Вступительное слово Е.Торчинова
Ганс Йонас
ГНОСТИЦИЗМ
(ГНОСТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ)
Примечание редактора HTML-версии
Исходник данного текста взят из сети, и поскольку сравнить его с бумажной версией не было возможности, я не уверен, что именно этот вариант перевода издан "Ланью" в 1998 году. Уловить авторскую мысль местами совершенно невозможно, так что это, по-видимому, все-таки доредакционная болванка. О квалификации безымянного переводчика говорит хотя бы то, что "нечистые (impure) одежды" превращаются у него в "императорские", "справедливый (just) Бог" в "просто Бога", а общеизвестные формулы из Св.Писания -- в неизвестно что. Как бы там ни было, 1) с помощью оглавления, найденного на "Амазоне", я восстановил структуру книги (главы, разделы и подразделы в исходнике не пронумерованы и набраны одним кеглем); 2) заменил седьмую главу вполне пристойным ее переводом, найденным на сайте "Точка Перехода"; 3) восстановил отсутствующий раздел "Основные гностические догматы в кратком изложении" (нашел его на сайте Упельсинки); 4) существенно повысил "концептуальную резкость" ключевых на мой взгляд содержательных узлов и почистил текст в терминологическом плане – насколько это можно было сделать за неделю, не имея доступа к оригиналу.
В. Д.
Вступительное слово Е.Торчинова
В руках читателя -- книга выдающегося немецкогоученого, специалиста по истории и религиозной философиигностицизма Г.Йонаса "Гностическая религия". Этазамечательная работа -- не специальное исследование,понятное лишь узкому специалисту, но и не легкоепсевдонаучное чтиво. Книга Йонаса представляет собойсвоеобразный жанр научно-популярного исследования. Онанаписана живо, интересно и даже увлекательно. Ее адресат - широкий читатель, однако усвоение ее содержаниятребует серьезных интеллектуальных усилий, вдумчивости и, ябы сказал, духовного сотрудничества с автором. Но если этиусловия выполнены, удовольствие читателю гарантировано.
Автор книги, Ганс Йонас, родился и получил образование вГермании, которую, однако, покинул в 1933 г. после приходак власти Гитлера. В 1940 г. он вступил в части Британскойармии, дислоцированные на Ближнем Востоке, и с ними прошелвсю войну. После демобилизации Г.Йонас преподавал вЕврейском университете в Иерусалиме и в Карлетонскомуниверситете в Оттаве, Канада, после чего надолгообосновался на факультете политологии и общественных наук вНовой школе социальных исследований в Нью-Йорке. Он автормногочисленных научных трудов, неоднократнопереиздававшихся на Западе. Так, предлагаемая вниманиючитателя книга переиздавалась в 1957, 1962 и 1970 годах,что, несомненно, свидетельствует о ее значимости и широкойизвестности. Итак, книга Г.Йонаса посвящена гностицизму,точнее, гностической религии. Но что же такое гностицизм?
Вероятно, не стоит и пытаться заранее дать ответ на этотвопрос. Ведь, собственно, вся книга Йонаса посвящена ответуна него, и поэтому было бы опрометчиво пытатьсяопередить автора. Тем не менее, некоторые размышления натему гностицизма и гностической религии представляютсяздесь совершенно уместными. Ведь должен же читатель иметьсамое общее представление о предмете, о котором емупредстоит прочитать достаточно объемистую книгу. Поэтомунесколько суждений о гностицизме мы себе здесь позволим,надеясь, что они будут нелишними.
Что такое гностицизм? Может быть, это определенноеконкретно-историческое явление, феномен истории религии вэпоху поздней античности? Или же это некое вечноеумонастроение, вневременной настрой человеческого духа? И впользу первого, и в пользу второго подхода можно привестиопределенные и вполне серьезные доводы.
Действительно, те тексты и учения, которые мы преждевсего называем гностическими и которые впервые получилиназвание "гностицизм" от современников (иногда сдобавлением "лжеименный" или "так называемый", как втекстах христианских апологетов и отцов церкви, непризнававших мудрость гностиков истинным "гносисом", тоесть знанием), появились и расцвели в I-II вв., постепенноутрачивая свое значение и исчезая или маргинализируясь вIII-IV вв. Именно учения Василида, Валентина, офитов,каинитов, наасенов и другие аналогичные им доктриныназываются гностицизмом в узком смысле этого слова.
