XVI Ворота из рога и слоновой кости

Туман сгущался, и Ксандер больше не мог видеть деревья и здания. Перед глазами стояла белая пелена, которая не давала видеть. Мальчик не мог вспомнить, почему блуждает в тумане, но отлично слышал голоса, разговаривающие поблизости. Ксандер пытался идти на звук, но не смог определить нужное направление.

– Он слабеет, – услышал он мужской голос.

Вмешался Одиссей.

– Ксандер! Ты меня слышишь?

– Да! – закричал мальчик. – Где ты?

И снова воцарилось молчание.

Ксандер испугался и в панике бросился бежать, вытянув руки перед собой, чтобы не налететь на стену или дерево.

– У вас есть монеты, чтобы положить ему на глаза? – услышал мальчик чьи-то слова. Ксандер осмотрелся, туман стал гуще, и он никого не увидел.

– Не говорите пока о смерти, – попросил Одиссей. – У мальчика сильное сердце. Он все еще борется.

Ксандер с трудом встал на ноги.

– Одиссей! – закричал он. – Где ты? Я боюсь.

Затем он услышал голоса, и туман рассеялся. Стояла ночь, и он сидел на широком пляже, «Ксантос» лежал на песке. Ксан-дер увидел Геликаона и его команду у большого костра. Мужчины пели. «Услышь наши слова, о Гадес, повелитель тьмы». Ксандер слышал это и раньше. Это была похоронная песня. Мальчик пошел к ним, чтобы больше не оставаться одному. Он увидел Ониакуса, который сидел в кругу моряков и слушал речь Геликаона о величии Зидантоса. Мальчик вспомнил ужасное зрелище – голову великана, которую Счастливчик вытащил из окровавленного мешка. Мальчик подошел к морякам и обратился к Ониакусу: «Я не знаю, как я здесь оказался, – сказал он. Гребец не обратил на него внимания. Ксандер сел напротив него, но Ониакус как будто не видел его. – «Ониа-кус! Пожалуйста, поговори со мной!» Протянув руку, мальчик попытался дотронуться до руки моряка. Странно, но он ничего не почувствовал в своих пальцах, и Ониакус не заметил его протянутой руки. Поэтому Ксандер сидел тихо, пока Геликаон говорил. Затем встал Ониакус и начал рассказывать истории о Зидантосе и Эпее. Мальчик оглянулся. Четверо мужчин стояли за пределами круга, молча наблюдая за погребальной церемонией. Одним из них был Зидантос. Мальчик подбежал к нему.

– Пожалуйста, поговори со мной! – воскликнул он.

– Успокойся, мальчик, – сказал Зидантос. – Конечно, я поговорю с тобой. Он опустился на одно колено и обнял Ксандера.

– Ониакус не стал со мной разговаривать. Я сделал что-то плохое?

– Ты не сделал ничего плохого, сын Акамаса. Он не может видеть тебя.

– Почему? Ты же можешь меня видеть.

– Да, я могу.

– Я думал, ты умер, Зидантос. Мы все думали, что ты умер.

– Что ты здесь делаешь, мальчик? Тебя ранили во время сражения?

– Нет. Я приплыл в Трою вместе с Одиссеем. Это все, что я помню. Я заболел. Но теперь мне лучше.

– Его сердце слабеет, – сказал голос.

– Ты слышал это? – спросил Зидантоса Ксандер.

– Да. Ты должен вернуться в Трою. И быстро.

– А я не могу остаться с тобой? Я не хочу оставаться один.

– Нам предстоит идти РїРѕ темной РґРѕСЂРѕРіРµ. Это РЅРµ для тебя. Теье РїРѕРєР° рано. Послушай меня: СЏ хочу, чтобы ты закрыл глаза Рё подумал Рѕ РўСЂРѕРµ Рё том месте, РіРґРµ ты находишься. РўС‹ понимаешь? РўС‹ лежишь РіРґРµ-то РІ постели или РЅР° берегу. РСЏРґРѕРј СЃ тобой люди.

– Я слышу голос Одиссея, – сказал Ксандер.

– Тогда закрой глаза и думай о нем. Думай об Одиссее, Ксандер. Сделай это сейчас! Думай о жизни! Думай о голубом небе и свежем ветре, дующем с моря.

