Глава третья Гром сверху 18 страница
Рвот сидит такой «справный хозяин» зимой, дует в блюдечко с горячим чаем, а потом на окно, где образовывается проталина, и смотрит. Телега проехала, другая… Мужик дрова повез. Одно полено упало, но тот не увидел. Сейчас же выскочит наш хозяин, подхватит его и — на зады, подальше от людских глаз. У другого проезжего еще чего-нибудь упадет — он тут же! Ртак проходит целый день. Почему и поговорка появилась: «Что с возу упало, то пропало».
А к избе Жеребцова решили подобраться в полной уже темноте. Но… промахнулись. Видно, еще днем засек их беглец и на всякий случай, но, понимая также, что здесь двое посторонних мужчин просто так появиться не могут, собрал свое барахлишко, встал на лыжи и дернул по задам деревни в лес, через который и вышел на другую проезжую дорогу, в стороне от главной трассы на райцентр.
Рто СѓР¶Рµ утром следующего РґРЅСЏ определили Голованов СЃ Агеевым, РїСЂРѕР№РґСЏ СЃРєРІРѕР·СЊ лес РїРѕ лыжным следам РІ неглубоком еще снегу. Р РіРґРµ его теперь искать, это была СѓР¶Рµ задача посложнее.
Они позвонили в Москву, посоветовались с Турецким и Грязновым, после чего разработали свой план. Попрощавшись с бабкой, они сели в машину и уехали, но за поворотом Филя вышел из «Нивы» и с рюкзаком за плечами быстренько направился через лес, прямиком обратно к оставленной и еще не остывшей избе. В темном чулане, где можно было без опаски засветить фонарик и зажечь спиртовую горелку — для обогрева, он и устроился, приготовившись в этой засаде прождать ровно столько, сколько будет необходимо.
Рсходили РёР· того, что некуда было сейчас больше бежать Жеребцову. РўСѓС‚ какое-никакое жилье. Рђ РІ РґСЂСѓРіРёС… местах придется просто бомжевать. РЈР¶ если РЅР° него объявили облаву РІ милиции, то портреты — РЅРµ мальчик ведь, РІСЃРµ понимает Рё РїРѕРјРЅРёС‚, РіРґРµ служил, — наверняка развесили РЅР° каждом столбе! Значит, РѕРЅ, скорее всего, решит вернуться РґРѕРјРѕР№. РќРѕ СЃРїСЂРѕСЃРёС‚ Сѓ соседей, что здесь было РґР° Рє РєРѕРјСѓ приезжали. РўРµ Рё ответят, что искали его, РЅРѕ, РЅРµ дождавшись, так Рё отправились РІРѕСЃРІРѕСЏСЃРё. Реще ему РјРѕРіСѓС‚ сказать, что РѕРґРёРЅ РјСѓР¶РёРє был здоровый, больше РїРѕС…РѕР¶РёР№ РЅР° бандита, Р° второй — поменьше. Рто Рё подскажет Рвану, что его, наверное, разыскивают люди Вахтанга. РќРѕ это для него РЅРµ самое страшное. РЈР¶ как обвести РІРѕРєСЂСѓРі пальца бандитов, этому учить его, Рвана Жеребцова, отставного майора, РЅРµ надо…
Единственное, от чего страдал Филипп, — это от невозможности сварить себе чашечку кофе. Для такого дела надо было выходить во двор, а это опасно, могут днем увидеть, ночью — другой разговор. Но без кофе ему хотелось спать. А запах свежеприготовленного кофе в затхлой, старой избе немедленно выдал бы Филиппа с головой. Вот и приходилось терпеть, мысленно проклиная «дерьмового бомбиста».
Рзбегал Филя говорить Рё РїРѕ телефону СЃ Севой, который СЃРЅСЏР» себе СѓРіРѕР» РІ Пучеже — РЅР° случай необходимости немедленно появиться РІ Шелепихе. РР·Р±Р° Жеребцовых была настолько стара Рё ветха, что РІ ней слышно было, Рѕ чем разговаривали бабки РЅР° улице.
