Дорогой Господь, (она всегда обращалась к Богу со словами dear God или dear Father) я, наверное, себя не очень хорошо вела сегодня, как ты думаешь? Я расстроилась, когда узнала новость. Но ведь это Ты мне помог больше не разлучаться с родителями, а я что? Я расстроилась... Мне стыдно, прости меня. Ты очень сердишься? Знаешь, я ведь просто переживала, что не увижу больше Марка и Питера. Я вовсе не имела в виду, что не хочу ехать с родителями. Очень хочу! Ты ведь знаешь. И я так благодарна Тебе за это, Ты услышал меня, и прапрадедушку моего Ты слышал. Ты всегда помогал ему. Господь, помоги и мне, пожалуйста. Я в Тебе очень нуждаюсь. Прапрадедушка был счастлив, переехав во Францию. Мы тоже туда едем, в Париж, ну Ты, конечно, знаешь об этом. Так вот, я переживаю, что у меня там не будет друзей, помоги мне их там найти. А Марк и Питер.. дай мне сил не расплакаться завтра. Помоги мне быть сильной. Пусть будет на всё Твоя воля. Я верю, что ты ведёшь меня своей дорогой. Помоги мне не бояться и идти по этой дороге, которую Ты, любящий Отец, мне указываешь.
Я тебя очень люблю, мой дорогой Господь».
Встав, еле дойдя до кровати, Теффи быстро легла и мгновенно заснула.
Через несколько минут в комнату зашла Ненси, которая была весь вечер занята сбором многочисленных сумок и чемоданов. Ей пришлось несладко, нужно было и маме помочь, и свои вещи собрать, да ещё и книги ждали своей очереди отправиться в долгое путешествие. Проведя в библиотеке больше часа, она нашла много сказок, которые покупали ей в детстве родители. Некоторые из них Ненси читала сестрёнке, когда мама и папа были в отъезде. Наконец она нашла ту, которую искала, и начала читать:
Сказка об одной женщине и нескольких цветах
Эта история произошла совсем недавно. В одном небольшом городке, в котором, быть может, живёте сейчас вы, жила милая женщина. У неё была небольшая квартира, которая была настолько небольшой, что состояла всего из одной комнатки и кухни. Женщина очень любила цветы, но будучи биологом, она знала, что нельзя держать много растений в спальне, потому что ночью они поглощают кислород. Вернее поглощают кислород, то есть дышат, растения круглосуточно, но на свету скорость образования кислорода в результате фотосинтеза обычно превышает скорость его поглощения. Поэтому ночью (особенно в холодное время года, ведь окна зимой почти всегда закрыты) в комнате, плотно уставленной растениями, тяжело дышать. Итак, имея такие познания, умная женщина поставила свои прекрасные горшки с не менее прекрасными цветами на кухню. Хозяйка их очень любила, поэтому относилась к ним бережно, никогда не забывая поливать. Замечательная комнатная гортензия, ароматная кустовая роза, разноцветные фиалки-хулиганки, нежная азалия и строптивая примула, яркая фуксия и лечебное коланхоэ, и как только все эти цветы умещались в маленькой кухоньке! Хозяйка этого жилища была небогата, у неё не было дорогого кухонного гарнитура, на стенах можно было увидеть лишь несколько полок с банками для круп и посуды. Но отсутствие мебели не расстраивало женщину, потому что остальное свободное пространство она украсила фотографиями и, разумеется, цветами. Поэтому её кухня представляла собой мини сад. Ох, как любила эта милая дама своих зелёных друзей!
Каждое утро, зайдя на кухню и по обыкновению поздоровавшись с цветами, она быстро выпивала чашку чая с бутербродом и выходила из дома. Женщина разговаривала со своими растениями, как с живыми. Не знала она, конечно, что её цветы были живыми в буквальном смысле слова.
- Какие прекрасные духи у нашей хозяйки, - пролепетала роза, когда женщина вышла.
- Да и ты хорошо пахнешь всегда, - ещё сонно произнесла азалия.
- Спасибо, разумеется! Мой аромат может очаровать любого, - самодовольно произнесла красотка.
- Никто и не спорит, - буркнуло коланхоэ.
- О, наш милый врач проснулся, - съязвила роза, - что-то ты сегодня не в духе.
- Конечно, будешь тут не в духе, когда тебе каждый раз напоминают о запахе. А я ведь почти совсем не пахну. Поэтому наша милая хозяйка почти всегда только к твоему аромату и прислушивается, - огорчённо пробубнило коланхоэ.
- Не огорчайся, - вставила свои ободряющие слова гортензия,- ты ведь лечебная, хозяйка тебя поэтому и ценит.
- Вот ещё! – фыркнула доктор, - она меня не только из-за этого ценит! – Я вообще многолетнее растение, долгожитель, всегда в хорошей форме, а ты, гортензия – толстушка! Посмотри на себя, хозяйка с трудом нашла для тебя место, ты никуда не вмещалась! Да и зачахнуть без особого ухода ты можешь легко, а я долго жить буду!
Такие слова молниеносно подействовали не только на гортензию, которая раньше ни с кем не конфликтовала и не участвовала в подобных баталиях. Все цветы вступили в спор и затеяли ужасную ссору.
Пока хозяйки не было дома, цветы успели довести друг друга до слёз, выясняя, кто же из них лучший. В конце концов, гордая роза нашла решение.
- Подождите, - повелительно произнесла она, - я придумала выход! Вечером, когда придёт наша дорогая хозяйка и начнёт поливать нас, мы выясним, кто лучший. Цветок, который она польёт первым, будет считаться её любимым цветком, и соответственно – самым лучшим.
Согласившись, каждый цветок надеялся на свою победу. С гордо поднятыми бутонами они прождали так до вечера, пока не наступила глубокая ночь. Цветы очень надеялись, что утром хозяйка откроет дверь и по обыкновению им улыбнётся, но этого не случилось. Ей пришлось срочно уехать в командировку и покинуть свои цветы, которые так и продолжали ждать её, надеясь узнать, кто же из них лучший. Быть может, глупые растения всё-таки поймут, что для хозяйки они все равны, и она любит их одинаково.
Ненси закрыла книгу и вспомнила, как прочитала впервые эту сказку Стефани.
- А теперь, моя дорогая сестрёнка, подумай сама и проведи параллель между этой сказкой и нашей жизнью. Подумай хорошо, и завтра мы поговорим об этом вновь, - сказала старшая сестра младшей и, поцеловав в щёку, пожелала приятных снов.
Наутро, не успела Ненси открыть сонные глаза, как восьмилетняя Фанни уже дёргала её за руку.
- Проснись, Ненси, уже утро! – радостно лепетала девочка. - Я долго не могла заснуть и всё думала об этой женщине и её цветах. И я всё поняла! – ещё громче затараторила Фанни. – Цветы, описанные в сказке, - это мы, люди. Люди постоянно ссорятся, спорят, стремятся узнать, кто главнее, кто лучше. Поэтому и происходят военные конфликты и сражения. А образ милой хозяйки из сказки – это образ Бога. Хозяйка любила все свои цветы, также как и Господь любит всех своих детей. И когда ученики спросили Иисуса: «Кто бы из них был больше», Иисус им ответил, взяв маленького ребёнка и поставив перед собою: «Кто примет сие дитя, тот Меня принимает…, ибо кто из вас меньше всех, тот будет велик». В этом и заключается смирение, которому учил Господь. Потому Иисус склонился перед учениками и омыл их ноги, чтобы они увидели, как важно любить друг друга и не возвышаться!
Глаза Стефани сияли и светились, а глаза Ненси наполнились слёзами радости. Она не могла вымолвить ни слова. Она не могла поверить, что такие глубокие и мудрые слова произнесла её совсем ещё маленькая сестрёнка.
14. Божьи знаки повсюду, надо только их видеть…
Ей приснился весьма необычный сон. Зелёная, устланная разнообразными цветами поляна простиралась на десятки километров. Вокруг возвышались величественные горы, на вершинах которых красовались снежные шляпки. Просыпающееся солнце, сонно зевнув, лениво выглянуло из горных макушек. Это было прекрасное раннее утро, олицетворявшее начало чего-то хорошего, но чего именно Стефани ещё не знала.
