Сага о людях из Лососьей долины 29 страница
Тут Торд сказал:
— Дай мне совет, следует ли мне объявить о своем разводе с Ауд здесь на тинге
или у себя в округе, где я смогу сделать это с одобрения других, поскольку те,
кто почувствует себя обиженным, если я так сделаю, — люди гордые.
Гудрун отвечала, немного помолчав:
— Только боязливый ожидает вечера.
Тут Торд вскочил, и пошел к Скале Закона, и назвал свидетелей в том, что он
объявляет о своем разводе с Ауд, и указал в качестве причины, что она носит
штаны, застегнутые сзади, как у мужчины. Братьям Ауд это не понравилось, но все
оставалось спокойно. Торд уехал с тинга вместе с сыновьями Освивра. Но когда Ауд
услышала об этом известии, она сказала:
Весть пришла, я знаю:
Он меня покинул.
После этого Торд с одиннадцатью людьми отправился для раздела имущества на
запад, в Саурбёр, и все прошло гладко, поскольку Торд мало заботился о том, как
происходит дележ. Торд пригнал много домашнего скота с запада в Лаугар. После
этого он посватался к Гудрун. Освивр быстро согласился на его предложение, и
Гудрун не противилась ему. Свадьбу должны были сыграть в Лаугаре за десять
недель до конца лета. Празднество было очень пышным. Совместная жизнь Торда и
Гурдун была счастливой. Торкель Щенок и Кнут потому не возбуждали иска против
Торда, сына Ингунн, что не находили достаточной поддержки для этого.
Следующим летом люди из Холя выгнали скот на пастбище в Хваммсдале. Ауд была на
выгоне. Люди из Лаугара выгнали скот на пастбище в Ламбадале (Долина Ламби),
которое простирается к западу от Селингсдаля, в горах. Ауд спросила человека,
который пас стада, как часто он встречает пастуха из Лаугара. Тот сказал, что
это бывает каждый день, чего и следовало ожидать, потому что между выгонами был
только небольшой кряж. Тогда Ауд сказала:
— Ты должен встретиться сегодня с пастухом из Лаугара, а потом расскажешь мне,
кто из людей остался дома, а кто на выгоне. Но только говори о Торде дружелюбно,
как это и подобает.
Пастух сказал, что сделает так, как она велела. И вечером, когда он вернулся
домой, Ауд спросила его, что нового. Пастух отвечал:
— Я узнал одну новость, которая тебе покажется хорошей: постели Торда и Гурдун
теперь далеко друг от друга, потому что она на выгоне, а он занят постройкой
нового дома, и с ним в доме остался только Освивр.
— Ты все хорошо разузнал, — сказала она, — теперь оседлай двух коней, когда люди
уснут.
Пастух сделал так, как она велела.
Незадолго до захода солнца Ауд села верхом, и на этот раз она действительно была
в штанах. Пастух скакал на другом коне и с трудом поспевал за ней, так она гнала
своего коня. Она скакала к югу через Селингсдальхейд, не делая остановок до тех
пор, пока не достигла изгороди вокруг двора Лаугар. Тут она спешилась и велела
пастуху подержать лошадей, пока она войдет в дом. Ауд подошла к дверям. Они были
раскрыты. Она вошла в главный дом и подошла к каморке, где Торд лежал и спал.
Дверь была закрыта, но не заперта. Она вошла в каморку, а Торд спал, лежа па
спине. Тут Ауд разбудила Торда, и он повернулся на бок, когда увидел, что пришел
какой-то человек. Она выхватила меч и ударила Торда, и нанесла ему сильную рану.
Она ранила ему правую руку и оба соска. Она нанесла удар с такой силой, что меч
вонзился в нары. После этого Ауд вышла, подошла к своему коню, села верхом и
поскакала домой.
Торд хотел вскочить, когда ему была нанесена рана, но не мог этого сделать,
потому что ослабел от потери крови. Между тем проснулся Освивр и спросил, что
случилось, и Торд сказал, что он ранен. Освивр спросил, знает ли он, кто на него
напал, и встал и перевязал его раны. Торд отвечал, что, как он полагает, это
сделала Ауд. Освивр предложил поскакать за ней и сказал, что она, вероятно,
приезжала с немногими людьми и что она вполне заслужила наказание. Торд отвечал,
что этого ни в коем случае не надо делать и что она поступила так, как должна
была поступить.