Ксандер закрыл глаза. Он мог все еще чувствовать объятие Зидантоса, и его охватила огромная радость. Затем Зи-дантос снова заговорил:

– Если увидишь мою маленькую Тею, скажи ей, что она приносила моему сердцу великую радость. Передай ей это, мальчик.

– Я скажу, Зидантос. Обещаю.

– Ты слышишь мой голос, парень? – услышал он вопрос Одиссея. – Слушай мой голос и вернись к нам.

Ксандер застонал и почувствовал, как на его грудь навалилась тяжесть. Его тело налилось свинцом, а во рту пересохло. Он открыл глаза и увидел некрасивое лицо Одиссея, склонившееся над ним.

– РҐР°! – закричал Одиссей. – Разве СЏ РЅРµ РіРѕРІРѕСЂРёР» тебе? РЈ мальчика сильное сердце. – РћРЅ посмотрел РЅР° Ксандера Рё потрепал его РїРѕ волосам. – РўС‹ всех нас перепугал.

Одиссей помог ему сесть, затем поднес к губам чашку с водой. Ксандер напился. Мальчик осмотрелся, сквозь окно пробивались солнечные лучи и освещали кровать, на которой он лежал. За Одиссеем стоял высокий, худой человек в белом хитоне, доходящим до лодыжки. У него были темные волосы, редеющие на висках. Этот человек подошел к Ксан-деру и положил холодную руку ему на лоб.

– Лхорадка проходит, – сказал он. – Ему нужно поесть и отдохнуть. Я велю одному из моих помощников принести ему еды.

– Когда он сможет отправиться в путь? – спросил его Одиссей.

– По крайней мере, нужно подождать еще неделю. Лихорадка может вернуться, а он очень слаб.

После того как этот человек ушел, Ксандер осмотрел маленькую комнату.

– Где я? – спросил мальчик.

– Это Дом Змей – дом целителей, – объяснил Одиссей. – Ты здесь уже пять дней. Ты помнишь что-нибудь?

– Нет. Я помню, что видел дедушку и Зидантоса. Он велел мне вернуться в Трою. Все казалось таким реальным, но это оказалось сном.

– Ты видел какие-нибудь ворота? – спросил Одиссей.

– Ворота?

– Моя Пенелопа рассказывала мне, что есть два рода сна. Одни приходят к нам через Ворота из слоновой кости, и все, что нам снится – неправда. Другие приходят через Ворота из рога, с их помощью мы можем узнать нашу судьбу.

– Я не видел никаких ворот, – сказал мальчик.

– Может, потому что это был только сон, – заметил Одиссей. – Я собираюсь оставить тебя здесь, Ксандер. Сезон почти закончился, и мне нужно вернуться к моей Пенелопе до наступления зимы.

– Нет! – испуганно закричал Ксандер. – Я не хочу снова остаться один. Пожалуйста, не уходи!

– Ты не будешь один, парень. «Ксантос» стоит на якоре в бухте, и Геликаон уже здесь. Я расскажу ему о тебе. Но теперь ты должен отдохнуть, и делай все, что велит лекарь. К тебе должна вернуться твоя сила.

Услышав эти слова, Ксандер понял, насколько он еще слаб.

– Что со мной случилось?

Одиссей пожал плечами.

– У тебя была лихорадка. Лекарь сказал, что, наверное, съел что-нибудь плохое или подышал плохим воздухом. Теперь тебе лучше, парень. И ты снова станешь сильным. Я умею читать в сердцах людей, ты знаешь. Я знаю разницу между героями и трусами. Ты – герой. Ты мне веришь?

– Я не чувствую себя героем, – возразил мальчик.

Одиссей постучал по щеке под своим правым глазом.

– Это волшебный глаз, Ксандер. Он никогда не ошибается. Теперь я спрошу тебя снова, ты веришь мне?

– Да. Да, конечно.

– Тогда скажи мне, кто ты.

– Я – герой.

– Хорошо. Когда ты в этом усомнишься, как это всегда бывает, вспомни мои слова. Скажи их себе. Мы увидимся снова этой весной, если на то будет воля богов.

РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РЅРµ был склонен Рє анализу СЃРІРѕРёС… душевных переживаний. Целью его жизни было служение царю Рё своему народу. РћРЅ РЅРµ ставил РїРѕРґ сомнения решения правителя Рё РЅРµ СЃРїРѕСЂРёР» Рѕ преимуществах Рё недостатках военного дела Рё соревнований. Для РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃР° жизнь была простой Рё понятной. Сильные люди правили этим РјРёСЂРѕРј, Р° более слабые становились РёС… слугами или рабами. РўРѕ же самое происходило Рё СЃ народами. Руководствуясь этой философией, РѕРЅ впитал РІ себя законы чести царя Атрея, отца Агамемнона. Сила Рё совесть, власть без жестокости, любовь Рє СЂРѕРґРёРЅРµ, РђСЂ-РіСѓСЂРёРѕСЃ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ истязал врагов, РЅРµ насиловал женщин, РЅРµ убивал детей. РћРЅ РЅРµ сжигал РґРѕРјРѕРІ, РЅРµ пытался запугать тех, РєРѕРіРѕ победил РЅР° поле Р±РѕСЏ.

События, послужившие причиной для ужаса бухты Неудачи, продолжали его мучать. Убийство Зидантоса было жестоким поступком. Аргуриосу хотелось верить, что Кола-нос – варвар, чудовище, который был исключением среди превосходных воинов микенского народа. Так ли это было на самом деле?

Аргуриос размышлял над этим во время своего путешествия с Одиссеем, но так и не нашел ответа. Когда он поднимался по высокому холму к Шеанским воротам, красота города не восхищала, сверкающие золотом дворцовые крыши оставляли равнодушным. Воин думал о других полководцах, заслуживших благосклонность царя Агамемнона, жестокость которых была пятном на чести его народа. За последние месяцы Аргуриос наслушался о микенцах историй, от которых в жилах стыла кровь. Микенцы вырезали целые деревни, привязывали мужчин к деревьям, вспарывая им животы и протыкая внутренности палками. Женщин насиловали и убивали. Все это было сделано по приказу Коланоса. Аргуриос пришел к Агамемнону, чтобы рассказать ему об этом. Царь внимательно выслушал его и сказал: «Если это все, что ты можешь рассказать, Аргури-ос, тогда успокойся – виновные будут жестоко наказаны». Но виновные так и не были наказаны. После этого Аргу-риоса стали редко приглашать к царю. Когда Агамемнон в последний раз посещал пещеру Крыльев, его – в отличие от Коланоса – не было среди двенадцати соратников царя.

Аргуриос прогнал эти мрачные мысли и вошел в нижний город Трои, надеясь найти улицу Послов. Но микенец вскоре потерялся, а у прохожих дорогу спрашивать не хотелось. Воин остановился и сел отдохнуть в тени возле стены, на которой была изображена Артемида-охотница. Это был прекрасный рисунок. Богиня бежала куда-то, чуть наклонив голову – как будто преследовала добычу.

– Я хочу, чтобы ты отправился в Трою, – сказал ему царь Агамемнон при их последней встрече.

– Я целиком в твоем расположении, мой царь. Что мне там делать?

– Внимательно изучи их систему защиты. О своих наблюдениях ты можешь рассказать послу Эрекосу. Он пришлет мне твой свиток.

– Со всем уважением, мой царь, он может сам описать укрепления Трои. Какова цель моего путешествия?

– Моя цель, – уточнил Агамемнон, – и ты так же хорошо, как и я, знаешь, что успех в военном деле зависит не только от системы укреплений. Именно люди выигрывают или проигрывают войны. Присмотрись к стражникам. Изучи их дисциплину и слабости. Троя – самый богатый город на Зеленом море. Этот город обладает невероятной властью и огромным влиянием. Если Троя захочет, любое путешествие по морю может окончиться плохо. Поэтому Микены должны одолеть Трою.

– В наши планы входит завоевание Трои?

– Не теперь. Сейчас в этом не необходимости. У нас есть друзья среди царской семьи. Один из этих друзей может скоро стать царем. Тогда нам не нужно будет брать штурмом город. Но, как учил меня мой отец, всегда нужно иметь запасной план. Ты отправишься в путь вместе с Глаукосом. Он состоит в родстве с послом Эрекосом. К тому же, он умеет писать и читать – я думаю, ты этому не обучен.