Неожиданно на поляне появилась огромная белая лошадь с пышным хвостом и гривой, но не только! На её голове красовался большой белый рог! Обескураженная Стефани, не веря своим глазам, смотрела на это сказочное существо. Это действительно был единорог! Девочка так отчётливо видела его, что уже была готова поверить в реальность своего сна, но… увы, она проснулась. Как же ей хотелось вновь взглянуть на единорога! Теффи поспешно закрыла глаза, но погрузилась лишь в темноту.
«Ах, какой это был удивительный сон!», - сказала она упавшим голосом и медленно встала с кровати.
Дом уже погрузился в свою утреннюю жизнь, и хрупкая девочка подключилась к этому неспешному движению. Когда короткие волосы Стефани были аккуратно уложены нежными руками матери, а половина тарелки овсяной каши уже обосновалась в её маленьком желудке, глава семейства Джозеф повёз четырёх красавиц-сестёр в школу. Он открыл им дверь машины и ласково попрощался с каждой девочкой. Высокая Ненси и темноволосая, вся в мать, Шарлотта пошли в свой класс, а две сестрёнки остались стоять на крыльце, решив подождать своих друзей. К Софии подошли две веснушчатые рыжеволосые девочки. Три подружки принялись весело смеяться и обсуждать что-то интересное. Стефани была безразлична к их шуткам и разговорам, оно продолжала смотреть по сторонам в поисках Марка и Питера. Неугомонные три болтушки зашли в школу. София была на год младше сестры, они учились в разных классах и на разных этажах, и девочкам не было необходимости ждать Стефани.
Теперь юная особа в голубой блузке и синей юбочке осталась стоять одна на крыльце. Вернее она была не одна, девочку окружали шумные дети, которые встречая одноклассников, радостно делились впечатлениями о прошедших выходных. Только Теффи ничем радостным не могла поделиться с Питером и Марком. Разумеется, она расскажет им, как прошёл её день рождения, расскажет о долгожданном подарке и о том, какие удивительные истории прапрадеда прочитала в дневнике. А потом? Как же ей сказать, что уже завтра она уедет в Париж? В далёкий и чужой для неё город.
На вечер Джозеф и Леонора запланировали торжество в честь дня рождения Стефани и предстоящего отъезда. Они хотели устроить для дочерей прощальный вечер и разрешили девочкам пригласить всех своих друзей.
Всех друзей… У Теффи было всего два друга, но они для неё были ценнее и дороже любых сокровищ на свете. И скоро ей придётся попрощаться с ними. У Стефани кольнуло в груди. Это был первый момент в жизни, когда, как в дальнейшем выяснится, её больное сердце дало о себе знать.
«Это орган любви, - часто говорила Леонора. – Вот здесь, - кладя руку на сердце, мать улыбалась Стефани, - находится наша душа. Иногда слышу от скептически настроенных людей слова, что души не существует, что если мы её не видим, то её нет вовсе. Но это не так, родная. Вера – это уверенность в невидимом. Человека создал Бог, человека с любящим сердцем и прекрасной душой, - вновь положив руку на грудь, наставляла Леонора. – И душа находится здесь, ведь именно поэтому, когда человек о чём-то переживает, он чувствует боль в груди, чувствует, как страдает его сердце».
Вот и сейчас сердце Стефани страдало. Её орган безмерной любви кричал от боли, не произнося ни звука. И в момент наивысшего отчаяния, когда слёзы из красивых зелёных глаз девочки уже готовы были вырваться наружу, она увидела их… Марк и Питер не знали о переживаниях подруги. Они неторопливо шли по дороге, о чём-то разговаривая и здороваясь с проходящими мимо ребятами и учителями. Но когда они увидели Стефани, тень подозрения закралась им в душу, и выражение лиц мальчиков сразу переменилось. Вместо приветливой улыбки на их лицах появился обеспокоенный взгляд. Не успели они осыпать Стефани своими вопросами, как прозвенел звонок на урок, возвещавший о начале занятий. Теффи, смущённо кивнув друзьям, проронила лишь пару приветственных слов и, взяв Марка и Питера за руки, повела их в класс.
Невозможно подобрать слова, чтобы описать, как взволнованно чувствовала себя дружная троица весь урок. Даже интереснейшая австралийская поэзия, которой так увлекалась Стефани, не смогла привлечь её внимание. Но когда учительница по литературе, начала читать стихотворение Нэнси Кизинг «Хлеб», девочка оживилась и прислушалась:
Древнейшую еду
Готовлю я умело,
Она вбирает жизнь,
Теплеет, словно тело.
Её тугую плоть
Мешу я кулаками,
А тесто на дрожжах
Вспухает под руками
***
Понятье «человек»
Символикой согрето, -
Зерно, закваска, хлеб
И плод под сердцем где-то.
Фрау де Грот уже закончила читать, а в сознании Стефани продолжали звучать последние слова. Не по годам умная девочка задумалась о героине данного стихотворения. Она так отчётливо представила себе умелую хозяйку, которая самоотверженно готовила «хлеб». Эта женщина тоже могла страдать и переживать о чём-либо. Она могла устать от утомительной работы.
Она могла всё, что угодно, но не могла бросить тесто, не могла оставить свою семью без еды. Стефани поняла, что этот стих учительница прочитала не случайно. Бог даёт знак, показывает, что надо быть такой же сильной, как эта хозяйка. Нужно заботиться о своём плоде под сердцем, как говорилось в последней строчке. Этот плод должен быть чистым, в нём не должно быть ничего лишнего. В нём не должно быть ни грусти, ни печали, ни страха, ни сомнений. Все эти «ингредиенты» не сделают «хлеб» человека вкусным. Зерно, растущее на такой почве, удобренной отчаянием и горечью, не даст жизнь ростку. Также и сердце человека полное негатива не даст жизнь, а будет лишь постоянно напоминать о своей неполноценности.
Звонок громко прозвенел, разбудив погрузившуюся в размышления Стефани. Преисполнившись духом после полученного знака, девочка подняла голову, слегка улыбнулась соседке по парте, посмотрела в сторону друзей и вновь почувствовала подступающий к горлу комок. «Господь, будь сейчас со мной», - тихо прошептала она и направилась к Марку и Питеру.
- Вы похорошели после выходных! - с очаровательной улыбкой воскликнула Фанни.
- Ты тоже, - подмигивая, сказал Питер.
- И ещё повзрослела, - заговорчески улыбнулся Марк в ответ.- С прошедшим Днём Рождения! У нас будет для тебя сюрприз, после уроков встречаемся на крыльце.
- О, ну да, я тоже хотела кое-что вам рассказать, - немного рассеяно произнесла девочка.
- Вот и хорошо, потом и расскажешь, - весело заговорил Питер, - а то утром ты была такая печальная, наверное, думала, что мы и поздравить тебя забыли. Ну, вот ещё! Ты же наша любимая Фанни, - он так нежно и ласково засмеялся, что у Стефани вновь защемило в душе.
- У меня тоже для вас есть приглашение, - собравшись с духом, проговорила она, - сегодня вечером родители устраивают празднество. Вы - мои самые желанные гости.
- Договорились, но сначала после уроков будет сюрприз, - не успел продолжить Марк, как вновь зазвенел звонок, и детям нехотя пришлось идти на историю. Они очень любили историю, особенно Стефани и Марк, но так не хотелось прерывать общение с любимыми друзьями, особенно если времени для этого осталось так мало…
15. Письмо-откровение…
Марк не знал и не предполагал, что новость, которую узнает через три с половиной часа, будет иметь для него настолько сильное значение. Ведь эта новость будет связана со Стефани. Если честно, он даже сам в тот момент не знал, насколько сильное значение имеет для него подруга. Дети были знакомы не так давно, но Марк уже успел узнать, какая она в душе, уже успел полюбить её доброе сердце.
Любви его научила мать. Его прекрасная, удивительная мать. Теперь у Марка остались лишь воспоминания о ней. Она ушла из жизни два года назад, оставив двух мужчин без нежной, заботливой руки.
Сейчас мальчик стоял именно в том месте, где так часто он гулял с мамой и папой в счастливые времена своего детства. Этот сквер, украшенный фонтанами и прудами, был воистину райским уголком. Кейтлин О’Конор всегда любила подобные места, где можно почувствовать природу, где можно ощутить себя её частью, такой маленькой незначительной частью. Она и научила Марка чувствовать мир вокруг, быть смиренным перед его величьем. Чувствовать себя беспомощным, и не бояться этого, а полагаться на волю Бога. Кейтлин была путеводным маяком и полярной звездой для мужа и сына. Поэтому, когда её не стало, в сердцах Дэвида О’Конора, его сына Марка и дочери Энни лопнула важная струна, которая до этого момента помогала создать прекрасную симфонию, звучавшую в их душах.