Ауд вернулась домой с восходом солнца, и братья спросили се, где она была. Ауд
отвечала, что была в Лаугаре, и рассказала им, что произошло во время ее
поездки. Они обрадовались и сказали, что слишком мало было сделано. Торд долго
пролежал из-за своих ран. Раны на груди зажили хорошо, но своей рукой он владел
хуже, чем раньше. В течение зимы все было тихо.
Но следующей весной приехала Ингунн, мать Торда, с запада, из Скальмарнеса. Он
хорошо ее принял. Она сказала, что Торд должен взять ее под свое
покровительство, и рассказала, что Коткель и его жена и сыновья наносят ей
большой ущерб своими грабежами и колдовством и что годи Халльстейн всегда служил
им крепкой защитой. Торд тотчас же ответил на эти слова согласием и сказал, что
привлечет этих воров к суду, даже если Халльстейн будет против него. Он тотчас
же снарядился в путь с девятью людьми. Ингунн также поехала на запад вместе с
ними. В Тьялданесе (Щитовой Мыс) он раздобыл себе корабль. Затем они пошли под
парусами на запад, к Скальмарнесу. Торд велел перенести на корабль все движимое
имущество, которое было у его матери, скот же должны были перегнать сушей. Их
было на корабле всего двенадцать человек. Там была Ингунн и еще одна женщина.
Торд явился на двор к Коткелю с девятью людьми. Сыновей Коткеля не было дома.
Тогда он вызвал Коткеля и Грима, а также их сыновей, на суд по обвинению в
воровстве и колдовстве и потребовал объявления их вне закона. Он вызвал их на
альтинг и после этого вернулся на корабль. Халльбьёрн и Стиганди явились домой,
когда Торд уже отчалил от берега, но не успел далеко уйти. Коткель рассказал
своим сыновьям, что произошло. Братья были вне себя и сказали, что никогда еще
никто не наносил им удара так открыто и с такой враждебностью. После этого
Коткель велел соорудить большой помост для колдовства. Все они поднялись на
него. Тут они запели зловредные песнопения. Это были волшебные заклинания. Сразу
же после этого разразилась сильная гроза.
Это заметил Торд, сын Ингунн, а также его спутники, которые плыли по морю,
потому что непогода была направлена против них. Корабль понесло на запад, к
Скальмарнесу. Торд выказал большое присутствие духа и искусство в вождении
корабля. Люди на берегу увидели, что он выбросил за борт все, что утяжеляло
корабль, кроме людей. Люди, которые были на берегу, надеялись, что Торд
достигнет берега, так как он уже миновал те места, где было больше всего
подводных камней. Тогда около берега забурлила вода над подводным камнем,
которого на памяти людей никто не видел, и корабль ударился так, что киль сразу
же повернулся кверху. Тут Торд утонул, и вместе с ним все его спутники, а
корабль разбился в щепы, и киль отнесло к острову, который с тех пор называется
Кьяларей (Килевой Остров). Щит Торда отнесло к островку, который называется
Скьяльдарей (Щитовой Остров). Тела Торда и его спутников волны выбросили на
берег. Над их телами был насыпан курган, и это место с тех пор называется
Хаугснес (Курганный Мыс).
XXXVI
Весть об этом распространилась далеко и вызвала большое возмущение. Люди считали
достойными смерти тех, кто, как Коткель и его семья, пускали в ход такое
колдовство. Гудрун тогда была беременна и скоро должна была родить. Гудрун
родила мальчика. Он был окроплен водой и назван Торд.
В это время в Хельгафелле (Священная Гора) жил Снорри Годи. Он был родичем
Освивра и его другом. Гудрун и ее родичи имели в нем могучую опору. Снорри Годи
приехал к Освивру в гости. Тогда Гудрун пожаловалась на свое трудное положение,
и он обещал ей свою помощь, если сочтет это нужным, и предложил ей в утешение
воспитать ее ребенка. Гудрун согласилась на это и сказала, что будет следовать
его советам. Этого Торда прозвали Кот. Он был отцом скальда Стува. Тогда Гест,
сын Оддлейва, отправился к годи Халльстейну и велел ему выбрать одно из двух:
либо он прогонит этих колдунов, либо, сказал он, они будут убиты, — и это
следовало сделать раньше. Халльстейн быстро сделал выбор и велел им уехать и не
останавливаться прежде, чем они минуют Далахейд (Долинная Пустошь), и сказал,
что было бы лучше, если бы они были убиты.