– Нет, господин.

– Он может быть тебе полезен.

– У мальчика слабое сердце. Я бы не стал ему доверять в серьезном сражении.

– Тебе не нужно будет участвовать в серьезных сражениях, Аргуриос.

– Можно, я спрошу тебя, что известно по поводу резни?

Агамемнон махнул рукой.

– История сильно преувеличена. Убили нескольких человек, чтобы продемонстрировать остальным силу ми-кенцев. Корабль отплывает сегодня. Капитан будет тебя ждать.

Воспоминание об этом последнем разговоре затуманило ему голову. Агамемнон был более чем холоден по отношению к нему. От царя исходило скрытое чувство враждебности. Встав на ноги, Аргуриос продолжил свою прогулку по городу, еще больше потерявшись в лабиринте улиц. Наконец, он был вынужден попросить помощи у уличного торговца. Благодаря помощи торговца, он оказался перед большим безликим домом, расположенным в нижнем городе, у западной стены. У ворот стоял вооруженный человек. На нем не было доспехов – Аргуриос только потом узнал, что ношение доспехов и шлема было привилегией, которой удостаивались только воины Трои – но, судя по поведению стражника, это был микенский воин. Высокий, суровый, с серыми глазами, он посмотрел на гостя, но ничего не сказал.

– Я – Аргуриос, соратник царя Агамемнона. Я требую аудиенции у посла Эрекоса.

– Он в Милете, господин, – ответил ему стражник, – и должен вернуться через несколько дней. Эрекос уехал на встречу с царем.

– Агамемнон в Милете? Эта новость удивила Аргуриоса.

Милет – большой портовый город, находящийся между Ликией и Троей. «Пенелопа» проплывала мимо этого побережья. Его разозлило то, что он был так близко от царя, и не знал этого. Он мог бы рассказать ему о событиях в бухте Неудачи. Стражник объяснил Аргуриосу, как добраться до постоялого двора, где путешественники могли остановиться на ночь и пообедать. Воин взял с собой свои небольшие пожитки. На постоялом дворе ему предложили маленькую комнату с небольшим окном, выходящим на далекие холмы. Кровать была старой, а комната грязной. Аргуриоса это не волновало. В этой комнате он собирался только спать. Каждое утро следующие шесть дней он ходил к дому посла, чтобы узнать новости. Каждый раз, выяснив, что Эрекос еще не вернулся, Аргуриос гулял по городу, осматривая его укрепления, как приказал Агамемнон.

Вскоре он обнаружил, что Троя не просто город. Благодаря прибыльной торговле Троя быстро разрасталась, городские здания появлялись уже на ближайших холмах и равнинах. На самой высокой точке побережья расположился окруженный стенами дворец царя. Это была необычная крепость с многочисленными старинными зданиями, которые использовались как сокровищницы или покои для царских советников. В крепости было двое ворот – одни вели на женскую половину дворца, а другие выходили во внутренний двор, где находился царский мегарон.

Широким кольцом вокруг дворца раскинулся верхний город, в котором находились дома люди царской крови, знати и купцов. Это были огромные дворцы и дома со статуями, цветущими деревьями и садами невероятной красоты. Здесь также было несколько кварталов, где жили мастера и ремесленники, которые работали на богачей, – ювелиры, портные, оружейники, гончары и кузнецы. В этих районах были расположены обеденные залы, места собраний, гимназия и театр. Верхний город был защищен высокими стенами и башнями.

Снаружи этих стен жил и разрастался нижний город. Он был совершенно беззащитен: там не было стен, просто несколько широких рвов, некоторые из которых еще только строились. Любая армия могла спокойно пройти по улицам, но здесь нечего было грабить, кроме нескольких дворцов. По большей части здесь встречались дома бедных жителей – слуг и мелких ремесленников, работников красилен или рыбаков. В нижнем городе в воздухе стоял запах извести, мочи животных, используемой при окраске ткани, и тухлой рыб-бих потрохов, которые добавляли в похлебку. Здесь было неподходящее место для битвы.