А теперь этой симфонией, которая некогда звучала в нём, он хотел поделиться со Стефани. «Она должна это узнать», - подумал Марк, стоя у входа в сквер и ожидая появления друзей. Он пришёл сюда пораньше, купил торт, две банки сока, одноразовую посуду и, конечно, подарок. Мальчики долго думали, что её подарить, и решили купить ей игрушку – большого плюшевого зайца. Питер как-то услышал от Стефани, что та обожает мягкие игрушки, и не может спать без своей любимой куклы. Миссис Леонора Кларк привезла подарок дочери из очередной поездки в Индию. Это была тряпичная небольшая кукла, Её тело было сделано из красной материи, а руки и лицо были из мягкого подобия пластика. Глаза куклы были карие, ресницы – длинные и густые, а на переносице красовалась бинди – традиционная точка. Украсив самодельный стол, который представлял собой простую скамейку, покрытую белой скатертью, Марк спокойно сел на край. В руках он держал аккуратно подписаный конверт. Он долго думал, как подписать его. В итоге написал так: «Дорогая Фанни, долго думал над тем, как подписать письмо, но не придумал, потому что не знаю, кем стал для тебя за это время. За сим прошу тебя, ибо без подписи письмо не может быть законченным». Увидев Питера и Стефани, мальчик незамедлительно поднялся с места и пошёл к ним навстречу.
- Как вы долго, я уже начал было волноваться, - протягивая руку подруге, заговорил Марк.
- Просто наша милая Фанни никак не соглашалась идти без тебя. Она всё продолжала блуждать по школе, говоря, что ты бы не ушёл без нас. И я бы не смог привести её сюда, не раскрыв наш сюрприз, - весело смеясь и быстро произнося слова, посмотрел Питер на Марка.
- Ну что ж, мальчики, умеете же вы удивлять, - с улыбкой сказала Стефани и с любопытством подбежала к самодельному столу.
- С Днём Рождения, дорогая Фанни! – в один голос крикнули ребята и вытащили из-за дерева большой пакет с подарком.
Когда девочка изумлённо посмотрела внутрь, она ахнула от удивления. Сию же секунду блеск в зелёных глазах и лучезарная улыбка украсили её малое личико.
- Это просто прекрасный зайчик. Такой мягкий, такая нежная шёрстка, а какие большие уши! – воскликнула Стефани. – Мальчики, вы такие великолепные, я в восторге! Это такой замечательный подарок!– продолжала довольно щебетать девочка.
Искренние слова, произнесённые подругой, так порадовали Питера и Марка, что все втроём, взявшись за руки, стали кружиться и подпевать весёлые песенки.
«Знай всегда, что мы – друзья,
Я – твой свет, ты – моя скала!
Расставаться нам нельзя
Даже если буря путь нам замела!»
Пение детей разносилось по скверу и прохожие, которым посчастливилось увидеть дружную троицу, запомнят этих ребят надолго и будут рассказывать про милых детей своим соседям ещё несколько последующих дней. Когда маленькое пиршество было закончено, а недоеденные куски торта упакованы в пластмассовую коробку, ребята стали собирать грязные тарелки и стаканчики.
- Я пока пойду, выкину этот мусор, а вы подождите здесь, - сказал Питер, подмигнув другу. Он чувствовал, что Марк хотел побыть со Стефани наедине.
Когда мальчик и девочка остались вдвоём, Марк протянул подруге конверт с письмом. Он не стал говорить лишних слов, его взгляд говорил лучше любых признаний. В его серо-голубых глазах можно было прочесть столько тёплых дружеских чувств, сколько может хранить в себе лишь небо и море. Стефани с трепетом прижала конверт к груди. Воздух был пропитан эмоциями, которые испытывали в тот момент друзья. Дети не решались произнести ни слова, хотели продлить то единение душ, которое чувствовали. Невероятная сила тянула их детские сердца друг к другу. В их взглядах была лишь доброта и теплота. А ещё прощание. «Почему прощание?», - безмолвный вопрос повис в воздухе. Казалось, всё вокруг напряглось, природа замерла, и даже птицы перестали петь. Даже ветер - нежно ласкающий лица, путающийся в волосах, колыхающий подол платья девочки – затаил дыхание. Стефани опустила взгляд, её ресницы задрожали и, словно прочитав мысли друга, она произнесла упавшим голосом:
- Родители забирают меня в Париж, завтра мы уезжаем и будем жить там. Сегодня – наш последний день вместе.
Марк не мог ничего ответить, он взял её за руку и крепко сжал. Именно этот момент, этот жест, который говорил лучше любых слов, будет на протяжении долгих лет вспоминать Стефани. Именно соединение рук считала она всегда самым главным прикосновением. На глаза хрупкой девочки выступили слёзы. Она зажмурилась, тем самым остановив уже готовые вырваться наружу потоки боли и печали. Однажды Леонора сказала своей маленькой дочке: «Когда две руки соединяются вместе, то в это же мгновение соединяются и два сердца». Стефани и Марк чувствовали, как их сердца бьются в унисон.
Когда подошёл Питер, ребята ещё стояли рядом, держась за руки. Увидев печальные лица друзей, он обеспокоенно поинтересовался, что случилось. Марк в последний раз с тоской взглянул на подругу и тихо сказал ей, что они обязательно придут вечером. Взяв друга за руку, он повёл его к выходу. Интуитивно мальчик чувствовал, что Стефани не в силах отвечать на вопросы Питера. Самое лучшее, что он мог сделать – это всё рассказать самому, оставив девочку наедине со своими мыслями. Да и сам Марк хотел остаться один и подумать о том, что теряет ещё одного близкого человека. Вернее не подумать, а принять эту новость, свыкнуться с ней. Он всё рассказал Питеру и договорился о встрече вечером. Как бы им не было тяжело, они должны будут пойти на прощальное торжество. Но как же всё-таки это тяжело! Как же тяжело будет смотреть на друга, улыбаться друг другу, зная, что такой возможности может больше никогда в жизни им не представится! Попрощавшись с Питером, Марк медленно пошёл в сторону дома. В лицо дул осенний ветер, а тучи, сгущавшиеся над головой, предвещали сильный дождь. Но непогода не волновала мальчика. Его волновало лишь неминуемое прощание со Стефани.
А Стефани волновало то, что она держала в руках в эту самую секунду. Прочитав надпись на конверте, она медленно разорвала шов, достала два листка бумаги и начала читать.
«Дорогая, Фанни, позволь мне рассказать немного о себе…»
Прочитав первые два абзаца, которые она сохранит в памяти на всю жизнь и будет перечитывать ещё неоднократно, девочка не выдержала. Потоки слёз вырвались наружу. Отчаяние и боль захлестнуло Стефани. Она продолжала читать, а капли падали на конверт. Дочитав последние слова, она хотела было положить конверт в карман, но поняла, что внутри есть ещё листки. Они были уже поменьше, но Стефани их увидела и быстро достала.
«Это отрывки из моего дневника, не думал, что покажу их кому-нибудь. Но ты стала для меня близким человеком, и я хочу поделиться с тобой моим прошлым…
12 октября 1997 года.
Сегодня мне исполнилось восемь лет. Честно говоря, я - великий сладкоежка, поэтому мама купила огромный торт. Жаль, конечно, что родители работают, но они сказали, что вечером устроят мне сюрприз. Правда, сюрприз свой я уже отыскал вчера. После долгих расспросов родители разрешили мне обыскать квартиру и, если я сам найду подарок, то смогу забрать его раньше времени. На самой верхней полке я нашел Ее. Эта книга отличалась от тех, которые дарили мне родственники. Те были разные сказки, приключенческие рассказы. Я, конечно, все это прочитал, и я их люблю, чем плохи приключения? Но эту я благоговейно открыл и читал, волнительно перелистывая страницы, до тех пор, пока глаза не закрылись. Я чувствовал, что мне потребуется слишком много усилий, чтобы приподнять хотя бы одно веко. Я решил запомнить последние слова и помолиться, что увижу прочитанное во сне.
