Корабль, не сказав, куда хочет он ехать
Так возникло смятение, а через три дня к этому смятению
Присоединился еще рассказ корабельщиков -- и теперь весь народ
Говорил, что черт унес Заратустру. Хотя ученики его смеялись
Над этой болтовней, и один из них сказал даже: "Я думаю, что
Скорее Заратустра унес черта". Но в глубине души все были
Озабочены и желали скорее увидеть его; как же велика была их
Радость, когда на пятый день Заратустра появился среди них.
И вот рассказ о беседе Заратустры с огненным псом.
Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена
болезнями. Одна из этих болезней называется, например:
Quot;человек".
А другая из этих болезней называется "огненный пес": о
Нем люди много лгали и позволяли лгать.
Чтобы изведать эту тайну, перешел я море -- и я увидел
Истину нагою, поистине! нагою -- необутою до самого горла.
Теперь я знаю, что это за огненный пес; а также все бесы
Извержения и возмущения, которых боятся не одни только старые
Бабы.
Quot;Выходи, огненный пес, из своей бездны! -- кричал я. -- И
Сознайся, как глубока эта глубина! Откуда это ты фыркаешь
Кверху?
Ты пьешь обильно у моря: это видно по соли твоего
Красноречия! Поистине, для пса из бездны берешь ты слишком
Много пищи с поверхности!
Самое большее, я считаю тебя чревовещателем земли; и
всякий раз, когда я слышал речи бесов возмущения и извержения,
Находил я их похожими на тебя: с твоей же солью, ложью и
Плоскостью.
Вы умеете рычать и засыпать пеплом. Вы большие хвастуны и
Вдосталь изучили искусство нагревать тину, чтобы она закипала.
Где вы, там непременно должна быть поблизости тина и много
Губчатого, пористого и защемленного; все это рвется на свободу.
Quot;Свобода" вопите вы все особенно охотно; но я разучился
Верить в "великие события", коль скоро вокруг них много шума и
Дыма.
И поверь мне, друг мой, адский шум! Величайшие события --
Это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.
Не вокруг изобретателей нового шума -- вокруг
Изобретателей новых ценностей вращается мир; неслышно
Вращается он.
И сознайся только! Мало оказывалось всегда совершившегося,
Когда твой шум и дым рассеивались. Что толку, если город
Превращается в мумию и колонна лежит в грязи!
И вот что скажу я еще разрушителям колонн. Несомненно, это
Величайшее безумие -- бросать соль в море и колонны в грязь.
В грязи вашего презрения лежала колонна; но таков закон
Ее, что для нее из презрения вырастает новая жизнь и живая
Красота.
Теперь в божественном ореоле восстает она, еще более
Обольстительная в своем страдании; и поистине! она еще
Поблагодарит вас, что вы низвергли ее, вы, разрушители!
Такой совет даю я царям, и церквам, и всему одряхлевшему
От лет и от добродетели -- дайте только низвергнуть себя! Чтобы
опять вернулись вы к жизни и к вам -- добродетель!"
Так говорил я перед огненным псом; но он ворчливо прервал
меня и спросил: "Церковь? Что это такое?"
Quot;Церковь? -- отвечал я. -- Это род государства, и притом
Самый лживый. Но молчи, лицемерный пес! Ты знаешь род свой
Лучше других!
Как и ты сам, государство есть пес лицемерия; как и ты,
Любит оно говорить среди дыма и грохота, -- чтобы заставить
Верить, что, подобно тебе, оно вещает из чрева вещей.
Ибо оно хочет непременно быть самым важным зверем на
Земле, государство; и в этом также верят ему".
И как только сказал я это, огненный пес, как бешеный, стал
Извиваться от зависти. "Как, -- кричал он, -- самым важным
Зверем на земле? И в этом также верят ему?" И столько дыму и
Ужасных криков выходило из его глотки, что я думал, что он
Задохнется от гнева и зависти.
Наконец он умолк, и уменьшилось его пыхтение; но как
только он умолк, сказал я со смехом:
Quot;Ты сердиться, огненный пес, -- значит, я прав
Относительно тебя!
И чтобы оставался я правым, послушай о другом огненном
Псе: он говорит действительно из сердца земли.