Аргуриос знал, что Трою можно победить только, если враг сокрушит Великие ворота или возьмет неприступные городские стены. Восточные ворота было невозможно сломать. Стены здесь были вдвое выше остальных, пытаясь их взять, воины погибли бы от стрел лучников и копьеметателей. Воинов в доспехах можно было убить, просто сбросив тяжелый камень с такой высоты. Неприступные ворота были отделаны бронзой, их не так легко было поджечь.

Однако изучение укреплений Трои не было основной задачей Аргуриоса. Его основной талант, насколько было известно Агамемнону, состоял в умении распознавать сильные и слабые стороны людей. Успех сражения зависел от четырех условий: морали, дисциплины, организованности и смелости воинов. Если хоть одно из этих качеств будет упущено, поражение будет обеспечено. Поэтому ему нужно было изучить стражников, стоящих на стенах, их манеру поведения и бдительность. Склонны ли они проявить беспечность или слабость? Уверены ли они в своей силе или самонадеянны? Агамемнон хотел знать ответы на эти вопросы. Поэтому Ар-гуриос сидел в тавернах и кабаках, прислушиваясь к разговорам, и наблюдал за тем, как троянцы маршировали строем по городу и охраняли стены. Он болтал с торговцами в палатках и со стариками, которые сидели вокруг колодца и рассказывали о своей службе государю.

РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ узнал, что троянские РІРѕРёРЅС‹ были дисциплинированными Рё хорошо обученными. Разговаривая СЃ людьми, РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ выяснил, что Приам регулярно посылает РІРѕР№СЃРєР° РЅР° помощь хеттам, даже одалживает всадников, пехоту Рё колесницу соседним царствам, чтобы его люди смогли приобрести хороший военный опыт. Хотя РІ этом РіРѕСЂРѕРґРµ РІРѕС‚ уже РґРІР° поколения РЅРµ было РІРѕРёРЅ, троянцы были закаленными РІ сражениях воинами. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃСѓ затруднился СЃ подсчетами точного количества РІРѕРёРЅРѕРІ Приама, РЅРѕ РїРѕРЅСЏР», что РёС… было РЅРµ меньше десяти тысяч, включая ту тысячу всадников конницы, которую Гектор повел против египтян.

На первый взгляд Троя казалась неприступной, но Аргури-осу было прекрасно известно, что можно взять любую крепость. Но как найти слабое место в их защите? Сколько на это понадобится людей? Чтобы одержать сокрушительную победу над врагом, требуется превосходить его в количестве, по крайней мере, в пять раз. У троянцев было десять тысяч воинов, поэтому нужно собрать как минимум пятьдесят тысяч воинов. Одно это затрудняло вторжение микенцев, потому что Агамемнон не мог собрать больше пятнадцати тысяч, даже если призовет на службу каждого мужчину в Микенах. Даже если они смогут собрать нужной количество людей, есть еще одна проблема: как прокормить такую армию? Поэтому придется совершать набеги на ближайшие деревни, а это послужит причиной для недовольства народа. Проблем было много, но Аргуриос твердо решил вернуться к царю с хорошим планом. На седьмой день он узнал, что посол Эрекос вернулся из Милета.

Аргуриос не мог забыть крики животных и чувствовал, как его виски начали пульсировать от боли. Он посмотрел на высокую крышу круглой гробницы, стараясь не замечать острый запах крови и страха, не слышать крики умирающих лошадей. На похоронах великих царей в жертву Зевсу приносили лошади. Сердце микенского воина наполнилось радостью при мысли, что царь Атрей поскачет на таких прекрасных конях на Елисейские поля.

Двух коней, которые наконец затихли, притащили к похоронным дрогам царя в центр гробницы. На Атрее были отделанные золотом и серебром доспехи, любимый меч лежал по правую его руку, три драгоценных кинжала и лук – по левую. В изголовье царя положили золотой кубок, на котором был изображен микенский лев, и сосуды с вином и маслом для его путешествия. Трех любимых собак убили у ног Атрея.

В темной, затхлой гробнице собрались его соратники, скорбящая семья, советники и плакальщики. Агамемнон был в простой шерстяной тунике, слезы катились по его щекам. У его брата Менелая были сухие глаза, но, глядя на его мертвенно-бледное и опечаленное лицо, становмлось понятно, что он убит горем. У музыкантов и певцов, столпившихся в темноте, не получалось петь и играть слаженно. Звуки лютни и арфы стихли.