Приятный запах яичницы и прохладный утренний ветерок заставили меня открыть глаза. С горечью осознав, что сон мне так и не приснился, я встал с постели. Так приятно добежать босиком до балкона, встать на цыпочки и наблюдать, как пушистые облака ласкают скалы. Но сегодня утро довольно странное. Обычно море похоже на человека, переживающего разные эмоции. Порой оно весело бьет волнами о берег, значит, в этот момент оно радуется. Иногда оно так высоко поднимает свои воды и гонит их куда-то вдаль, что мне кажется оно чем-то опечалено. Но такое море я не видел уже давно. Я смотрю на него сейчас и чувствую, как ему одиноко. Множество немыслимых существ нашли себе приют в морских водах: различные рыбы, скаты, планктоны, да и кто только не обитает на дне морском ,но сейчас оно и вправду, кажется, скучает по кому-то. Такой нежный прилив будто призывает нырнуть в холодные воды. Я, наверное, не рискнул бы, нет, может быть, и рискнул, если бы не зоркий глаз родителей. Начиная с середины сентября, они нас даже близко к воде не подпускают. Правда, помню все же один раз, когда я решился поэкспериментировать и залезть в середине октября в воду. Тогда я понял, как был глуп. Море ведь должно приносить радость и удовольствие, а о чем может идти речь, когда у тебя зубы, как барабанная дробь стучат? Со своими друзьями я не делюсь такими впечатлениями, боюсь, они не смогут в полной мере понять, что я чувствую. Или быть может, у меня просто нет настоящих друзей?
Итак, мне исполнилось восемь лет. Кто-то может сказать, что дети в таком возрасте не могут задумываться о серьезных вещах, и порой мне кажется, что я не от мира сего, но, немного подумав, я понимаю, что в моих мыслях нет ничего особенного. Нужно только взглянуть на мир светлым взглядом. Конечно, мне известно, что на свете много боли, горя и несправедливости, но иногда хочется увидеть и показать другим чистоту этого мира. Вы помните, например, как выглядит бабочка-махаон? Помните сколько у нее кругов на крыльях? И правильно, что не помните, потому что у каждой бабочки свой окрас. Но в целом, положа руку на орган любви, скажите, мы же не часто останавливаемся посередине дороги, чтобы взглянуть на купающегося в луже воробья. Я знаю, что я слишком маленький и мне нужно повзрослеть, чтобы не смотреть на мир через призму розовых очков, как говорят мои родственники. Но мне больно смотреть на жизнь взрослых, на эту суету вокруг. Неужели меня постигнет та же участь?
-Сынок, завтрак на столе, торт в холодильнике, - послышался веселый мамин голос, - только оставь хотя бы половинку к нашему приходу, вечером зажжем свечки! Мы пошли, пока, дорогой!
Свечки, какой в них толк? Желание можно загадывать не раз в год, задувая свечки, а хоть каждый день, главное условие: желание не должно принести кому-нибудь вред и загадывать необходимо искренне. От мамы, например, я научился молиться. Просто закрываю глаза и представляю своих родителей счастливыми. И так приятно осознавать, что Бог слышит мои молитвы. Надеюсь, так будет всегда.
Сестра накрыла стол еще до возвращения родителей. Нарядила меня в дурацкий костюм-тройку и налепила на чересчур накрахмаленный воротник моей рубашки бабочку. Я выглядел, как глупый мальчишка. Никогда не любил подобные вещи, чувствуешь себя маменькиным сынком в этом костюме. Всегда хотел одеваться как взрослые мальчишки, по –мужски. Никаких там рубашечек, лакированных туфелек и прилизанных волос. Все должно быть настоящее, без лишней вычурности. И душа должна быть настоящая, широкая, и не нужно ее прятать в такие костюмчики, какие одевают мальчики с обложки журналов. Но сегодня я решил сделать приятное своим родителям. Они говорят, что костюм придает мне серьезность. Я же думаю, что серьезность придают мысли.
- Сколько времени, Энни? Разве они не должны были вернуться?
- Я не знаю, я звонила, она не отвечает. Сейчас приедут.
«Странный День Рождения, - подумал я, - неприятное чувство на сердце»
Все подозрения должны были развеяться с приходом родителей, но заноза в сердце продолжала колоть.
Разве возможно объяснить, почему мне так холодно и почему я замерз? Нет, конечно, если использовать знания по химии и физике, которых у меня тогда еще не было, можно проследить изменения молекулярного состава крови и выявить факторы, влияющие на изменения температуры в разных условиях обитания человека. Но у меня не было такой необходимости, да и вряд ли она есть сейчас, хотя порой я интересуюсь исследованиями в области физики.
Свечки были задуты, праздничный ужин подходил к концу , а смех все еще продолжал литься по всему дому. День медленно переходил в ночь, а чувство беспокойства и не думало меня покидать. Мне хотелось что-то предпринять, нельзя было вот так просто лечь спать. Я сразу развеял мысли, что нужно поделиться с мамой. Она бы сделала все возможное, чтобы успокоить мою бдительность.
Энни сидела на подоконнике. Свесив ноги, она небрежно мотала ими в воздухе. Сестра, кажется, тоже была чем-то озабоченна. Подойдя поближе, я уселся на пол. Она потрепала меня по голове, я всегда любил то, как Энни это делает, словно я был маленьким котенком, как наш Пити. Не помню, почему сестра назвала его именно так, может потому что, когда мы его нашли, он вызывал чувство жалости и сострадания. Правда он достаточно быстро из маленького беззащитного котенка превратился дикого зверя, который, однако, всегда ласков и добр.
Прохладный пол все же заставил меня подняться. Я посмотрел ей в глаза, но она с тревогой отвела взгляд. Я четко понимал, от меня что-то скрывают.
- Энни, что происходит?
- Ты чего малыш, все хорошо, - глядя в пол, пробормотала она. Она слишком любит меня, чтобы быть со мной откровенной. Я не в силах был мучить ее разговорами, поэтому лишь крепко обнял ее, а она в ответ лишь положила голову мне на плечо. Когда-то Энни сказала: «Ты всегда можешь положиться на меня, малыш». Она меня всегда так называла, не потому, конечно, что чувствовала свое превосходство в возрасте, а лишь потому, что она всегда обо мне заботилась и оберегала меня. Мама учила, что мы должны уметь всегда постоять друг за друга. С детства родители воспитывали в нас настоящие человеческие качества. С их помощью мы стали неразлучны с сестрой.
Боль в сердце, душевная пустота. Нет, я не хочу вспоминать. Не хочу вспоминать истошный крик сестры, вырвавшийся прямо из сердца. Не хочу вспоминать свое смертельное молчание и спокойствие, которые убили меня изнутри. Так страшно потерять Свет, Чистоту. Но ты точно знаешь, те высокие идеалы, которые воспитывали в нас родители, не должны кануть в небытие. Необходимо заниматься саморазвитием, самоисцелением, в память о них. Правда исцелить душу становится труднее с каждым днем. Видя всю грязь вокруг, сердце должно оставаться чистым. Помню слова отца: «Большинство людей смотрят вокруг, видят, как мир летит в пропасть, и пытаются изменить соседа. Мало кто понимает, что все начинается с себя. Если изменишься ты сам, изменится и мир вокруг».
Я проснулся от резкого запаха гари. Горло будто сжимала невидимая рука. Удушающий дым не давал вздохнуть. Было страшно открыть глаза. Я почти понимал, что произошло. Открыв глаза, я увидел, как языки пламени поднимались по стенам. Первое чувство – чувство безумного спокойствия, не уместного в такой ситуации. Второе чувство – чувство неизвестности, ты не понимаешь, что будет дальше. Вот ты сидишь на кровати, окруженный огнем, не знаешь, что делать, и, более того, ты спокоен. Это страшно. Следующее чувство – страх. Панический страх охватил все мое естество».
Стефани дрожала всем телом, Сердце пронзила жгучая боль, словно ядовитая стрела.
Представьте восьмилетнего ребенка в комнате, пылающей огнем. Вам тоже страшно? Но вы, благо, не там, не в той комнате, где в ту секунду умирал один человек и рождался другой. Там, в той огненной комнате только что умер мальчик. Тот мальчик, который всегда верил в чудеса, верил в настоящие чувства, в вечную победу добра со злом. Сейчас перед нами стоит мужчина, настоящий мужчина, смело смотрящий в глаза опасности. Мужчина, который в то самое мгновение открыл дверь и, услышал пронзительный крик сестры.