Но, с другой стороны, мы видим чисто гностические ученияи в иные эпохи и в совершенно других условиях. Чистымгностицизмом является лурианская каббала, мистическоетечение в иудаизме, созданное Ицхаком Лурией (Ари -- "Святым Львом") в XVI веке. Гностицизм, причем не толькотипологически, но и в смысле прямых терминологических исюжетных заимствований, вдруг воскресает в русскойрелигиозной философии второй половины XIX начала XXвеков. Вл.Соловьев не только пишет о Софии-Премудрости, нои имеет с ней мистические встречи; более того, она беседуетс ним и водит его рукой при написании философский текстов.Философ говорил, что в гностицизме и каббале большемудрости, чем во всей новоевропейской философии и называлгностика Валентина великим мыслителем за его учение оматерии как производном от ума.
Таинственный друг Вл.Соловьева, скромная нижегородскаяжурналистка и коллега А.М.Горького по этой работе, АннаШмит вдруг провозглашает себя воплощенной совокупнойЦерковью и Софией. Последователь Вл.Соловьева, С.Н.Булгаковсоздает целую религиозно-мистическую систему софиологии,за что как ересеучитель и был лишен сана православногосвященника. Можно говорить о гностицизме в широком смысле иприменительно к некоторым течениям индийской (например,шиваистский тантризм) и китайской (поздний даосизм)религиозно-философской мысли. И в этом отношении,типологически, гностическое миросозерцание являетсярелигиозной универсалией, некоей константойрелигиозно-мистического мировоззрения, вновь и вновьвыплывающей на поверхность религиозной жизни разных эпох иразных народов. Каковы же наиболее характерные чертыгностического учения, мировосприятия и гностическихрелигиозных образов?
1. Установка на принципиальный эзотеризм. Все людиделятся гностиками на "телесных" (соматики, гилики),"душевных" (психики) и "духовных" (пневматики). Из нихтолько последним доступны тайны гносиса -- высшего иподлинного мистического знания.
2. Весь видимый материальный мир -- зло. Этотемница духа, порабощенных материей и аффектами частицбожественного света, оказавшихся во власти небытия и хаоса.Освобождение из темницы мира достигается через причастностьбожественному знанию (гносису) и через постижение природысобственного духа как частицы единственного истинного Бога-- Абсолюта, Отца Нерожденного.
3. Чувственный мир есть результат трагической ошибки,трагедии в Абсолюте, или вторжения сил мрака в миры света.Отец Нерожденный, самообнаруживаясь, являет себя в особыхсущностях -- эонах (в еврейской каббале -- сефирот), зачастую образующих пары или четы (сизигии).Завершенность этих теофаний, эонов или сефирот образуетбожественную полноту (плерома). Гордыня или ошибка одногоиз эонов (обычно Софии) приводит к нарушению этой полноты,его отпаду от плеромы и началу космогенеза в результатекоторого создается множество несовершенных миров (иногда365) во главе с их владыками -- архонтами (в лурианскойкаббале эта трагедия называется "шевират гак келим" -- "Разбивание сосудов"). Низший их этих миров -- нашматериальный мир.
4. Мифологизм языка описания. Гностики предпочитаютописывать как теософские таинства внутрибожественной жизни,так и процессы миропорождения и спасения не понятийным, аобразным, мифо-поэтическим языком. В таком случаеабстрактные сущности (например, эоны) персонифицируются игипостазируются, превращаясь в некие божественныесущества-личности (даже сам Всевышний Бог можетперсонифицироваться в мистической фигуре БожественногоАдама, космического Первовсечеловека; ср. скаббалистическим Адамом Кадмоном). Понимая неописуемостьмистического опыта, гностики пошли не по пути апофатики,чисто отрицательного описания Абсолюта, а по путиметафоризации описания, превращающегося в миф-символ,требующий не буквального понимания, но особойгерменевтической процедуры усмотрения обозначаемого иневыразимого через обозначающее и фигуральное.
5. Представление о спасении как полном избавлении отматериальности и уходе из чувственного космоса. Плеромастремится восстановить свою целостность, что приводит кпоявлению нового эона Иисуса или иногда двух -- Иисусаи Христа (в лурианской каббале речь идет просто о процессевосстановления, тиккун, завершающемся с приходом Машиаха-- Мессии), который и сходит в материальный мир, обучаяизбранных носителей духа высшему гносису (интересно, что вгностических апокрифических евангелиях очень частоистинными учениками Христа, которым он открывает тайноеучение, оказываются женщины -- Мария Магдалина и др.).После того, как все частицы мира покинут мир и вернутся вплерому, материя вновь окажется в состоянии аморфного хаосаи прекратит свое существование (у Василида, учение которогоГ.Йонасом в его книге не рассматривается, финал космическойдрамы сложнее -- это апокатастасис, "восстановлениевсего"). Телесность Христа обычно считается гностикамипризрачной (докетизм).