Тогда Коткель со своими родичами уехал, и было у них скота всего-навсего четыре
племенные лошади. Жеребец был черный. Он был большой и красивый, и испытанный в
конских боях. Об их поездке сообщается только, что они явились в Камбснес к
Торлейку, сыну Хёскульда. Тот стал торговать у них лошадей, так как видел, что
это ценные животные. Коткель отвечал:
— Я хочу тебе кое-что предложить. Возьми лошадей и предоставь мне какое-нибудь
жилище, где-нибудь здесь, поблизости от тебя.
Торлейк сказал:
— Тогда лошади обошлись бы мне очень дорого, потому что, как я слышал, здесь, в
этой местности, вам следует ждать значительных неприятностей.
Коткель спросил:
— Это ты имеешь в виду людей из Лаугара?
Торлейк сказал, что это так. Тогда Коткель сказал:
— С этой тяжбой Гудрун и ее братьев против нас дело обстоит несколько иначе, чем
тебе рассказывали. Нас осыпают бранью без какой-либо причины. Возьми лошадей, не
обращая внимания на это. Судя по тому, что о тебе говорят, здешние люди не
посягнут на нас, если мы можем рассчитывать на твою поддержку.
Торлейк поразмыслил, и лошади показались ему превосходными, а Коткель ловко вел
дело. И Торлейк взял лошадей. Он дал Коткелю Лейдольвсстадир (Двор Лейдольва) в
Лососьей Долине. Он также помог ему скотом. Тут люди из Лаугара услышали об
этом, и сыновья Освивра сразу решили напасть на Коткеля и его сыновей. Освивр
сказал:
— Последуем советам Снорри Годи и предоставим это дело другим, потому что
пройдет совсем немного времени, и у соседей Коткеля возникнут с ним новые
раздоры, и хуже всего будет, как он того и заслуживает, самому Торлейку. Скоро у
него появится много врагов и среди тех, которые прежде его уважали. Однако я не
буду вас удерживать от того, чтобы причинить Коткелю и его людям столько зла,
сколько вам будет по нраву, если не найдутся другие люди, которые выгонят их из
нашей местности или вообще лишат их жизни, после того как пройдет три зимы.
Гудрун и ее братья сказали, что так и будет. Коткель и его люди не очень-то
много работали для своего пропитания, но к зиме им не нужно было покупать ни
сена, ни съестных припасов. Всем было неприятно, что они здесь поселились. Но
никто не решался задевать их из страха перед Торлейком.
XXXVII
Однажды летом во время тинга, когда Торлейк сидел в своей палатке, к нему вошел
человек высокого роста. Он приветствовал Торлейка, и тот ответил на его привет и
спросил, как его зовут и откуда он. Тот отвечал, что зовут его Эльдгрим и что
живет он около Боргарфьорда во Дворе Эльдгрима. Этот двор расположен в долине,
которая вклинивается с востока в горы между Мули (Круча) и Грисартунгой
(Междуречье Гриса). Она теперь называется Долиной Грима. Торлейк сказал:
— Я слышал о тебе, что ты не последний человек.
Эльдгрим сказал:
— Я пришел к тебе потому, что хочу купить у тебя твоих племенных лошадей,
которых Коткель дал тебе прошлым летом.
Торлейк отвечал:
— Эти лошади не продаются.
Эльдгрим сказал:
— Я дам за них столько же коней и еще кое-что в придачу, и многие скажут, что я
предложил тебе двойную цену.
Торлейк сказал:
— Я не торговец лошадьми, так что этих лошадей ты не получишь никогда, хотя бы
ты дал мне тройную цену.
Эльдгрим сказал:
— Поистине не лгут те люди, которые говорят, что ты горд и упрям. Я хотел бы,
чтобы ты получил меньшую цену, чем та, что я тебе предложил, и все же должен был
бы отдать коней.
Торлейк сильно покраснел при этих словах и сказал:
— Тебе придется, Эльдгрим, пойти еще дальше, если ты хочешь заставить меня
отдать тебе лошадей.