«Дорогая Фанни, следующие листы своего дневника я потом сжёг. Я не хотел вспоминать тот пожар, не хотел вспоминать, как отец ценой собственной жизни вывел сначала нас детей, но когда вернулся за мамой, было уже поздно, упавшая деревянная балка преградила ей путь, и пока она пыталась найти другой выход, она получила такие страшные ожоги, что последствия были необратимы. Лёгкие пострадали очень сильно, а ожоги третей и четвёртой степени, когда уже происходит омертвение всей толщи кожи и обугливание тканей оказались смертельны.
Знаешь, помню, как отец стоял в коридоре больницы. Я очень тогда боялся, боялся, что мама больше не встанет, больше не улыбнётся мне, больше не погладит по голове. Слёзы текли потоками из глаз. Я боялся, что больше никогда не услышу радостный смех сестры в тот момент, когда мама заплетала Энни косы и говорила, что она маленькая Рапунцель. Я боялся, что и сам больше не смогу посмеяться, не смогу искренне улыбнуться. Я боялся много… но больше всего я боялся за папу, боялся, что он не сможет жить без неё. Они любили друг друга, они не просто любили друг друга, они были воздухом друг для друга…
Когда её не стало, не стало того внутреннего дома, который есть у каждого человека. Мы втроём сразу почувствовали, что всё внутри погасло, нет больше огня жизни. Вот уже два года прошла с тех пор, как я не жил.
Но знаешь, когда к нам в класс пришла ты, я почувствовал свет вокруг тебя, я увидел в тебе то, что видел в маме. Ты стала для меня радостью, лучом надежды, поэтому, когда я впервые узнал, что тебя обижают эти тупые мальчишки, я думал, что выбью им все зубы. А ты тогда с улыбкой и с нежностью произнесла: «Ну что ты, Марк, не стоят они шрамов на твоей руке». Тогда я понял, что ты была послана мне Богом, и что ты – мой подарок от Него
Я рад, что мы теперь вместе, моя Фанни».
Глава 16. А где же Марк?
Холодный зимний ветер усилился. Засохшие листья на старом могучем дубе шелестели, но ещё не спешили сорваться и упасть. Они будто ещё пытались удержаться за последнюю надежду. Пытались запомнить каждый миг, пытались не отпускать крепкую руку отца-дуба, не хотели сдаваться под сильными натисками пришедшей зимы.
Не чувствуя ничего кроме глубокой пустоты в сердце, Стефани встала со скамейки, пошатываясь. Боль смешалась с вселенской тоской, откровенные признания друга отзывались раскатами грома в самых затаённых уголках её души. Она не видела ничего вокруг, лишь шла вперёд, интуитивно выбирая дорогу. Перед глазами был туман, туман был и в её сердце, всё было покрыто белой пеленой неизвестности. Стефани не знала, что её ждёт впереди, не знала она, как сложиться её жизнь. Не знала она, почему Бог даёт столько испытаний своим детям. Не знала она, почему столько страданий выпало на долю семьи Марка и на него самого. Ничего этого и не могла знать Стефани, ибо Господь имеет свой план на наши жизни, который людям не дано знать. Но от этого легче ей не становилось. Она понимала, что нужно принимать всегда волю Бога, но принять Его волю, когда сердце, казалось, вообще разучилось чувствовать, было неимоверно сложно.
Стефани испытывала такую пустоту! Она чувствовала, как под её ногами разверзлась гигантская бездонная пропасть. И самое страшное – эта пропасть манила её к себе. Так хотелось ступить в пустоту, упасть, погрузиться в неё, чтобы тебя больше не было, чтобы не чувствовать боль в сердце. Стефани испугалась подобных мыслей, и поскорее отогнала их. Она спустилась в метро, провела пластиковой карточкой, подождала, пока загорится зелёная лампочка и спустилась по эскалатору.
Это был 2000 год, и метро в Нидерландах не было ещё настолько современным. Множество людей, множество лиц (и грустных, и смеющихся) множество запахов (и приятных, и не очень), множество разговоров, сливающихся воедино так, что ничего не возможно было разобрать и, конечно, шум колёс и проезжающих на большой скорости поездов, - всё это не замечала бедная Стефани. Мыслями она была далеко, далеко. Она вспоминала прекрасные минуты, проведённые с друзьями, и чувствовала, как ей тяжело будет прощаться. Она настолько погрузилась в свои размышления, что даже не заметила, как проездной выпал из её кармана, а ей ведь нужно было проехать ещё на подземном транспорте несколько остановок, чтобы добраться до дома. Выйдя из метро и обнаружив, что карманы пустые, милая Теффи совсем огорчилась. Ей так было стыдно признаться в том, что она потеряла проездной, который утром ей дала сестра Шарлотта, потому что покупать новый на несколько дней было бессмысленным. Всё навалилось на маленькую девочку сразу, навалилось с такой силой, что она не выдержала, и слёзы хлынули из глаз. Стефани медленно шла по заснеженной улице. Она впервые в десять лет столкнулась с чувством страха. Страха, сжимающего сердце. Она боялась будущего, неизвестности, боялась потерять друзей, родственную душу.
А вы чувствовали когда-нибудь себя настолько разбитыми, что казалось, вы задохнётесь от боли? Если да, то вы понимаете состояние маленькой девочки, впервые столкнувшейся с теми чувствами, которые обычно переживают более взрослые леди.
Итак, дойдя до перекрёстка, она внимательно остановилась и осмотрелась по сторонам. Несколько секунд до зелёного света, и можно переходить дорогу. До дома осталось всего несколько шагов. Предательски красные глаза выдавали её с ног до головы. Протерев глаза несколько раз мокрой варежкой, Стефани всё-таки решилась войти в дом.
После недолгих объяснений почему и как потеряла проездной, она вошла в свою комнату. Через два часа придут гости, а значит Марк и Питер тоже. Стефани подошла к зеркалу у прикроватного столика. Она взглянула на своё отражение и нахмурила брови. Казалось, потоки слёз омывали её щёки несколько часов. Умывшись и совершив несколько махинаций с волосами, Стефани посмотрела в зеркало вновь. Сейчас вид её лица не вызывал у неё таких неприятных эмоций, как прежде.
В эту самую секунду Марк и Питер наверное готовятся к торжеству. Ох, у неё даже язык не поворачивался назвать данное мероприятие таким позитивным словом. Но с усилием взяв себя в руки, Теффи всё же улыбнулась. Она знала, как Марк любит её улыбку, и знала, что он будет не рад видеть её печальные глаза.
Любимые блокнот и ручка лежали на столе. Стефани подошла и взяла чистый лист бумаги, ручку. Несколько раз покрутила своих друзей в руках, чтобы собраться с мыслями, и начала писать:
«Мой милый и родной моему сердцу друг,
Я знаю, нам обоим нелегко будет пережить разлуку. Но слова, которые ты мне сказал, та душевная близость, которую мы обрели – это многое значат. Мы пронесём это сквозь года и километры. Ты – моя опора, помни всегда об этом. Я просто чувствую тебя, твоё сердце. Но я чувствую его тогда, когда наши души близки, поэтому прошу, не отдаляйся от меня. Ты мой самый важный друг в жизни, самый понимающий и самый сильный. Я не смогу жить, зная, что твоя душа больше не тянется к моей. Мне нужно тебя чувствовать, не покидай меня…
То, что ты рассказал про семью, это настолько меня пронзило, тронуло мою душу, я не могу объяснить… но уверена ты понимаешь всё сам, мне не нужно слов, чтобы ты понял.
Мой дорогой, милый Марк, ты всегда желал, чтобы я улыбалась, но н забывай, что твоя улыбка – это мой смысл, моя радость. Помни, что когда грустишь ты, моё сердце это чувствует, тогда грущу и я…
Я верю, что Господь усмотрит наши пути, я верю, что наши дороги вновь когда-нибудь пересекутся. К тому моменту, пожалуйста, не забудь меня. Не оставляй меня, не отстраняйся, прошу, не забирай свою сильную руку, дай возможность мне идти по жизни, держась за неё. Ведь Бог оберегает и смотрит на меня с неба, а ты будь, пожалуйста, мне опорой на земле. Я нуждаюсь в тебе, как в воздухе!