6. Спасение достигается через практику строжайшегоаскетизма (известны сообщения и о крайнем либертинизме,например, у карпократиан, однако, скорее всего, они незаслуживают серьезного к ним отношения), преодоление всехпривязанностей и влечений и достижение бесстрастия.Гностики занимались практикой заклинаний (возможно, аналогиндийских мантр), участвовали в мистериальных ритуалах исклонны были к смешению эллинистических и христианскихобразов, ценя в них некое архетипическое единство.
7. Ведущее настроение гностицизма -- чувствоэкзистенциальной разорванности человека, его затерянности взлом и чужом ему материальном мире, отгороженном сотняминебес и миров с их архонтами и демиургами от истиннойродины человека, того духовного пространства, где духчеловека в-себе-и-у-себя -- от плеромы ОтцаНерожденного. Этот экзистенциальный пессимизм, особенноподчеркивающийся в монографии Г.Йонаса, преодолевает самсебя в вере в окончательное освобождение и возвращение вплерому божественной жизни.
Какой же из подходов, исторический или типологический,избрал в своем исследовании Г.Йонас? Он предпочел (и в этомценность его книги) весьма сбалансированный подход. С однойстороны, он подробно анализирует историческийраннехристианский гностицизм, рассматривая его историческиеи идейные корни в культурах эллинистического Востока (аточнее, на стыке восточных -- сиро-египетских ииранских, и эллинских духовных и культурных начал), ученияотдельных школ и направлений, языческий герметизм,манихейство, предоставляя читателю возможность судить опоследних археологических находках из областиисточниковедения гностицизма. С другой стороны, Г.Йонас взаключительной главе своей монографии предлагаетисключительно интересный анализ типологической близостигностицизма и современных форм "нигилизма", по существусопоставляя гностическое и экзистенциалистскоеумонастроения (Г.Йонас был учеником М.Хайдеггера). И здесьон непосредственно выходит на тему универсальностигностического мировосприятия, принимавшего в течениестолетий различные формы, адекватные соответствующей эпохе.Так, средневековые ереси катаров и альбигойцев, павликиан ибогомилов не только генетически связаны сгностическо-манихейским кругом идей, но прежде всегообнаруживают тот же самый тип мышления и мировосприятия. Всовременной культуре тот же тип жизнечувствования, если такможно выразиться, представлен экзистенциализмом с егопереживанием трагедии экзистенциальной заброшенности итотального самоотчуждения. От себя добавим также, чтосильное влияние гностического мышления с его мифологизмом имистической устремленностью к восстановлению расколотогоединства бытия может быть прослежено в русской религиознойфилософии рубежа веков (о гностической софиологииВл.Соловьева и С.Н.Булгакова уже говорилось выше; к нимможно добавить еще Даниила Андреева, в своей "Розе мира"давшего великолепный образец современного "гносиса").Главным отличием "классического" гностицизма от "нового"религиозного сознания русских мыслителей являетсявыраженный анти-космизм гностиков (мир как результат некойтрагической "ошибки" или тюрьма для частиц света духа) истоль же яркий космизм (оптимистический взгляд на природутворения, стремящегося к единению с Абсолютом и"обожению") русской религиозной философии.
Книга Г.Йонаса, несомненно, вызовет интерес читателя,ведь это подлинно научное исследование, предназначенное длясамых широких читательских кругов. Не снижая уровняисторико-философского и религиоведческого анализа, авторкак бы открывает двери своей творческой лаборатории дляпублики, демонстрируя ей тайны своего ремесла и механизмыприменения исследовательских приемов и методик. Под егопером оживает странный, таинственный и причудливый миргностических воззрений и философических мифологем, вкоторых змий-искуситель Библии вдруг оказываетсябожественным Логосом и Xристом-Спасителем, а человекоубийцаКаин и предатель Иуда превращаются в носителей божественныхтайн и обладателей высшего откровения. Этот мир влечет,завораживает, порой отталкивает, но никого не оставляет равнодушным.