Эльдгрим сказал:
— Тебе покажется неправдоподобным, чтобы я одержал верх над тобой, однако этим
летом я приеду, чтобы смотреть коней, кому бы из нас ни суждено было владеть ими
в будущем.
Торлейк сказал:
— Приезжай, но только не угрожай мне перевесом своих сил.
После этого они прекратили разговор. Люди, которые слышали это, говорили, что ни
один из них при этой беседе не остался в долгу. Затем люди отправились домой с
тинга, и все было спокойно.
Однажды ранним утром один человек в Хрутсстадире у бонда Хрута, сына Херьольва,
отлучился на некоторое время. И когда он вернулся, Хрут спросил его, нет ли
чего-нибудь нового. Тот отвечал, что не может рассказать ни о каких новостях, но
сказал, что видел человека, который верхом пробирался вброд туда, где находились
кони Торлейка, и там этот человек спешился и что-то делал около лошадей. Хрут
спросил, где пасутся лошади. Работник отвечал:
— Они снова выбрали неплохой луг, они паслись на твоих лугах недалеко от
изгороди.
Хрут сказал:
— Это правда, что мой родич Торлейк, не стесняясь, выбирает пастбище, где ему
нравится, и я не думаю, что коней прогонят по его приказанию.
После этого Хрут вскочил, в рубашке и полотняных штанах, и набросил на себя
серый плащ, и взял в руки большую секиру с рукояткой, отделанной золотом,
которую подарил ему конунг Харальд. Он вышел довольно быстро и увидел, что
какой-то человек проехал верхом вместе с лошадьми около изгороди. Хрут вышел ему
навстречу и увидел, что это Эльдгрим гнал коней. Хрут его приветствовал.
Эльдгрим ответил на его приветствие, но не сразу. Хрут спросил, куда он гонит
коней. Эльдгрим отвечал:
— Я не хочу от тебя ничего скрывать, хотя знаю о твоем родстве с Торлсейком. Я
угоняю коней, с тем чтобы никогда их ему не отдавать. Я выполнил также то, что
обещал ему на тинге, — не явился за конями с большим числом людей.
Хрут сказал:
— Нет большой храбрости в том, чтобы забрать лошадей, пока Торлейк лежит в своей
постели и спит. Ты лучше выполнишь то, что вы с ним вместе порешили, если
встретишься с ним, прежде чем уехать отсюда с конями.
Эльдгрим сказал:
— Дай знать Торлейку, если хочешь, так как ты видишь, что я к этому готов и что
мне будет приятно встретиться с ним.
И при этом он взмахнул крючковатым копьем, которое держал в руках. У него был
также шлем на голове, за поясом — меч и на боку — щит. Он был в кольчуге.
Хрут сказал:
— Я лучше попытаюсь сделать что-либо другое, чем ехать в Камбсенес, потому что я
тяжел на подъем. Но я не позволю ограбить Торлейка, если смогу этому помешать,
хотя наше родство для меня не слишком много значит.
Эльдгрим сказал:
— Не думаешь ли ты отнять у меня коней?
Хрут отвечал:
— Я дам тебе других племенных коней, если ты отпустишь этих, хотя возможно, что
мои окажутся не такими хорошими, как эти.
Эльдгрим сказал:
— Ты красно говоришь, Хрут, но раз уж я наложил руку на коней Торлейка, ты их у
меня не отнимешь ни подкупом, ни угрозой.
Тут Хрут отвечал:
— Я думаю, что ты избираешь для нас обоих такой путь, который окажется самым
опасным.
Эльдгрим хотел на этом кончить и погнал коня. Однако, когда Хрут это увидел, он
взмахнул секирой и ударил Эльдгрима между лопаток, так что кольчуга лопнула и
секира рассекла спину и грудь. Эльдгрим упал мертвый с коня, как и следовало
ожидать. Затем Хрут прикрыл его тело23. Это место к югу от Камбснеса называется
Эльдгримсхольт (Холм Эльдгрима).
После этого Хрут поехал вниз, в Камбснес, и рассказал Торлейку, что произошло.
Того охватил гнев, и он решил, что это событие означает для него большой позор,
хотя Хрут думал оказать ему дружескую помощь. Торлейк сказал, что с ним
поступили плохо и что ничего хорошего нельзя ожидать от него в ответ. Хрут
сказал, чтобы он делал как знает. Они расстались недружелюбно. Хруту было
восемьдесят лет, когда он убил Эльдгрима, и этот поступок придал ему величия.