Мы живём под одним небом… Давай, каждый раз поднимая глаза и смотря на голубой небосвод, встречаться там, пусть наши души сами отправятся наверх и найдут там друг друга. А когда-нибудь, надеюсь, мы найдём друг друга и здесь, на земле.
С любовью, твоя Фанни».
Поставив точку, Стефани отложила ручку. По щеке вновь потекли предательские слёзы. Как не старалась она усилием воли остановить их, они не останавливались, и через несколько минут глаза вновь опухли и покраснели.
Когда пробило пять часов, накрытый разнообразными яствами стол уже украшал гостиную, тщательно отглаженные мужские костюмы уже украшали точёные фигуры хозяев, а прелестные коктейльные платья украшали стройных изысканных хозяек и их дочерей.
Торжество было заявлено на половину шестого вечера, но гости начали прибывать раньше указанного времени, поэтому чере пятнадцать минут в гостиной можно было наблюдать множество улыбок, дружеских объятий, услышать весёлый смех и радостные разговоры.
Беатрис и Леонора были тихи и спокойны. Они понимали, что скоро их ждёт длительная разлука, но это не пугало так сильно. Их сестринские узы были сильны, но расставание – было им уже хорошо знакомо, они были этому научены за столько лет разъездов. Поэтому сёстры принимали, как говорится, все превратности судьбы со смирением.
А что касается милой Ненси? Та действительно была рада переезду. Не то чтобы она не любила семью дяди Хендрика и тёти Беатрис. Напротив, очень любила! Ей хорошо жилось в доме родственников, они всегда окружали племянниц теплотой и любовью. Да и с кузинами Ненси хорошо ладила. Но трепещущее сердце юной пятнадцатилетней девушки мечтало о странствиях, новых странах, новых впечатлениях. Тем более, если речь шла о Париже! Она ведь там родилась и давно уже мечтала вернуться на родину. Ненси очень любила Париж. Она прочла множество книг об этом городе, посмотрела множество фильмов с известными французскими актёрами и узнала всё самое интересное о парижской моде. Но кроме переезда в любимый город Ненси радовала и мысль воссоединения с родителями. Взрослеющей девушке очень не хватало матери. Конечно, тётя Беатрис была очень мудрой женщиной, но порой ей так хотелось сесть рядом с мамой и рассказать о всех сердечных переживаниях. Поэтому в этот вечер на Ненси кроме прекрасного голубого платья в редкий горошек была надета ещё и прекрасная лучезарная улыбка.
Шарлотта тоже улыбалась. Она была весела и почтительна с гостями. Ей нравилось устраивать приёмы, и старшая дочь Беатрис достойно исполняла роль молодой хозяйки. Не то чтобы её совершенно не заботило расставание с двоюродными сёстрами, ведь с Ненси они были очень близки. Но благоразумная Шарлотта не видела смысла расстраиваться из-за переезда, который был уже запланирован и неизбежен. Более того, она знала, как Ненси мечтала о Париже, поэтому искренне радовалась за неё. О переживаниях же Стефани Шарлотта и не догадывалась…
Хохотушка София и вовсе не подумала бы горевать. Зачем грустить, когда вокруг так много друзей, музыки, а главное – сладостей и конфет?
Лишь Джозеф был молчалив и задумчив. Всего лишь одного взгляда на младшую дочь хватило, чтобы понять её настроение. Сейчас Стефани была ещё наверху, и глава семейства хорошо понимал, что это было неспроста. «Я подожду своих друзей, папочка», - ответила она на просьбу отца спуститься вниз. Джозеф понял, что душа дочери болеет, и что новость о переезде сильно её ранила. Поэтому он сильно волновался за дочь, чувствовал себя беспомощным и не знал, как ей помочь.
А Стефани действительно сейчас ничто не могло помочь. Она с трепетом ждала прихода друзей. Её сердце ныло и стонало. Сидя на подоконнике в своей комнате, маленькая девочка высматривала из окна подходящих и подъезжающих гостей. Открывающийся вид на крыльцо, дорогу и соседнюю улицу позволял наблюдать за тем, что происходило внизу. Стефани хотела спуститься в гостиную только после того, как увидит Питера и Марка, приближающихся к дому. Было уже шесть часов вечера, а друзья ещё не подошли. Теффи переживала, но не сомневалась, что они придут, ведь ребята знали, что для неё важно побыть с ними ещё немного перед отъездом, важно попрощаться.
Стефани закрыла глаза: «Господи, помоги, пожалуйста!» Открыв глаза, девочка не увидела друзей на улице, но терпеливо продолжила ждать. И вот через несколько минут из угла дома вынырнула знакомая фигура Питера. Только Питера? «А где же Марк?», - сразу пронёсся в голове Стефани мучающий её вопрос.
Недолго думая, она побежала к двери, быстро спустилась по винтовой лестнице, в несколько шагов преодолев коридор, и открыла входную дверь. Теффи не терпелось встретить Питера, он был очень ей дорог, но также ей не терпелось задать ему самый важный вопрос: «А где же Марк?»
17. Я люблю твою душу…
Сильный ветер не давал покоя мыслям. День подошёл к концу, небрежно помахав рукой. Прошли первые самые тяжёлые испытания для Стефани. Это был первый день в её жизни, который полностью отложился не только в сердце девочки, но и в её дневнике. Эмоции, переполнявшие девочку, уже улеглись, и плакать больше не было сил. Стефани была опустошена и ни одна слезинка уже не могла родиться и политься из её глаз. Вечер закончился, а она всё продолжала сидеть у окна, смотреть вслед разъезжающимся гостям и теребить в руках лист бумаги, сложенный пополам. Марк не положил письмо в конверт, будучи уверенным, что Питер никогда не прочтёт то, что не адресовано ему.
Стефани открыла блокнот и впервые решила написать первую дату в своём дневнике.
… . … . 2000 год.
Сегодня я записываю в дневник первую дату. Это важная дата, ведь уже завтра утром мы сядем в машину и отправимся в Париж, попрощавшись с любимыми родными и друзьями... Если бы, если бы мне только удалось с ним попрощаться! Даже не прощаться хочется, а просто увидеть ещё на пару минут, молча постоять рядом, подержать за руку. А он оставил мне только это письмо, лишь одно письмо. Мне так страшно открыть и начать читать. Кажется, когда я прочитаю, появится точка, а я так этого не хочу..
Я впервые начинаю вести дневник именно сегодня. Почему? Потому что мне тяжело… Я так хочу, чтобы эти листы забрали мою боль, ведь бумага всё стерпит, а моё сердце нет.
Дорогой Господь, почему я впервые в жизни чувствую себя такой одинокой? Почему раньше, до встречи с ним, в моём сердце не отзывалась такая гулкая пустота, хотя у меня вообще не было друзей, и я действительно всегда была одна? Почему сейчас, впервые познавши вкус настоящей дружбы, я чувствую себя сломленной?
На эти вопросы у меня нет ответов. А у Тебя? Скажи, Господь, ты можешь ответить на эти вопросы? Если да, то сделай это, пожалуйста. Хотя бы на один вопрос ответь, прошу тебя! Для чего мне это испытание?
Стефани закрыла толстую обложку блокнота и села на подоконник. Как громко дул зимний ветер! Даже через закрытое окно можно было услышать громкие завывания. Пошёл мокрый снег, который таял, не успев коснуться земли. Луну не было видно, на небе можно было разглядеть лишь кисель из густых чёрно-серых облаков. Стефани вглядывалась в небо, но, увы, не стоило даже мечтать о том, чтобы увидеть какую-нибудь прекрасную звезду.
Теффи отошла от окна. В её сердце дул такой же сильный ветер, сметающий всё на своём пути. Милая девочка, она так ослабела, что еле смогла съесть половину кусочка картофельной запеканки под уговоры настойчивого Питера. Её друг опоздал, потому что родители не пустили его в гости, пока он не сделал всё домашнее задание. Когда, наконец решив последнюю задачу, он оделся и вышел из дома, Его уже ждал Марк. Питер и сам был удручён из-за предстоящего отъезда Стефани, он очень любил частые совместные прогулки втроём, троица никогда не грустила и всегда прекрасно проводила время. Питер с грустной улыбкой вспоминал их тихие прогулки по пустому весеннему пляжу, вспоминал их игры на спортивной площадке. Он никак не мог поверить, что уже завтра дорогая подруга уедет из города. Он задумался и так погрузился в свои мысли, что даже не заметил Марка, вот уже пятнадцать минут ждущего своего друга на крыльце.