Хотя монография Г.Йонаса написана давно (ее первоеиздание вышло в свет сорок лет тому назад, а последнееанглоязычное издание появилось в 1970 г.), тем не менее, еёникак нельзя считать устаревшей. Основные ее идеи свежи иоригинальны, сохраняют свою научную актуальность. Полностьюэта великолепная научно-популярная книга выходит в светвовремя, тогда, когда она нужна и интересна читателям,которых ждет увлекательное, но отнюдь не простоепутешествие в мир гностической духовности гностическихпрозрений и заблуждений, гностического поиска игностической Веры-Премудрости.
Е. Торчинов
Предисловие
В тумане, окутывающем начало нашей эры, неясновырисовывается пышная процессия мифических фигур, чьиогромные, сверхчеловеческие очертания могут перерасти стеныи потолок новой Сикстинской капеллы. Их лица и жесты,назначенные им роли, драма, разыгрываемая ими, могли быдать образы, отличные от библейских, на которых быловзращено воображение современного зрителя, но все жестранно знакомые, вдруг появляющиеся из небытия. Сценамогла бы быть такой же, -- тема же вышла за ее пределы:творение мира, судьба человечества, грехопадение иискупление, начало и конец. Но насколько болеемногочисленны были бы оттенки, насколько причудливеесимволика, насыщеннее эмоции!
Почти все деяния совершались в горнем мире, вбожественной, ангельской или демонической сферах, -- драма титанических личностей в сверхъестественном мире, поотношению к которому драма человечества в земном миресуществовала бы, но лишь как отдаленное эхо. И еще этазапредельная драма "прежде всех век", отображенная вдеяниях и страстях человекоподобных фигур, обладала бы исильной человеческой привлекательностью: Божественнаячастица подвергалась испытаниям, в блаженной Вечностизародилось беспокойство, заблудшая Божественная Мудрость,София, пала жертвой собственной глупости, блуждая в пустотеи темноте собственного становления, бесконечно познавая,стеная, страдая, раскаиваясь, претворяя свою страсть вматерию, свою тоску -- в духовность; слепой исамонадеянный Создатель, верящий в свою непогрешимость ипомыкающий своими творениями, такими же, как и он сам,плодами ошибки и невежества; Дух, сбившийся с пути ипотерявшийся в лабиринте мира, ищущий спасения и напуганныйстражами космической тюрьмы, ужасными архонтами; Спаситель,из Света иной жизни рискнувший сойти в нижний мир,озаривший тьму, открывший путь, исцеливший божественныйпролом, -- повесть о свете и тьме, знании и невежестве,безмятежности и страсти, гордыне и сострадании на чашевесов не человеческого, но вечного бытия, столь женесвободного от страдания и ошибок.
Не нашлось Микеланджело, не нашлось ни Данте, ниМильтона, чтобы по-новому рассказать эту повесть. Строгаядисциплина библейского вероучения выдержала бурю тех дней,а Ветхий и Новый Завет остались, чтобы наполнить ум ивоображение западного человека. Письменные свидетельстватех учений, которые в лихорадке переходного периодапроверяли на прочность и пытались исказить новоевероисповедание, были похоронены трудами их противников илипесками древних земель. Если бы идеи гностиков одержалипобеду, наше искусство, литература и еще многое в нашеммире было бы иным.
Там, где художник и поэт безмолвствуют, ученый должен,хотя бы из фрагментов, воссоздать исчезнувший мир и своимиболее слабыми средствами зримо представить его. Теперь онможет сделать это лучше чем когда-либо прежде, так какпески начали извергать некоторые похороненные истины. Этотвоскрешенный мир представляет более чем антикварный интересдаже при всей его странности, силе разума и суровостинаказания. У этого мира чувства, видения и мысли были своибезмолвные глубины, свои озарения и свои ошибки; и безосознания его человечности он будет неполон. Отвергая то,что было, он показывает одну из возможностей,существовавших тогда на перепутье верований. Его зарябросила отблеск на истоки христианства и познание страданияв нашем мире; и наследники решения, принятого давным-давно,будут лучше понимать свое наследие, зная, что однажды ужешла борьба за душу человечества.
