Исследования Н.Н. Толстых и А.М. Прихожан подчеркивают, что недостаток любви с родительской стороны порождает чувство своеобразного сиротства и одиночества у таких детей. Это чувство собственной беззащитности и тревоги формирует у ребенка чаще всего неосознаваемое чувства угрозы и одиночества в этом мире, в результате которого появляются всевозможные детские страхи[1].
И.В. Дубровина и М.И. Лисина в своих исследованиях часто констатируют, что отсутствие полноценной семьи является тем травматическим событием, которое приводит к целому ряду отклонений в личностном развитии ребенка. Это обстоятельство способствует формированию у него искаженного образа мира, которое проявляется в смещения эмоциональной составляющей образа мира в сторону гиперболизации опасности. Переживание экзистенциального страха, возникающего в результате нарушенных отношений в семье или полного ее отсутствия, порождает у ребенка чувство тревоги и беспомощности перед лицом реальной или мифической угрозы. Эта картина угрожающего образа мира чаще всего носит неосознанный характер и, как подчеркивают исследователи, этот страх может переместиться и на тех людей которые воспитывают ребенка в интернатных учреждениях. В результате депривации потребности ребенка в любви и принятии могут сформироваться различные формы защитного поведения, такие как агрессивное поведение, утверждение собственного физического превосходства, может также появиться фантазирование как уход ребенка из реального в иллюзорный мир[2].
Трудности которые переживают дети, не имеющие базовой родительской защиты, порождают постоянное нервное напряжение, которое негативно влияет на развитие личности ребенка и его познавательной сферы. Психологи характеризуют тревожность как отрицательное состояние личности которое возникает в результате фрустрации актуальной потребности. По мнению Л.Н. Галигузовой, С.Ю. Мещеряковой, Л.М. Царегородцевой постоянное чувство тревоги может препятствовать дальнейшему полноценному развитию ребенка, деформирует мотивационную сферу личности и порождает многочисленные невротические симптомы, что в целом может негативно повлиять на развитие учебной и других видов деятельности[3].
В результате этого у ребенка обостряется потребность во внимании и доброжелательности со стороны взрослого, потребность в человеческом тепле и ласке, положительных эмоциональных контактах. Ребенок лишается весьма важного для его психического благополучия переживания собственной необходимости и ценности для других, уверенности в себе, переживания ценности другого человека, глубокой привязанности к людям. Испытывая дефицит общения с взрослыми, дети спонтанно вступают в контакт с «чужими» взрослым. Внеситуативному общению, беседе с взрослыми они предпочитают непосредственный физический контакт с ними (обнять, взять за руку, прижаться). Деловые контакты с взрослыми возникают поздно и осуществляются в примитивной форме (дети могут с интересом наблюдать за игровыми действиями взрослого, выполнять его указания, но быть активными и полноправными участниками игры не могут). У ребенка не возникает стремления что-либо делать вместе с взрослым, а попытка взрослого аргументировать привлекательность совместной игры, деятельности может вызвать внезапное отчуждение, демонстрацию показного безразличия, представляющего вариант защитного поведения, маскирующего неуверенность в себе и испуг[4].
[1] Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Развитие личности в условиях психической депривации // Формирование личности в онтогенезе / Под ред. И.В. Дубровиной. – М.: АПН СССР, 1991.
[2] Дубровина И.В., Лисина М.И. Особенности психического развития в семье и в детских домах // Возрастные особенности психического развития детей. – М.: АПН СССР, 1982. С. 77 — 94.
[3] Галигузова Л.Н., Мещерякова С.Ю., Царегородцева Л.М. Психологические аспекты воспитания детей в домах ребенка и детских домах // Вопросы психологии. 1990. № 6.
[4] Прихожан A.M., Толстых Н.Н. Работа психолога в учреждения интернатного типа для детей, оставшихся без попечения родителей // Рабочая книга школьного психолога. — М., 1995. С.78.