- Марк? Ты чего не заходишь?
- Да просто, решил подождать здесь.
- Ну, ладно. Тогда пойдём поскорее. Стефани уже наверное заждалась.
- Питер, передай ей это пожалуйста. – сказал Марк, протягивая руку.
Только сейчас Питер обратил внимание на одежду друга. Кожаная куртка, джинсы и кеды никак не могли быть надеты на человеке, собирающегося в гости на такой значимый приём.
- Марк, что с тобой? Неужели ты не хочешь попрощаться со Стефани? Представь только, как она расстроиться.
- Я уже всё решил, передай ей это, только не забудь. Это очень важно.
С этими словами Марк вложил лист бумаги в руку Питера и повернулся, чтобы уйти. Полностью сконфуженный мальчик стоял с листком бумаги в руках, не понимая, что происходит. Он медленно дошёл до дома подруги и также медленно прошёл в коридор, где его уже ждала взволнованная подруга.
- Питер, ну наконец-то! Я так переживала, что ты не придёшь. – щебетала Стефани, помогая ему снять куртку.
- Куда же я денусь, конечно, я пришёл бы, - сказал Питер, запинаясь. – Просто родители задержали, заставили уроки доделать.
- Ничего страшного, главное ты здесь, - с очаровательной улыбкой произнесла девочка. – А где же Марк? – не выдержала больше такого напряжения Стефани. – Он тоже опаздывает?
- Знаешь, не знаю почему, - неуверенно начал объяснять Питер, - но он передал тебе это и сказал, что не может пойти.
Когда Стефани увидела лист бумаги в протянутой руке друга, она всё сразу поняла. Не сказав больше ни слова, девочка послушно вязла письмо, кивнула и робко улыбнулась паре голубых глаз, с такой добротой смотрящих на девочку. Остаток вечера они провели вдвоём, тихо сидели возле камина, вспоминали былые счастливые времена и разговаривали о будущей жизни. Питер обнадёжил Стефани, записав свой адрес на том же листе бумаги, который за несколько часов до этого держал в руках Марк. Теперь это сложенное пополам послание аккуратно покоилось на коленках Стефани, которая то и дело нежно поглаживала белую бумагу, как гладят любимого кота. Удовлетворившись тем, что подруга хоть немного поела, Питер принёс Теффи стакан молока, а себе взял горячую кружку чая.
- Попей ещё немного молока, ты еле проглотила лишь пару кусочков, - настойчиво сказал он.
- Ну, если ты так настаиваешь, - с еле заметной улыбкой проговорила печальная девочка и маленькими глотками начала пить полезный напиток.
Когда часы уже пробили восемь часов вечера, Питер стал собираться домой. Родители не разрешали ему приходить поздно. Нежно обняв подругу, Питер произнёс самые важные для Стефани слова, которые она когда-либо от него слышала.
- Ты – мой друг. Где бы ты ни находилась, чем бы ты ни занималась, помни всегда, ты живёшь в моём сердце.
- И ты - в моём, милый Питер, - еле дыша, произнесла Стефани и уткнулась носом в его плечо.
Несколько минут дети стояли, не двигаясь, а потом Питер вышел, бросив последний прощальный взгляд на печальное лицо дорогой подруги.
И теперь Стефани стояла у своего стола, где рядом с её дневником лежал согнутые пополам два листа бумаги. Девочка глубоко вдохнула несколько раз и с тяжёлым сердцем развернула письмо:
Дорогая Фанни.
Мне и правда сейчас грустно. Так грустно сейчас сидеть за столом и писать тебе это прощальное письмо. Так грустно понимать, что я не смогу попрощаться с тобой. Мне не хватит на это сил. Ты очень дорога моему сердцу, и я буду хранить каждое воспоминание о тебе в самых укромных его уголках. Прошу лишь, пойми меня. У меня нет страха, что ты будешь обижаться на меня, потому что я знаю, что ты чувствуешь то, что у меня на сердце (и наоборот). Я знаю, что ты понимаешь причины моего поступка. Я всегда буду рядом, нам не помешают ни расстояние, ни время.
Милая Стефани, я хочу, чтобы ты знала, я люблю твою душу. Я вижу её… В тебе есть та глубина, которая заполнила моё пустое сердце. Помнишь тот случай, со злополучными булочками и тот момент, когда ты вытирала мои ссадины своим платком? Тогда я полностью осознал, насколько сильно тебе доверяю. Ты – мой самый дорогой и близкий друг.
Но мне нужно отойти, прости, пожалуйста. Пусть Бог дальше сам распорядится нашими жизнями и пусть Он хранит нас от бед. Пусть Он усмотрит нашу дальнейшую встречу.
Наше знакомство было спланировано свыше. Мы вылечили друг друга. Заштопали друг другу дыры в наших сердцах. Ты стала для меня радостью, поэтому мне не хватит сил просто попрощаться с тобой.
Единственное, что я прошу – свети. Никогда не переставай улыбаться, потому что если улыбаешься ты, улыбаюсь и я. Я в свою очередь тоже обещаю, что буду стараться улыбаться для тебя, где бы ты ни находилась, я всё равно знаю, что ты почувствуешь мою улыбку. Поэтому сейчас, пусть сквозь слёзы, но прошу, улыбнись, пожалуйста.
Улыбнись, мой милый, дорогой друг. Моя Фанни.
Так и сделала милая Фанни. Так и сделала. Она стояла посреди комнаты с письмом в руках и что есть силы старалась улыбнуться, несмотря на хлынувший поток слёз.
18. Во имя того, что ты мне дал…
Солнце потянулось и медленно выглянуло из-за туч. В столь ранний час ему, также как и всем домочадцам двух семей, не хотелось пробуждаться. Небо было голубо-синее, лишь несколько подушечек-облаков на горизонте покрывали крыши домов. Воздух был свежий, прохладный. И в этом воздухе чувствовалось то, что было понятно только Стефани. В этом воздухе чувствовалось прощание…
Младшая дочь Джозефа Кларка еле пробудилась, маленькими ладошками скинула одеяло, протёрла крохотными кулачками сонные глаза и спустилась на кухню, чтобы сделать глоток воды. Воды в кувшине не было, с вечера все были заняты сборами, и никто не подумал налить спасительную влагу. Поставив электрический чайник, девочка села за стол с ручкой в руках. Взяв несколько листов бумаги, она начала писать. Первые несколько строчек дались ей легко, но дальше мужественное сердце девочки ослабело. Несмотря на все уговоры быть сильно ради Марка, которыми она кормила себя до двух часов ночи, незваные слёзы уже подступили к глазам.
Чайник закипел, и девочка встала, чтобы налить в кружку воды. Она была так взволнованна, что не успеет написать ответное письмо, и, не заметив, что льёт мимо, обожгла себе руку. Резкая боль почти уже заставила Стефани вскрикнуть, но здравый рассудок её успокоил. Она не хотела, чтобы все просыпались раньше времени. Ей хотелось побыть наедине с собой и бумагой. Вернувшись к кухонному столу и вновь взяв ручку, Стефани продолжила писать:
«Мой дорогой, родной друг.
Сейчас для меня нет ничего важнее того, чтобы сказать всё, как есть. Первое, что я хочу сказать, что все полностью нашу записки и письма друг другу, начиная с первой даты, с первого дня, я сохраню. Создам отдельную папку, куда смогу возвращаться, когда будут пропадать силы, надежда и вера.
Ведь именно ты дарил мне веру. Когда впервые ты меня защитил, когда ты впервые мне сказал: «Вот моя рука», когда мы просто держали друг друга за руки, казалось, небо запело песню. Песню, в которой я слышала звуки успокоения. Я была тогда сломлена, но ты помог мне вернуться к жизни. ..
Прочитав твоё письмо, твои прощальные слова, я сначала подумала, что не выдержу и сломаюсь. Но потом я поняла, что больше не имею на это право. Я не имею право быть слабой, я не имею права не верить, не улыбаться, потому что это важно для тебя. Для тебя важно, чтобы в моём сердце был мир, и я сделаю всё во имя того, что ты мне дал.