Аргуриос подошел к гробнице, чтобы в последний раз взглянуть на царя. Лицо бородатого человека, умиротворенно лежащего на похоронных дрогах, не было похоже на лицо царя Атрея. Борода была другая, а лицо слишком широкое. Может, это самозванец? Со смущением и страхом в сердце Аргуриос подошел и увидел, что это лицо царя. Воин оглянулся, не заметил ли это еще кто-нибудь. Но там никого не было. Плакальщики и музыканты, сыновья и советники все исчезли, и в огромной круглой гробнице было холодно и темно, стоял сырой и спертый воздух. Он остался один. Никто не оплакивал Аргуриоса. Никто не заметил его ухода, и он уйдет в землю незамеченным. Никто не узнает его имени.

У микенца раскалывалась голова. В животе появилась ужасная боль. Аргуриос заметил это только что, но знал, что она появилась давно. Он закричал…

РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ лежал ночью РЅР° улице. Луна стояла высоко, РІ ее свете РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ увидел, что его туника промокла РѕС‚ РєСЂРѕРІРё. РСЏРґРѕРј лежали три тела, Сѓ двери РѕРЅ заметил меч, испачканный РєСЂРѕРІСЊСЋ. Р’РѕРёРЅ попытался встать, РЅРѕ СЃРЅРѕРІР° упал, потому что Сѓ него внезапно заболели СЃРїРёРЅР° Рё РіСЂСѓРґСЊ. Сжав Р·СѓР±С‹, РђСЂРіСѓ-СЂРёРѕСЃ перевернулся Рё встал РЅР° колени. Его глаза затуманились, Рё РѕРЅ СЃРЅРѕРІР° упал напротив двери. Боль немного утихла, Рё микенец осмотрелся. Р’ лунном свете РѕРЅ разглядел небольшую улочку СЃ бедными домами, которые выходили Рє серебряному РјРѕСЂСЋ. Потом РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РІСЃРїРѕРјРЅРёР», что находится РІ РўСЂРѕРµ. РќР° микенца нахлынула новая волна боли. Р’ голове начало стучать, Рё его вырвало РєСЂРѕРІСЊСЋ РЅР° землю. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ СЃРЅРѕРІР° попытался встать, РЅРѕ РЅРѕРіРё РЅРµ слушались. Микенец посмотрел РЅР° тела мужчин, которых СѓР±РёР». РћРґРёРЅ лежал навзничь. РћРЅ узнал РІ нем стражника, который охранял РґРѕРј Эрекоса РІ седьмой день его визита. Этот человек сообщил ему, что Эрекос вернулся, Рё пригласил РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃР° РІРѕ внутренний РґРІРѕСЂРёРє. «Подождите здесь, РіРѕСЃРїРѕРґРёРЅВ», – сказал РѕРЅ.

Во внутреннем дворике не было деревьев и тени. Аргури-ос обошел его взад-вперед несколько раз, затем сел на каменную скамейку лицом к заходящему солнцу.

В дверях показались три человека. Впереди шел высокий и худой с тонкими рыжими волосами. Его безбородое лицо было серым, а глаза покрасневшими, словно он пришел из холода. На мужчине была длинная темная накидка и штаны, он был без оружия. Двое других – темноволосый и светловолосый – были вооружены. Аргуриос заметил выражение их лиц и почувствовал беспокойство. Незнакомцы смотрели на него не мигая. Микенец поднялся со скамейки.

– Я вернулся прошлой ночью, – сказал рыжеволосый, даже не поприветствовав его. Эта демонстрация плохих манер обеспокоила Аргуриоса, но он сдержал свой гнев. – Я присутствовал, когда господин Коланос рассказал царю Агамемнону о резне, устроенной убийцей и трусом Геликаоном. Он назвал тебя предателем, который продался Геликаону.

– О, холодно воскликнул Аргуриос. – Он к тому же трус и лжец.

– Господин Коланос заявил, что ты убил человека из его команды и спас Геликаону жизнь.

– Это правда.

– Может, ты объяснишь это.