А говорили они больше о приезжих, которые посидели да умчались, и никакой от них пользы местным людям. Другие б хоть гостинцев каких из района привезли, что ли. А эти… Потом они жалели неприкаянного Ваньку, который всего разок-то и удосужился к родителям своим покойным на могилку сбегать. Рчто ж за судьба у мужика такая? Взрослый давно, даже старый, а все как пацаненок какой? Ни семьи, ни добра… Все-то они знали здесь, в деревне, которая, скорее всего, и перестанет существовать как геодезическое понятие на районной карте вместе с их смертью…
Три дня сидел в засаде Филипп Кузьмич Агеев. Хотел уже плюнуть на все, позвонить Севе и отказаться от почетной роли засадного полка. Но тут посреди дня, даже ближе к вечеру, поскольку стало смеркаться понемногу, а в доме так вообще стало темно, услышал он разговор на улице.
День сегодняшний был солнечный, морозный, так что и голоса разносились далеко.
— Так они чего, так и уехали, не дождавшись? — спросил хриплый, застуженный голос.
— Дак, милай, Р° РєРѕРіРѕ ждать-то, кады РёР·Р±С‹ пустая? Посидели РґР° отправились РЅР° энтой своей, на… РІСЂРѕРґРµ «козлика», РЅР° котором еще наш покойнай предсядатель ездил. Ршши тяперь!
Потом разговор стал потише. Ртолько полчаса спустя послышались осторожные хрустящие шаги по снегу.
Дверь была незаперта, как в тот день, когда сбежал хозяин. Она медленно заскрипела, потом так же медленно закрылась. По полу избы протопали тяжелые, усталые видно, ноги… Заскрипела лавка, на которую сел человек.
Филя рывком открыл дверь чулана и выпрыгнул на середину избы с пистолетом в руке.
— РСѓРєРё вверх! — успел крикнуть РѕРЅ Рё, увидев, как РІ его сторону тут Р¶Рµ метнулись стволы СЂСѓР¶СЊСЏ, совершил мгновенный кульбит вперед Рё РЅР° выходе ногами врезал СЃРЅРёР·Сѓ РїРѕ стволам. Грохнули РѕРґРёРЅ Р·Р° РґСЂСѓРіРёРј РґРІР° выстрела. Завоняло пороховым, кислым дымом. Жеребцов РЅРµ успел опомниться, как железные СЂСѓРєРё вырвали Сѓ него СЂСѓР¶СЊРµ, СЃ грохотом отбросили РІ сторону, Р° сам Рван СЃ непередаваемой болью врезался лицом РІ лавку. Рсознание его РЅР° РјРёРі отключилось…
РљРѕРіРґР° РѕРЅ пришел РІ себя, то увидел, что СЃРёРґРёС‚ РЅР° той Р¶Рµ лавке, СЃ руками Рё ногами замотанными липким скотчем. Зрение восстановилось, Рё РѕРЅ разглядел перед СЃРѕР±РѕР№ незнакомца, который сидел напротив РЅР° табурете. РСЏРґРѕРј СЃ РЅРёРј РЅР° дощатом столе лежали толстый моток скотча, трубка мобильного телефона Рё пистолет Макарова.
Заметив, что пленник пришел в себя, Филипп снова утер найденной где-то в избе тряпицей, уже со следами крови, лицо пленника.
— Сам виноват, Рван Михайлович, — без РІСЃСЏРєРѕРіРѕ извинения РІ голосе заметил Филя. — Тебе приказано было поднять СЂСѓРєРё, Р° РЅРµ пытаться меня убить. Рђ ты слабак. РћС‚ первой Р¶Рµ плюхи красные сопли распустил. РќСѓ давай СЂСѓРєРё РѕСЃРІРѕР±РѕР¶Сѓ, РЅРµ подтирать Р¶Рµ Р·Р° тобой… РўС‹ зачем доктору Артемовой, притворившись телефонистом, Р±РѕРјР±Сѓ РІ РјСѓСЃРѕСЂРѕРїСЂРѕРІРѕРґРµ устроил, Р°? Ведь погибла женщина. РќР° тебе страшный грех.
Жеребцов молчал, только освобожденными руками взял тряпку и пытался остановить текущую из носа кровь. Реще он продолжал щуриться.