ВО ИМЯ ТОГО, ЧТО ТЫ МНЕ ДАЛ, я встану и пойду дальше.
Но и ты, прошу, сделай кое-что во имя нас..
Твоя боль, твоя история про семью… ты ведь так любишь родных, сестру, папу, не забывай это. Я знаю, что у тебя нет уже воспоминаний, что все твои воспоминания были сожжены тем ужасным пожаром, но я прошу, во имя нашей дружбы, ЖИВИ! Я прошу тебя, будь счастлив, найди свой путь в жизни, тот путь, который будет близок твоей прекрасной душе, и будь счастлив! Это моё единственное главное желание на день рождения, и я надеюсь, что ты дорожишь мной и исполнишь его.
Мой милый, родной Марк. Каждую дату нашей дружбы: день знакомства, когда мы просто обменялись взглядами (тогда в твоём взгляде я прочла такое всеобъемлющее добро, что поразилась до глубины души. Я ничего, совершенно ничего о тебе не знала, но тот первый момент, когда мы просто сказали друг другу: «Привет», и прошли мимо, именно тот момент стал отправной для меня точкой, точкой, когда я соприкоснулась с твоей широкой, глубокой, как воды атлантического океана, душой), день, когда я впервые держала тебя за руку, день, когда ты мне впервые сказал: «Я рядом» - все эти дни для меня самые ценные. Эти воспоминания будут моим убежищем и я буду плыть по реке жизни, держась за крепкий штурвал, тот который ты мне дал. И я буду каждый день молиться Богу, чтобы моя дорога не свернула, а привела меня туда, где моё место.
Милый Марк, у тебя тоже в руках есть штурвал, и ты, как капитан своего судна, не забывай, что не можешь жить без улыбки. Не забывай, что твоя улыбка – спасение тех, кто рядом. Твоя улыбка – моё спасение, ведь я буду рядом всегда. Даже когда нас разделят километры и годы, я всегда буду рядом..
Мой милый, дорогой, родной Марк, я прощаюсь с тобой с верой, что, быть может, Бог усмотрит… Пусть на всё будет Его воля!
Прощай, мой родной, будь счастлив! Я буду жить и радоваться во имя того, что ты мне дал…
Твоя верная, преданная Фанни».
Когда последнее предложение было написано, утро уже вступило в свои права. Сестра уже спустилась за чашкой чая, а родители завершали последние приготовления. Девочка незаметно поднялась в свою комнату, и вышла на балкон, чтобы ещё несколько минут побыть в одиночестве. Несколько раз вдохнув свежий воздух, она побежала к шкафу, быстро наделась и спустилась вниз. Объяснив родителям, что ей срочно нужно передать важную вещь другу, Стефани выбежала из дома. Она должна была успеть, должна была. Она не простит себе, если два письма не окажутся этим утром в руках Марка.
Холодный воздух морозил влажные от слёз щёки. На бегу волосы Теффи развивались, как тысячи ленточек. Девочка всё бежала и бежала, не замечая заледеневшие лужи под ногами и в спешке наступая на них так, что вода брызгала и мочила её сапоги и брюки. Стефани бежала так быстро, что даже ветер, который обычно подгонял опаздывающих детей в школу, сейчас не успевал за ней. Она бежала, зная, что скоро восемь, и Марк поедет в школу, а значит, она тогда уже не сможет передать ему письма.
Стефани бежала, бежала и вдруг почувствовала резкую жгучую боль. Будто что-то изнутри кольнуло сердце толстой иголкой. Теффи согнулась, начала глубоко дышать и пошла по направлению к ближайшему дому. К счастью и Божьему благословению, это был дом Питера. Мальчики жили недалеко друг от друга, но дом Марка находился подальше, на соседней улице. Стефани дотянулась до дверного звонка и нажала на кнопку. Дверь открыла Миссис Макгрегор, великолепная шотландка с длинными русыми волосами.
- Миссис Джин, мне очень нужно поговорить с Питером, - еле вымолвила Стефани.
- Да, дорогая, конечно, заходи скорее в дом. - заботливо произнесла женщина. – Что с тобой? Что случилось?
Не успела Стефани ответить на вопросы, как вовремя спустившийся Питер пришёл ей на подмогу.
- Мама, видишь, как она запыхалась, подожди немного.
Когда прекрасная женщина оставила детей вдвоём, чтобы приготовить для гостьи горячий чай, Стефани быстро взяла Питера за руку и затараторила.
- Питер, некогда объяснять, пожалуйста, возьми эти письма и беги к Марку, поскорее, пока он не уехал в школу! Пожалуйста, поторопись!
Ничего не спрашивая, Питер быстро накинул куртку, надел сапоги и выбежал из дома. Стефани осталась стоять в прихожей, облокотившись о дверь.
- Милая Стефани, проходи на кухню, я приготовила ароматный травяной чай, - раздался нежный женский голос.
Недолго думая, Теффи приняла приглашение и проследовала в уютную комнату, в центре которой стоял большой круглый стол. Стефани любила круглые столы. Как замечательно собираться по вечерам всей семьёй и пить душистый ароматный чай!
- Миссис Джин, - Джин Макгрегор любила, когда к ней обращаются по имени, - мне нужно позвонить домой, родители наверное беспокоятся.
- Конечно, милая, телефон и всё остальное в полном твоём распоряжении.
Стефани набрала номер и услышала несколько гудков. Мамин голос, раздавшийся через секунду, настолько растрогал больное сердце девочки, что слёзы вновь покатились из глаз. Предупредив маму о том, что с ней всё в порядке, Стефани вновь села за стол. Приятный травяной напиток успокаивал, и через пять минут Теффи уже смогла объяснить причину столь раннего прихода.
- Мне просто нужно было добежать до Марка и передать ему кое-что, но сил не хватило.
- Ох, дорогая, не шути со своим здоровьем. – ласково произнесла Джин.
Пока высокая женщина с серо-голубыми глазами и юная девочка с глазами цвета весеннего поля пили чай, Питер уже быстро добежал до Марка, передал ему письма и также быстро вернулся назад.
Стефани пора было возвращаться домой, отъезд был запланирован на девять часов. Питер с разрешения матери не пошёл на первый урок, а проводил подругу до дома. Они немного разговаривали, шли просто молча, держась за руки. Им обоим было тяжело, и никакие слова не могли здесь помочь.
Уже в нескольких шагах от ворот к дому Стефани дети остановились. Питер посмотрел на подругу своими добрыми глазами и сказал те же слова, что и вчера вечером.
- Ты всегда будешь в моём сердце, Стефани.
- Я знаю, милый Питер, - еле заметно улыбнулась девочка, - и ты всегда будешь жить в моём сердце.
Сказав эти прощальные слова, друзья обнялись, и Питер направился в сторону школы.
Машина, загруженная вещами, уже ждала семью Джозефа Кларка. Ненси, радостная и улыбающаяся Ненси, обняла тётю с дядей, своих кузин и в предвкушении ожидала отправления. Леонора взяла в одну руку последний пакет и свободной рукой обняла сестру и всех остальных родственников. Также поступил и Джозеф. Лишь Стефани в нерешительности стояла рядом, зная, что как только она попрощается со всеми и сядет в машину, закроется эта прекрасная страница её жизни. Подойдя к родным, она нежно обняла каждого, запоминая последние минуты, проведённые с любимыми людьми.
Когда все уже сели в машину и Джозеф завёл двигатель, произошло то, что навсегда останется в памяти Стефани… По направлению к дому бежал запыхавшийся Марк. Он так спешил, что не обращал внимания ни на мимо проезжающие машины, ни на падающий снег.
Эта картина настолько поразила девочку, что непослушные слёзы вновь оросили высохшие щёки. Быстро выйдя из машины, она опрометью бросилась ему навстречу. Когда друзья встретились глазами, воздух между будто разрядился. В серых глубоких глазах Марка можно было увидеть небо и море. Стефани смотрела в его добрые глаза и почувствовала, как её больное сердце вылечивается.
- Послушай меня, Фанни, - сказал Марк.
- Конечно, я очень люблю тебя слушать. Я очень, очень люблю тебя слушать, - почти шёпотом проговорила Стефани.
- Ты – яркий луч света, я прошу, только, пожалуйста, гори всегда. Твоя душа – это самое прекрасное, что я когда либо видел. Я вижу её, чувствую и очень люблю твою душу.