Микенец посмотрел на вооруженных людей, стоящих рядом с Эрекосом.

– Я – Аргуриос, соратник Агамемнона и микенский воин. Я отвечаю только перед моим царем, а не перед выскочкой-простолюдином, которого назначили послом в другой стране.

Люди посла схватились за мечи, но Эрекос остановил их. Он улыбнулся.

– Я слышал о событиях в Ликии. Много хороших ми-кенцев погибло, включая моего племянника Глаукоса. Ты ничего не сделал, чтобы спасти их, напротив, ты помогал Геликаону. Тебе здесь не рады, Аргуриос. По правилам гостеприимства в моем доме не должна пролиться кровь. Но знай, что Агамемнон говорил о твоем изгнании. Ты больше не микенец. Твои земли конфискованы, а ты сам объявлен врагом Львиного зала.

Аргуриос гордо вышел из дома, его голова кружилась. Он не был дипломатом и не хотел этого путешествия в Трою. Но воин гордился службой царю, собирал сведения о политической и военной обстановке в стране Приама, доставлял сообщения своему микенскому брату за границу. Порывшись в своей кожаной сумке, микенец вытащил запечатанные послания для Эрекоса. В гневе ему хотелось выбросить их, но он остановился, а затем положил письма обратно. Аргуриосу их вручил ему главный писец Агамемнона, когда он покидал дворец. Писец подбежал к нему украдкой: «Я слышал, что ты отправляешься в Трою, – сказал он. – Эти письма надо было отправить три дня назад, но глупый слуга забыл отдать их капитану. Ты возьмешь их, господин Аргу-риос?» На каждом письме была печать Агамемнона, и Аргу-риос хранил их с почтением. Он не мог выбросить бумаги со словами царя на грязную улицу. Изгнание!

Аргуриос с трудом мог поверить в происходящее. Это слово ранило его больше, чем то, что Агамемнон, которому он служил с такой верностью, поступил с ним таким образом. «Конечно, – подумал он, – царь должен знать, что я никогда бы не продался Геликаону или любому другому врагу их народа. Или вся моя жизнь не имеет никакого значения?» За двадцать лет службы царю Аргуриос не искал богатства, не поддавался искушениям, которые могли бы помешать ему исполнять свой долг. Он не врал, не принимал участие в дворцовых интригах, которые придворные замышляли друг против друга, чтобы добиться расположения Агамемнона. Он не женился, чтобы посвятить всю свою жизнь царю и народу. А теперь его назвали предателем, лишили владений и гражданства. Выйдя из дома Эрекоса, Аргуриос решил сесть на корабль и вернуться в Микены, чтобы лично увидеть царя. «Конечно, царь поймет, что его обманули», – подумал он и немного повеселел. Вернувшись в Микены, он обличит Коланоса во лжи, назовет негодяем, и все уладится.

Аргуриос был недалеко от постоялого двора, когда заметил, что его преследуют. И тогда микенец понял, что будет не так легко вернуться на свою родину – за ним отправили убийц. Он был врагом своего народа, и его жизнь стоила ровно столько, сколько за нее назначили Агамемнон или Коланос. Аргуриоса охватила ярость, и он повернулся, чтобы встретиться с убийцами. Воин не взял с собой в дом посла ни меча, ни кинжала и теперь оказался невооруженным перед пятью убийцами. Их предводителеь, в темном плаще с капюшоном, вышел вперед и сазал следующее: «Изменник, ты знаешь, за какие темные дела тебя приговорили к этому наказанию».

РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ стоял СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕ Рё смотрел этому человеку РІ глаза. Убийца сказал: «Твоя жизнь окончится РїСЂСЏРјРѕ здесь, предатель. Никаких РїСЂРѕСЃСЊР± Рѕ пощаде». Р’ его руках мелькнул РЅРѕР¶, Рё РѕРЅ бросился вперед. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ шагнул навстречу врагу, схватив его Р·Р° СЂСѓРєСѓ СЃ ножом, Рё нанес оглушительный удар РїСЂСЏРјРѕ РІ лицо. РљРѕРіРґР° противник упал, микенец схватил РґРІСѓРјСЏ руками его Р·Р° запястье. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ перевернул убийцу Рё жестоко вывернул ему СЂСѓРєСѓ, вывихнув плечевой сустав. Мужчина закричал Рё выронил РЅРѕР¶. Остальные четверо бросились вперед. РџРѕРґРЅСЏРІ своего противника, РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ Р±СЂРѕСЃРёР» покалеченного человека РІ его товарищей. Микенец РїРѕРґРЅСЏР» кинжал. «Я – РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ, – прокричал РѕРЅ. – Идите РєРѕ РјРЅРµ, если хотите умереть». Убийцы немного помедлили, РЅРѕ РІСЃРµ РѕРЅРё были вооружены мечами. Раненный главарь встал РЅР° колени Рё приказал: «Убейте его!В»