— Кто тебе приказал это сделать? Не хочешь говорить?.. Не надо. Сейчас мой коллега подкатит сюда из Пучежа, мы с тобой еще побеседуем, уже по душам, а потом упакуем в багажник и отвезем в Москву, тебя ждут не дождутся там, где ты еще два заряда ставил — у Баранова и в доме покойного Додика Грицмана. А знаешь, кто тебя ждет больше всех, чтоб поскорее повесить на тебя все эти инициативы? Не знаешь? — удивился Филя, хотя тот ни словом не обмолвился. — Так Петя же Огородников, дружок твой. Он слабее тебя оказался, обгадился на первом же допросе и все выложил… Ну ты помолчи, помолчи, подумай о своем будущем. А мне тоже торопиться некуда — до приезда моего дружка. У него в руках ты запоешь. Отдыхай пока, да и я вздремну, устал тебя ждать… Нет! Я лучше вот что сделаю! Я себе хороший кофе наконец сварю!
РФилипп споро принялся за дело.
Спиртовка теперь горела на столе. Он насыпал молотого, душистого кофе из банки в джезву, налил туда холодной воды и поставил на огонь. Стал смотреть с интересом, как медленно зарождается и поднимается пена. Наконец запах в избе стал нестерпимо приятным, и тогда Филя чуть осадил пену и вылил кофе в чашечку.
По глазам пленника он увидел, что тот нестерпимо тоже хочет кофе.
Филя подумал, держа чашку, потом спросил:
— А что я буду иметь, если отолью тебе пару глотков?
— Да скажу, чего уж теперь… Вы от кого? От Вахтанга? Я ему ничего не должен!
— Нет, мы сами по себе, и ты это скоро узнаешь… Ну ладно уж, так и быть.
РќР° полке Сѓ старой печки Филя нашел более-менее чистый стакан Рё честно отлил туда СЂРѕРІРЅРѕ половину чашки. Протянул Рвану. РўРѕС‚, схватив горячий стакан обеими руками, стал греть ладони. Потом долго нюхал. Р, наконец, слегка отхлебнул.
За совместной трапезой, какой бы она ни была, пусть и такой, мимолетной, рассчитанной всего на три-четыре небольших глотка кофе, приправленного — исключительно для создания атмосферы — малой толикой водки, которую Филя налил из своей фляжки, и разговор завязался как бы сам по себе.
— Рто РІСЃРµ Баранов, — сказал, словно самому себе, Рван. — РћРЅ СЃСѓРєР° поганая…
— Чем же не угодил? — небрежно бросил Филя.
— Он сам на меня через своих «гиппократов» гребаных вышел. Те дали наколку. Боксер со Шкафом. А я его и знать не знал.
— Но заплатил? — спросил предусмотрительный Филя.
— А куда, падла, денется? Тридцать кусков отвалил. «Зеленью».
— Так мало?
— А та врачиха больше и не стоила.
— Зачем это ему было нужно, не сказал? Не заходил разговор?
— Рђ РјРЅРµ РЅРё Рє чему. Лишняя морока… Капни еще водочки. — РћРЅ протянул Рє Филе СЃРІРѕР№ недопитый стакан, Рё Филипп щедро плеснул туда РёР· фляжки. Разговор того стоил.
— Ну закрыли вы вопрос с женщиной, а дальше что? Опять этот Баранов?
— Ну да, я ж говорю… Но Петя потребовал, чтобы я раскололся насчет заказчика. Видно, сами захотели, уже вместе с Вахтангом его за жопу взять. Такой случай! Лучше не придумаешь. Ну, короче, поставил я и ему фугасик, но так, чтоб беды не было. Нет, все по делу, но если не рыпаться, а подходить с толком… А после, я слышал от Пети, они с Вахтангом такую подставку разыграли, будто по их указанию я ставил фугасы. А это фигня. Вот последний, да, это сам Вахтанг приказал. Я подумал, что зря, бабу жалко. Был я с ней уже, хорошая баба… А Петя сказал, что с ней ничего ровным счетом не случится, что это против тех, кто на мой след вышел. Может, на вас грешил, не знаю. Мол, в квартире нас с ним засада ждала и обратно вернется, вот и… Ну как же я сам, козел старый!.. Ведь чуяло сердце, что тут нечисто, а так и тянуло вернуться… да и замерз… Век себе не прощу…
— Зато теперь в «крытке» до конца дней твоих тебе тепло будет. Если не скостят маленько…
— Скажешь тоже…
— Слышь, парень, а когда ты для Артемовой бомбу свою начинял, у тебя совесть не пробудилась, нет? Не мучила?