Торлейку не казалось, что заслуги Хрута возрастают, если его поступок
превозносится всеми. Он был уверен, что сам бы победил Эльдгрима, если бы они
друг с другом померились силами, потому что Эльдгриму не было суждено большой
удачи.
И Торлейк отправился к Коткелю и Гриме, которых он поселил на своей земле, и
попросил их сделать что-нибудь такое, что навлекло бы позор на Хрута. Они охотно
дали согласие и сказали, что они совершенно готовы к этому. Затем Торлейк
возвратился домой.
Вскоре после этого они отправились в путь, Коткель, Грима и их сыновья. Это было
ночью. Они приехали ко двору Хрута и приступили там к великому колдовству. И
когда понеслись колдовские звуки, то люди, которые находились в доме, не могли
понять, что это означает. Но пение их дивно было слушать. Один только Хрут знал,
что это за звуки, и запретил людям выглядывать из дома этой ночью.
— Пусть каждый бодрствует, — сказал он, — сколько сможет, тогда нам не будет
вреда, если это будет продолжаться.
Но все же они уснули. Хрут дольше всех не спал, но и он в конце концов уснул.
Одного из сыновей Хрута звали Кари, ему тогда было двенадцать лет, и он был
лучшим из сыновей Хрута. Хрут очень его любил. Кари почти совсем не спал, потому
что колдовство было направлено против него. Он не находил себе покоя. Он вскочил
и выглянул. Он пошел к тому месту, где происходило колдовство, и тут же упал
мертвым. Хрут утром проснулся со своими людьми и не доискался своего сына. Его
нашли недалеко от дверей. Хрут счел это величайшей утратой и велел насыпать
курган над телом Кари.
Затем он поехал к Олаву, сыну Хёскульда, сообщил ему, что случилось, и
рассказал, как все это было. Олав был вне себя от гнева, услышав, что случилось,
и сказал, что было величайшим безрассудством разрешить таким скверным людям, как
Коткель и его родичи, селиться рядом с ними. Он сказал, что Торлейк плохо
поступил по отношению к Хруту, но что произошли еще более серьезные дела, чем он
хотел. Олав сказал, что они сейчас же убьют Коткеля, его жену и сыновей.
— И это уже давно нужно было сделать, — добавил он.
Олав и Хрут выехали с пятнадцатью людьми. И когда Коткель и его домочадцы
увидели, что приближаются всадники, они бежали в горы. Тут поймали Халльбьёрпа
Дырку в Точильном Камне и на голову ему накинули мешок24.
Сразу же были выделены люди, чтобы сторожить его, а другие отправились
преследовать Коткеля, Гриму и Стиганди в горах. Коткеля и Гриму настигли на
горном кряже между Хаукадалем (Ястребиная Долина) и Лососьей Долиной. Там их
убили камнями25, и над ними насыпали груду камней, остатки которой еще можно
видеть, и место это называется Скраттаварди (Колдовские Камни). Стиганди бежал с
горного кряжа вниз к югу, в Хаукадаль, и там они его потеряли из виду.
Хрут и его сыновья повели Халльбьёрна с собой на берег. Они спустили на воду
лодку и вместе с ним отплыли от берега. Затем они сняли с его головы мешок и
привязали ему камень на шею. Тут Халльбьёрн посмотрел на берег, и его взгляд не
обещал ничего хорошего. Халльбьёрн сказал:
— Плохой это был для нас день, когда наша семья явилась в Камбснес и встретилась
с Торлейком. Пусть, — сказал он, — у Торлейка с этих пор не будет ни одного
радостного дня, и всех, кто поселится в его жилье, должно постигнуть несчастье.
Это проклятье, по-видимому, подействовало.
Они утопили его и поплыли к берегу.
Вскоре после этого Хрут явился к своему родичу Олаву и сказал ему, что он не
хочет оставить так дело с Торлейком, и попросил у него людей, чтобы напасть на
Торлейка. Олав отвечает:
— Не годится, чтобы вы, родичи, поднимали руку друг на друга. Для Торлейка все
это сложилось неудачно. Мы попытаемся лучше вас помирить. Ведь уже был случай,
когда ты долго и с честью выжидал, пока не было восстановлено твое право.