Злоумышленники бросились вперед. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ встретил РёС…. Меч РѕРґРЅРѕРіРѕ вонзился ему РІ Р±РѕРє, второй поранил левой плечо. РќРµ обращая внимания РЅР° боль, микенец ранил РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· нападавших РІ сердце, ударив РґСЂСѓРіРѕРіРѕ РІ правое колено Рё заставив упасть, Р° затем сцепился СЃ третьем. Четвертый напал РЅР° него СЃ пронзенной насквозь РіСЂСѓРґСЊСЋ. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ чувствовал, как теряет силы. Ударив РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· нападавших РІ лицо, РѕРЅ разбил РґСЂСѓРіРѕРјСѓ РЅРѕСЃ головой. Наполовину ослепнув, убийца зашатался. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ повернулся Рё ударил РґСЂСѓРіРѕРіРѕ противника РїРѕ колену. Раздался треск – сломался сустав – мужчина пронзительно закричал РѕС‚ боли. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ упал РЅР° землю Рё схватил упавший меч, РЅРѕ успел РІРѕ время перевернуться, чтобы отразить удар. Поднявшись, микенец бросился РЅР° своего противника Рё отбросил его назад плечом. Прежде чем тот успел прийти РІ себя, РѕРЅ РІРѕРЅР·РёР» ему меч РІ РіСЂСѓРґСЊ. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ вытер лезвие, повернулся Рё парировал яростный выпад РґСЂСѓРіРѕРіРѕ убийцы, который РјРѕРі лишить его жизни. Меч микенца взлетел вверх, ранив противника РІ голову. РђСЂРіСѓСЂРё-РѕСЃ вытащил меч, Рё тот упал. Человек СЃРѕ сломанным коленом РіСЂРѕРјРєРѕ застонал. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ посмотрел налево туда, РіРґРµ стоял главарь СЃ ножом РІ левой СЂСѓРєРµ, его правая СЂСѓРєР° беспомощно висела.

– Твой товарищ не может идти, – сказал Аргуриос. – Ты должен помочь ему добраться до дома целителей.

– Будет и другой день, – ответил убийца.

– Может быть, но не для тебя, щенок. За старым волком должны охотиться настоящие собаки. Теперь уходи.

Микенец стоял выпрямившись и старался не показывать свою слабость, пока главарь шайки поднимал своего товарища. Затем эти двое медленно исчезли в темноте. Аргуриос постарался стоять прямо еще несколько минут. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор. Боль в животе стихла, стало холодно, теплая кровь текла под руками. Аргуриос попытался приподняться на одной руке, но боль вернулась. Затем он услышал шаги. Итак, они вернулись закончить свою работу. Гнев придал раненому ему сил, и он встал на ноги, решив умереть стоя. Появились воины в украшенных гребнем шлемах. Аргуриос ослабел, прислонившись спиной к двери.

– Что здесь произошло? – спросил первый стражник, подойдя ближе. У Аргуриоса все поплыло перед глазами, и он упал. Воин бросил копье и подхватил микенца, аккуратно опустив его на землю.

Второй стражник воскликнул:

– Один из мертвецов – микенец Филометор. Говорят, что он был прекрасным воином.

Из дома вышел пожилой человек и заговорил с пришедшими воинами.

– Я все видел с балкона. На микенца напали пять убийц. Он был безоружен, но все равно одолел их всех.

– Тогда, – сказал троянский воин, – мы должны отнести его в храм. Любой человек, чьей смерти жаждут микенцы, достоин жизни.