Изучение гностицизма почти так же старо, как и самгностицизм. Это учение с самого начала бросало вызов однимсвоим существованием и потому попало под испытующий взглядтех, кому грозило ниспровержением. И изучение гностицизма,проведенное в разгар конфликта, обернулось обвинением.Прокурорами в судебном процессе выступали отцы раннейЦеркви, излагавшие свое дело против ересей в многословныхтрудах (у нас нет свидетельств защиты, если таковыесуществовали); они расследовали духовную родословнуюгностицизма с целью разоблачения его ошибок. И поэтому ихтруды представляют не только основной, но и до недавнеговремени единственный источник знаний об учении гностиковкак таковом, а также самую раннюю теорию его природы ипроисхождения. Для них открытие, что гностицизм или то внем, что отступает от христианской истины, уходит корнями вэллинскую философию, было равносильно приговору; мы жедолжны считать это одной из гипотез, уместным историческимопределением данного феномена, и мы должны рассмотретьданное явление по существу.
Последний из значительных исследователей ереси,занимавшийся исключительно гностическими сектами, Епифанийиз Саламы, жил в IV в. С того времени ожесточенная впрошлом полемика больше не представляла интереса, забвениюбыл предан целый предмет до тех пор, пока в XIX столетииисторический интерес не вернулся к нему в формебеспристрастного исследования. В связи со своим содержаниемон все еще попадал в область теологии, как и все, связанноес истоками христианства. Но богословы-протестанты (главнымобразом немецкие), занимавшиеся новым "расследованием",подошли к своей задаче как историки, отстраненно взирающиена конфликт, хотя интеллектуальные тенденции их эпохи могливлиять на их симпатии и суждения.
Это происходило тогда, когда начали возникать различныешколы, имевшие собственное мнение об исторической природегностицизма. Естественно, что эллинические и"платонические" положения отцов церкви были возрождены кжизни, и они не только послужили основанием для новыхтолкований священных текстов, включая гностическоеистолкование философских терминов, но и предопределилиразвитие мысли целого столетия.
В действительности, вряд ли существовал выбор, покаисключительно иудео-христианское и греческое мышлениесчиталось авторитетным и могло оказывать влияние на умы. Ноблагодаря этому факту некая альтернатива в виде гностицизмаоставила слишком большой след, и с начала XIX столетия"эллинской" школе была противопоставлена "восточная",которая доказывала, что гностицизм произошел от болеедревней восточной философии. Хотя эта точка зрения и былаинтуитивно правильной, она страдала от необоснованностидоказательств и понятий, которыми она оперировала снеопределенной и поистине неизвестной величиной -- этой"восточной философией", природа и развитие которойполагались основанием гностицизма как такового в большейстепени, чем это было на самом деле. Эта позицияутвердилась в представлении о более мифологическом, нежелифилософском характере гностицизма, что было признано еговосточной чертой; и на том исследование этой мистической посвоей сути философии было прекращено.
В целом справедливо сказать, что "греческий" и"восточный" акценты постоянно смещались, переходя отфилософского к мифологическому, от рационального киррациональному аспектам этого явления, воспринимавшимся вданный момент как имеющие решающее значение. Греческие,рациональные, элементы достигли апогея в конце столетия,воплотившись в известной формуле Адольфа ван Гарнака,утверждавшего, что гностицизм -- это "остраяэллинизация христианства".
Тем временем, однако, с научной сцены сошли классическиеученые и ориенталисты, и наука вступила в область, гдепрежде действовали одни богословы. Научное исследованиестало частью всестороннего исследования целого периодапоздней античности, где разнообразные дисциплины шли рукаоб руку. К этим дисциплинам присоединилась более молодаянаука ориенталистика, которая многое могла добавить к тому,что предлагали теология и классическая филология.Неопределенное представление об "ориентализме" сменилоськонкретным знанием нескольких национальных традиций,слившихся в культуре данного времени; и понятие "эллинизм"было видоизменено привнесением отдельных разнородныхвлияний в до сих пор доминировавшее представление обисключительно греческом феномене.
Гностицизм, как можно заключить в результате знакомствас таким массивом материала, как коптские и мандейскиетексты, сохранил лишь оттенок "греко-философского"восприятия, от которого он никогда полностью не избавился,да и не мог этого сделать. Оценка сделалась большей частьюделом генеалогии, и данная область стала объектом широкойдискуссии: один за другим или в разнообразных вариацияхразличные ориентальные отношения родства, предлагающиерадужные цвета материала -- вавилонского, египетского,иранского, были разработаны, чтобы объяснить главное --"откуда" и "что такое" гносис, с тем результатом, что егокартина стала все более синкретичной.
Самый последний поворот в доминантной линии представляетсобой отделение гностицизма от иудаизма: необходимоеисправление предыдущей небрежности, но в итоге возможно неболее адекватное всеобщему и интегральному явлению, чемдругие частичные и частично справедливые объяснения.