Хрут говорит:
— Здесь этого не случится. Наша вражда никогда не уляжется. И я бы хотел, чтобы
мы оба не жили больше в Лососьей Долине рядом.
Олав отвечает:
— Тебе не принесет пользы, если ты ополчишься на Торлейка в большей мере, чем я
позволю. Если ты это сделаешь, то очень похоже, что за долиной последует холм, а
за малым — большее.
Хрут понял, что тут его ожидает сильное сопротивление. Он отправился домой и был
очень недоволен, но с виду все было тихо. И люди этот год жили спокойно.
XXXVIII
А теперь нужно рассказать о Стиганди. Он стал разбойником, и с ним плохо было
иметь дело. Жил человек по имени Торд. Его двор назывался Хундадаль (Долина
Хунди). Он был богатым человеком, но не очень знатным. Однажды летом в Хундадале
заметили, что скот дает мало молока. За скотом там смотрела одна женщина. Тут
обнаружилось, что у нее появились драгоценности и что она подолгу отсутствовала,
так что никто не знал, где она была. Торд заставил ее сознаться, и когда ей
пригрозили, она сказала, что ее посещает какой-то человек.
— Он высок ростом, — сказала она, — и кажется мне красивым.
Тут Торд спросил, скоро ли этот человек снова посетит ее. Она отвечала, что, как
ей кажется, это будет скоро. После этого Торд отправился к Олаву и сказал ему,
что Стиганди где-то близко, и просил его явиться со своими людьми и схватить
его. Олав сразу же дал согласие и поехал в Хундадаль. Служанку призвали к
ответу. Олав спросил ее, где жилище Стиганди. Она сказала, что не знает этого.
Олав обещал ей заплатить, если она выдаст им Стиганди. Эта сделка состоялась.
В тот же день она отправилась к своему стаду. Туда явился Стиганди, чтобы
увидеться с ней. Она встретила его приветливо и предложила поискать у него в
голове. Он положил свою голову к ней на колени и вскоре уснул. Тогда она
высвободилась из-под его головы и отправилась к Олаву, и сказала ему, что
произошло. Они отправились к Стиганди и договорились между собой, что с ним не
будет так, как с его братом, — что он не должен увидеть столько, чтобы успеть
навести порчу своим глазом. Они взяли мешок и набросили ему на голову. Стиганди
при этом проснулся и сначала не пытался сопротивляться, потому что их было много
против одного. Но в мешке была дырка, и Стиганди удалось бросить взгляд на склон
горы. Тут была тучная земля, и росла густая трава. Но сделалось так, как будто
налетел вихрь. Земля была взрыта, так что никогда с тех пор здесь не росла
трава. Это место с тех пор называется Бренна (Пожар). Затем они убили Стиганди
камнями и набросали над ним кучу камней. Олав хорошо заплатил служанке и дал ей
свободу, и она вернулась вместе с ним в Хьярдархольт.
Прилив выбросил на берег тело Халльбьёрна Дырки в Точильном Камне вскоре после
того, как его утопили. Его погребли под грудой камней на месте, которое
называется Кнаррарнес (Корабельный Мыс). Он потом часто являлся.
Рассказывают об одном человеке, которого звали Торкель Лысый. Он жил в
Тюккваскоге на отцовских землях. Он был человек бесстрашный и очень сильный.
Однажды вечером в Тюккваскоге потерялась корова, Торкель вышел ее поискать, а с
ним вместе его работник. Это было после захода солнца, и светила луна. Торкель
сказал, что они должны искать в разных направлениях, и когда Торкель остался
один, ему показалось, что он видит на прогалине корову, но когда он к ней
подошел, то это был Дырка в Точильном Камне, а не корова. Они схватились со
страшной силой. Халльбьёрн попытался освободиться, и не успел Торкель
оглянуться, как тот выскользнул у него из рук и ушел в землю. После этого
Торкель вернулся домой. Работник уже был дома, он нашел корову. С тех пор от
Халльбьёрна не было никакого вреда.
Торбьёрн Хилый к тому времени уже умер, а также Мелькорка. Они оба лежат под
камнем в Лососьей Долине, а двор их унаследовал их сын Ламби. Он был очень
воинственный человек и владел большим богатством. Ламби был у людей в большем
почете, чем его отец, из-за родичей со стороны матери. С Олавом он хорошо ладил.