— У каждого своя работа… Да и не парень я давно…
— Нам известно, что ты отставной майор. А за что тебя из МЧС поперли? Ведь не пенсионер еще?
— Да… — отмахнулся он. — Взрывчатку браткам продал. Дела-то самая малость. А раздули, блин! Рвсе недостачи на меня списали. Хорошо, тогда не посадили, хватило у них совести не вешать все собственные грехи на мою шею. Я б им не простил.
— Вот, значит, почему! Мстишь, выходит, подлому человечеству за то, что сам вором оказался? Удобное оправдание. Но в суде его не примут. Придумай что-нибудь пожалостливее. Как тебя, например, жена бросила. Как родители от тебя в малолетстве отказались. Как ты рос фактическим сиротой.
Поникший Жеребцов вздохнул:
— Все вы уже про меня знаете.
Но он ошибся, Филя о нем ничего не знал, а попал, что называется, в точку. Рэтим обстоятельством следовало воспользоваться до конца.
— Знаем не знаем, какая разница, ты один, что ль, такой? На, глотни еще, совсем, вижу, продрог, бедолага…
Филя добавил ему в стакан еще водки, сделав его содержимое прозрачно желтым, а сам принялся готовить новую порцию кофе. Пленник внимательно следил за его движениями.
— А эти, как ты сказал, «гиппократы», ну Шкаф с Боксером, они-то кто? Что-то я про таких еще не слышал… — Филипп спросил словно бы небрежно, между делом.
РЖеребцов, увлеченный наблюдением за процессом приготовления кофе, с ходу ответил, даже не думая:
— Да клиника «Гиппократ», а они там в морге санитарами. Борька и Никита. Слышь, а ты пену просто водой, что ли, осаживаешь, да?
— Ну а чем же еще? А что это за клиника такая? Частная какая-нибудь?
— РќСѓ! Принадлежит крутому деятелю. Роберт Каспарович Долин, РІРѕС‚ кто! РќР° пятисотом «мерине» раскатывает. РЈ него, брат, даже СЃРІРѕР№ крематорий РїРѕРґ Р±РѕРєРѕРј. Частная лавочка. Рђ РєРѕРіРѕ РѕРЅРё там Р¶РіСѓС‚, РѕРґРЅРѕРјСѓ Богу известно…
— Постой, — недовольно оторвался от дела Филя, — да это на Пироговке, что ли?
— Зачем? Р’ Орехове, РЅРѕРІРѕРµ здание. Там полно разных клиник. Рђ Сѓ Роберта СЃРІРѕСЏ, частная.
— Р’РѕРЅ что… Развелось их…
— Рђ СЏ РїСЂРѕ что? РќСѓ ладно, Р±СѓРґСЊ, раз СѓР¶ свела СЃСѓРґСЊР±Р°. — Рван РїРѕРґРЅСЏР» СЃРІРѕР№ стакан Рё выпил его РґРѕ РґРЅР°.
Весть о том, что Ваню Жеребцова везут в Москву, позволила Турецкому сделать решительный шаг в направлении доктора Баранова. Филипп сказал по телефону, что о Вячеславе Сергеевиче бывший майор рассказал много интересного, начиная с тех пор, как тот вышел на него со своей нуждой. Немало о том же самом наговорил в своих последних показаниях и полковник Огородников. Сложив все, вместе взятое, можно было наконец представить себе не только роль Баранова как минимум уже в трех преступлениях, но и, по существу, закрыть в определенной степени дело о якобы покушении на вице-мэра Алексеева. То есть, другими словами, весь шум вокруг одного из руководителей Московской мэрии прекратить одним махом. А не такую ли задачу поставил перед Александром Борисовичем сам генеральный прокурор?
Рраз оно действительно так, то и ответ будет теперь однозначным: вас, уважаемый господин Алексеев, никто не имел в виду! Можете успокоиться, на вас не покушались… Но как это будет ему обидно!
А тут еще неизвестно, что лучше — сказать правду и закрыть дело или продолжать расследование, выявляя истинных виновников и их жертвы — явные и потенциальные? Да и дело ли это теперь Генеральной прокуратуры — расследовать каждое случившееся в стране убийство? Есть для этих целей и прокуратуры рангом пониже — окружные, межрайонные — кому и положено заниматься такими делами.