Действительно, следуя обнаруженным родословнымэлементам, все исследования деталей во второй половинестолетия оказываются скорее расходящимися, чем сходящимися,и оставляют нас с образом гностицизма, выдающаясяособенность которого, по-видимому, это отсутствиеобъединяющего фактора. Но эти самые исследования такжепостепенно расширили границы феномена за пределы группыхристианских ересей, изначально включенных в нее благодаряназванию, и при этом большем размахе, так же, как и прибольшей сложности, гностицизм постепенно открыл целуюцивилизацию, в которой он вырос и всеобъемлющейособенностью которой был синкретизм.
И богатство исторических деталей, и распыление предметав мотивах из разделенных традиций хорошо отражены в работеВильгельма Буссе 1907 года Hauptprobleme der Gnosis ("Основные проблемы гностицизма"), который олицетворялцелую школу и долгое время доминировал в этой области.
Настоящая работа не полностью отталкивается от этогоисточника. Когда, много лет назад, под руководствомРудольфа Бультмана я впервые приступил к изучениюгностицизма, данная область была богата пространнымиплодами филологии и ставящим в тупик урожаем генетическихметодов. Я никогда не осмеливался что-либо добавить к ним ине стремился к этому. Моей целью, отличной отпредшествующих и все еще продолжающихся исследований, нодополняющей их, была философия: понять дух, говорящий черезэти голоса, и в его свете восстановить разумное единствомножества его выражений, сбивающих с толку. То, чтосуществовал гностический дух и, следовательно, сущностьгностицизма в целом, было тем впечатлением, котороепотрясло меня при моей первой встрече с очевидностью этого,и оно все больше углублялось.
Выразить и интерпретировать эту сущность стало предметомне только исторического интереса, так как это взначительной степени дополнило бы наше понимание решающегопериода западной цивилизации, но также и философскогоинтереса, поскольку здесь мы сталкиваемся лицом к лицу содним из наиболее полных ответов человека на егозатруднительное положение и с проницательностью, которуюможет породить только эта радикальная позиция и котораядополняет наше понимание человека вообще.
Результаты этих продолжительных исследованийопубликованы на немецком языке под заголовком Gnosis undspatantiker Geist . Первый том этого труда появилсяв 1934, второй -- в связи с условиями времени -- только в 1954, а третий и завершающий еще должен выйти.
Настоящая книга, хотя и придерживается позиции большейработы и вновь повторяет многие из ее аргументов,отличается по размаху, организации и буквальной цели. Онапридерживается области, которая по общему согласиюименуется гностической, и воздерживается от выхода на болееширокую и более спорную почву, где другие работы пытаютсяраскрыть присутствие измененного "гностического начала"при расширении его значения в проявлениях совершенноотличных от первоначальных (как в системах Оригена иПлотина). Это ограничение масштаба обусловлено неизменением взглядов, но просто самим родом книги. Далее,многие более трудные философские разработки с их слишкомтехническим языком -- причина значительногонедовольства немецкими томами -- исключены из этогоисследования, которое стремится дойти до хорошообразованного читателя в такой же степени, как и доученого. Методологические дискуссии, ученые споры исключеныпо той же причине (кроме случайных ссылок). С другойстороны, в некоторых отношениях настоящий том выходит зарамки более ранних представлений: определенные текстыинтерпретируются более полно, как в расширенныхкомментариях "Гимна Жемчужине" и "Поймандра"; и, повозможности, включается новый материал последних открытий.Хотя эта новая книга и не является переводом упомянутойнемецкой работы, она тем не менее по неизбежно дублирует, сопределенными изменениями, некоторые ее части.
Из предисловие ко второму изданию
Второе издание Гностической религии расширенодвумя существенными дополнениями: новой главой (12),обращающейся к великим находкам Наг-Хаммади в Египте,содержание которых было слишком малоизвестно во времяпервого написания этой книги, чтобы позволить большее, чемнесколько ссылок и цитат; а также эпилогом об историческомпредмете в целом, очерком "Гностицизм, нигилизм иэкзистенциализм", связывающем гностицизм с болеесовременными формами духовной жизни наших дней. Новыйэпилог представляет собой пересмотренную версию статьи,впервые опубликованной в 1952 году. Текст первого изданияГностической религии сохранен полностью безизменений, за исключением нескольких незначительныхисправлений.