Но был все-таки один факт, который никак не могли выпустить из своего внимания ни Турецкий, ни, естественно, Грязнов.
Ну о коррупции в рядах МВД и говорить нечего, очередной факт налицо. Ртот же Огородников сам по себе не пешка, не фигура на подхвате, хотя жизнь показала именно это. С той только разницей, что оказался он, по его же признанию, на подхвате у наркомафии, — это если опять-таки тоже судить по его последним показаниям, которые он поторопился изложить, когда узнал от Щербака, что Ваню, его приятеля, взяли и везут в Москву. Ну понятно, почему поторопился — боялся опоздать с признаниями.
А основной вопрос заключался в том, что передавать эти дела нижестоящим прокуратурам — значит загубить дальнейшие расследования на корню. А дело ветвилось прямо на глазах. Вот уже и некие «гиппократы» появились, через которых, оказывается, и выходил Баранов — если верить агенту Грязнова — на исполнителя для своих преступных замыслов. Рвсю эту шайку-лейку в какой-то степени уже подмяли под себя либо собираются подмять новые московские наркобароны из Баку. Ресли их немедленно не остановить, то есть не взять за шиворот, убийства не прекратятся, а, скорее всего, их станет больше, как всегда бывает при освоении бандитами новых территорий.
Однако РїСЂРё этом следует учитывать еще РѕРґРёРЅ чрезвычайно важный фактор. Брать преступников надо стремительно, РЅРµ принимая никаких возражений СЃРѕ стороны, которые наверняка РІРѕР·РЅРёРєРЅСѓС‚. Ведь почему РѕРЅРё действуют так СЃРІРѕР±РѕРґРЅРѕ Рё бесстрашно? Да потому, что РІ первую очередь чувствуют «высокую» поддержку. Ртут та Р¶Рµ роль полковника РћРіРѕСЂРѕРґРЅРёРєРѕРІР° определенно РЅРµ сводится только Рє действиям РЅР° подхвате, Рѕ чем РѕРЅ без устали повторяет. Рменно РЅР° своевременное давление начальника отдела РїРѕ Р±РѕСЂСЊР±Рµ СЃ организованной преступностью Рё рассчитывают эти мерзавцы. РћРЅ РёС… «крыша». Рђ вынужденная или нет — это СѓР¶Рµ совсем РґСЂСѓРіРѕР№ разговор. Р РІСЂСЏРґ ли полковник РћРіРѕСЂРѕРґРЅРёРєРѕРІ — последнее звено РІ этой цепи, тянущейся наверх. Есть кто-то Рё над РЅРёРј, иначе РѕРЅ Рё сам РЅРµ действовал Р±С‹ столь нагло Рё откровенно.
А во-вторых, захват преступников надо форсировать еще и по той причине, что немедленно со всех сторон раздадутся крики: не своим делом занимаетесь! Вам президент, генпрокурор и министр внутренних дел совсем не то поручали, чем вы сейчас занимаетесь! Оставьте самодеятельность и ищите убийцу! А ваша собственная версия не выдерживает никакой критики! Рведь свяжут по рукам и ногам, вот в чем беда…
Значит?.. Серьезный вопрос.
Следовательно, они все еще раз убедились, что операции должны пройти не только стремительно, но и тихо. Чтоб никто не знал. Особенно когда придется брать наркобаронов. А что без этого не обойтись, было уже понятно. Так же как и без неведомых пока еще «гиппократов», которые могут поставлять заказчикам убийц. Только и в этом случае потребуются неопровержимые доказательства и свидетельства очевидцев.
Очередное короткое совещание определило новые важнейшие ориентиры.
Владимир Поремский, как и прежде, продолжал заниматься окружением Баранова. Доктор, еще в самом начале знакомства с ним, перечислил десятка два фамилий своих потенциальных недоброжелателей. РВладимир, не пропуская ни одного, успел встретиться почти с каждым из них. Толку от разговоров было совсем мало, но он убедился лишь в одном: в этом наркологическом врачебном «содружестве» идет постоянная внутренняя грызня и царит черная зависть. Одного только не мог добиться Поремский от своих собеседников — высказывания о том, что хотя бы один из них мог пожелать своему оппоненту смерти. Нет, до такого не доходило. Чем больше Владимир беседовал с врачами, тем четче осознавал, что его поиски возможного заказчика здесь тщетны.